Камень

Старик весь подобрался.

– Кто?

– Не знаю, пришлось отрываться, – пожал плечами Прохор. – От самого дома вели.

– Так. С сегодняшнего дня прикреплю к вам два сменных экипажа, и не вздумай возражать! – непререкаемым тоном заявил князь. – Начальник службы безопасности получит указание исполнять все твои приказы.

– Хорошо, Михаил Николаевич, – кивнул Прохор.

***

Когда слуги накрыли стол в столовой гостевого флигеля, появились дед с Прохором.

– Трапезничайте, а я ужинал, – сказал нам дед, усаживаясь по привычке во главе стола и наливая себе в чашку чай.

Во время еды о произошедшем не было сказано ни слова: главу рода больше интересовали мои новые друзья – Долгорукие, Юсупова и Шереметьева. Пришлось в подробностях рассказывать деду про наш поход в ресторан и ночной клуб. На прямой вопрос деда про то, кто мне из девушек больше нравится, ответил честно – была бы моя воля, я б с ними со всеми жил, тем более что они подружки. Отсмеявшись, дед мне заявил, что если бы за каждой из них мне дали достойное приданое, он первый, несмотря на Церковь, для блага рода, одобрил бы подобный союз. Теперь уже смеялись мы с Прохором, который все же посоветовал мне закатать губу.

Наши посиделки в особняке закончились в десятом часу вечера. Дед проводил нас до ворот, около которых стояла подменная «Калина», и пожелал нам счастливого пути.

Когда зашли в квартиру, Прохор указал мне на барную стойку.

– Садись.

Я послушно сел на высокий стул.

Он достал бутылку водки из холодильника, налил ее в рюмки и сел с противоположной стороны.

– Давай ласточку помянем, шесть лет верой и правдой прослужила…

Мы, не чокаясь, выпили, а у меня после этих слов опять обострилось чувство вины:

– Прохор, ну прости, не хотел я, так получилось…

– Алексей, я тебя чему все эти годы учил? Развивать и контролировать свою силу! А ты как слон в посудной лавке! – Он смотрел на меня осуждающе.

– Я исправлюсь! Обещаю! – повесил я голову.

– Ладно. Самое главное, что ты сам не покалечился. Давай! – Он снова разлил, и мы выпили. Пропиликало сообщение от Леси: «Ты придешь?» Я молча показал его Прохору.

– Иди уже! – ухмыльнулся он. – Только язык не распускай! А завтра, после университета, сядем и серьезно поговорим, есть темы для обсуждения.

***

Ночь прошла не сказать, чтобы хорошо – под утро мне приснилось, что я изо всех сил душу Ведьму, Вику Вяземскую. Проснувшись в холодном поту, я аккуратно убрал с себя руку Леси, выскользнул из ее кровати и ушел к себе домой. На часах было пять часов утра.

– Что, совесть замучила, развратник? – именно такими словами меня встретил заспанный Прохор.

– Да хрень всякая снится… – отмахнулся я, ставя на плиту чайник.

– У кого совесть чиста, тот спит как младенец! – важно заявил мне мой воспитатель. – Раз уж время до учебы есть, садись, разговоры разговаривать будем.

Я сел на диван и приготовился выслушивать очередное наставление от умудренного опытом воспитателя.

– Алексей, как ты думаешь, к каким последствиям приведет вчерашний инцидент в Ясенево? – зевая, спросил он.

– К дополнительным тренировкам. Вы с дедом вчера это однозначно сказали, – ответил я. – Это-то понятно. А с точки зрения полковника Орлова? – прищурился Прохор.

– Он же сказал, что мне просто надо сходить к психологу, – начал недоумевать я.

– Допустим. А теперь представь. На вверенном тебе объекте происходит чепе, виновники несут какую-то околесицу, а ты всему этому бреду веришь?

Я задумался. Полковник и правда производил такое впечатление, что поверил… Но просто так Прохор не стал бы задавать подобные вопросы, а значит…

– Ты думаешь, что он все тщательно проверит?

– Именно! Я не только думаю, я уверен, что он еще вчера просмотрел записи с камер видеонаблюдения и сделал для себя соответствующие выводы. – Прохор опять зевнул, прикрыв рот рукой. – И какие он должен будет из увиденного сделать выводы, Алексей?

– Что не такой я и «бесталанный», – ответил я.

– Именно! – кивнул Прохор. – Или что ты псих, не способный контролировать себя в минуты крайнего душевного волнения! Ведь именно такую версию я ему вчера выдал. А он тебя, на всякий случай, к психологу отправил. Учись просчитывать ситуацию, Лешка!

– Я понял. – Это было действительно просто, но так сложно…

– Дальше. Помнишь, мы вчера от слежки уходили? – Я кивнул. – С князем я переговорил, со вчерашнего вечера около нашего дома дежурит служба безопасности Пожарских, так что беспокоиться не о чем. По поводу наших с тобой тренировок. Когда у тебя следующее посещение Ясенево?

– В пятницу.

– До этого времени я постараюсь найти место для тренировок. Сам понимаешь, на территории Москвы все это проблематично… – Понимаю.

– И еще. Сегодня меня не теряй, я себе поеду машину подбирать. Твой дед настаивал, чтобы я не стеснялся, – ухмыльнулся Прохор.

***

В университет я пришел в достаточно бодром расположении духа.

– Лешенька, ты меня пугаешь! – заявила мне Инга Юсупова. Долгоруких еще не было.

– И чем же? – улыбнулся я.

– Ты до отвращения жизнерадостен, в то время как я делаю отчаянные попытки проснуться! – заявила мне девушка.

– И что мне сделать, Инга, чтобы ты окончательно проснулась?

Она задумалась на мгновение, а потом спросила:

– А ты помнишь сказку про спящую красавицу, Алексей? – Глаза девушки загорелись.

– Да, – кивнул я, чувствуя какой-то подвох.

– Там, в самом конце сказки, принц целует принцессу, и она просыпается! – с улыбкой сказала Юсупова.

– Это я помню. И что?.. – Я уже начал догадываться, на что намекает Инга.

– Поцелуй меня, мой принц, и я проснусь! Что тут непонятного? – продолжала улыбаться девушка.

– Инга, неудобно как-то, люди вокруг… – попытался я отказаться.

– Целуй! – требовательно сказала она.

Делать было нечего, тем более что меня «заставляли» делать крайне приятную вещь! Мимо подставленных губ я «промахнулся», а поцеловал девушку в щечку, чем вызвал ее недовольство:

– Я сильно заколдована, только поцелуй в губы способен вернуть меня к жизни!

Меня «спасло» появление Долгоруких.

– Инга, Алексей! Это что такое? – возмутилась Наташа.

– Наташка, не мешай, мы с Алексеем в «спящую красавицу» играем! – отмахнулась Юсупова и потянулась ко мне губами.

– Какую еще «спящую красавицу», Инга! – Долгорукая перехватила подружку на полпути к моему лицу.

– Ну, я, типа, проснуться не могу, как в сказке, а Алексей меня будит своим поцелуем. – Юсупова посмотрела на подружку так, как будто спрашивала у нее: «Что здесь непонятного-то?»

Наталья не растерялась:

– Какая из тебя спящая красавица, Инга? У тебя даже гроба нормального нет!

– Мне не нужен гроб! Я в склепе! – оглядела Инга римскую аудиторию. – В склепе науки, во! – Она осуждающе смотрела на Наташу и попыталась вырваться.

– Хорошо, Инга, тогда я тоже в склепе и меня тоже надо будить! – заявила Долгорукая и требовательно на меня посмотрела.

Делать было нечего, и я, под одобрительную ухмылку Андрея Долгорукого и гневный взгляд Инги Юсуповой, поцеловал в щечку и Наташу, от чего она приятно так зарделась.

– Благодарю, Алексей, твой поцелуй действительно оказал на меня чудесное воздействие! Я окончательно проснулась! – сказала она мне, после чего с вызовом посмотрела на подружку.

От дальнейших разборок нас спасло начало лекции.

После занятий, в кафе университета, Долгорукая рассказала Шереметьевой о «подлом коварстве» Юсуповой, и о том, что я радостно откликнулся на эту провокацию.

– Инга! Ты просто молодец! – со смехом заявила Анна. – Это ж надо было такое выдумать! – Юсупова после этих слов гордо выпрямилась на стуле. – А ты, Алексей, – это было уже мне, – до сих пор в сказки веришь?

– Инга была такой убедительной… – развел я руками, после чего все захохотали.

– Алексей, – отсмеявшись, обратился ко мне Андрей, – наши девушки сегодня в спа-салон собрались, может, составишь мне компанию на бильярде?

Я опять обратил внимание на благодарный взгляд его сестры и нарочито равнодушный вид Юсуповой.

– Почему бы и нет?! – кивнул я.

– Тогда к шести в «Метрополии».

– Буду.

***

– Ну вы и хитрюги! – сказала Шереметьева подружкам, когда они направлялись на стоянку. – А меня, значит, предупреждать не надо?

– А зачем? – ответила Юсупова. – Ты же все равно с нами идешь, а с Алексеем могло ничего не получиться…

– Но я хотела в спортивном костюме приехать! – с упреком сказала Анна.

– И что тебе мешает? – хмыкнула Инга, а Наталья кивнула, присоединяясь к вопросу подружки.

– Сами знаете что!

– Наверное, не что, а кто?

– Так! Я пошел! – заявил девушкам Андрей. – Больше я это слушать не намерен!

На его слова подружки не обратили ровным счетом никакого внимания, занятые привычным выяснением отношений.

***

До «Метрополии» я добрался на такси. На этот раз меня подвезли до стоянки перед развлекательным центром, а не как Долгорукий – на задний двор. На входе у охраны я поинтересовался, где находится бильярдная. Оказалось, что ей был отдан весь цокольный этаж. В «шаровне» стояла отдельная охрана, которая вежливо попросила меня предъявить карточку члена клуба.

– Григорий, все нормально. Это мой друг, – сказал подошедший Долгорукий.

– Конечно, Андрей Анатольевич! – Охранник Григорий слегка поклонился и, потеряв ко мне интерес, уставился в мониторы за стойкой.

– Пойдем, покажу тебе бильярдную! – улыбнулся Андрей.

Да, шаровня была очень неплоха – двадцать двенадцатифутовых столов для русского бильярда, восемь столов для снукера и восемь для пула. Плюс к этому были еще четыре отдельные випки со столами для русского бильярда. Отдельно Долгорукий показал мне спортбар, который был сейчас пуст. После того как мы осмотрели все помещение бильярдной, Андрей подошел к одному из столов, освещение которого тут же включилось.

– Андрей Анатольевич, прошу! – Молодой парнишка в форме маркёра протянул Долгорукому кожаный чехол для кия с гербом их рода.

– Спасибо, Василий. – Княжич взял у него чехол. – Будь так любезен, принеси из маркерской всю мою коллекцию киев, а Алексей Александрович из них подберет себе подходящий.

Когда Василий удалился, Андрей мне сказал:

– «Колодник» я тебе предлагать не буду, хоть они у нас тоже высокого качества, но до моих не дотягивают…

Маркер принес шесть киев. Два из них были целиковые, но оказались для меня слишком легкими. Еще у двух мне не понравилась развесовка – центр тяжести был явно сдвинут в сторону шафта. И только последний двухсоставной кий из венге «лег» мне в руку.

– Алексей Александрович, а вы, я вижу, знаток! – усмехнулся Долгорукий, а Василий уважительно покивал головой. – Это «поповский» кий.

Я еще раз осмотрел эту, казалось бы, простенькую «щепку», цена которой была никак не меньше трех тысяч рублей. «Поповским» этот кий назывался потому, что его изготовил самый настоящий батюшка, проживавший в Туле. Именно такие кии, вышедшие из рук мастера, считались самыми лучшими в Российской империи.

– Неожиданно, Андрей Анатольевич, – сказал я. – В руку лег хорошо, посмотрим, поможет ли он мне в игре.

– И мне очень интересно на это посмотреть, Алексей Александрович, – улыбался княжич. – Скажите Василию, что вы будете пить, мои предпочтения он знает.

– Графин апельсинового сока, – сказал я маркёру.

Тот кивнул, аккуратно собрал невыбранные кии и удалился.

– Алексей, во что играть будем? – спросил Долгорукий, доставая из чехла свой кий.

– Можно? – Я протянул руку к его кию.

Андрей с плохо скрываемой гордостью отдал мне это произведение искусства. Кий был из эбена, с черными запилами, весь покрыт лаком, а на турняке наличествовал небольшой золотой герб Долгоруких.

– Как ты вообще им играешь? – спросил я его. – Он в музее должен выставляться!

Было видно, что мои слова Андрею очень понравились, и он ответил:

– Это тоже «поповский», спецзаказ, отец на окончание лицея подарил. Так во что играть будем?

– Мне все равно. На твой выбор.

– Давай тогда в «американку» разомнемся.

– Давай!

Андрей достал золотой рубль.

– Орел или решка?

– Орел.

Выпала решка. Долгорукий выбрал разбой, который и произвел очень неудачно для себя – ударил чуть сильнее, чем требовалось, и биток, от длинного, а затем короткого бортов, разнес пирамиду «в хлам».

Надо сказать, что игра на бильярде была тем немногим, что нравилось мне в моей подготовке в Смоленске. Со слов Прохора, бильярд развивал у меня глазомер, терпение, вариативность мышления и контроль ментального доспеха. Несколько раз в детстве я ломал кии, не сумев правильно рассчитать силу удара, ломал борта и лузы вместе с шарами, после чего надолго отлучался Прохором от подобных тренировок, но в конце концов приспособился играть условным «весом кия». В четырнадцать лет я уже постоянно обыгрывал своего воспитателя, который «злился» на «малолетку» и нанял со мной играть маркёра Дмитрия из Смоленска, которого я легко обыгрывал уже через год. В программу обучения входила и передача мне богатого жизненного опыта маркёра по коммерческой игре. Оказалось, что по молодости дядька Дмитрий был «шпилевым» – сводился играть на деньги. Он рассказывал мне разные истории, приемы, особенности поведения за столом, методы «правильной» или выгодной «сводки» (игра на условиях, прежде всего выгодных тебе). Даже откровенный проигрыш он называл великим искусством. Когда же я поинтересовался тем, почему он при таких уменьях занимается моим обучением, а не живет в свое удовольствие, он, горько усмехнувшись, ответил, что это у нас, у дворян, долг – это дело чести, да и то не у всех, а подлое сословие живет по принципу: главное не выиграть, главное – получить! Он-де долги всегда отдавал, а вот ему… А в конце наших тренировок дядька мне посоветовал никогда этими приемами не пользоваться и пожелал самому на них не попадаться. С его слов выходило, что рассказывал он мне все это по настоятельной просьбе Прохора, сам бы он, по собственной инициативе, «портить» молодежь не стал. Мы и дальше поигрывали с Прохором под настроение, а последний год учебы, перед поступлением в университет, времени на бильярд было не так много, но минимум один раз в неделю я продолжал тренироваться на зеленом сукне.

Долгорукий расстроился: таким разбоем он фактически сам давал мне фору, отыграть которую было очень трудно. Спешить я не стал, обошел стол и оценил позицию со всех сторон. Начать решил с «чужого» в среднюю лузу – шар был практически «прямой» и не подразумевал никаких сложностей, самое то для того, чтобы настроиться и войти в игру. Помелив кий, я осознанно нанес удар «в пузо», то есть в центр «своего» шара. «Чужой» с характерным треском влетел в лузу. Следующим был тоже «чужой» на небольшой резке, но в угловую лузу, «свой» я постарался проконтролировать так, чтобы он не задел остальные шары, а, отразившись от двух бортов, встал в районе средней лузы. Так и получилось – от него я забил простенького «своего». Потом были еще три «чужих», последний из которых я бил с накатом «своего», поставив его около угловой лузы. Последние два шара забить не составило никаких проблем. Партия с кия…

– Алексей, а ты серьезный противник! – покивал головой Андрей.

– Нет, просто ты для меня очень хорошо разбил, да и кий «поповский»… – улыбнулся я.

– Это ты кому-нибудь другому будешь рассказывать! – улыбнулся он в ответ. – Позиция стояла, если не повезет, шара на четыре, а ты из нее максимум выжал! Разбой у нас в очередь, так что разбивай!

Он собрал шары в треугольник, проверил точку, линии и отошел в сторону. Разбил я чуть сильнее, чем Андрей, страхуясь от забития – нехорошо расстраивать пригласившую сторону, да еще и в собственном заведении и на знакомом столе. Так же, как и в прошлую партию, биток ударился в длинный, затем короткий борта и врезался в пирамиду. Я скорчил кислую мину, но остался очень доволен – «поляна» для Андрея была накрыта. Он так же, как и я, обошел стол, прикидывая варианты, а начать решил с «чужого» в угол. Свою серию Долгорукий закончил на шестом шаре, который у него застрял в створках лузы. Расстроившись, княжич сел в кресло и отпил томатного сока. Начать я решил именно с этого шара, подкатив еще два. Третьего катить было опасно – расстояние было слишком большим, элементарно могло «свести» (малейшая соринка, кусочек мела или неровность стола на тихих ударах довольно значительно сказывается не только на траектории, но и на направлении шара), и я попытался его оставить у лузы на ударе, но из-за того что мешался борт, удар получился слегка сверху вниз, «прокола шара кием» для нижнего винта не хватило, и «свой», после забития «чужого», пошел вперед, ударился о губки лузы и откатился назад.

«Вот идеальная позиция, для того чтобы феерично дать мимо! Никто точно ничего не заподозрит! Иначе потеряю я друзей, выиграв две партии подряд!» – подумал я, прицелился «чужому» практически в лоб, явно не дорезая, и ударил. Мимо! От досады я опять поморщился, а Андрей, уже и не надеявшийся постоять у стола, вскочил и с каменным лицом забил свои оставшиеся три шара.

Я мысленно улыбнулся: «Маркёр дядька Дмитрий остался бы доволен своим учеником!»

– Один-один! – сказал Долгорукий, собирая шары. – Может, в «сибирку» на победителя, а там и наши девушки подойдут?

В Москве эту игру одним шаром называли «сибиркой», на территории остальной империи – «москвой», или «московкой».

– Давай. С «дураками»?

– Для убыстрения игры, да.

Это означало, что, если падал в лузу биток («свой» шар, как правило красного или желтого цвета), ты его возвращал на стол и сам выбирал, какой из белых шаров убрать. Считался и «дурак», или упавший случайный шар. Эти правила отличались от более строгих, по которым считались только прямые и очевидные шары, не требовавшие заказа, случайные шары возвращались на точку, а сложные шары, такие как «свой к себе», «от борта в угол», «дуплет», «оборотный», «абриколь» и так далее, игрались только под заказ.

По очереди опять разбивал Андрей, и он опять не забил. Но и мне не встало ничего приличного. Эта партия в «сибирку» длилась у нас больше сорока минут. Мы путали друг друга отыгрышами (удар, главная задача которого не забить, а оставить своему противнику максимально сложную позицию, из которой он не только не сможет забить, но и отыгрыш будет затруднен). Когда я вырвался вперед со счетом шесть-четыре, пришлось Андрея «подтягивать» – при ударе «с руки» по скатке я поставил другой угол и дал очень насыщенного бокового винта. Результатом стал штраф – биток задел только один борт и «запарковался» у него, продолжая дико вращаться. Я объявил «штраф», Долгорукий со мной согласился. Сняв себе на полку шара, Андрей осмотрел позицию, остался ею недоволен и передал мне удар. Я опять сделал вид, что расстроен, и «от досады» решил «нырнуть» на крайне неочевидного «свояка». Попадание было лучше не придумаешь – естественно, «свояка» я не уронил, он еще и встал на комбинацию «чужой» с выходом на «дармовой» «свой» в середину, что мне Долгорукий и продемонстрировал. Партию он закончил прямым «чужим» в середину.

– Алексей! Мне просто повезло! – надо ему отдать должное, это заявление прозвучало без всякой нотки превосходства.

Он протянул мне руку, которую я пожал.

– Хорошо, Андрей. Будем считать, что победила дружба!

По знаку княжича появился маркёр Василий, забравший у нас кии, после чего мы переместились в спортбар, в который должны были скоро подойти девушки.

– Алексей, у нас скоро в клубе начинается ежегодный турнир по бильярду… – Андрей вдруг остановился и подозвал знаком маячившего неподалеку того самого охранника Григория, который меня встретил на входе. Тот приблизился и положил на стол конверт. – Спасибо, Григорий! – кивнул Долгорукий. – Это тебе. – Он придвинул мне конверт.

Открыв его, я увидел пластиковую карточку, являвшуюся членским билетом бильярдного клуба «Метрополия», с моей фамилией.

– Это простая формальность, на входе можно не предъявлять, тебя уже знают, – с улыбкой сказал он, и продолжил: – Тем более что ты сегодня уже себя показал.

– Спасибо, Андрей. Буду должен! – кивнул я.

– Да брось! Одно то, что наши красавицы переключили на тебя свое внимание, делает мою жизнь яркой и привлекательной! – Мы рассмеялись. – Так вот, насчет турнира… Ты у нас теперь член клуба, игрой и фамилией тоже вышел, крайне советую поучаствовать, будут только самые сливки общества! О, легки на помине! – вздохнул он тяжело и мотнул головой в сторону прохода, по которому к нам приближались наши красавицы. – Давай на эту тему завтра поговорим? – Я кивнул.

Девушки после процедур и сауны были расслаблены, довольны жизнью и хотели есть, впрочем, как и мы с Андреем. Официант принял заказ, после чего, по своей привычке, Инга начала рассказывать, что новая массажистка, дебелая тетка средних лет, чуть душу из нее не вытряхнула, и даже начала показывать мне несуществующие синяки на своих красивых ногах. Ее попытка задрать и так не сильно длинную юбку для демонстрации мне «вообще огромных гематом» закончилась возмущенными криками Натальи и Анны, а Андрей тупо начал ржать. Своего Инга добилась – у меня аж дыхание в зобу сперло! Ей так хотелось верить, так хотелось прижать к себе, пожалеть и погладить «поврежденные» места.

– Вы все черствые! – заявила Инга, надувшись. – Только Алексею меня и жалко!

– Ага, а в бассейне плескалась как русалка, и ничего, что характерно, не болело! – улыбалась Шереметьева. – Алексей, я сегодня тоже на массаже была, пойдем, я тебе спинку покажу! – Она предприняла попытку встать, но была схвачена Долгорукой.

– Это Инга придумала! – возмутилась Наташа. – Придумай что-нибудь сама, а то только повторять можешь!

– Да! – поддержала эту идею Юсупова. – Хорошо, дружочки, вы этого сами захотели! – Анна приняла вызов.

– Вешайся, Алексей! – улыбался Андрей. – Теперь все по-взрослому! – А мне слегка стало не по себе.

– Так, Долгорукий, – «наехала» на него Шереметьева, – ты Алексея не пугай раньше времени! А лучше расскажи, как вы тут без нас развлекались?

Андрей дал краткий отчет, охарактеризовав меня как игрока только в превосходных выражениях. После его рассказа Шереметьева встала, подошла к столу напротив и попыталась принять некое подобие стойки игрока в бильярд, но с оттопыренной роскошной попой, затянутой в джинсы, прогнутой спиной и натянувшейся блузкой, подчеркивающей грудь немаленького размера…

– Алексей, мне кажется, что я неправильно стою, кий ровно не ходит, дашь несколько уроков игры на бильярде? – облизнув губы, спросила она.

Я услышал, как сглотнул Андрей.

– Э-э-э… – попытался я согласиться.

– Договорились, Лешенька! – Аня медленно разогнулась, поправила блузку и, покачивая бедрами, вернулась за притихший стол.

– Анька, ты просто молодец! – воскликнула вдруг Инга. – Классная идея, я тоже на эти уроки приду, стойку поправлю! Да, Лешенька?

Я же только обреченно кивнул.

– Анька, а Наташку возьмем?

– Куда ж мы без Наташки…

Тут не выдержал Андрей:

– А раньше вы в любви к бильярду замечены не были.

Зря он это сказал…

***

Кое-как вырвавшись из цепких лапок девушек, к десяти часам вечера я был дома, но раздеться мне не дал Прохор, потащивший меня в гараж.

– Гляди! – гордо продемонстрировал он мне новую «Ниву».

Да, машина, конечно, была после рестайлинга, но суть неубиваемого внедорожника осталась той же. Внешне «Нива» ничем не отличалась от других себе подобных, однако салон явно был нестандартным.

– После тюнинга, – прокомментировал Прохор. – Да и мотор двести семьдесят с лишним сил. Не думаю, что сильно разорил род Пожарских этой покупкой, – ухмыльнулся он.

– Это уж точно! – улыбнулся я.

– Как поиграл? – спросил мой воспитатель, когда мы были уже дома.

– Один-два, но «слил» красиво.

– Молодец! – кивнул он и продолжил без перехода: – Нашел я тут одно местечко, будет время, съездим, потренируем твои стихии.

– Договорились. Я тогда пошел к Лесе.

– Иди, – махнул рукой Прохор.

С Алексией мы расположились на диване в гостиной под какой-то музыкальный канал на плазменной панели.

– Леш, я сегодня проснулась, а тебя нет…

– Да под утро дичь какая-то снилась, около пяти проснулся, не хотел тебя будить.

– Понятно. Слушай, у меня завтра свободный вечер организовался, может, куда-нибудь сходим? – прижалась она ко мне.

– С большим удовольствием! – погладил я ее по голове.

***

– Почему ты мне не сказал, что на той флешке не одна видеозапись, а две? – От высокопоставленного чиновника повеяло такой аурой власти, что помощник побледнел и как будто стал меньше ростом.

– Я не стал ее смотреть, мой господин! – пролепетал он. – Судя по сведениям, полученным нами, в машине произошло замыкание электропроводки, ничего существенного.