Послезавтра героя

Казалось, что все трое питаются информацией, настолько жадно они ее поглощали. Причем по нескольким непроизвольным реакциям, стало ясно, что Андрей был специалистом по детекции недостоверности информации, а Анатолий – аналитик. Во время моей паузы они дружно переглянулись. Было видно, как каждый из них дал немую оценку полученной информации Николаю Александровичу, после чего тот повернулся ко мне и начал втягивать через нос воздух, формулируя вопрос, которого я не стал дожидаться…

– Активными техниками привлечения и удержания внимания пользуются только три из этих пяти. Двое просто активно взаимодействуют со всеми, кто попадает в их поле влияния. Стараются ободрить добрым словом всех кто к ним подходит. Вероятнее всего один из них либо действующий, либо отошедший от дел духовных батюшка православной церкви… Направленность трех оставшихся в настоящий момент определить сложно. Они без векторов просто удерживают людей около себя. Возможно, ждут команды.

– Вы полагаете, что эти трое и есть наши целевые объекты? – с большим сомнением проговорил Николай Александрович.

Александр Иванович решил дать мне немного времени на передышку, взяв инициативу на себя:

«Конечно, нет…» Все внимание переключилось на него.

– Как минимум один из пособников террористов выполняет функцию коммуникатора-организатора. Он не будет светиться. В лучшем случае среди трех только двое – полевые агенты влияния, а может и один… а может и ни одного, если они избрали выжидательную тактику Главное среди них точно нет шахида. Если есть смертник, он будет как невидимка. В любом случае для нас важнее определить скрытых агентов.

Все понимали, к чему он клонит. Первым не выдержал Серега.

– Но во время регистрации всех досматривали и собаки обнюхивали на наличие взрывчатых веществ… Вероятность проникнуть с «адской машиной» внутрь практически нулевая.

– Ошибаетесь, коллега, – с расстановкой сказал Анатолий, – если шахид вместе с поясом ополоснется каким-нибудь димексидом или нашатырным спиртом, а то еще масляной кислотой, тогда собаки ничего не унюхают.

– Но все эти вещества вызывают расстройства у собак!? – не унимался Серега.

– Да. И что?

– Нужно пообщаться с кинологами, были ли у собак неадекватные реакции.

– Дальше…– С нескрываемым интересом засверлил глазами Серегу Николай Александрович.

– Если были, то нужно искать, если нет, то не знаю…

– Можно и не спрашивать, мы с Сергеем видели как собаки пару раз «терялись». Что молчишь? – толкнул меня в плечо Кувалдин.

– Можно и не искать. Есть 7 наиболее вероятных кандидатов. Нет шесть…

– Поподробнее, товарищ старший лейтенант? – вывел меня из размышлений полковник Власов.

– Извините, товарищ полковник, товарищи офицеры. Семь человек в зале выдают диссонансные реакции. Одну мы уже передали медикам. Осталось шесть. У троих реакции вполне адекватные – перегрузка нервной системы с запредельным торможением. Через полтора часа в зал заступит новая смена. Мы коллег проинструктируем где-то через два часа этих троих выведем в комнаты отдыха, а по дороге девушки смогут определить есть ли на них пояса шахидов. Правда вряд ли на них что-нибудь найдут.

– Почему?

– Одна в облегающем супер мини. Вторая в джинсиках и водолазке. А третья в полупрозрачном платье. При всем желании никто из них на себе взрывчатку не спрячет.

– А в себе?

– В себе… наверное, смогут. Правда, звучит как-то странно. Вы встречались с такими конструкциями?

– Пока нет. Но все когда-то происходит в первый раз, – изрек Анатолий, глядя мимо нас с неизбывной грустью. – В любом случае наши специалисты-химики окажут вам техническую поддержку. Если кто-то из них взаимодействовал со взрывчаткой они это определят экспесс-анализами.

– А в зале эти анализы собрать можно? Особенно у двоих. Один в третьем секторе, а второй в четвертом.

– Попробуем. А почему именно эти? Что-то еще?

– Да. У обоих телефоны Филипсы, которые неделю заряд в режиме разговора держат, а на СМС-ках месяц могут протянуть. У одного мне удалось разглядеть экран. Батарея полностью заряжена. Оба держат телефоны в руках на беззвучном режиме. Суммируя с остальными переменными, у меня получается больше 56% вероятность, что это – они.

– Неплохо. Химики прибудут через два часа. Мы пока на базу. Обо всех существенных изменениях ситуации незамедлительно докладывать. Ничего без команды не предпринимать.

– А ваши химики, разве Вам не доложат в любом случае? – вырвалось у меня.

Николай Александрович замер, смерил меня взглядом, кивнул и очень тихо, но пронзительно сказал:

«После операции поговорим».

Когда сотрудники ФСБ вышли из кабинета, плотно притворив дверь. Серега постучал указательным пальцем по виску.

– Ты что творишь? Совсем свихнулся? Там такие перспективы рисовались…

– На счет перспектив прогнозировать сложно, а Александр Сергеевич в свое время хорошо сказал по этому поводу: «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев и барская любовь!»

– Что-то я не помню у Пушкина таких стихов. – съязвил Серега мне в ответ.

– Естественно, это – Грибоедов, – раздался глухой голос Александра Ивановича. – Кувалдин в зал. Правдоруб в поля. Обойти посты периметра «Б» доклад через час… максимум через час 10 минут.

– Есть!

– Так точно!

Схему обхода мы с Серегой уже отработали, точнее обкатали. Наш неприступный страж – майор Воинов вез нас до начала промзоны, где заканчивался периметр «Б». А оттуда мы пешком шли три километра, общаясь на каждом посту с командирами и бойцами по мере необходимости. Также поступали и с периметром

«А». Общаться было просто. Все командиры и члены отрядов были вписаны в карточки обхода. Опросы в большинстве случаев были короткие, остались только самые надежные, проверенные бойцы. Всех, кого нужно было отпустить, были уже отпущены. Командиры быстро и по существу рассказывали, сколько человек отдыхает, кто в наряде, какие проблемы. Так через час мы обычно уже возвращались в здание центра.

В этот раз все было почти как обычно, но что-то изменилось. Что именно было не понятно, а чутье подсказывало, что это что-то важное. Подходя к предпоследнему посту, где стояли ребята из СОБР, напряг все чувства и смог разглядеть, как усиление из десяти человек, перебрасываясь шутками, довольные вразвалку идут к своему бронированному КУНГу, оставив на улице только трех дозорных. Обрывки долетевших фраз дополнили картинку, но ничего не прояснили: «Наконец– то мозгоправ идет… Хорошо… Можно отдохнуть… Этих трех хватит…» Затем пошла череда шуток, разобрать которые было просто невозможно, их разметало порывами ветра и накрыло дружным хохотом бойцов.

– Привет, Лёш, – поприветствовал я Алексея, командира третьего поста.

– И тебе не хворать, Серый!

– Как дела?

– Теперь, вроде все налаживается.

– В каком смысле?

– Ты идешь, значит, все будет тихо.

– Не понял… что за приколы?

– Не приколы, а примета. Ты у нас как добрая примета. Вестник тишины.

– Слышь, то мозгоправ, то вестник… давай уже нормально говори, а то начну думать, что ты «косить» начинаешь.

– Серег, не кипиши. Все нормально. Ты периметр «А» два раза обходил и здесь тоже третий раз идешь. После тебя полное затишье до следующего обхода. А мозгоправ, потому что ты на четвертом посту периметра «А» так бошки тем двум молодым поправил в прошлый раз, что они до сих пор отдыхать не идут. Их Петрович уже матом скоро загонять начнет. Ни в какую. Ты им там какие волшебные слова сказал?

– Тебе лучше не знать, а то твои орлы падут смертью храбрых от истощения при такой мотивации. Да, и очень сомнительная статистика из двух периодов затишья делать примету. Береженого Бог бережет.

Не из двух, а из четырех… и не говори ничего, чтобы не сглазить.

Смотрю весело Вам, значит, я здесь не нужен. Пошел дальше.

Счастливо!

На последнем перед КПП посту меня встретил Дмитрий, как две капли воды похожий на Алексея, только носовая перегородка у него была немного смещена и щетина погуще и потемнее. А так – братья-близнецы, хоть и не родственники даже. Он протянул мне руку, а на его усталом лице нарисовалась довольная улыбка.

Мы обменялись рукопожатиями. Осмотрев трех дозорных, расположившихся на периметре, спросил:

– Ну как?

– Примета-то работает.

– И ты туда же? Хоть еще пару человек выведи.

– Зачем? Ты уже час на периметре и тишина. А люди в машине в боевой готовности.

– Да ну Вас! – махнул я рукой, перелез через заграждения и пошел по внутренней стороне периметра, ощущая всей спиной четыре одобрительных взгляда.

До смены фронт-зоны оставалось 20 минут, и Александр Иванович послал меня в зал проверить, как себя чувствуют потенциальные шахиды. Входя в зал, я застал Серегу за непривычным для него делом. Он сидел, черкаясь на листе, прикрепленном к планшетке. На левой стороне был столбец с увеличивающимся временем, а на свободном поле разнообразные вычисления.

– Ты гаданиями занялся? Что хочешь предсказать?

– Когда в следующий раз начнет вздрагивать вон тот человек.

– Какой человек? Их тут почти пять сотен.

– А, четвертый сектор, второй ряд седьмое кресло…

– Быстро рассказывай, когда он начал вздрагивать и с какой периодичностью? Это один из шести подозреваемых…Кадр с телефоном.

Серега встрепенулся. Насупился. Напрягся. Потом выдохнул расслаблено.

– Я не знаю, когда это началось. Но при входе в зал я случайно запнулся на собственном шнурке, ну, и ругнулся. Он резко на меня глянул и вздрогнул. Вот я и начал за ним наблюдать. Потом он обмяк минут на 20-30. Потом я начал записывать. Обведенные кружком числа – начинал вздрагивать, обведенные квадратом – расслаблялся.

– А необведенные?

– Это – одиночные вздрагивания.

– Получается, последние полтора часа он дрожал по 5-7 минут через каждые 20-30 минут.

– Ага…

– На абстинентный синдром не похоже…

– Не-а.

– Так сейчас он «на расслабоне», который закончится через пару-тройку минут?! – то ли спросил, то ли подсказал сам себе, начиная медленное движение в его сторону. А в голове кружился рой мыслей. Мозг услужливо предлагал варианты, что это могло быть, выстраивая список медицинских терминов. Половину из этих расстройств мы изучали в университете, про некоторые читал в специальной литературе, но были несколько, которые всплыли из таких глубин памяти, что даже поверить в это было не возможно.

Описав обычную дугу по внутреннему периметру зала, я расположился в первом ряду на четыре кресла левее объекта наблюдения и начал разговор с усталой пожилой женщиной с отекшим лицом. Мы обсудили ее состояние, возможную медицинскую помощь и народные средства при почечной недостаточности. Она согласилась пройти на осмотр к нашим врачам. Все общение заняло около 15 минут. И этого было достаточно, чтобы, не привлекая ненужного внимания, пронаблюдать все изменения состояния. Последние сомнения улетучились. В штаб мы с Серегой зашли с такими довольными физиономиями, что Александр Иванович просто опешил.

– Опоздали на оперативку и довольны как коты, объевшиеся сметаной. Похоже, пора Вас спать отправлять.

– Наоборот, товарищ полковник, нам бы стимуляторов. Похоже, мы нашли шахида.

– Да, ладно! Излагайте.

– Один из тех шести, которых рано утром обсуждали, выдает парадоксальный сон с открытыми глазами, компульсивные реакции, запредельное торможение по физиологии.

– Думаете суггестия?

– Уверены. На фоне депривации сна и какой-то химии.

– Кувалдин, быстро в зал мониторить. А ты, герой, садись, пиши отчет. Я вызываю коллег… Николай Александрович, подъезжайте с командой, возможно, потребуется усиление и саперы. Стажеры вычислили шахида… Конечно, он… Сидит. Отчет пишет… Есть поподробнее в цветах и красках… Слышал?

– Ага. Начну с самого начала. Сначала было СЛОВО…

– Ты можешь без этих дурацких острот? – улыбнулся Александр Иванович.

– Есть без острот. Но мне иногда кажется, что это защитная реакция.

– Пиши уже, психосамоаналитик!

Писанины вышло на три листа А4 формата убористым почерком.

Николая Александровича сопровождали Андрей и Анатолий. Они сели и начали читать мой отчет, передавая листы друг другу по очереди. Первым начал Анатолий. Он просто несколько мгновений посмотрел на каждый и, передавая их Андрею, глубоко задумался. Андрей быстро пробегал текст глазами. Получив от Анатолия последний лист, первый он уже передал Николаю Александровичу. Со стороны все выглядело словно какое-то высшее существо, разделенное на три тела, перерабатывает информацию. То ли от недосыпа, то ли из-за необычности зрелища мы любовались этим как зачарованные. Из созерцательного состояния нас вывел звук открывающейся двери.

В помещение зашли два человека абсолютно обычной, можно сказать заурядной внешности. Но движения их были настолько лаконичны и точны, что сразу становилась понятной обманчивость первого впечатления. Первый при росте чуть выше 170-ти сантиметров был очень строен и гибок. Второй чуть выше и крепче. Они здоровались за руку с каждым. Когда очередь дошла до меня, я решил выпендриться, тем более был повод.

– Здравствуйте, Тимур! Один из трех самых известных в узких кругах БАРСов.

Время вокруг нас сжалось. Он очень сильно стиснул мне руку. Суставы наших пястей защелкали. Вдруг его глаза сощурились и на вечно невозмутимом лице появилась улыбка.

– Самый короткий бой на чемпионате России 1992 г… Сергей?!

– Да. Очень приятно.

– Минувшие битвы будем вспоминать потом. Тимура Вам уже представили. Владислав – Специалист по взрывному делу… Вкратце ситуация следующая: суггестированный шахид в центре зала. Тип взрывного устройства неизвестен. Способ приведения взрывного устройства в действие неизвестен. В зале еще два террориста, которые могут инициировать подрыв. А могут и сами быть шахидами. Анатолий, что можете сказать про наиболее вероятный сценарий?

– Они здесь уже больше суток. Динамику наполнения помещений уже посчитали, как нанести максимальный урон знают. С вероятностью 26 % этот ход задуман для увеличения числа жертв и увеличения общественного резонанса. Примерно 25 % за то, что это произойдет по истечении времени, отведенного террористами для исполнения их требований, как дополнительный аргумент. Сначала они дали 2,5 суток, сейчас откорректировали на 2 на момент просмотра новостных программ вечером. Пострадают примерно 700 человек. С вероятностью 23 % как отвлекающий и дестабилизирующий маневр при отходе в случае неудачных переговоров. И 14 %, что это самостоятельный террористический акт. Оставшиеся 12 % – это маловероятные сценарии. Еще в случае раскрытия преступной группы вероятность негативного события более 90 %, а при возможном штурме заложников чуть менее 90 %.

– Спасибо, Анатолий! Резюмируем. Угрозу нужно устранить с первого раза и сделать это до завтрашнего вечера. Вопросы?

– Есть информация, где обучался подрывник, который изготовил пояса шахидов? – без особой надежды спросил Владислав.

– Точной нет. Наиболее вероятное место – на одной из баз в Пакистане.

– Тогда вероятнее всего есть и контактный, и дистанционный взрыватели. Та же ситуация и с остальными двумя.

– Если собаки не учуяли взрывчатку, ее вообще можно обнаружить?

– Это как раз не проблема, – пробормотал Владислав, – возьмете компактный комплексный анализатор, пройдетесь по залу и с расстояния 3-5 метров все обнаружите. Дальше что?

– Сколько у Вас этих анализаторов? – включился в дискуссию Александр Иванович.

– Сколько нужно, столько и будет.

– А информацию с них собрать и обобщить, например, на компьютер можно?

– Фильмов про шпионов насмотрелись, товарищ полковник?.. Вообще-то можно, более того можно к местности привязать, специалисты и оборудование ждут. Сейчас все настроим. Часа полтора потребуется.

– Действуй, Владислав. Ну, определим мы примерное положение адских машин и что дальше? Аналитик, какие есть варианты?

– Если один шахид, выманиваем и обезвреживаем. Остальных потом дожмем. Если два или три, надо точно вычислять, кто, и гасить их на месте. Но даже в этом случае лучше одного выманить.

– Как Вы предлагаете выманивать запрограммированного на смерть шахида из зала?

– …

– Сергей, что сидишь, молчишь? Ты его лучше других знаешь, какие есть мысли?

– Все, что я знаю уже в отчете. Молчу, потому что анализирую. Из бреда, который он нес, наиболее сильная эмоциональная реакция была на имя девушки Лика или Лиза. Нужно бить их же оружием. Базовая психологическая травма была связана с ней. Нужно вложить новую программу, не противоречащую прежней, чтобы у него мозги «не закипели».

– И ты это сможешь? – выдохнул Кувалдин.

Все уставились на меня. Кто-то с удивлением, кто– то с интересом. Вопрос повис в воздухе. Мхатовская пауза начала затягиваться.

– Я не знаю… в студенчестве экспериментировали, получалось. Что Вы так смотрите? Все законно. Исключительно с добровольного согласия испытуемого. И задачи были невинные: попрыгать на одной ножке, сходить в туалет… Можно отправить его в туалет, где его примут наши.

Так и решили. Затем все занялись своими участками операции.

Тимур и Владислав оккупировали туалет на верхнем этаже и отрабатывали там все возможные варианты развития событий. По итогу выработали два основных сценария. В обоих сначала Тимур «отключает» шахида, а следом Владислав начинает обезвреживать взрывное устройство. Далее в первом случае быстрое обезвреживание взрывного устройства и упаковка его в специальный контейнер для дальнейшей транспортировки. Во втором, если обезвредить не получится, в контейнер упаковывают шахида вместе с его поясом и увозят в специально оборудованные лаборатории.

Мы с Серегой выставили в зал дневную норму бутилированной воды и напоили ею всех кого могли, рассуждая об обезвоживании, и столько раз сказали слова «пить» и «вода», что, казалось, у самих в ушах уже булькает.

Следующая смена фронт-зоны и мы с Серегой получили от Владислава под роспись анализаторы. Еще одну подпись поставили за неразглашение секретных сведений о технических средствах. И наконец, начали курсировать по залу.

Не прошло и 15 минут, как в зал зашел Тимур и отдал сигнал сбора нам с Сергеем. Когда мы вошли в штаб, «химики» на своем языке в вперемежку с микромолями, седиментационным анализом, диффузорно-суспензионным равновесием объяснили, что взрывчатка есть только в одном месте, но ее там очень много. После чего Владислав уточнил: «А не может это быть два взрывных устройства в одном месте?» – после чего «химики», недолго посовещавшись, сказали, что точного ответа никто не сможет дать, если объекты находятся на расстоянии меньше двух метров.

Решение пришло само собой. Сергей с Екатериной разыгрывают сцену, отвлекая на себя всеобщее внимание. Он просит подойти ее к телефону, а она отказывается, так как только что начала работать с родственником заложника и должна закончить. В это время я программирую смертника на поход в туалет. А когда начнется движение, спецы-химики определяют, осталась еще взрывчатка в зале, или нет. Если «нет», то работают Тимур с Владиславом. Если «да», тогда все откладывается. Общими усилиями выискиваем всех возможных соучастников и планируем операцию по

«гашению» всех на месте.

Когда мы вышли из штаба, нас Сергеем остановил Николай Александрович: «Товарищи офицеры, тут Вам подарочек», – и протянул нам каждому по жёлтой пилюле. Мы замерли в ожидании, разглядывая странный подарок. Он вынул из внутреннего кармана плоскую металлическую фляжку. Протянул ее нам и не дожидаясь наших острот, прокомментировал.

– Пилюля взбодрит Вас примерно на сутки. Пик активности обычно примерно через 20-ть минут после приема. Во фляжке травяной экстракт. Он ускоряет начало, но не усиливает и не продляет действие препарата. Так что, пейте.

Экстракт был вкусным, но больше двух глотков в нас не полезло. Вопреки ожиданиям каких-то фантастических ощущений ничего не произошло. Только зрение стало чуть лучше, и приятный холодок пробежал по телу.

– Что замерли? Вперед!

Сначала все шло как по маслу. Я усталой неуверенной походкой подошел и присел рядом с террористом. Прикрыл глаза рукой и сквозь пальцы начал рассматривать происходящее вокруг, не упуская из поля зрения Сергея, который уже был на полпути к Екатерине. Вдруг мой взгляд приковала сумка, стоявшая под сиденьем спереди-справа от шахида. Возможно, там и лежит недостающая часть взрывчатки. Внезапное озарение так меня огорошил, что все заготовленные формулы нейролингвистического программирования рассыпались в прах в моем сознании. Язык онемел. Подсознание по-предательски начало выключать внутренний диалог и стало ясно, если не начать что-то просебя говорить, внутренний диалог остановится и время «сожмется». Этого допускать было никак нельзя. В таком состоянии мысль превращается из внутреннего проговаривания в череду картинок, и ты вообще ничего не можешь сказать, пока все не закончится. Мелькнула мысль: «А может вырубить его. Закинуть на плечо и вместе с сумкой на бешенной скорости вынести прочь из здания…», но здравый смысл вовремя подсказал, что как бы быстро ты не двигался донести успеешь только до середины зала, в лучшем случае до выхода. А дальше взрыв и…

Первые слова, которые беззвучно смог вывести мой онемевший язык были: «Зачем эта маленькая вредина дала мне своего вампиреныша?» Нас всегда спасают близкие, ради которых мы живем. Маленькое двухлетнее чудо, ожидающее меня дома, перед самым отъездом вручило мне 3-х сантиметровую фигурку клыкастого вампиреныша с фосфоресцирующими глазами из киндер-сюрприза со словами: «На… Привези обратно.»

Возможно, совпадение, но, когда начинаешь хоть чуть-чуть понимать порядок вещей в этом мире, даже когда только появляется ощущение закономерности всего происходящего, понимаешь, что это – точно не тот случай. Абсолютные случайности возможны, но их вероятность ничтожно мала. С другой стороны, чудеса – это почти всегда необъяснимые современной наукой явления из-за бытующих в ней заблуждений или ее слабого развития.

Как бы там ни было, язык зашевелился, и мысли потекли в нормальном темпе. Голова жутко болела и кружилась. Не самый лучший опыт прекращения остановки внутреннего диалога через мгновение после начала.

Весь дискомфорт исчез мгновенно, когда Сергей затеял перепалку с Екатериной. Тихие, четко произносимые слова лились прямо в ухо террориста с нужным тембром голоса и темпом речи. Калибровка в начале прошла почти мгновенно. А окончание получилось само собой, но тесно вплелось в отработанную заранее и многократно отшлифованную программу:

– … мое – это вещи, сюда принесенные мной. Я все мое всегда ношу с собой… Иди!

Последнее слово повисло в воздухе как звон колокола.

Сергей еще продолжал напирать на Катерину, но уже без энтузиазма и экспрессии. Еще пара слов и они разойдутся.

– Извините! Разрешите, я пройду в туалет? – раздались самые ожидаемые мною слова уже на краю ряда, где он переходил в проход между секторами.

– Конечно. Он сразу за выходом из зала. Справа. Вон там. – ответил ему глухой мужской голос.

– Спасибо!

Вдруг у уходящего шахида завибрировал в руке телефон. Мне пришлось сменить позу для того, чтобы осмотреть зал. Кто ему звонит? Мое ленивое потягивание не привлекло ничьего внимания. Но маневр удался на славу. Вторым говорившим был тот самый человек с долгоработающим телефоном. Мне даже удалось прочитать по губам окончание его фразы: «… куда пошел?» Ответ идущего по залу не заставил себя долго ждать.

– Да, в туалет. Не могу я уже терпеть.

– Вернись на место!

– Сейчас. Я быстренько и сразу вернусь…

– …

Дальше читать по губам не было смысла. Индикатор химического анализатора стремительно опускался в сторону нулевой отметки. Нужно было выходить из поля зрения второго террориста. Незаметно для него обойти свой сектор и выйти ему в спину, а дальше дело техники. Но как это сделать? Ползущий на пузе или на четвереньках психолог даже в три часа ночи у тех, кто не спит может вызвать неадекватную реакцию. Осмотрелся. Неспящих было всего человек десять, а остальные дремали. Мысли роились в голове как дикие пчелы, пока я, наклонившись вперед, перевязывал шнурки на ботинке. Потом ничего не понимая, присел на корточки и незаметно запустил монетку вдоль пустого ряда.

– Куда же ты? Вот, зараза… Извините, монетку выронил! Да стой ты. Как неудобно. Извините! – не переставая бормотать себе под нос, так, чтобы слышали только те, кто находился рядом, я засеменил за монеткой гусиным шагом. Справедливости ради нужно сказать, что на меня обратили внимание только два человека. Оба грустно улыбнулись и покачали головой.

Добравшись таким образом до прохода, изображая попытку перехватить «беглянку» запустил ее точную копию влево.

– Да, что ты будешь делать? Куда тебя несет? Извините! – бормотания мне самому показались какими– то далекими и невнятными. Никто уже не обращал на меня никакого внимания. Таким образом, преодолев полсектора, оставшийся путь можно было проделать, медленно разгибаясь и переходя на шаг.