скачать книгу бесплатно
– Похоже, он не поверил, что я его дочь!
– Не беспокойся, моя дорогая, у меня есть доказательства, – спокойно возразила Берта, и сжимая в руках шкатулку, поспешила за графом. Только хозяин собрался присесть, как нянюшка поинтересовалась:
– Прошу прощения, ваша светлость, меня зовут Берта, – представилась она и присела в почтенном поклоне. – Я оберегаю эту девушку с детства.
– Что ты там бормочешь, женщина? – поморщился Вандом, недовольно взглянув на старуху, и сел за стол, в ожидании вина и яств сложив руки перед собой.
– Ваша светлость, нам бы хотелось знать, вы признаете эту девушку своей дочерью? – спросила нянюшка, и граф вновь задумчиво уставился на Франческу.
«Она очень похожа на Изабель. И по возрасту подходит. Неужели я наконец нашёл свою дочь?! – взволнованно стучало сердце отца. – Бедняжка, из-за меня она стала сиротой с самого рождения. Ей наверняка ничего неизвестно о женщине, которая ее родила. Я должен рассказать ей об Изабель, но как мне это сделать? Она посчитает меня подлецом, ведь я, получается, бросил их обеих».
Прерывая мысли хозяина, Берта вновь поинтересовалась:
– Так что вы скажете, ваша светлость? Вот это мне велено передать вам, – протянула она ларец.
Вандом нахмурился:
– Что там?
– Здесь подтверждение того, что эта девушка ваша дочь. Это велела передать вам аббатиса Мелиса, из Ремирмонского аббатства, – поклонилась Берта.
– Аббатиса Ремирмонского аббатства? – удивился граф.
Он виделся с монахиней лет шесть назад, и настоятельница уверяла, что у них нет подходящей по возрасту девочки. Этот монастырь был одним из первых, куда наведался Бушар, именно сюда приезжала Изабель, чтобы потом встретиться с ним.
«Неужели служительница церкви соврала? Разве такое возможно? Или просто не знала или не хотела говорить? Но почему?» – терялся в догадках Вандом и настороженно потянулся к шкатулке.
Открыв её, он взглянул на содержимое. Внутри лежал сложенный вдвое пергамент и несколько драгоценных украшений, в том числе и большая золотая брошь в виде листа клёна с алым камнем посередине. При виде её у графа снова нервно задрожали губы.
«Эта вещь принадлежала Изабель, я подарил ее, когда мы обвенчались».
Старый воин вновь разволновался и достал из шкатулки папирус. Прищурив глаза, он прочитал:
«Мой муж, мой возлюбленный, мой Бушар! Чувствую, что дни мои сочтены, и очень сожалею, что судьба отвела нам так мало счастливых дней. Особенно мне горестно оставлять нашу маленькую девочку. Мой отец грозиться отправить её в монастырь, и я молюсь лишь об одном, чтобы господь сохранил тебя и её и позволил вам обрести друг друга. Я знаю ты, моя любовь, обязательно найдёшь мою девочку и сделаешь всё для нашей малышки. Надеюсь, вы будете счастливы, а я буду взирать на вас с небес и радоваться за вас, мои дорогие. Мой возлюбленный, поцелуй за меня нашу дочь. А я мысленно целую тебя и ухожу с мыслью о тебе и нашей девочке. Любящая тебя, Изабель».
Строчки поплыли в глазах графа и, не в силах сдержать слёз, он уронил голову на руки. Женщины изумлённо смотрели на растроганного старика, и у Франчески защемило сердце. Наконец Бушар пришёл в себя и, стыдясь собственной слабости, хмурясь вытер глаза, положил письмо обратно в шкатулку и взглянул на девушку:
– Как тебя зовут? – несмотря на все его старания голос мужчины дрогнул.
– Франческа, – пролепетала она, не сводя с него глаз.
– Что за нелепое имя у такой прелестной девушки? Наверное, тебя назвали так в честь святой покровительницы пилигримов? – сдерживая волнение, предположил он. Не зная, что ответить Франческа удивленно открыла рот, но Бушар приказал. – Подойди ко мне.
Девушка повиновалась и встала рядом со стариком. Резко поднявшись с места, граф крепко обнял её и, уткнувшись лицом в её волосы, вновь прослезился.
– Ты так похожа на свою мать, – прошептал Вандом. – На мою прекрасную Изабель.
«Похоже, граф действительно сильно любил мою матушку», – поняла Франческа и неожиданно почувствовала к мужчине жалость. Незнакомое тёплое чувство растеклось по груди, а в голове мелькнула непривычная и в тоже время безумно приятная мысль: "Отец?! Неужели у меня теперь есть отец?!" – радостно встрепенулось сердце. Неожиданно для себя она обвила шею старика руками и тоже прослезилась.
Обнимая графа, Франческа вознесла Святой Мадонне благодарность: «Спасибо, что не оставила меня!» – ликовала юная леди, понимая, что теперь её судьба решена, но самое удивительное – она обрела отца.
В это время слуги, настороженно косясь на хозяина, обнимающего незнакомую девушку, накрывали на стол. Бушар, немного успокоившись, выпустил Франческу из объятий и, указав ей знаком сесть напротив, сам опустился на своё место. Виночерпий наполнил бокал господина вином, он отхлебнул и, похоже, полностью взял себя в руки, только лихорадочно горящие глаза выдавали его волнение. Не сказав ни слова, граф сложил пергамент и спрятал за пазуху, а шкатулку вернул Берте. Женщина поклонилась и поспешила обратно в предоставленную им комнату.
Отпив ещё глоток, Вандом вновь взглянул на девушку.
– Ваша светлость, вы можете рассказать мне что-нибудь о моей маме, – сгорая от нетерпения, спросила Франческа. Ей хотелось знать всё, что касалось ее рождения, ведь тётушка Жанна не любила это обсуждать.
– Отец, – поправил он её. – Прошу, дитя моё, называй меня отец, – граф, не зная, с чего начать, неожиданно замолчал, но, собравшись с мыслями, начал повествование о вспыхнувшей любви.
Затаив дыхание, девушка слушала романтичную историю своих родителей и даже забыла о еде, хотя была страшно голодна, а когда Вандом закончил говорить, она глубоко вздохнула.
«Как бы сложилась моя судьба, если бы граф не отправился в земли Палестины?» – печально размышляла Франческа и, заметив её задумчивость, старик по-доброму улыбнулся.
– Ну не стоит печалиться. Все наши беды позади. Теперь ты дома и моё сердце спокойно. – Слуга подлил господину вина и он, взглянув на привратника, поинтересовался. – Какие покои вы предоставили моей дочери?
Слуга сделал знак, и в залу влетела Лагрета; взглянув на неё, Гуго передал ей вопрос хозяина.
Женщина явно растерялась и, с опаской покосившись на Франческу, пролепетала:
– Комнату прислуги, ваша милость, – и поспешила оправдаться. – Мы не знали, мессир, кто эта девушка.
– Ну а теперь знаете? – насупил он брови.
– Конечно, господин, я сейчас же отдам распоряжение, чтобы подготовили покои вашей сестры, – поторопилась заверить служанка и тут же исчезла с глаз, а у Франчески внутри всё возликовало.
– Ну что же ты не кушаешь? – заметив, что она почти не притронулась к еде, притворно нахмурился граф. – Давай, давай, я не хочу, чтобы мою дочь унесло ветром, – расплылся в улыбке Бушар и взял с блюда большой кусок телятины.
Улыбнувшись отцу, Франческа тоже подхватила кусочек и с аппетитом взялась его поглощать.
– Ну теперь расскажи, как ты жила всё это время? Почему аббатиса Мария говорила, что у неё нет такой послушницы, – вдруг спросил граф и девушка растерялась.
Она совсем была не готова к вопросу и теперь не знала, что ей ответить. Понимая, что врать о монастыре, которого она в глаза не видела будет сложно, она, подумав, решилась открыться.
– Потому что я никогда не была в этом монастыре, – потупилась девушка.
– Вот как? – вскинул брови граф. – А в каком же монастыре ты тогда воспитывалась и как потом попала в Ремирмонское аббатство?
– Я не воспитывалась в монастыре и в аббатстве никогда не была, – ответила Франческа и, заметив немой вопрос в глазах графа, призналась. – Я всё время жила в Шапеллоте.
Вандом замер и, обдумывая сказанное, всё больше хмурился.
– Ах, этот старый чёрт Ульрих! – наконец воскликнул он. – Вот значит, как решил отомстить! Раз я отобрал его дочь, он решил лишить меня моей! И как я сразу не подумал об этом! Его счастье, что он не вернулся из святых земель, я сам бы свернул ему шею!
– Не говорите так! – воскликнула Франческа. – Дедушка был добр ко мне и очень меня любил!
Вандом сначала сердито зыкнул на девушку, но потом, взглянув в её глаза, обмяк.
– Да, наверное, на его месте я поступил бы так же, – вздохнул он. – Разве можно не любить тебя, дитя моё. В конце концов бог рассудил нас и вернул тебя мне, а потому я готов теперь простить ему все обиды. – Но неожиданно граф задумался и озабоченно посмотрел на дочь. – Я слышал о том, что Генрих Шампанский требовал освободить Шапеллот, но Жанна не пожелала сдаться. – И напряжённо нахмурившись, проронил: – Выходит, ты единственная наследница графа Ульриха?
Граф ушел в себя и опустошил бокал, а через некоторое время проговорил:
– Будет лучше если ты никому не будешь сообщать, кто твоя мать. Это Жанна научила врать про аббатство? – строго взглянул он и Франческа только пожала плечами. – Вот и дальше говори, что ты воспитывалась там. Я сам съезжу к настоятельнице и переговорю с ней.
– А если меня начнут расспрашивать об этом аббатстве?
– Ничего, погостишь там недельку-другую, со всем познакомишься и разберёшься, – улыбнулся Вандом. – А теперь можешь пойти к себе. Думаю, ты устала с дороги и тебе нужно хорошо отдохнуть.
Франческа улыбнулась, встала из-за стола и почтенно поклонились отцу. Граф хлопнул в ладоши, тут же появились слуги, готовые проводить госпожу в предназначенные ей покои. Когда девушка удалилась, хозяин приказал позвать Свена, и лишь рыцарь оказался в зале, как Вандом проговорил:
– Я признателен вам! Вы смогли отыскать мою дочь и доставить её сюда, – поставив пустой кубок на стол, проговорил граф.
– Это честь для меня служить вам, ваша милость! – поклонился рыцарь.
– Итак, Свен из Эльзаса, как я могу тебя отблагодарить?
– Для меня нет большей благодарности, чем служить Господу нашему по воле, которой я смог оказать вам небольшую услугу, – скромно ответил Свен, и хозяин оценил его ответ.
– Ну что ж ты стоишь – присаживайся, угощайся, – предложил Вандом, и рыцарь опустился за стол. – Я слышал ты уже принял устав храмовника?
– Да, мессир.
Бушар тяжело вздохнул, он знал, как быстро можно поддаться мечтам о славе.
– Где? – продолжал расспрашивать граф.
– В храме святого Петра.
– Тогда тебе нужны доспехи благородного рыцаря, – заявил граф, рассматривая поношенную кольчугу воина, и указал рукой на стоящий в углу резной сундук. – Вон там я храню свои доспехи и накидку храмовника, в которых воевал. Возьми их, они твои, или ты желаешь, чтобы я отплатил тебе серебром?
Свен был очень удивлён тем, что граф расплачивается доспехами крестоносца. О таком он даже и не мечтал. Он слышал о знаменитой кольчуге графа, сделанной в далёкой Руси, она была исключительно прочной и лёгкой. Глаза рыцаря заблестели от радости:
– Благодарю, ваша милость, я возьму доспехи, – поспешно ответил Свен, боясь, что хозяин может передумать, но, вспомнив о случае в лесу, вдруг засмущался. – Только, сир… Такую награду в большей степени заслуживает Марсель де Феррон, – пробормотал он и, заметив удивлённо вскинутые брови хозяина, рассказал ему о происшествии в лесу.
Выслушав рыцаря, Вандом возразил.
– Эти доспехи заслуженно принадлежат тебе, что до де Феррона, я подумаю, как его отблагодарить, – пообещал граф, и Свен облегчённо вздохнул.
Поужинав и получив кольчугу, рыцарь отправился отдыхать: поутру он собирался отправиться к своему господину в Эльзас.
Переступив порог просторной комнаты, Франческа счастливо улыбнулась.
– Вот это обстановка, достойная дочери графа! – мысленно воскликнула она.
Франческа оглядела большую кровать с резным изголовьем, тяжёлым балдахином и заправленную расшитым узорами толстым покрывалом. Прошлась вдоль стен, разглядывая красочные гобелены, и шагнула на устилающий пол восточный ковёр, с удовольствием почувствовав его тепло и мягкость, заглянула в начищенное зеркало в витиеватой серебряной раме и взяла со столика, инкрустированного перламутром, новенький гребень из слоновой кости. Повертев его в руках, она положила его на место и отметила кованные шляпки медных гвоздей на обитых кожей сундуках. Открывать их Франческа не стала.
«Успеется, – решила она для себя и провела пальчиком по великолепной работы серебряному кувшину и бокалам. Оглядела фаянсовый таз для умывания, подошла к огромному камину с уже полыхающим в нём огнём и совершенно счастливо улыбнулась: "Господи, спасибо тебе! Всё мои беды позади!"
В комнату зашла взволнованная Берта.
– Ну как, девочка моя? О чём тебя расспрашивал граф? Надеюсь, ты всё правильно сказала ему про аббатство и мать.
– Нет, я ему во всем призналась.
– Зачем! – всплеснула руками женщина.
– Ты предлагаешь мне обманывать человека, который только что признал меня дочерью? – отчаяние ясно читалось в глазах Франчески.
– Наверное, вы правы, дитя моё, – вздохнула нянюшка. – Граф Ульрих мёртв, госпожа тоже, зачем теперь скрывать от Вандома, где ты была всё это время. А отец сумеет защитить свою дочь.
Берта помогла госпоже раздеться, и Франческа, растянувшись на мягкой перине, уставилась в потолок.
– О, Святая Мадонна, что же будет с со мной дальше? Вечерние сумерки стремительно упали на землю. Июльская духота еще висела в воздухе. Замок окутала тишина, только эхо звонких ударов молота разносилось по окрестности.
Глава пятая
Франческа постепенно привыкала к жизни на новом месте. Её радовало, что теперь она может занять достойное место дочери хозяина замка, а не то непонятное положение, когда её прятали от мира, скрывая сам факт её существования. Девушке очень нравилась её новая роль.
Вспоминая наставления Жанны, она стараясь соответствовать статусу хозяйки, для начала обошла замок и крепость вдоль и поперёк. Женщин в замке проживало немного, а уж знатных дам, кроме Франчески, и не было никого, а потому она просто купалась во внимании мужчин.
«Чтобы слуги почитали тебя, ты должна держать себя с достоинством, быть справедливой и в меру строгой», – наставляла тётушка Франческу и, следуя её совету, девушка пыталась сдерживать свою неуёмную энергию и передвигаться по замку величественно, насколько это подобает благородной даме, а не «скакать по ступням, словно горной козе», как любила поворчать на подопечную нянюшка.
Кроме Берты, дочери графа теперь прислуживала и Лагрета. Жена кузнеца была скромной женщиной и почти всегда молчала. Отвечала лишь тогда, когда ее спрашивали и никогда не сопротивлялась указам. С тех пор, как появилась Франческа, она заботилась о ней с большой любовью. Лагрета всегда мечтала иметь много детей, особенно ей хотелось дочь, но Святая Мадонна даровала ей только одного ребенка – Миху, остальные двое её сыновей умерли в младенчестве.
Франческе нравилась новая служанка, она была намного моложе нянюшки. Возможно, в таком возрасте сейчас была бы её мать. Девушка быстро привыкла к ласковым рукам и голосу женщины.
Тёплые летние вечера юная хозяйка любила проводить в саду вместе с отцом, где они, устроившись в тени деревьев, наслаждались игрой музыкантов, слушали баллады менестрелей о славных подвигах рыцарей, а часто, просто не в силах наговориться, вели беседы. И неудивительно: за столько лет разлуки каждому было что поведать о своей жизни, особенно Вандому, получившему теперь в лице дочери благодарного слушателя.
Лагрета, жена Удо, была мастерицей на все руки. Вышивание было ее любимым рукоделием. Женщина пыталась научить Франческу, но девушка находила это занятие довольно скучным и все свободное время уделяла езде верхом, прогуливаясь вокруг замка.
Спустя неделю граф, желая развлечь девушку, велел подать лошадей. Узнав, что они с отцом отправляются на конную прогулку, Франческа, сияя от радости, выпорхнула во двор.
Не сводя глаз с дочери, Вандом улыбнулся, в который раз подумав:
«Господи, как же она похожа на Изабель».
Юной хозяйке подвели серую в яблоках кобылу и при виде грациозного животного она замерла от восторга.
– Какая красивая! – выдохнула Франческа.
– Теперь она твоя, – улыбнулся отец. – У моей дочери лошадь должна быть подстать ей!
– Спасибо, отец! – обняла девушка старика.
Слуга помог госпоже сесть в седло, а граф неожиданно резво вскочил на коня, и, заметив удивлённый взгляд дочери, проговорил:
– Я не настолько дряхлый, как ты думаешь, – засмеялся Бушар. – А с твоим возвращением я вовсе словно отбросил болезни и годы.
Тронув поводья, они выехали из замка.
