скачать книгу бесплатно
– Такую же я в прошлом году младшему сыну купила. Но в Москве. Тоже канадская куртка.
Алфеев решительно прервал наш разговор.
– Жаров не должен знать, чем Джули Борисовна будет заниматься, – обратился он к Артему так, словно тот был в курсе наших договоренностей. – У тебя есть телефон Джули Борисовны? Предупредишь о встрече в «Березке»!
Молодой человек согласно кивнул, и, отворачиваясь от порывов холодного ветра, отошел чуть в сторону. Алфеев, воспользовавшись моментом, наклонился ко мне и, заглядывая в глаза, тихо, но горячо прошептал:
– Я не могу сразу взять Вас руководителем штаба! Вы должны войти в курс дела. А через пару недель мы придумаем, как избавиться от Жарова.
И тут же, не дав мне и слова вымолвить, громко позвал Артёма:
– Нам пора, а то опоздаем!
Не попрощавшись со мной, они вместе зашагали в сторону парковки.
За ужином, рассказывая сыну о встрече с Алфеевым, я негодовала:
– Какая мелочь – не поздороваться, не попрощаться!
– Главное не в этом! – Санёк не разделял моего возмущения.
– Это важно! Вежливость существует не потому, что она кому-то нравится. Она необходима для взаимопонимания и доверия!
– Мам, да мало ли вежливых лицемеров?! – парировал Саша. – А твой Алфеев просто не обучен…
– Этого быть не может! Он – не крестьянин со скотного двора, а депутат Госдумы!
– Так может это особое доверие?! С близкими он отбрасывает лишние церемонии.
– Господь с тобой! Вежливость, – это не просто форма. Доверие без вежливости невозможно! Вежливость, разумеется, – не гарантия, но она, хотя бы, создает предпосылки для диалога.
– Вы же и так поговорили….
– Нет! – вспыхнула я. – Это он высказал то, что считал нужным сказать, – и всё! Благо, у меня нет обязательств перед ним! Только любопытство побуждает меня теперь ждать, когда ситуация доопределится и станут понятны его истинные намерения.
Высказавшись так, я сникла.
– Мам, ну ты чего?! Он же предложил тебе работу! И главное не в том, насколько он вежлив, а в том, сколько он будет платить!
– Надо же! – удивилась я собственной опрометчивости. – Мы об этом вообще не разговаривали!
– Значит, будет платить, как и прежде, – сделал вывод мой прагматичный сын.
– Нет! Сейчас ведь более широкие полномочия и ответственность выше.
– А, спорим, столько же будет платить!
– Спорим! – я протянула сыну руку для заключения пари. – Прямо сейчас всё и выясним!
Я решительно набрала номер Алфеева. Поздоровавшись, и извинившись за беспокойство, спросила:
– Евгений Алексеевич, для меня остался не ясным вопрос, а есть ли материальная составляющая в наших отношениях?!
– Конечно!
– И на каких условиях я буду работать?
– На прежних!
Я опешила. Получается, что Алфеев просто манипулировал мною?! Зачем?! За кого он меня принимает?!
– Я только что проиграла спор, – со смехом сказала я Алфееву.
Он среагировал молниеносно:
– Вот встретимся в «Берёзке», и можно будет обсудить!
– Спасибо, – обрадовалась я. – Всего доброго!
Выключив телефон, я хитро подмигнула сыну, который с интересом прислушивался к разговору.
Миссурск, 27 апреля
Ближе к обеду позвонил Артём.
– Джули Борисовна, собрание в «Березке» будет в субботу, 10-го. Подъезжайте часам к одиннадцати.
– А во сколько закончится? Мне бы поточнее узнать, чтобы такси к этому времени заказать.
– Мы туда на два дня выезжаем.
– Ну и что?! Это же недалеко?!
– Работать будем два дня! Ночуем в санатории!
Это показалось мне странным. Можно, конечно, допустить, что Алфеев заставит свой актив работать чуть ли не круглосуточно, – такое случается, но, как правило, в конце публичной части кампании. А чтобы в начале?!
– Работать два дня, – пожалуйста! Но ведь не ночью! Понимаешь, у меня дома сын-подросток, – надо бы вернуться!
– И ночью будете работать, раз Евгений Алексеевич так решил.
Чувствовалось, что Артёму хотелось побыстрее закончить разговор, но я продолжала выяснять условия.
– А у него будет время для личной встречи со мной?
– Конечно!
– Ты уже включил меня в график?
– Графика нет, всё на месте будем решать.
– То есть, может случиться, что мне и не удастся переговорить с Евгением Алексеевичем наедине, ведь для этого нужно, как минимум полчаса?!
– Поговорите! Он сам намерен встретиться лично с Вами.
– Ну, хорошо, приеду, – нехотя пообещала я.
Санаторий «Берёзки», 10 мая
Время от времени меня беспокоил вопрос: для чего обязательно оставаться на ночь в санатории? Может быть, я не находила в этом никакой целесообразности просто потому, что никогда не участвовала в такого рода мероприятиях?
Собрание актива Прыгунова, на котором я однажды присутствовала, – не в счёт. Тогда, в первой половине 90-х, этот влиятельный промышленник, чтобы провести в Госдуму лоббистов ВПК, создал общественное движение. Перед началом избирательной кампании, для консолидации и воодушевления актива этого движения, он собрал людей, – не столько для работы, сколько для отдыха и общения. Мероприятие проходило в крупном городе, и я летела туда на зафрахтованном самолете, сидя рядом с Прыгуновым и пользуясь всеми благами VIP обслуживания. Здесь же я должна была самостоятельно и за свой счёт, по разбитым просёлочным дорогам, добираться на такси в сельскую глухомань.
Но не это главное. Я осознавала опасность того, что, в итоге, первоначальная задача содействовать Алфееву в победе на выборах, может быть подменена задачей простого самосохранения в его окружении. Туман, который Алфеев напустил при последней встрече, призван был, полагала я, скрыть тот факт, что ему пока не удалось согласовать свои интересы с другими участниками «игры» и избавиться от контроля прежних партнёров. Оставалось надеяться, что ситуация прояснится, когда встретимся в «Берёзках».
В санаторий я приехала к назначенному времени, но оказалось, что рановато, и никого из членов Центрального штаба здесь ещё не было. Устроившись в отведённом мне гостиничном номере, я спустилась вниз в надежде встретить Алфеева.
Стоя недалеко от входа в холл, через который проходили все вновь прибывающие участники собрания, я приветливо улыбалась, здоровалась и разговаривала с некоторыми из них.
Выяснилось, что все руководители территориальных штабов добирались до «Берёзок» самостоятельно рейсовыми автобусами, и большинство – с пересадками. Они выглядели усталыми и озабоченными. В массе своей это были совсем простые люди. Нарядные костюмы, надетые ими по случаю мероприятия, лишь подчеркивали их обветренные лица и натруженные руки.
Поначалу мне даже не верилось, что именно такие люди наняты руководителями районных штабов Алфеева, ведь априори они не могут обладать необходимой влиятельностью. Выходит, технология избирательной кампании такова, что она проводится в Миссурске, а на местах создаются центры по распространению агитационных материалов.
Время шло, а кандидат в губернаторы всё не появлялся. Моё беспокойство росло вместе с пониманием того, что теперь уже вряд ли у него найдется время для обсуждения со мной предвыборной ситуации и плана действий.
До начала заседания Алфеев так и не появился. Холл опустел.
Бывают, конечно, люди, – думала я, нервно, как тигрица, загнанная в клетку, прохаживаясь вдоль стены, – которые задерживаются специально, чтобы привлечь к своей персоне внимание и сразу показать кто здесь главный. Но Алфеев-то не такой чванливый! Скоро всё прояснится!
Собрание актива уже началось. Глубоко вздохнув, я аккуратно поправила полы своего жакета и вошла в зал заседаний. Стараясь не шуметь и не привлекать ничьего внимания, я вдоль стены прошла к свободному месту в первом ряду и села.
Выступал Жаров. Он с энтузиазмом говорил о чём-то малосодержательном, а в зале, между тем, становилось все более душно. Я стала оглядываться по сторонам, ища глазами хоть кого-то, кто мог бы открыть или распорядиться открыть окна, однако народ сидел смирно и покорно терпел духоту, – словно рабы какие-то! Поняв, что мне самой придётся что-то предпринять, я встала и быстро вышла из зала.
В пустом холле у входа в гостиницу стоял, поджидая кого-то, пожилой мужчина.
– Добрый день! – обратилась я к нему. – Не подскажите, где можно найти управляющего?
– А Вам зачем? – насторожился мужчина.
– Знаете, мы в зале просто задыхаемся, – пожаловалась я. – Надо бы включить вентиляцию.
– Я и есть управляющий, – с высокомерием представился мужчина и окинул меня холодным, откровенно оценивающим взглядом.
Нисколько не смутившись, я улыбнулась ему.
– А вентиляции нет, – сообщил управляющий.
– Вообще что ли нет?!
Я удивилась не самому факту отсутствия вентиляции, а тому, что именно такой зал был выбран орговиками Алфеева для проведения мероприятия.
– Надо окна приоткрыть, – сказал управляющий и пошёл в зал.
Отойдя в дальний конец холла, ближе к лестнице, я закурила. Подождав пока, по моему расчету, завершится возня с окнами, я вернулась в зал и с облегчением обнаружила, что Алфеев уже сидит за столом Президиума. Я приветственно кивнула ему. Он не ответил, хотя краем глаза я видела, что он наблюдал за тем, как я вошла и села. То ли он был недоволен моим опозданием, то ли просто хам, но я не стала больше смотреть в его сторону, и сосредоточила своё внимание на выступавшем.
Жаров бессодержательно разглагольствовал, и даже пытался шутить, но смешно никому не было. Он был одет во всё чёрное. Вряд ли такой наряд был случайным, ведь он опытный политтехнолог. Выходит, что он привлекает внимание к своей персоне. Мало того, – с раздражением думала я, – что он пытается манипулировать Алфеевым, так ещё и заигрывает с залом, публично конкурируя с кандидатом за симпатии актива!
Жарову давно пора было закруглиться, но он всё продолжал красоваться и «перья распускать».
Мне становилось всё скучнее. Задетая демонстративным нежеланием Алфеева здороваться со мной, я с тоской думала о том, почему должна терпеть такого рода тычки, если они выводят меня из внутреннего равновесия?! Мне-то это зачем?!
Вдруг я почувствовала какое-то движение за столом Президиума. Взглянув на Алфеева, увидела, что он, наклонившись через стол, обращается именно ко мне.
– Дайте чистой бумаги, – шёпотом попросил он.
На столе Алфеева действительно не было писчей бумаги, но и у меня под рукой её не оказалось. Заметив моё замешательство, соседка справа тут же вспорхнула со своего стула, и положила стопку чистых листов перед Алфеевым. Не поднимая глаз, он взял поданные листки, кивнул в знак благодарности, и принялся что-то писать на них. Усмехнувшись, я ногой задвинула под стул свою, вынутую было, сумку.
Услужливую женщину звали Светланой. Под её деловым жакетом виднелась фривольная полупрозрачная блузочка с глубоким вырезом. Так одевались партактивистки советского времени, делавшие карьеру благодаря своей «приятности», – совершенно чуждый для меня женский тип. Я познакомилась со Светланой в гостиничном номере, – нас поселили вместе. Она возглавляла самый крупный окружной штаб. Светлана держалась дружелюбно и до начала заседания даже заняла для меня место рядом с собой.
Когда Жаров всё же закончил своё выступление, к трибуне вышел Алфеев. Теперь я могла беззастенчиво рассмотреть его. За время нашего знакомства я успела привыкнуть к тому, что в его облике проглядывало что-то от уголовника: бритая голова, разболтанность в движениях и осанке. Но сегодня он выглядел собранным и одет был вполне респектабельно. Элегантный чёрный костюм великолепно сидел на его стройной фигуре. Манжеты белоснежной сорочки скрепляли небольшие золотые запонки.
Доклад Алфеева показалось мне содержательным и хорошо продуманным.
– Социально-экономическая ситуация в нашей области тревожная, – говорил он глубоким грудным голосом. – Из региона ввозившего всего 15% продукции сельского хозяйства, он превратился в регион, ввозящий 45% . В текущем году эта цифра приблизилась к 60%. Связано это как с неудачными экспериментами 1997-1999 годов, так и с тем, что наши сельскохозяйственные чиновники лоббируют в Государственной Думе выделение кредитов и сами между собой их распределяют. Ситуацию надо менять.
Интересно, – подумала я, – кто подготовил текст и насколько высказанное отражает убеждения Алфеева?! Хотя, сейчас это не важно! Для достижения успеха ему приходится вовлекать множество людей, а на прямоте и искренности, как известно, далеко не уедешь.
Меня приятно удивило, что Алфеев совсем неплохо скрывал волнение, естественное любому выступающему. Однако, наблюдая за его мимикой и телодвижениями, я заметила, что время от времени он шевелит правой ступней внутри своей туфли из мягкой кожи. Выглядело это так странно, что я даже испугалась. Трибуна прикрывала ноги Алфеева, поэтому остальные этого не видели. Но сама я не могла отвлечься, и время от времени с затаённым страхом и любопытством поглядывала на шевелящуюся в туфле стопу Алфеева. Очевидная догадка о том, что ему просто обувь жмёт, не приходила мне в голову, ведь у взрослого и состоятельного человека, полагала я, обувь всегда по размеру.
Выступление Алфеева длилось около полутора часов. Завершая его, он сделал объявление.
– У меня есть два помощника, – громко сказал Алфеев, перекрывая шум, от начавшейся в зале возни, – это Роман Скворцов, который всегда находится при мне, и Джули Борисовна Кузнецова.
Роман встал со своего места. Я тоже поднялась и сделала лёгкий поклон в сторону присутствующих.
– Она работает в свободном режиме, – продолжил Алфеев. – Её распоряжения для всех обязательны, они не нуждаются ни в каких согласованиях и подтверждениях.
Объявив собрание закрытым, Алфеев направился к выходу из зала.
– Евгений Алексеевич, – окликнула я его, когда он проходил мимо меня. – Вы обещали найти для меня сегодня полчаса!
Не глядя на меня, не сбавляя шага, он бросил:
– Ничего я не обещал!
Сделав ещё несколько шагов, обернулся и добавил:
– Я не хочу с Вами разговаривать. Вы меня грузите! Я чаю хочу.
