скачать книгу бесплатно
– Не дешевая, – с горделивой скромностью согласился Баширов. – Но значительно дешевле эбена или бакаута.
– Об этом я даже и не слышала!
– Вот посмотрите! – Баширов взял с чайного столика один из десертных ножей и протянул мне. – Ручка как раз из бакаута – железного дерева. Это Ирочка мне с Кубы привезла. Поверните его немного: видите сияние?! Структура волокон такая, что при ярком освещении полированная поверхность дает такой эффект.
– Иризации, – подсказала я.
– А понюхайте! Чем пахнет?
Поднеся ручку ножа к носу, я и действительно почувствовала очень приятный запах.
– Ладаном?!
– Да! Одновременно напоминает и запах ладана, и какао.
Мне стало смешно.
– Что Вас так развеселило?! – Баширов заразился моей улыбкой.
– Я вспомнила, что в стадах человекообразных обезьян обладание любым необычным предметом практически автоматически превращает собственника в вожака стаи. В экспериментах зоопсихологов было показано, что достаточно дать особи низкого ранга, например, пластмассовое ведерко или цветную тряпку, чтобы её иерархический статус в группе резко повысился.
– Похожи! Мы на них похожи, – сразу согласился Баширов, но на щеках его появился неровный румянец, выдавший задетое самолюбие.
– Естественно, мы же из узконосых обезьян! – по-доброму глядя на Баширова, я взглядом извинилась за собственное хулиганство. – Но это нисколько не умаляет достоинств вашей прекрасной мебели!
– Это всё заслуги Ирины!– холодно отозвался уязвленный Баширов. – Она выбирала, заказывала….
– Видимо, этот стол, – я взглядом указала на закуски и восхитительно красивый ягодный торт, – тоже её заслуга! Я не ошибаюсь, – всё домашнего приготовления?!
– Да, присаживайтесь!
Устраиваясь поудобнее в небольшом кресле у стола, я с беспокойством думала о том, что не знаю, как выйти из положения: вся обстановка в гостиной располагала к отдыху или задушевной беседе, а никак не к обсуждению серьёзных вопросов. Сделав над собой усилие, я всё-таки решилась начать разговор, ради которого приехала.
– Алексей Васильевич, я уже говорила Вам по телефону, что Сергей настаивает на том, чтобы я в этом году приняла участие в избирательной кампании Евгения Алфеева на пост губернатора.
Баширов добродушно посмотрел на меня, и в уголках его светлых глаз появилась догадливая улыбка, смутившая меня.
– Сергей говорит, – пояснила я, – что Алфеев уже дважды звонил ему. Он предложил брату возглавить один из его территориальных штабов. Но Сергей объяснил, что его собственную избирательную кампанию вела я, поэтому, если к кому обращаться за помощью, так это ко мне. Алфеев согласился подождать моего решения. Но я сразу, как только Сергей сообщил мне об этом, отказалась.
Баширов, разливая чай, молчал, тем самым побуждая меня к дальнейшему объяснению.
– У меня нет никакой необходимости и даже интереса участвовать в региональных выборах, – сказала я. – Во-первых, я уже договорилась с учредителями, что стану директором создаваемого в регионе нового медиа-холдинга. В него войдут деловая газета, несколько журналов и один из телеканалов. Правда, проект будет запущен только осенью.
Заметив вопрос, мелькнувший на лице Баширова, я пояснила:
– Из-за выборов! Если сейчас его запустить, он будет воспринят, да и использован как средство в предвыборной борьбе. Для меня такая отсрочка удобна. Мне пока необходимо сосредоточиться на подготовке младшего сына – Сашеньки к поступлению в институт. К тому же, я не знаю Алфеева, да и с регионом никак не связана. Но Сергей говорит: «Ты мол, всегда хотела поближе познакомиться с младореформаторами, так лучшей возможности и не придумаешь: Евгений сам приглашает, и времени у тебя предостаточно»!
Баширов по-прежнему молчал. Тогда я прямо спросила:
– На Ваш взгляд, стоит ли работать на Алфеева?
– Мне кажется, у него нет политического будущего, – с безразличием ответил Баширов.
– Почему? – изумилась я. – Сергей говорил, что в Госдуме считают Алфеева очень перспективным политиком, ведь он уже сейчас – заместитель руководителя фракции.
– Проблема в его чрезмерной амбициозности и психологической неустойчивости. Сейчас в округа, как Вам известно, назначены Полпреды Президента, в том числе и для контроля над выборами. Даже если Алфееву сейчас удастся договориться с нашим Полпредом – небезызвестным Вам Семеном Сухаренко, то позже он обязательно попытается выйти из-под его контроля. Алфеев из тех, кто «сам себя сделал», – он слишком самостоятелен. А как только попытается выйти из-под контроля, то команда Полпреда найдет способ сделать его абсолютно управляемым.
– Ну и ладно! Пусть окажется в команде Семена! – сказала я и озорно склонила голову набок.
– Что Вы, – с грустью возразил Баширов, – он им никакой не нужен!
– Вы полагаете? – снова удивилась я. – Думаете, Семен просчитывает такой вариант?!
– Конечно!
Я вся напряглась:
– Уж слишком технологично и цинично.
Размышляя об Алфееве и его шансах на предстоящих выборах, я ни разу не задумалась о том, что выборы – лишь этап в непрекращающейся борьбе за власть, и теперь была неприятно поражена прогнозом Баширова. Я напряженно смотрела в его очень обычное, совершенно заурядное лицо, удивлялась этому и мысленно укоряла себя за недальновидность.
– Вы сомневаетесь в Семёне? – с неприкрытой иронией спросил Баширов.
– Да нет… Только он ведь не Мефистофель! – неожиданно горячо возразила я. – У него самого могут со временем возникнуть проблемы. Тогда, может быть, ему станет полезен союз с Алфеевым?!
– Именно потому, что у него есть проблемы, Алфеев ему и не нужен. Нужны полностью контролируемые люди.
Похоже, это так, – подумала я. – Люди, занявшие сейчас, как прежде говорили «командные высоты», всеми силами пытаются упрочить или хотя бы стабилизировать свое положение, очищая свои команды от потенциальных конкурентов. И процесс этот затянется на годы.
– А что если Евгению хватит ума, а у Семена сил не хватит? – уже сдаваясь, больше из упрямства, возразила я.
– Вам известно, что группа влияния Алфеева, в которой совсем не много людей, в нашем маленьком регионе всего на 10-ом месте?
Я в подтверждение кивнула головой.
– Сухаренко сейчас выступит центром кристаллизации экономической и политической власти. У него для этого есть реальные ресурсы.
– Знаю! Настоящая сила на стороне государства. Стратегически всё действительно так. Но сейчас, это очевидно, ставка сделана на тактические средства, которые эффективнее влияют на иррационально-эмоциональную сферу. Алфеев принадлежит к элите СМИ, а роль и влияние информационной элиты возрастают…– возразила было я, но, осознав суть проблемы, опустила глаза и принялась рассеянно ковырять ложечкой край фруктового пирога. – Вы правы…. Я слышала, что Корягин – представитель федералов в Межведомственной комиссии участвовал в перераспределении собственности и финансовых потоков предприятий крупнейшего города-спутника Миссурска. А формированием новых частных компаний рулил Телегов, хотя и под патронажем области. И действия обоих этих людей контролировал Сухаренко.
Немного помолчав, я робко сказала:
– У Алфеева ведь хороший потенциал. Сейчас он позиционирует себя как представитель Президента, значит, какие-то связи с другими пропрезидентским группами есть.
– Всякое может случиться! Важно отдавать себе ясный отчет в том, зачем Вы будите с ним работать.
«Зачем» – я не была готова к такому повороту, – скорее, «почему». Мне казалось, что предложение работать на Алфеева не выходит у меня из головы потому, что у меня нет дела, которым я обязана заниматься.
– Мне кажется, что работать с Алфеевым будет интересно, – сказала я только для того, чтобы что-нибудь сказать.
– Угощайтесь запечёнными овощами, – заботливо предложил Баширов, воспользовавшись паузой в разговоре.
С помощью серебряной лопаточки он взял с подноса на сервировочном столике и положил на мою тарелочку порцию овощей.
– Это фирменный рецепт моей супруги!
Погружённая в свои мысли, я лишь кивнула в знак благодарности.
– Новую региональную «элиту» я знаю только теоретически, – сказала я. – Правда, и этого достаточно для того, чтобы однозначно отказаться от сотрудничества с любой из известных мне региональных групп! Эти люди перевернут небо и землю, чтобы добиться власти и денег. Но Алфеев как-то особняком, хотя он из той самой, всем известной, «кучи оболтусов». Мне кажется, он единственный, кто в силу своего пролетарского происхождения, имеет определенную социальную ангажированность.
Баширов с недоверием посмотрел на меня. Видимо, он думает, что я пытаюсь казаться наивной и простодушной.
– А Вы не помните, как он стал депутатом?!
– Да всё понятно! Прописанных законов о выборах не было, запрета на подкуп избирателей, ограничений на использование алкоголя в рекламе…Тогда региональное политическое движение, как я их называю, «младореформаторы» получили около 40% в Заксобрании и гордуме. Они и провели Алфеева в Госдуму. Их финансировал довольно крупный по тем временам банк.
– Позвольте спросить ….– Баширов слегка замялся, – а почему Вы сами не участвуете в публичной политике?! Прыгунов ведь Вам, а не Сергею предлагал стать депутатом Госдумы.
– Я не карьеристка! Моя мама была учительницей, и я с детства вращалась в среде, где без пиетета относились к должностям, и слышала немало критики в адрес партфукционеров.
Спохватившись, я бросила настороженный взгляд на Баширова, но он оставался невозмутимым и спокойно слушал меня.
Чтобы умерить себя, я решила попробовать предложенные мне запечённые овощи. Оказалось, что это не столько овощи, сколько семга, запечённая в овощах.
– Очень вкусно! – с искренним одобрением произнесла я. – Здесь, похоже, не только овощи и рыба, но и белые грибы.
– Из нашего леса! Помните, сколько их там?!
Глаза Баширова потеплели.
– Больше я только в Коми видела!
Баширов пододвинул ко мне ягодный пирог, и вернулся к прерванной беседе.
–Мне кажется, Джули, что дело не в том, что Вы «не карьеристка».
– Наверное. Во мне есть лидерские замашки. В детстве я была заводилой.
Отхлебнув чая, я продолжила:
– В 6-ом классе меня приняли в комсомол. Одновременно я была и председателем Совета пионерского отряда, и членом школьного комитета комсомола. Однажды я опоздала на заседание того самого комитета, потому что в это время играла за школу в волейбол. Мы тогда выиграли, и я просто летела на заседание с этой радостной вестью. Но комитетчики, важно восседавшие за большим столом, сразу принялись выговаривать мне за опоздание. И столько чванства и глупости было у этих молодых комсомольцев, что я зареклась оказаться в их рядах. А когда уже в универе училась, однажды, после летней практики, зашла заплатить комсомольские взносы. В комитете какой-то тупорылый парень принялся отчитывать меня за просрочку и угрожать тем, что за это могут и исключить из комсомола. Тогда я и положила ему свой билет на стол. Вот и всё.
– Понятно…понятно. Ну а теперь-то почему?
– Тогда был выбор, и я ушла в науку, – единственную сферу, где важна истина. К тому же я занималась сыновьями, мужем, братом – целой командой мужчин. Им ведь нужен не только тёплый домашний очаг, но и моя забота о благополучии каждого из них!
– Кстати, а что по поводу работы на Алфеева советует супруг?
– Матвей считает, что поработать на Алфеева будет полезно, потому что он с претензией на «чин повыше», у него есть избыток средств, жажда деятельности и вкус к политической карьере. Но, признаться, я думаю, что они с Сергеем просто хотят, чтобы я снова денежки зарабатывала, – отшутилась я.
– Как-то я сказал Вам, что Вы могли бы стать весьма успешным предпринимателем, но не в наших условиях. Нынешние бизнесмены и политики не имеют жёсткой привязки к интеллекту или морально-этическим качествам.– Баширов встал из-за стола. – Для Вас важное значение имеет скорее не материальная, а моральная, нравственная сторона любого вопроса. – Он остановился возле одной из картин, висевших в его гостиной. – Вы с упоением занимаетесь любым, выбранным Вами, делом и не кичитесь успехами. Действительно, Ваша стезя – наука, искусство, образование. Вы способны вызвать восхищение своим интересным мышлением и принципиальностью.
Я почувствовала, что от досады щёки мои заливаются краской. Известно, что «яйцеголовых», к которым меня только что причислил Баширов, клеймят как неспособных к бизнесу, торговле и политике, то есть к «серьезным играм».
– Я выиграла все три избирательные кампании, которые вела! И компанию в Госдуму тоже, – твёрдо возразила я. – У меня так же есть вполне успешный опыт руководства производством. Я работала агрономом-семеноводом в огромном совхозе и начальником цеха озеленения на крупном заводе! Но я, кажется, понимаю, о чём Вы говорите. Смогу ли я работать с Алфеевым?! Если вопрос стоит так, то я пока не знаю. Сейчас я пытаюсь оценить, лишь насколько целесообразно ввязываться в избирательную кампанию на его стороне. Я наводила справки о нём и его окружении у знакомых по прежним избирательным кампаниям. Послушать их, так он и наркоман, и гомосексуалист, и заказчик убийств…
– Слышали, что наш первый Президент говорил?! – Баширов снисходительно улыбнулся. – Он сказал, что две трети бизнеса в нашей стране связано с организованной преступностью и что Россия – сверхдержава преступников.
– Полагаю, что это близко к реальности. Но, что касается Алфеева… Думаю, что в значительной мере это – чёрный пиар и «гасилово». И даже если это отчасти справедливо, то всё равно не стоит на это ориентироваться! Вот Рузвельт, например, будучи студентом, употреблял опиум, – это факт. Он имел привычку спать до полудня, а по вечерам выпивал по бутылке виски. Его дважды вышибали со службы, – и что?! Он – один из величайших людей Америки!
Я на мгновение замолчала, и тут же улыбнулась, пряча смущение от того, что рассуждаю слишком отвлечённо.
– Конечно, Алфеев – не Рузвельт, – сказала я. – Но для меня важно, что он не является «бывшим комсомольцем» и вообще – «сам по себе». Это важно и этим он мне интересен.
Баширов остановил меня несогласным покачиванием головой.
– Поймите, Джули, я не считаю, что Вы не сможете выиграть избирательную кампанию. Я о другом! Вспомните, почему Вы отказались от работы в Представительстве банка?! Вам не нравился директор.
Действительно, – насторожилась я, – то что мне известно об Алфееве, действительно может стать препятствием в нашем общении. Он малообразованный и плохо воспитанный человеком. Его родители – простые работяги, да к тому же, выпивающие. Его воспитала улица.
– Вы возглавляли региональный сетевой центр Юрия Прыгунова, – продолжал Баширов, – и он предложил Вам выдвигаться депутатом в Госдуму – так было?!
Я согласно кивнула головой, и, вздохнув, отвела глаза, уже догадываясь, к чему клонит Баширов.
– Вы же отказались в пользу брата, который чуть старше и хотел делать карьеру политика. Тогда Прыгунов перестал финансировать ваш Центр. И что?! Вы вывезли избирательную кампанию Сергея, фактически не имея финансового ресурса. То есть, я хочу сказать, что уверен в Ваших организационных способностях и политическом чутье. Но, опять же повторюсь, если Вашу совесть или нравственное чувство что-то не устраивает …
– Алексей Васильевич, именно поэтому, я думаю, что надо использовать появившийся шанс. Мне надо адаптироваться к новым условиям.
– Смотрю, Вы уже приняли решение, – с сожалением констатировал Баширов. – Реальность работы с «молодыми волками» может оказаться более горькой, чем Вы представляете.
– Да нет, я ещё не приняла решения! Я ещё посмотрю на Алфеева завтра. Он назначил встречу. Надо же познакомиться с кандидатом! Но, если я соглашусь работать на него, Вы не откажите в совете, в консультации?
Баширов помедлил с ответом.
– Помните, как мы с Наговицыным уговаривали Вас идти с нами на охоту на лося?! Вы тогда категорически отказались, хотя неплохо стреляете. А вечером, у костра, Вы рассказали как однажды, когда у Вас из-под ног выпорхнула стая перепелов, Вы сильно пожалели, что под рукой не оказалась ружья. – Глаза Баширова озорно блеснули. – У Вас всё-таки есть охотничий инстинкт! Хорошо, заходите в любое время! Чем могу! Только я ведь этих ребят не очень–то и знаю. И, честно говоря, не понимаю, зачем с ними связываться.
Приятное чувство удовлетворения, благодарности и доверия к Баширову возникло в моём сердце. Глубоко вздохнув, я сказала:
– Однажды Прыгунов, рассуждая о «новой элите» дал «этим ребятам» весьма нелестную характеристику. И я спросила его: «Если они действительно такие, то почему мы должны помогать им закрепляться в бизнесе и власти?» Прыгунов тогда с изумлением посмотрел на меня. И вот теперь я – в стороне, а они – у власти! И ведь они появились там, не только потому, что их продвигали некоторые крупные игроки, но и потому, что после переворота старый истеблишмент отказался управлять и добровольно освободил многие места. А как коряво «управляют» эти «новые собственники»! Прыгунов был прав: надо как-то корректировать их, в меру сил предостерегать от грубых ошибок, подталкивать к приемлемым для общества решениям. Мало того, что «молодая элита» ориентирована лишь на собственное обогащение, так ещё и управленческой культуры у неё практически нет.
– У наших соседей, в Кайногорской области, откуда, кстати, Сухаренко, – сказал Баширов, – у власти младореформаторы. Они ориентируются на внешний менеджмент, но, всё-таки, с инновационными включениями на опережающее развитие. Экономика у них хоть и упала, но, в основном, в государственном секторе – из-за потери оборонзаказа и рынков сбыта.
– Почему я и смотрю в их сторону…. А здесь, в Миссурске, у руля – уходящие группы советской и перестроечной элиты, которые возобновили раздаточную экономику. Вы сами знаете, что за последние пару лет в социально-экономическом развитии регион упал более чем в два раза, опустившись ниже среднего по стране. И эта ситуация ведь надолго! Что же, не иметь дела ни с кем из новой предпринимательской элиты?!
Я выжидающе смотрела на Баширова.
– Растущий рейтинг нашего "президента надежды", – медленно проговорил он, – гарантирует низкую активность массовых слоев населения. Значит, продолжится схватка за передел ресурсов, за расширение участия в принятии решений. И в Миссурске «молодые волки» будут расширять экономическую и политическую экспансию.
– Причем, не оглядываясь на общественную реакцию, – я об этом! Для остальных будет сохранена свобода выбора в рамках стратегии выживания. Я ищу способ избежать такой свободы лично для себя, и в меру сил – для остальных.
