Бессердечный рыцарь

Потому что, черт побери, смотреть на это было невыносимо приятно.

Он боялся, что не продержится.

Видеть Эви, такую красивую, любопытную, заведенную, опустившуюся между его широко расставленных ног на колени, склонившую голову, целующую его член с языком, было безумием.

Ее язычок метнулся выше, касаясь серебристого кольца на нижней стороне твердого ствола. Пальцы размазали выступившую смазку по всей длине, прежде чем сжать его крепче. Медленно двинув рукой вверх-вниз.

Дыхание Дамиана стало тяжелым. Его пальцы дрогнули, убирая волосы от лица Эви.

Сердце, казалось, забилось чаще. Он почти не слышал пиканье кардиостимулятора за грохотом в груди.

Затуманенный взгляд опустился вниз.

– Красивая, – прошептал он сдавленно. – Ты такая охрененно красивая.

Эви теряла голову от его реакции. От того, как сбилось дыхание Дамиана. Как он ласково гладил ее по затылку. Как стонал. Эти тихие, полные нужды звуки… Она сходила по ним с ума.

Дамиан впился зубами в нижнюю губу, стараясь не быть грубым.

Даже простое ощущение ее дыхания там ощущалось слишком.

Слишком, блядь, горячо.

– Возьми его.

– Попроси нормально, – парировала Эви.

«Как всегда», – ухмыльнулся мысленно Дамиан.

– Пожалуйста, малыш, возьми меня в этот ротик, – он провел большим пальцем по ее губам. – Мне очень нужно его трахнуть.

– Дамиан! – возмущенно вспыхнула девушка от его грязных разговоров.

– Меня умиляет то, как ты смущаешься даже в таком положении.

Эви судорожно сглотнула.

«Я так сильно хочу его, что это убивает».

Девушка выполнила его просьбу.

Так, что у Дамиана потемнело перед глазами. Кровь закипела в венах.

Она взяла его наполовину, но этого оказалось достаточно, чтобы его гребаный мир перевернулся.

Эви хотела этого. Это было нужно в первую очередь ей самой.

Видеть его таким. Чувствовать. Отдавать.

Пальцы парня грубо ласкали пульс на ее шее, слегка направляя.

И это было приятно.

Лучше фантазий.

Лучше всего.

Дамиан несдержанно двинул тазом ей навстречу. Она поймала его ритм, позволяя металлической серьге гладить ее небо, нежное горло.

Да.

Черт побери.

Еще.

Удовольствие острыми волнами пробежалось по телу Дамиана, обжигая, закололо в позвоночнике…

Она остановилась.

Только не сейчас.

Какого хера.

– Эви, – предупреждающе прохрипел он.

Она подняла голову, провокационно улыбаясь.

И если бы он не был возбужден до предела, то прямо сейчас эта проклятая улыбка поставила бы Дамиана на колени.

– Нервничаем, дорогой? – поддразнила девушка и провела языком снизу, у его основания, играя с крошечным кольцом.

Еще одно сильное движение рукой. Впустила его так глубоко, как только могла.

Дьявол, гребаное дерьмо.

Удовольствие обрушилось на него, стирая все «но».

И он сдался.

Приветствуя каждой клеточкой тела это идеальное тепло.

Теряя контроль.

Задыхаясь.

Достигая предела.

Эви все еще сидела между его ног, тихо наблюдая.

Дамиан наклонился, целуя девушку в губы. Безмолвно благодаря.

Реальность пока не подступала. Он находился в каком-то эйфорическом состоянии, где не было проблем, не было разлуки, не было ничего плохого.

Где были просто «он» и просто «она».

В этой версии вселенной у них все было замечательно.

И Дамиану не хотелось… Не хотелось покидать это место. Возвращаться в ледяные плиты отрешенности и ненависти.

Снова.

Она смотрела на него. Доверчиво, тепло, так, будто он и правда что-то для нее значил. Синие глаза блестели в темноте. Прекрасные.

И ему жить хотелось. Чтоб оставаться рядом с ней.

Чтобы всегда – смотрела на него так.

Ему впервые за эти годы стало страшно.

Страшно, что больше ее не увидит.

Банально не успеет.

Упустит тысячи дней, минут, секунд, которые мог бы провести с Эви.

Слышать ее смех, помогать разбираться с работой, кружить, носить на руках, дарить цветы, будить по утрам, сделать своей женой…

У него никогда этого не будет.

И от этого боль с новой силой захлестнула Дамиана.

«Она станет последним, о чем я буду думать перед смертью».

«Может, в другой жизни нам повезет больше?..», – думала Эви, прижимаясь щекой к его плечу, пока Дамиан рассеянно перебирал ее волосы.

Из расслабленного состояния их вырвала мелодия. Звонил мобильный Эви.

Девушка оттолкнула Дамиана от себя, бросившись к машине.

Он проводил ее хмурым взглядом.

Выражение лица Эви сменилось на тревогу, когда она выслушала звонившего. Кивнула, что-то очень тихо ответила.

А потом, бросив косой взгляд на Йохансена, отошла подальше.

Чтобы он не услышал?

– Милый, как ты себя чувствуешь сейчас? – донеслось до Дамиана. – До сих пор плохо?

Она нервно ходила вокруг машины, прижав телефон к уху. Нетерпеливо кивала, слушая ответ, кусала губы.

– Держись, дорогой. Я буду через пару минут. Хорошо? Уже еду.

Дамиана подхватил невидимый вихрь, поднял в круговороте, а потом отшвырнул, словно с большой высоты.

Дерьмо.

Милый.

Дорогой.

У нее появился другой мужчина.

А он, как придурок, цеплялся за то, чего у них быть не могло.

Никогда.

Знакомая желчь, злость и ярость вскипели в крови.

Правильно.

Помни. Помни это ощущение.

Ты не должен забывать.

В машине ехали молча.

Опять.

Эви была в растрепанных чувствах. Она жутко переживала за Кайдена, которого внезапно начало сильно рвать около пятнадцати минут назад.

Со слов воспитательницы, уже три раза стошнило.

Эви подозревала, что малыш подхватил ротавирус.

Или это было отравление? Воспитательница очень перепугалась, позвонила сразу ей.

Кайден легко переносил простуду, но что касалось желудка – это всегда у него протекало мучительно.

Она решила, что повезет его немедленно в больницу. Эви было слишком страшно действовать вслепую.

Еще и температура подскочила за тридцать восемь.

Вряд ли отравление.

Если бы так – полсадика бы слегло, они ведь питались одним и тем же.

«Заберу его сейчас из садика и сразу в больницу. Паниковать нельзя. Надо сохранять холодную голову, чтобы Кайден тоже не перепугался», – решила она, стараясь унять дико колотившееся сердце.

Эви понимала, что ей нужно объясниться перед Дамианом.

Сказать про их сына.

Но сейчас был не самый лучший момент для этого.

Нужно сделать это в более спокойной обстановке, заранее с сыном поговорить, настроить его к встрече.

А не вот так – когда Кай лихорадит, а Дамиан жмет на газ изо всех сил. Явно сердитый на нее.

За что?

Эви робко посмотрела на парня. Тот даже не повернул голову в ее сторону. Пальцы до побелевших костяшек сжимали руль.

Он явно сделал неверные выводы.

«Прости, я скоро расскажу тебе правду. Обещаю. Просто дождись».

Остаток пути пролетел, как в тумане.

Вот Дамиан затормозил у жилого комплекса неподалеку от садика.

Конечно, она не была настолько глупа, чтобы попросить отвезти ее к воротам. Назвала нейтральный адрес, от которого пешком можно было дойти за минут десять.

Эви схватила свою сумочку, беспокойно теребя ремешок похолодевшими пальцами.

– Дамиан, я… – тихо обратилась к нему, решившись хоть как-то объясниться.

– Почему мы приехали сюда? По твоим словам, «домой», когда у тебя в документах указано другое место проживания? – перебил ее Йохансен и посмотрел.

Отрешенно, холодно. Пытаясь уличить в очередной лжи.

– Шпионишь?

Раньше он так и делал.

– Не смеши, будто мне интересна твоя жизнь, – скривился Дамиан. – Я изучаю документы всех своих сотрудников. Проверяю судимость, задолженности и некоторые другие детали, о которых обычно умалчивают.

– Это грубое вмешательство в чужую частную жизнь.

– Ну, я пытаюсь обезопасить свою компанию от потенциальных убийц. И их дочерей, – слова, которые полоснули по сердцу. До кровавых ошметков.

И она вздрогнула.

Всем телом.

Сжалась.

Как от глухого удара в живот.

Внутри все онемело.

– Некоторые люди могут остаться только в сердце, но не в нашей жизни. Спасибо, что напомнил об этом, – улыбнулась ему со слезами на глазах.

Не хлопнула дверью машины.

Не упрекнула его собственным предательством.

Не накричала.

Просто тихо ушла, оставляя Дамиана одного с чувством вины и отвращения. К себе.

Он вывалял ее в грязи, но единственный, кто казался ему испачканным, был он сам.

«Это не ее вина».

«Да, а чья тогда?» – ехидно смеялся внутренний голос.

Все могло бы быть по-другому.

Если бы она тогда не была трусливой…

Если бы предупредила его…

Если бы доверилась так, как ей доверял он…

Она ведь могла рассказать…

Дамиан уронил голову на приборную панель.

Как же это тяжело. И больно. До сих пор.

Казалось, со временем рана не затягивалась, а наоборот зияла сильнее. И как бы он не врал себе, убеждая в обратном – правда всплывала наружу.

Дамиан уехал из Данверса много лет назад, но часть его души осталась в их доме.

Раздавленный, вопящий о помощи, глядя в ужасе на кровь, которая покрывала стены, пол, его пальцы.

Не вспоминай.

Не вспоминай подробности.

Будет только хуже.

Его жизнь превратилась в фильм ужасов.

Она была готова тебя простить сегодня.

Простить за все.

Забыть.

Быть рядом…

«Да? А как же ее новый парень? Или решила так отомстить тебе?» – тут же завертелись новые мысли.

Пальцы неосознанно потянулись к бардачку.

Щелчок.

И на его ладони появилось помолвочное кольцо. То самое, которое она выбросила.

Дамиан хранил его до сих пор.

Как память об утраченном? Или шанса на…?

– Не мечтай, не жди и не надейся.

Он надавил на газ, выезжая из этой Богом забытой улицы.

Домой.

В плен мертвых стен. Тишины. Удушающего холода.

Туда, где ему самое место.

Глава 8

«…Ohhh the reason I hold on

Ohhh cause I need this hole gone

Funny you're the broken one

But I'm the only one who needed saving

Cause when you never see the lights

It's hard to know which one of us is caving…»

Rihanna feat. Mikky Ekko ― Stay

Шесть лет назад

– Ты серьезно ходишь к психотерапевту? – удивилась Тина, сидя на краю парты и болтая ногами.

– А можно не кричать на весь класс? – шикнула на подругу Эви и нахмурилась.

Ей бы не хотелось, чтобы слухи распространились по всей Академии.

– Прости, – понизила голос Кристина и с виноватым видом огляделась по сторонам.

Людей в помещении было немного – последний урок как-никак, многие давно разбежались домой, прогуливая пары.

Была весна, теплая погода за окном – разумеется, мало кто предпочитал скучные занятия прогулке.

В последнее время Эви загорелась идеей стать адвокатом. Она твердо решила, что свяжет свою жизнь именно с юридической сферой.

Поэтому, не жалея сил, взялась за учебу. У нее всегда были неплохие оценки, но за эти месяцы они стали блестящими.

Преподаватели были приятно удивлены. А мать…

Матери было все равно.

Иногда Эви задумывалась – а появится ли на лице мамы хоть какая-то эмоция, если, с ней, не дай Бог, что-то случится нехорошее?

Станет ли она переживать?

Или улыбнется – холодно и спокойно, поправляя свою безупречную прическу?

Эвелин никогда не чувствовала себя любимой ей.

Они словно просто сожительствовали.

Маме было плевать, что Эви отсутствует по ночам.

Ей было плевать, с кем она имеет отношения.

Плевать, в чью машину садится.

То, что Дамиан беспокоился за нее…

Было впервые для нее.

Несмотря на жестокие слова в лесу, он единственный ринулся ей на помощь. По-своему старался ее защитить, отгородив от опасных людей.

Последним человеком, который заботился об Эви, был ее отец.

Его не стало.

«А вдруг Дамиана тоже не станет? Вдруг я притягиваю неприятности?» – возникла безумная мысль.

«Отец не болел… Почему он умер? Как мог произойти этот несчастный случай?»

В официальном рапорте значилось – утонул в озере.

Эви пыталась – честно, пыталась вспомнить этот день.

Год тому назад.

Утром она была в Академии. А потом, ближе к вечеру, ей позвонила мама и сказала, что отца больше нет.

«Нет, что-то не так…»

Было нечто другое.

«Где я была в промежутке от утра до вечера?»

Эви ломала голову, но в памяти был огромный провал.

Она пыталась понять, с кем контактировала в тот день – может, кто-то мог бы помочь ей?

Но в то время Тина болела, а других друзей у Эви не было. Она четко помнила, что просидела все уроки, потом собралась домой. Вставила ключ в замочную скважину.

И все.

За эти годы она пыталась вспомнить любой ценой.

И всегда провал.

Беги, беги, беги.

– Эви! Все нормально? Ты побледнела, – Тина трясла ее за плечо. – Сахар?

– Да, наверное, – натянуто улыбнулась девушка.

«Если бы».

– Послушай… – подруга накрутила прядь светло-русых волос на палец и улыбнулась. – А Кристиан занят?

Эви приподняла бровь.

– Зачем интересуешься?

– Он… Я… он мне…

– Влюбилась в моего мальчика?

Девушка вспыхнула:

– Прости, я…

– Хватит заикаться, – Эви закатила глаза, захлопнув учебник. Внутри нее начал закипать гнев, который не имел отношения к Кристиану. – Он мой друг и не ищет серьезных отношений.

«Особенно с такой, как ты», – мысленно добавила она, прикусив язык.

В кабинет ворвалась их одноклассница, прерывая разговор:

– Занятие отменили.

– Серьезно? – Эви закатила глаза. – Я ведь уже настроилась. Что за неуважение. И почему нас не предупредили об этом заранее?

– Форс-мажор, – отмахнулись от нее. – Да и вообще – радоваться надо!

– Радоваться тому, что я останусь неучем? Да уж, умираю от счастья, – она фыркнула, начав собирать вещи.

Тина последовала ее примеру.

– Может, посидим в кафе? – предложила подруга, когда они вышли в коридор.

– Не могу. Планы, – Эви взглянула на свои потрепанные временем наручные часы – подарок отца. В день, когда его не стало, они остановились…

– Какие?

«Погоди, сейчас придумаю».

На самом деле Эви просто не чувствовала в себе сил общаться с Тиной.

Хотелось просто в угол забиться и сидеть там, чтобы никто не трогал.

Даже если это подруга.

«Бывшая подруга», – поправила мысленно девушка.

Они были товарищами по учебе, но мало знали о настоящей жизни друг друга.

Другое дело – Крис.

Как так вышло, что этот парень стал самым близким для нее, Эви понятия не имела. Но она благодарила Бога за то, что послал этого человека в ее жизнь.

Они вышли на крыльцо академии.

Теплый ветер ударил в лицо.

– Не собираешься отвечать? – Тина явно начала обижаться.

Еще одна черта, которая отталкивала Эви.

– Мне кажется, ты просто зазналась.

– Чего? – издала смешок рыжая и беззаботно перепрыгнула ступеньки лестницы.

Погода радовала. Захотелось надеть наушники и прогуляться в парке у дома.

«Так и поступлю…»

– У тебя теперь новая компания. Переехали к Йохансенам. Тусуешься с крутыми парнями. А обо мне совсем забыла.

«О, круто, манипуляции пошли…»

– Ага. Вот такая я плохая, – девушка потерла языком шарик пирсинга. – Не нравится – не разговаривай.

– Бу! – кто-то схватил Эви за плечи и тут же закрыл ей глаза ладонями.

– Какого…

– Угадай кто, – промурлыкал знакомый голос.

– Кри-и-ис, – она хихикнула.

– Умное солнышко, – он убрал руки и коротко чмокнул ее в нос. – Проезжал мимо и решил подбросить мою девочку до дома.

– Прямо у моей Академии проезжал? – бросила на него скептичный взгляд Эви. – Мало верится.

– Все тебе надо знать, – он шутливо ущипнул ее за щеку. – Ладно, я приехал ради тебя. Слишком соскучился.

– Мы же вчера виделись!

– Всю ночь о тебе думал.

– Дурачок ты, – усмехнулась Эви и все-таки обняла Кристиана.

Парень подхватил ее и закружил, пока она смеялась.

– Я вам не мешаю? – спросила возмущенно Тина.

– Мешаешь, – невозмутимо отозвался Крис, нехотя опустив подругу на землю.

– Ты ему ничего не скажешь?! – раскраснелась блондинка.

Эви резко выдохнула. Ее терпение подходило к пределу.

– Чего ты хочешь от меня, объясни?

– Ты делаешь вид, будто меня тут нет!

– Девочка, я просто обнялась со своим лучшим другом. Что ужасного я тебе сделала? Мы, вроде как, у крыльца уже обсудили все.

– Ты избалованная, эгоистичная сука, – ядовито бросила девушка.

– Ого, – Эви скучающе скрестила руки на груди, выслушивая обвинения. – Все потому, что не пошла гулять с тобой?

– Поэтому с тобой никто не общается, – проигнорировала ее вопрос Тина.

– Детка, в какой версии вселенной ты живешь? – Эви изумленно рассмеялась. – Ты это говоришь мне?

Все было с точностью наоборот. Эви была одной из самых популярных девчонок в Академии, членом «Отбросов» и завсегдатаем лучших тусовок. Казалось, она была знакома почти со всеми в этом чертями забытом городе.

Кристиан сверлил Тину хмурым взглядом, но не вмешивался в их диалог. Он знал: Эви это взбесит. Она любила решать свои проблемы сама.

– Ты не заслуживаешь моей дружбы. Потому что такая высокомерная дрянь не умеет быть отзывчивой, не умеет…

– Не захлебнись своей завистью, – перебила ее Эви. – С этого момента тебе и не придется со мной дружить. Потому что я разрываю эту токсичную херню. Пошла к черту со своей желчью. Я никому не позволю со мной говорить в таком тоне. Тем более – тебе.

– Все, чего от тебя хотят парни – это трахнуть и выбросить, как ненужную игрушку! На большее ты не годна.

– Малышка, тебя даже трахнуть не хотят, – ухмыльнулась Эви в ответ, играясь с пирсингом.

– Знаешь, что… – девушка выглядела так, будто сейчас ее ударит.

«Только посмей. Я отвечу так, что мало не покажется».

– И?

Не найдя, что ответить, Тина бросилась прочь.

– Психованная, – Эви поморщилась.

– Ты так горяча, – простонал Кристиан. – Это нормально, что я возбудился?

– Ты возбуждаешься даже на столб, – девушка закатила глаза и прыгнула на его красный мотоцикл. – А можно я поведу? Как раз опробую свои водительские права. Не зря же получала.

– Для любого мотоциклиста его байк – самое ценное, – Кристиан подошел к ней и ласково погладил по щеке. – Я доверяю тебе, солнышко. Можешь сесть за водительское.

– Спасибо, Крис! Люблю тебя.

– А я люблю тебя, подруга. Есть ручка, листочек?

– Зачем? – нахмурилась непонимающе Эви и повернула к другу голову.

– Да так, напишу на всякий случай завещание, – он нахально улыбнулся. – Кто знает, как мы доедем.

– Вот язва, – рассмеялась Эви. – Советую крепко держаться за меня.

***

Только оказавшись дома, Эви дала волю слезам.

Ни в Академии, ни во время прогулки с Кристианом она не показала своих настоящих чувств.

Около двух дней тому назад знакомые рассказали, как Тина поливала ее грязью за спиной. Распространяла нелепые слухи, выдавала секреты, смеялась над ней, чтобы понравиться своим новым друзьям. Подняться за счет Эви, самореализоваться.

И это продолжалось больше полугода. А она, как дура, продолжала ей искренне помогать по учебе, давать советы, поддерживать, отвечать на звонки, сидеть рядом с ней, шутить и смеяться…

Мало того, никто из компании не рассказал ей об этом сразу. Только спустя месяцы одна из девчонок язвительно попрекнула этим Эви.

Девушка чувствовала себя обманутой, было больно, неприятно, будто ее всю измазали в грязи. Хотелось срочно помыться. Но собственную доверчивость и глупость не смоешь.

Может, это даже раньше началось. Были и другие случаи?

За два года…

«Полная дура».

Внутри не было ни злости, ни ненависти. Только горечь обиды и опустошенность. Девушка так и не сказала Тине, что знает правду. А зачем? Та все равно показала свое настоящее лицо. Пускай считает Эви злодейкой.

Со временем Эви научилась прятать эмоции. Ей пришлось это сделать, чтобы мама перестала смотреть на нее с подозрением. Каждый день делать вид, будто ничего не происходит. Притворяться, что ей не страшно. Что она смелая. Но что сложнее – заставить себя саму в это поверить.

Улыбайся. Делай вид, что ты ветреная тусовщица. Тогда тебя не будут воспринимать всерьез. Так проще жить.

Крис был первым, кто смог за всей мишурой увидеть ее настоящую.

Он и Дамиан.

Какими бы острыми словами этот придурок в нее не бросался… Он видел ее. Только не принимал, как Крис. А хотел добраться до самой души, сжать ее в своих руках и разоблачить. Всю вытрясти. Под кожу забраться.

И это раздражало Эви. Она не хотела, чтобы кто-то вмешивался в ее жизнь, установленный порядок и сложившийся образ.

И пугало, конечно.

Она не могла отрицать того, что была до смерти напугана там, в лесу.

У Дамиана тоже существовала сторона, которую тот старательно прятал ото всех.

Был Аластор убийцей и насильником или нет, это не давало никому права его убивать. Калечить. Или что там с ним сделал Йохансен?

Лидера Вампиров до сих пор не нашли…

«Я просто помыл нож его кровью».

Девушка содрогнулась.

– Он психопат. Почему я не испытываю отвращения? – она подошла к зеркалу и провела кончиками пальцев по стеклу, вглядываясь в свое отражение. – Может, потому что я тоже?.. Со мной что-то не так. С каждым днем, кажется, я сильнее теряю рассудок. Эти воспоминания, голос в голове, кричащий «беги»… Несмотря на страх, там, в лесу, я впервые оказалась свободна от этого. Безумие какое-то, – Эви стерла слезы ладошкой и начала описывать нервные круги по комнате.

У нее было слишком много проблем, чтобы волноваться по поводу предательства подруги.

«Поплакали и хватит».

«Беги, беги, беги…» – требовал безликий голос.

– С меня хватит. Набегалась. Я выясню правду, чего бы мне это ни стоило, – прищурилась девушка. – Может, я найду ответы в комнате мамы? Надо пробраться туда, пока ее нет дома.

С момента их переезда Эви ни разу не заходила туда.

Их спальня с мужем находилась в конце длинного коридора.

Тихо закрыв за собой дверь, Эви направилась туда.

– Вряд ли, конечно, в общей спальне найду что-то… – засомневалась она вдруг. – Нет. Она не настолько глупа… Лучше на чердак, куда мы занесли все наши лишние вещи при въезде. Возможно, в старых сундуках найдется что-то странное.

Эви подошла к стене и дернула за небольшую веревку, которая служила креплением для лестницы. Осторожно забралась по ступенькам наверх.

Разумеется, чердак в особняке Йохансенов был далек от тех, что описывались в фильмах ужасов.

Не было ни пыли, ни страшных кукол, ни пауков. Дом регулярно обрабатывался клининговой компанией.

Помещение представляло собой нагромождение шкафов с сотнями бумаг, ящиков с одеждой, фоторамками, альбомами…

Отыскать среди хлама привезенные вещи оказалось той еще задачей… Наконец, Эви нашла сундуки матери.

Ее всегда удивляло, что женщина пользуется подобным инвентарем в двадцать первом веке.

Она никогда прежде не заглядывала внутрь. В их старом доме во всех комнатах, кроме ее спальни и туалета с ванной, было видеонаблюдение – разумеется, у Эви не было никакой возможности заглянуть под кровать матери. Та бы увидела, а оказаться у нее на допросе…

Эви видела, как женщина их проводит. Увольте. Такого удовольствия ей не нужно и задаром.

Вряд ли в этом доме на чердаке установлены камеры – по крайней мере, Эви внимательно все осмотрела и проверила, прежде чем зайти в комнату. Их не было и в коридоре.

Никто не узнает…

Девушка попыталась открыть тяжелую крышку.

Ничего.

– А. Тут же цифровой код…

Шестизначный.

Значит, скорее всего, ключом служит какая-то важная для матери дата.

Она наугад ввела свой День Рождения.

Не открылся.

Ввела День Рождения матери.

Не открылся.

– А что, если… – дрожащие пальцы ввели день смерти отца.

Щелкнул замок.

У Эви заледенела кровь.

Глаза расширились от ужаса.

Потому что на дне сундука лежала простая записка.

«Зря ты сюда полезла. Очень зря».

Она тяжело сглотнула, открывая два оставшихся сундука.

«Не учимся на своих ошибках?» – гласила вторая.