Тёмный голос

Обстановка в Юго-Восточной Азии накалялась. Освобожденные после оккупации мелкие государства жаждали независимости. Протесты, революции, диверсии, вооруженные конфликты, вспыхивали один за одним. Мысль, что нас могут подстрелить или казнить, как шпионов, не грела сердца. Живые, мы полезнее для этого мира, нежели мертвые. Недолго думая, мы вернулись в Индию.

За четыре года моя девочка подросла и очень изменилась. Я восхищалась её красотой и успехами. Её бойкая манера и рассудительность, перенятая от тётки, придавала ей взрослости. Наденька не была больше моей: за годы отсутствия она переняла от Сары не только характер, но и черты лица. Девочка также хмурилась и щурила глаза, лицо от обильной кормёжки округлилось, бронзовый загар и непослушные завитки. Чем не Сара? Один в один! Если бы я не знала, кто её мать, то отметила бы явное сходство. Надя с опаской смотрела на нас. Даже в Альберте она не признала отца. Было ли мне горько? Нет! Покидая свою малютку, я знала, какой ценой заплачу. Раньше я не была для неё матерью, а сейчас и вовсе чужая тётка.

В то время Индия, на манер азиатских подруг, стремилась к независимости. Дабы избежать проблем и выйти на новый уровень, мы шагнули в неизвестность. Снова на корабль, снова ищем новый дом. И он нашелся в Австралии. Моя семья поселилась в Аделаиде. Больше года мы пробыли на этой удивительной земле, наслаждаясь видами пустынь и зеленых пашен Мюррея. Однако, не найдя применений своим знаниям, снова отправились в путь. В Новой Зеландии требовались врачи и именно там, мы обрели свой дом.

Бабушка умолкла.

– А потом? Что потом? – торопила я.

Она промолчала и подсела ближе.

– Знаешь, Маша, я могу рассказывать долго, и будь уверена, мои истории отнимут не один год.

– Отлично!

Евгения замотала головой, взяла меня за руку и провела по шрамам.

– Ты расскажешь? Или будешь только слушать? Мне кажется, твоя история не менее интересна. Я прочла, – она откинула подушку, лежавшую на тахте. Под ней прятался мой дневник.

– И? – выдавила из себя.

– Да, я прочла, – она ещё раз повторила убаюкивающим голосом. – Одно дело читать и совершенно другое – услышать. Я хочу услышать твою историю. Ты сделаешь это для меня?

Я оторопела, нутром ощущая: эта женщина приглашает меня на тонкий лёд. Она делала это из благих побуждений, внутри горела искра сострадания. Было достаточно посмотреть в её внимательные глаза и отметить: она ждет не меньше, чем жду я рассказов от неё.

Всё, что произошло – это моя история. Ценность моего опыта росла на глазах. Я почувствовала значимость себя и того, что пережила. Я бы рада начать, но с чего?

Не дождавшись моего ответа, Евгения продолжила:

– Поверь мне, иногда говорить полезно. Рассказывая другому человеку, ты лучше понимаешь себя… Просто начни, слова сами придут.

Как она права. Зачем колебаться, нужно просто сказать. Сказать хоть что-то.

Я старалась не рассуждать о своих переживаниях. Только сухие факты.

– Я никогда не чувствовала, что мать меня любит. Никогда! Отец оставил меня. Я не знаю его. Я не ладила с одноклассниками. Дети слишком жестоки: если они не любят, сладко не будет. И мне было горько. Моя мать долго и тяжело болела. Она умирала у меня на глазах… Потом я стала взрослой. Я получила целую жизнь в распоряжение, а вместе с ней багаж со словом «надо». Надо хорошее образование! Надо высокооплачиваемую работу! Надо расти по карьерной лестнице! Надо иметь много денег! Надо выйти замуж! Надо родить детей! Надо иметь дом, надо…

Бесконечная тирада вырывалась из меня. Лицо Евгении стало серьёзным.

– Кому надо? – уточняла она.

– Этому миру, обществу. Я с детства это слышу, о том, как нужно поступать. Меня всю выворачивает от мыслей, что я должна жить по какому-то заранее приготовленному сценарию. Когда я услышала, что должна обязательно выйти замуж, то подумала, что за вздор, а когда услышала в трёхсотый раз, то поверила, что так надо. И, черт побери! – я вскрикнула. – Начинаешь наступать себе на горло, делая всё то, что надо.

– Понимаю. Только заметь, тебя никто не принуждает. Если откровенно, то миру наплевать, выйдешь ли ты замуж или нет. Будешь жить во дворце или грязной лачуге. Ему абсолютно плевать, будешь ты жить или умрешь. Мир был до тебя, и будет существовать после… Все эти «надо» важны только для тебя.

Я багровела от злости.

– Понимаю, тебе не нравится, – Евгения отметила мои перемены. – Учись обращать внимание на ситуации, что тебя раздражают и злят, в них твои слабости и одновременно возможности стать сильнее.

– Конечно, я, понимаю, что в моей загубленной жизни в большей степени виновата я и только я! Однако, если бы с детства мне не промывали мозги социальными требованиями, то всё сложилось иначе. Поймите, это долгий и кропотливый процесс, когда в сознании высеваются чуждые ценности и цели. И ты начинаешь жить по ним, хотя в душе понимаешь, что они тебе противны, – начались мои нравоучения.

– Тебе хотелось одобрения! – отметила Евгения. Я открыла рот в желании поспорить. Женщина пресекла меня жестом, распахнула мой дневник и зачитала: «Образ заучки-всезнайки очень выгоден, он дарит внимание – суррогат любви. Всё подкреплялось моим послушанием, гипертрофированной справедливостью и идеальным поведением – мне не хотелось, чтобы моя мама расстраивалась и огорчалась. Она должна была слышать от педагогов только о моих успехах и достижениях, она должна гордиться мной».

Не отрывая взгляд от дневника, она пролистала вперёд и добавила:

– И ещё здесь! «Я тоже заплакала, ведь все ждали от меня этого. А потом было все чётко, как на автомате: организация похорон, траурное шествие, опускание гроба, поминки…».

Она готовилась, из тетради торчали закладки. Ещё до начала разговора она выстроила ход. Я внимательно вслушивалась в слова, написанные мной. Чужие уста развеяли ощущение безысходности, они распутывали огромный клубок, медленно и методично. Подбираясь к сути.

Евгения распахнула страницу на очередной закладке, приготовилась читать.

– Пожалуйста, хватит, – шёпотом попросила её.

Бабушка подняла глаза. Два изумруда ласково смотрели на меня.

– Да, – без лишних объяснений, я согласилась с ней.

– Ты хотела немного любви от этого мира, одобрения, точно так же, как от матери…

Моё сердце бешено заколотилось. Евгения била в самую цель. Много лет я не понимала эту причинно-следственную связь. И вдруг один разговор – и всё проясняется.

Мне припомнился поход к психотерапевту. За два года до попытки суицида я обратилась за помощью. Помогли ли мне разобраться?

Нет!

Меня выслушали?

Нет!

Мне прописали антидепрессант! Как думаете, он помог? Правильно: нет! Я потеряла сон! Когда я сказала об этом психотерапевту, он прописал снотворное и объяснил, что препараты имеют побочные эффекты. А чтобы достигнуть желаемого результата, нужно продолжать принимать день за днём маленькие жёлтые таблетки. И я пила неделю, месяц, два. Легче не становилось. Я была в прострации, всё было нереальным. Подавленность и зажатость стали моими спутниками. Забавно, но в инструкции было указано, что один из вариантов побочных эффектов – это депрессия! По меньшей мере – это смешно.

Я посмотрела на Евгению – мне хотелось разреветься. Эта женщина открывает мне суть моих страданий.

– Да, я действительно хотела одобрения, чтобы общество меня приняло, считало ценной, – слёзы скользнули по щеке.

– Ты хотела себя обмануть! – перебила Евгения.

Я кивнула.

– Но, обман слишком дорого стоит, – продолжила она. – Настаёт тот день, когда человек понимает, что жизнь проходит мимо, и он волочит невыносимую бренность. Он не живёт и никогда не жил. Постоянно чего-то ждёт. Бесконечно начиная новую жизнь с понедельника, с первого числа, с нового года. Человек парализован, он боится. Ему кажется, что надо выполнить социальный минимум: найти работу, трудиться, создать семью, вырастить детей, понянчить внуков и умереть. Вот так и существуют… Как думаешь, эта разумная сделка – пройти свой путь с ощущением пустоты и того, что жизнь проходит мимо взамен на осознание, что выполнил социальные нормы, получил одобрение общества? Как думаешь, это того стоит? – спросила Евгения.

– Нет.

Она удовлетворённо улыбнулась и шутливо заметила:

– Юмор в том, что можно пройти свой путь, и в нём будет работа, семья, дети, внуки и смерть… В нем будет всё то же самое, за исключением страха и слов: «надо», «так должно быть», «так правильно». Это будет твой путь, только твой. Где ты – хозяйка. Где ты – источник любви.

Внутри меня происходила революция. Я чувствовала себя паршиво. Столько лет коту под хвост. Даже имея на руках осознание, я не знаю, как жить дальше.

Евгения прервала молчание:

– Согласишься ли ты со мной, что всё в этой жизни не случайно?

– Вы фаталистка? – я решила уточнить, прежде чем дать ответ.

– О, нет! Напротив, я уверена, что всё только в наших руках. Сначала в мыслях, потом в действиях, и в итоге в результате.

– Да, я согласна. Только не понимаю, к чему Вы ведете.

– Ты ведь надеешься на лучшее?

– Разумеется!– резко без колебаний ответила ей. Во мне появились уверенность и желание действовать. Однозначно, я стала лучше себя понимать. – По-другому и быть не может. В противном случае, я давно кормила бы червей.

Старушка улыбалась. Ей нравилась моя решительность. Не скрою, и мне она доставляла массу удовольствия. Я понятия не имела, что делать, но знала, что хочу действовать.

– Осим хаим.

– Что? – не понимая, спросила я.

– Еврейское выражение, если дословно, то «делать жизнь», – пояснила Евгения.

Я тяжело выдохнула. Эта старуха понимает меня. Удивительно, я всегда думала, что встать на место другого невозможно. И вдруг такая проницательность? Ведь я чувствую острую потребность стать собой, а это не что иное, как «осим хаим». Моя жизнь, возможна лишь в одном варианте, если на этой земле появится истинная я, а не её жалкая тень.

– Это то, что мне нужно! Стать собой! Сотворить жизнь! – бурно подтверждала я.

Евгения приготовилась слушать, но я молчала, окончательно запутавшись в чувствах и умозаключениях. Внутри меня тронулся лёд, он ломался и трещал. Мне было стыдно: я жила в мире, где играла роль раба, а не хозяйки своей жизни. Я сделала это добровольно, склонила голову, отказалась от себя.

Безмолвные мыслительные процессы интересовали бабушку.

– Ты в порядке? Ты так морщишь лоб!

Осознание давалось болезненно. Моральная боль переходила в физическую. Ныла голова.

– Да, – промямлила я и снова задумалась.

– Можешь говорить о том, что тебя волнует, – предложила бабушка.

– Нет, это так сумбурно!

– Ты говори, я помогу разобраться. Направлю мысли.

– Нет! – резко осекла.

– Как хочешь, – равнодушно подытожила женщина. – Что лучше делать первым: стать собой или «делать жизнь»?

В вопросе был скрытый ключ, но я не задумывалась.

– Конечно, собой!

Она улыбнулась так, словно перед ней глупое дитя.

– Как ты станешь собой? Сделаешь причёску? Покрасишь волосы? Поменяешь гардероб? Как? – шутливо начала она.

– Нет!

Всё, что я выдавила. Я страстно желала быть собой, но не имела понятия, как это сделать. Внутри меня было некое аморфное представление, но даже при большом желании я не смогла бы его оформить в план действий. Я взглянула на Евгению – рядом со мной женщина, и она создала себя сама. Вот он, живой пример. Зачем я пытаюсь придумать что-то новое, найти сакральный путь? Всё давно известно и пройдено не одним человеком. Зачем я усложняю?

– Как бы Вы искали себя? – я обратилась к Евгении.

Едва последнее слово слетело с губ, в области груди защемило – это была гордыня! Спрашивать совет? Поистине нонсенс для меня. Ведь я такая умная! Много лет моё окружение потакало этой иллюзии. И вот я, само совершенство, склад знаний и мудрости, спрашиваю, как быть. «Что я творю? Как я вообще могла слушать ее болтовню и увлекаться рассказом? Я не узнавала себя! Мне никто не может помочь, кроме меня!», – мысли недовольно бурчали в моей голове.

Она усмехнулась:

– Моя милая, я делала и делаю жизнь, и только так обретала и продолжаю обретать себя. Я открыта этому миру, благодарна любому опыту, я постоянно учусь.

– Вы можете мне помочь?– шёпотом спросила у неё.

– Обрести себя?

Я кивнула.

– Нет, – сухо ответила она и тут же добавила. – Я могу преподнести тебе несколько уроков. Прощения, благодарности, дисциплины. Могу, научить находить хорошее. Показать истинную силу любви. Можем поработать с твоими мыслями, – она задумалась, а после отметила. – Думаю, этого будет достаточно, чтобы ты ощутила себя Хозяйкой своей жизни! – она мило улыбнулась.

– Да, я хочу! – не раздумывая, согласилась.

Я вышла от бабушки. К большой радости, погода стала прекрасной. Ярко светило солнце, ветер был лёгким и тёплым, он прикасался ко мне шаловливо, трепал волосы. Частички тепла теперь были и во мне. Призрачные надежды уходили, я обретала веру, я смогу справиться. Ведь я выбираю жизнь!

Стать собой я могу лишь в одном случае: создавая жизнь, в которой я буду счастлива. Важна не цель, важен путь. Он меня звал. Я дрожала от возбуждения. В предвкушении нового. Тогда я ещё не понимала, что это новое уже вошло и начинало расчищать тот хлам и заблуждения, накопленные за годы. А, ведь я жила по ним и считала истинами.

7

Я понимала, что главную опасность для меня представляют бесконтрольные мысли, внутренний депрессивный монолог – я называю его тёмным голосом. Именно он доводит до безумия. После общения с бабушкой я знала несколько приемов, как его усмирить. Я слушала окружающую природу или шум города. Это были временные способы. Хотелось чего-то более действенного. Во время следующей встречи обратилась к Евгении.

– Если ты этим интересуешься, то наша прошлая беседа не прошла зря, – она светилась счастьем.

Я кивала. В этом её цель – помогать другим.

– Мне кажется, это всё от гордыни. Если бы я была более чувствительна, сопереживала людям, возможно, этих проблем не было.

– Не думаю, что бесконтрольные мысли связаны с гордыней. Я вижу всё в ином свете.

– В каком? – я насторожилась.

– Ты сказала: «проблема»? Это для тебя проблема, – она рассуждала вслух.

– Ну, конечно!

– Твое отношение – вот в чём загвоздка. Ты постоянно думаешь о своих бесконтрольных мыслях! Ты их боишься?

– Да.

– Пойми, пока ты будешь их бояться, они не покинут тебя. Пока ты будешь думать о них, они никуда не уйдут. Ты генерируешь вокруг них энергию, позволяя им жить. Они питаются тобой, твоей жизненной силой. Это паразиты, только такие, от которых нет таблетки.

– Так что мне делать? – опечаленно буркнула я.

– Встретиться с ними лицом к лицу и показать, что больше не боишься их.

– Легко сказать!– я хмурила брови, но ничего не понимала. Внутри вновь начинала трещать темная гордыня. Правильно было бы спросить пошаговую инструкцию, но я ведь умная и легко понимаю абстрактные требования. Пусть это даже не так.

– Ещё проще сделать! – улыбаясь, заметила Евгения.

«Но как?» – не унимался мой мозг. Я не решалась уточнить такую глупость. Бабушка внимательно следила за мной. Это надо сделать сейчас, сломить внутри себя это гордое, своенравное существо, постоянно портящее мне жизнь.

– Я глупая! Объясните как! Дайте инструкцию! – Наконец-то на одном дыхании выпалила я.

– Думаю, гордыня сломлена! По крайней мере, в этой битве, – старуха хлопнула в ладоши.

Глупая улыбка скользнула на губах. Она права. Я прислушивалась к себе. Только бы не возникло ощущения вины. Евгения опередила события.

– А сейчас уясни главную вещь: в этом мире нет ничего важного. Ты пришла в этот мир, как гостья. Помни, кто ты! Не забывай, что мы здесь временно! Скажи мне: разве тебе хочется тратить своё время на угрызения совести? Оно сейчас у тебя на лице.

Я залилась краской.

– Или на стыд? А может, на гордыню? Или отдаться бесконтрольному течению мыслей? Или прочей блажи? Маша, мы только гости в этом мире. Мы пришли наслаждаться этой жизнью, а не мучиться. Твоя жертва бесполезна! Мир не нуждается в ней.

Я готова была разреветься.

– Послушай меня, – она взяла меня за руку. – Всегда задавай себе четыре вопроса. Самые простые и обыденные. Как стороны света. На севере: «Где я?». На юге: «Что я делаю?». На востоке: «Зачем делаю?». На западе: «Будет ли важно это через год?».

Я стерла слёзы и повторила:

– Вопросы…

Евгения подхватила, и в два голоса мы синхронно проговорили:

– На севере: «Где я?». На юге: «Что я делаю?». На востоке: «Зачем делаю?». На западе: «Будет ли важно это через год?».

Бабушка для пущей убедительности указывала руками на стороны света.

Я ощущала, как воздух судорожно входит в лёгкие – так бывает от сильных эмоций. Мне никогда не забыть то ощущение, когда я спросила себя: «Где я?». Тонны пыли и грязи посыпались с моего сознания, оно словно зашевелилось, отгоняя дремоту. Еще несколько секунд – и мои глаза внимательно смотрят на окружающий мир. В один миг я понимаю, что вокруг уйма всего нового и непонятного. Чувство новизны будоражит.

– Что делаю? – шёпотом бросила в безмолвную тишину.

– Учусь, – ответила сама себе.

– Зачем?

– Чтобы стать собой.

– Будет ли это важно?

– Нет.

И последний ответ ужаснул. Он заставил дрожать. Евгения заметила мою растерянность.

– Да, милая, в этой жизни нет ничего важного… Мы просто гости. Гости, которые пришли на эту землю, чтобы прожить долгую и счастливую жизнь…

Время замедлилось. Я могла детально рассматривать и ощущать всё, что происходит. Я понимала и принимала сакральный смысл жизни.

Евгения вывела меня на балкон.

– Посмотри вниз. Взгляни на этих прохожих. Какие они?

Поток людских тел проплывал внизу.

– Быстрые, – я проговорила первое, что пришло в голову.

– Куда они смотрят? – продолжала она.

– Под ноги, перед собой, в телефоны…

– Отлично! Они здесь?

И «здесь» значило не место, а время. Я глянула на бабушку, подтверждая свои догадки. Она моргнула глазами – всё ясно, я права. Сосредоточенное, я бы даже сказала, страдальческое выражение лиц говорило само за себя. Ими владеют мысли, они в прошлом или в будущем, но только не здесь.

– Нет! Они в мыслях, которые уносят их в прошлое или будущее, – пояснила я.

– Там внизу, среди них, смогла бы ты оставаться здесь и сейчас?

Я представила себя в толпе. Я поддалась бы её влиянию и стала такой же, как они, точь-в-точь, ничем не отличаясь.

– Думаю, нет.

– Почему?

Я пожала плечами.

– Сейчас ты где? – Евгения с задором обратилась ко мне.

– На балконе.

– И смотришь ты на все происходящее как? – она окинула людей взглядом.

– Сверху, – я проговорила и остолбенела.

– Да, дорогая, всё верно. Ты смотришь на происходящее отстранённо и видишь картину в целом, беспристрастно, без надуманных важностей! Это возможно, если мыслями быть здесь и сейчас, а не в иллюзорном будущем или давно прокисшем прошлом. Уловила?

– Угу! – всё, что выдала я.

Я долго стояла на балконе. Здесь сверху это делать легко. А каково там, в толпе? Как не потерять нить здравого смысла? Мне предстояло многому научиться. Я прожила достаточно лет, но никогда не задумывалась о таких очевидных вещах. Правда жизни всегда ходила рядом, только я её не замечала. Для себя я уяснила, что быть здесь и сейчас – это, в первую очередь, умение созерцать окружающую действительность без оценок, без ожиданий, без важности.

Евгения подытожила мои немые рассуждения.

– Суть этого урока, что тёмные мысли, кричащие в твоей голове, появляются извне. Ты смотришь, слышишь, читаешь, а потом начинаешь рассуждать, подключаются эмоции, недовольство, возмущение…

– Всё именно так.

– Я знаю! – она погладила меня по руке. – Первоисточник всегда внешний. Когда ты научишься отстраняться и созерцать, то поймешь суть всех вещей.

Я посмотрела вниз. Пятничный вечер едва начинался, офисные служащие спешили по домам или в ближайший бар. Было многолюдно.

– Так и будешь смотреть? – провокационно начала она.

– Мне надо к ним, – я указала на людей.

Евгения кивнула и добавила:

– Суть ты уловила, пора закреплять на практике. Нужно спуститься в народ! Одно дело созерцать с балкона, а другое – в толпе.

Мне было страшно, словно я попала на экзамен. Отстранённая и безликая толпа могла поглотить в любой момент. Я теряла уверенность, внутренний диалог включался, как самозащита.

Я отошла в сторону и уставилась на прохожих. Так было легче, практически тоже самое, что смотреть с балкона. Беспристрастное созерцание принесло результаты, не сразу, пришлось попотеть. Я то и дело пресекала едкие замечания в адрес незнакомых мне людей: то юбка не та, то смотрит косо, то еще какая блажь вспыхивала в сознании. Почему я так сурова к ним? Откровенный вопрос точил сознание. Может, я хочу утвердиться? Именно таким низким способом! Унизить другого, найти в нем изъяны. Мне стало противно, так как это была правда.

Простояла я достаточно, солнце клонилось ко сну. Пора действовать! Мне нужно слиться с ней и при этом остаться собой, не терять чистоту сознания. Так легко шагать рядом с другими людьми и так сложно делать это осознанно. Время от времени, я замечала Евгению, она выходила на балкон, наблюдала за моими стараниями. Её присутствие бодрило.

Несколько шагов навстречу – и вот я смешалась. Сердце стучало глухо. Взгляд блуждал по прохожим. Вот они, на расстоянии вытянутой руки, но так далеки. Где их мысли? Большинство спало на ходу. Стоит обратиться к любому из них, и на несколько секунд человек появится в этом мире. Ответит на вопрос и вновь уйдет туда, где мысли правят балом. А ведь то, что мы называем жизнью, состоит именно из этих коротких моментов.

Я радовалась успеху – у меня получилось. Мысли появлялись, но в тот же момент отступали. Я слушала гудение толпы, обрывки фраз, удары каблуков, ощущала запах духов, еды и пота. Я видела людей разных, но все они казались мне такими красивыми, впервые я видела только красоту. Внутри меня что-то менялось, я полностью отдавалась этому процессу.

Тёмно-лиловое небо выпустило последние лучи; они скользнули по домам и тротуару, достигли моего лица. Меня залило светом и теплом – вот она, жизнь. Такой я её не знала!

Этот момент навсегда останется со мной.

8

Мои новые умения: отключать мысли, созерцать окружающий мир, способность слушать и слышать его, были самыми ценными за мою жизнь.

Уставшая от изматывающих мыслей, я наслаждалась тишиной. Да, я возвращалась к угрызениям или самокопанию, но теперь это не было проблемой, ибо я имела тайное оружие.

Это своеобразная форма медитации. Она идеально подходит современному человеку. Просто созерцать, просто слушать, быть здесь и сейчас, отбросить важность. Эти бесхитростные действия придавали энергии. С каждым днём становилось легче и легче. Я очищалась от прошлого негатива. Происходящие метаморфозы, вызывали эйфорию. Только все имеет свои сроки. Все закончилось также неожиданно, как и началось. Это может звучать странно, но через неделю медитации я была опустошена. Раньше меня изводили мысли, а потом их отсутствие. Внутри была пугающая тишина. Внутренний мир – подобие пустому дому. С этим нужно было что-то делать. Можно вернуться в прошлое, к орущим мыслям, но это пугало больше, чем неизвестность.

Я направилась к Евгении, которая строго наказала мне:

– Придёшь, когда поймёшь, что готова к новому уроку!

– Я сейчас готова! – помню, торопилась я.

В ответ она махнула рукой.

– А как я это пойму?

– Поймёшь! Придёт время, и ты все поймёшь, моя юная подруга.

Я шла к своему духовному наставнику. Мне жаль, что я так и не сказала ей, кем она стала для меня.      Увидев моё лицо, она довольно улыбнулась.

– А ты быстро! Я ждала тебя через месяц! Как опустошение?

– Отвратительно! – выпалила я. – Я не буду спрашивать, откуда Вы знаете о моём состоянии. Наверное, Вы колдунья?

– Ведьма, – кокетливо отвечала бабушка.

– Что дальше?

– Дальше? Дальше? – на разный лад повторила Евгения. – Молодёжь не привыкла ждать! Верно?

Я кивнула.

– А сейчас придётся ждать. Заполнить бездонную дыру не так просто! Мария, ты должна уяснить, что раньше твоё внимание притягивали негативные события, они оседали в твоей памяти, а потом появлялись в мыслях и суждениях. Сейчас нужно делать наоборот.

– Неужели добра так много?– с долей сарказма уточняла я.

– Его больше, чем зла. Только о нём не принято говорить. Понимаешь?

– Я верю Вам.

– Ты сама убедишься!

– Я жду задания! – твердо произнесла я.

– Искать хорошее, везде и во всём.