Ржавчина и соль

Пробуждение было ужасным. И не от выпитого накануне алкоголя. Пожалуй, как раз настойка здесь была совершенно ни при чем.

Ему снился странный сон, где он гулял по цветущему саду. Босые ноги ощущали каждый камешек посыпанной гравием дорожки, солнце припекало так, что белоснежная рубашка, распахнутая на груди, промокла от пота, а волосы липли к шее. В этом сне Джим чувствовал себя спокойно. Он был почти счастлив. Вокруг него распускались тысячи цветов, красивые бабочки порхали тут и там, а еще он точно знал, что, когда дойдет до самого сердца этого прекрасного места, его будет ждать что-то хорошее. Или кто-то, чье присутствие заставит почувствовать себя самым счастливым человеком в этом мире.

Солнце становилось все злей, и Джим мечтал, чтобы пошел дождь. Теплый, окрашенный во все цвета радуги.

И дождь пошел. Только он был ледяным и не имел никакого отношения к его прекрасному сну.

Кто-то безжалостно поливал его холодной водой, заставив постель мгновенно отсыреть, а Джима – проснуться.

– Чт… Что! – Он резко сел на кровати, посмотрел шальными глазами на стоящего у изголовья Клайда Безгрешного, а потом и на криво ухмыляющуюся Нору Синклер. В ее руках был чайник, уже пустой.

– Прости, – в ее голосе не слышалось ни капли раскаяния. – Но ты не просыпался. А нам пора.

– Куда? – Резкое пробуждение давало о себе знать: Джим никак не мог сообразить, на каком он свете и что происходит. Вчерашние события вылетели из головы, оставив после себя лишь тонкую завесу горечи.

– Ты же хотел понять, куда мы с Клайдом исчезаем? – Нора перестала ухмыляться и поставила чайник на тумбочку. – Не зря же следил за нами больше недели.

– Вы знали об этом? – Беккет тряхнул головой, пытаясь хоть немного прийти в себя. Он жутко замерз, за ночь комната опять выстыла, а за окном, судя по звукам, снова зарядил серый осенний дождь.

Нора не ответила. Вместо этого она отвернулась к платяному шкафу и выудила оттуда дорожный костюм Джима. К сожалению, ему не пришло в голову его вычистить, поэтому сюртук пестрел многочисленными пятнами глины: в очередной раз выходя из экипажа по дороге из столицы в Оршен, Джим умудрился плюхнуться в грязь.

– Хм. Лучше тогда в пижаме иди, – произнесла Нора, засовывая костюм обратно.

– В пижаме? – Похмелье настигло его внезапно, и Джим почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота.

– Ты спал в одежде, – пояснил Клайд, скрывая улыбку. – Нора пошутила.

Ах, вот они о чем… Впрочем, Беккету сейчас было не до этого. Он торопливо сполз с постели и бросился в уборную, благо ночной горшок был еще пуст, а в умывальнике нашлись вчерашние остатки воды.

– Плохо, что в этой дыре нет водопровода, да? – в уборную заглянула Нора. – Я сейчас распоряжусь, чтобы принесли еще воды. Но учти: приводить себя в порядок придется быстро. Мы и так опаздываем.

– Куда? – огрызнулся Джим, которому очень не понравилось ее бесцеремонное вторжение. Хотелось облегчиться, и пусть он допускал, что проститутка видела и не такое, ему не хотелось заниматься столь интимным делом при ней.

– Туда, где исполняются желания. – Кажется, Нора поняла, что он хочет остаться один. Виновато улыбнулась и закрыла дверь с другой стороны.

Кое-как умывшись, Джим провел пятерней по волосам и посмотрел в зеркало. Лучше бы он этого не делал. Теперь он понимал, чего так испугалась Нелли, когда он пытался ее поблагодарить. Синяки под глазами выглядели так, будто вчера его долго били. На губах запеклась кровь, хотя он так и не смог вспомнить, когда успел так их искусать, а взгляд…

Нора права. Ему пора перестать так смотреть. Хотя бы в зеркало.

Покинув уборную, Джим обнаружил, что Нора и Клайд зря времени не теряли. Его постель сияла свежестью, а отсыревшее белье кучей валялось на полу. С тумбочки исчезла пыль, а на обеденном столе, вместо сваленных в кучу обрывков бумаги для заметок, чернильных промокашек и хлебных крошек, красовался кувшин с водой.

Интересно, а костюм они тоже почистили?

Нора застилала постель покрывалом, а Клайд выуживал из-под кровати носки Джима. Не самые свежие, надо сказать.

– Вы сюда убираться пришли? – Джим подскочил к священнику и отобрал у него носки.

– Нет, – усмехнулась Нора, разглаживая покрывало. – Мы просто ждем служанку. Она принесет воды, чтобы ты еще раз умылся, и завтрак. Клайд был немного расстроен, что в «Старом очаге» не готовят его любимый кофе с корицей и солью, но обещал это пережить.

Джим открыл было рот, чтобы высказать все, что думает об их внезапном появлении и о том, что он узнал вчера, но тут в комнату вошла Нелли.

Интересно, Ирф специально посылает сюда служанку, которая боится его сильнее всех?

В руках девушка держала огромный поднос с тремя чашками кофе, блюдом со свежими булочками и большим кувшином, очевидно, с теплой водой. Джим потянулся было к кувшину, но Нелли настолько красноречиво зажмурилась, что он так и застыл с протянутой рукой.

– Страшный ты человек, Джим Беккет! – Нора весело улыбнулась и ловко перехватила поднос у служанки. – Свободна.

Когда Нелли исчезла за дверью, Нора поставила поднос прямо на покрывало и вручила Джиму кувшин.

– Только быстро, пожалуйста. Если ты хочешь, чтобы мы тебе помогли, стоит поторопиться. Рассвет уже наступил, и мы действительно жутко опаздываем.

Когда он успел попросить этих двоих о помощи? Джим снова отправился в уборную, прихватив с собой гребень, чтобы привести в порядок волосы.

Почему они ведут себя так, будто вчерашняя встреча закончилась хорошо? Почему Клайд так быстро оправился после ранения? Почему Нора сейчас больше похожа на зажиточную горожанку, чем на элитную жрицу любви из известного дома удовольствий?

И почему Джим покорно делает все, что они говорят?

Еще раз умывшись, он поправил смятую после сна одежду, расчесал волосы и покинул уборную. Взял с подноса чашку кофе и сделал глоток.

– Может, вы мне скажете наконец, куда мы опаздываем? – хмуро поинтересовался он, глядя на уставившегося в окно Клайда Безгрешного.

Но ответила Нора. И ответ ее поразил Джима до такой степени, что он расплескал половину чашки от неожиданности.

– Мы заглянем в Пустые Зеркала, – произнесла она. – Кое-что покажем. Кое-что расскажем. А там ты уже разберешься.

– В чем? – выдавил Джим, с тоской разглядывая коричневые пятна кофе на полу.

– В том, что тебе нужно. И мой тебе совет: постарайся думать о хорошем. Спигелы не любят, когда на них смотрят так, как это делаешь ты…

Попытавшись вспомнить, когда именно он дал странной парочке повод так себя вести, Джим мысленно махнул рукой. Если уж быть честным хотя бы с самим собой, он все равно бы отправился к ним и попросил о помощи. Да и разобраться с тайной Клайда не помешает. Даже после алкогольного дурмана, заставившего разум очиститься и расслабиться, Беккет отказывался признавать, что учеником Смотрящего можно стать в сорок лет. Или в сорок пять.

Клайд идеально стар для того, чтобы быть знаменитым проповедником, не больше.

– Вы хотите, чтобы я посмотрел в Пустые Зеркала? – поставив чашку на стол, переспросил Джим. – Но ведь простому человеку не под силу справиться с холодом, идущим оттуда.

Нора хмыкнула. Поправила кобуру и запахнула плащ. Тронула Клайда за плечо, а когда он посмотрел на нее, кивнула к выходу.

– Ты веришь всему, что говорят сборщики налогов? – спросила она у Джима.

Он поджал губы, но решил не отвечать. Вместо этого натянул сапоги и, дождавшись, когда странная парочка выйдет из комнаты, двинулся следом.

Как он и предполагал, отправились они в заброшенную лавку молочника на Книжной улице. Пыль все так же лежала на пустых прилавках, и только запекшиеся пятна крови свидетельствовали о том, что тяжелораненый Клайд Джиму не приснился.

Но сейчас священник выглядит хорошо, хотя еще вчера едва не испустил дух. Перед ним стоял благообразный стареющий мужчина в рясе священника, из-под которой выглядывают кожаные штаны.

– Сюда, – Нора потянула на себя скрипучую дверь подсобки. Окон там, конечно же, не было, и казалось, будто из захламленного помещения на волю хлынула тьма.

Но Джим не спешил нырять в эту жадную мглу. Наоборот, он остановился, уставился на Клайда и внезапно даже для себя выпалил:

– Кто ты? Священник в одежде наемника или наемник в рясе священника?

Безгрешный подарил Беккету восхищенный взгляд и цыкнул языком.

– Ни то, ни другое. Ты все поймешь, если будешь слушаться нас.

– Как Пустые Зеркала помогут мне отмыть имя моего отца и найти истинного убийцу? – После резкого пробуждения и суеты, которую вокруг него развели, Джим почти не помнил о похмелье, и сейчас оно решило его наказать. Начала болеть голова, а привкус кофе во рту снова сменился противным перегаром.

Лицо Норы исказила презрительная улыбка. Она отвернулась от Джима, сунула руку в подсобку и вытащила оттуда трость с серебряным набалдашником в виде собачьей головы.

– Кое в чем сборщики налогов не врут, господин Беккет. – В ее голосе послышалась злоба. – Это место действительно является обителью желаний. И если вести себя правильно – оно исполняет определенные из них.

– И что? – Джим сощурился.

Нора не ответила. Стерла кривую улыбку со своего лица и нырнула во тьму.

– Я задал вопрос! – взорвался Джим.

– Твое желание должно быть истинным, идущим от самого сердца. И его выполнение не должно ломать реальность. Подумай, чего ты хочешь пожелать. – С этими словами Клайд схватил его за плечи, и, не успел Джим понять, что происходит, его втолкнули в подсобку.

В нос ударил резкий запах гнили и плесени, а глаза сильно зачесались. Джим не выдержал и начал яростно тереть их, не замечая, что Клайд тащит его все дальше.

Дальше.

И дальше.

Подсобные помещения обычно два-три шага в длину, что происходит?

Джим осознал, что смрад исчез. Тьма тоже. Распахнув глаза, он ошарашенно смотрел на залитую солнцем Рыжую улицу Оршена, вдоль которой прогуливались совершенно невероятные существа. Больше всего они были похожи на людей, у которых вместо головы были мыльные пузыри. Прозрачные, хрупкие, переливающиеся всеми цветами радуги. Некоторые из этих существ были облачены в рубища, а прочие носили вместо одежды полупрозрачные тоги, не скрывающие, а скорее подчеркивающие ужасные кровоточащие раны по всему телу.

– Что… что это? – прошептал Джим, не в силах вымолвить что-нибудь более осмысленное.

Сам город не казался другим, и если бы не эти существа… А где же тот самый холод?

Повернув голову, Беккет посмотрел на храм Истинного Бога, ведь именно это огромное сооружение было главной достопримечательностью Рыжей улицы, но и здесь его ждал сюрприз. Вместо статуи, изображающей простирающего ладони к небу благообразного старика в хламиде настолько белой, что всегда казалось, будто она излучает сияние даже ночью, на него смотрело нечто в лохмотьях, сгорбленное и с двумя головами. Одна из голов чем-то напоминала изображение Истинного Бога, зато вторая была головой змеи с разинутой пастью.

– Двуликий Бог. Покровитель спигелов и змей, – послышался голос Норы. – Добро пожаловать в Пустые Зеркала, Джим Беккет. У тебя есть почти пять минут, чтобы понять, какое именно желание ты хочешь загадать…

Не в силах оторвать взгляда от разинутой пасти, Джим шагнул в сторону храма, чтобы рассмотреть изваяние поближе.

– Стой! – на запястье легли тонкие пальцы Норы. – Нельзя. Ты впервые здесь, спигелы быстро почуют вторжение. Лучше попробуй сформулировать желание.

Джим моргнул и посмотрел на свою спутницу. Она изменилась. Облаченная в бледно-голубое платье, она совсем не походила на падшую женщину или простую горожанку. Перед ним стояла леди, сжимающая в руке трость с серебряным набалдашником в виде человеческого черепа.

Стоп. Но ведь раньше это была собачья голова!

Джим повернулся и посмотрел на Клайда. Безгрешный все так же был в рясе, но теперь она не сияла белизной, а наоборот, казалась сотканной из самой тьмы.

– Это и есть спигелы? – спросил Беккет, кивнув на пузыреголовых существ.

– Нет. Это пустые желания, которые нельзя осуществить.

Джим нахмурился.

– Я выгляжу так же? – Он вырвал свою руку из хватки Норы и лихорадочно начал ощупывать лицо. Вроде бы пузырем его голова не стала.

Почему он не испуган? Почему в его голове так пусто, ведь он оказался в совершенно невероятном месте! На изнанке мира, куда простым людям дороги нет.

Нереальность происходящего накрыла его с головой.

Ни одной связной мысли.

Как ему загадывать желание, если он с трудом может вспомнить, как его зовут?

– Почему кто-то в рубище, а кто-то изранен? – спросил Джим.

Внезапно послышался жуткий звук. Будто резко провели ножом по стеклу. Противный и короткий, он разбил стоящую вокруг тишину и заставил Беккета немного прийти в себя.

Снова посмотрев на статую Двуликого Бога, он попытался понять, чего хочет. Он хочет, чтобы истинный виновник в смерти его сестры был наказан. Он хочет, чтобы имя его отца было очищено от грязной клеветы.

Он хочет, чтобы негодяи, разбившие его жизнь на множество осколков, поплатились за свои действия.

– Плохо! – внезапно выкрикнула Нора, и ее хрипловатый голос разлетелся по Рыжей улице многогранным эхом. – Очень плохо, Беккет! Ты что творишь?

Почему она кричит? Ведь вокруг тихо, как в могиле.

– Я пытаюсь загадать желание, – огрызнулся Джим.

– Одно! – еще сильнее закричала Нора. – Одно желание, а не несколько!

Джим внезапно обнаружил, что подол ее голубого платья трепещет, как от сильного ветра, а потом ощутил этот ветер кожей.

Горячий, пахнущий ржавчиной, и одновременно холодный, несущий уколы мелких снежинок, он поднимался все сильней, и теперь Джим понимал, почему Нора кричала.

– Сколько у меня осталось? – Подавшись вперед, Джим схватил ее за руки и посмотрел в глаза. Трость с набалдашником в виде черепа упала на мостовую, и снова послышался звук ножа по стеклу. Но сейчас он был не коротким, а наоборот – мучительно долгим. Зубы заныли, и Джим, не в силах сдержаться, отпрянул от Норы, зажмурился и закрыл уши ладонями.

Клайд толкнул его в спину, а потом его подхватили с двух сторон и куда-то потащили. Осознав, что его волокут словно пьяного, Джим попытался перебирать ногами, но у него ничего не получилось.

Затем его резко отпустили, и он упал на задницу, больно отбив копчик камнями мостовой.

«Я хочу найти хотя бы одну зацепку», – проговорил он про себя.

И открыл глаза.

То, что сейчас склонялось над ним, не было пустым желанием. Не было змеей с раскрытой пастью.

– Это и есть спигел? – уточнил Беккет, глядя в пустые глазницы существа, которое было похоже на прогнивший труп с ярко-красным петушиным гребнем на голове. Гребень пульсировал, и казалось, что именно с его помощью существо дышит. Серые и черные патлы свисали с головы твари, с их кончиков капало что-то белое и черное.

Смола и молоко.

Чернила и жемчужная вода.

Ржавчина и соль.

– Да. Молодец, – внезапно сказал Клайд.

Кто молодец? Джим? И что ему делать? Может, ему надо попросить об исполнении желания это чудовище?

Но долго об этом думать Беккету не пришлось. Спигел открыл рот, в котором не оказалось зубов, и издал тот самый звук ножа по стеклу.

А потом опустился на передние конечности и прыгнул. Вверх. Джима обдало черно-белыми каплями, и он почувствовал, что к горлу подкатывается горький комок тошноты.

– Ну хотя бы не зря потеряли полдня, – заметила Нора, наклоняясь над Джимом и протягивая руку. – Вставай. Нам пора. Пустые Зеркала не терпят чужого присутствия слишком долго.

Джим покорно поднялся на ноги и позволил повести себя вперед. Они нырнули в темный переулок, которого в настоящем Оршене на этом месте не было, затем тьма снова стала осязаемой, заставила глаза зачесаться, а потом…

А потом Джим понял, что находится в подсобке заброшенной молочной лавки. И, выйдя оттуда, с удивлением обнаружил, что рассвет уже миновал.

И не просто миновал.

Часы на ратуше пробили полдень.

– Как видишь, время там течет по-другому. – Следом за ним из подсобки вышли Нора и Клайд.

Джим не ответил. Он хотел бы высказать этим двоим все, что о них думает. О том, что нормальные люди не тащат неподготовленного человека в параллельное измерение, где живут люди с пузырями вместо головы и гнилые трупы с легкими на макушке. О том, что им следовало предупредить его, как сильно нужно торопиться. Объяснить подробнее, как именно следует формулировать желание, чтобы оно не показалось обитателю мира зеркальных грез пустым.

А не бросать Джима в этот омут с головой!

Он многое хотел бы им сказать. Но вместо этого повторил вопрос, который задал, когда они были еще в Зеркалах.

– Почему одни пустые желания носят рубища, а другие – полупрозрачную ткань? Откуда эти раны?

Клайд подошел к пыльному окну лавки. Нора, вздохнув, закрыла дверь в подсобку и только потом ответила:

– Рубища носят те, кто осознает свою пустоту и незначительность. А раны кровоточат у тех, кто тоскует по несбывшимся снам. Кто мечтает о пустоте, не осознавая ее. Кто готов жить ради пустоты. – Нора снова вздохнула. А потом подарила Джиму укоризненный взгляд. – Я из-за тебя трость потеряла. И боюсь, что до завтра ее прикарманят спигелы. Какое желание ты загадал?

– А с чего ты взяла, что у меня получилось? – процедил Джим.

– Несмотря на твой взгляд, тебя отпустили. – Кажется, она поняла, что он слегка зол. – Не переживай, Беккет. Оно сбудется. Завтра.

– То есть я могу идти дальше спать? Вы мне даже позавтракать не дали, – напомнил Джим.

– Ты можешь делать все, что хочешь, – пожала плечами Нора. – Мы с Клайдом отдали тебе долг. Теперь все в твоих руках.

– Ты десять лет ныряла в тот мир. – Джим оскалился. Его снова обуяла ненависть к этой женщине. Но теперь причина была совсем в другом. – Ты уже давно могла найти их. Тех, кто убил мою сестру. Кто разрушил твою жизнь.

Нора горько усмехнулась. Никак не прокомментировав этот выпад, она прошла мимо Джима и покинула лавку.

– Ты должен будешь извиниться перед ней, – подал голос Клайд. Его белоснежная ряса, казалось, излучает свет. – Нора ничем тебе не обязана. И ее желанием было перестать быть шлюхой. Сейчас, как понимаешь, она ею только притворяется.

– Зачем же вы ходите в это место каждый день? – спросил Джим. – Прогуляться?

– Пустые Зеркала завораживают. – Клайд отвернулся от окна и светло улыбнулся Беккету. – Ты тоже скоро поймешь, что хочешь оказаться там еще раз. Иди досыпай. Поешь. Приведи себя в порядок. Каким бы ни было твое желание, завтра оно исполнится. Главное, не проморгать момент, когда это случится.

С этими словами Клайд покинул лавку молочника, оставив Джима одного.

Почувствовав слабость в ногах, Джим опустился на пол, оказавшись на том же месте, где вчера лежал израненный Клайд.

А ведь Беккет так и не узнал, как он смог так быстро исцелиться.

Ничего. Еще узнает.

А завтра у него появится зацепка. Он найдет убийцу своей сестры. Обличит. Растопчет, смешав его имя с грязью.

И наконец сможет жить спокойно…

Немного отойдя после визита на изнанку, Джим поднялся на ноги, отряхнул плащ и вышел из заброшенной молочной лавки. Не таясь, как это делали Нора и Клайд. Пожалуй, стоит последовать совету парочки и привести себя в порядок.

– Негоже заниматься мародерством, молодой человек, – через несколько шагов послышалось за спиной.

Похолодев, Беккет обернулся, лихорадочно пытаясь придумать повод, который заставил его зайти в давно заброшенное здание. С представителями власти лучше не связываться. Не сейчас, когда за спиной Джима не осталось даже тени Ника.

Но шедший позади него человек, увидевший, откуда вышел Джим, не выглядел даже мелким патрульным, не говоря уже о большем. Немного сутулый старичок в темно-сером плаще, сжимающий в руках потрепанную бумажную папку, подслеповато щурился, глядя на Беккета из-под толстых линз очков в роговой оправе. Вид у него был, как у профессора в университете, который застал студиозуса за списыванием на экзамене.

Студиозусом себя Джим и почувствовал.

– Я… – позорно промямлил он, опуская взгляд. – Просто…

Ощущая себя полным идиотом, Джим замолк, так и не сказав ничего внятного. Старичок приблизился к нему, даря возможность разглядеть его поближе, и Беккет внезапно ощутил невероятное облегчение. Под правым глазом собеседника, наполовину скрытый оправой, краснел старый шрам. Когда-то этот человек крепко подрался, выпив лишнего. Даже чуть глаза не лишился. А вот вторым участником драки был Старый Ник, который с ностальгией вспоминал былые деньки, когда он не был верховным судьей и еще мог ходить по злачным местам.

Хм…

Может, зацепка нашла его уже сегодня?

– Вы Норман Увайл по прозвищу Жало? – выпалил Джим, продолжая разглядывать нитку шрама на скуле старика.

Тот сначала удивленно распахнул глаза, а затем усмехнулся.

– Давно меня так не называли… Лет десять, а то и больше. Откуда вы меня знаете? – Жало сощурился.

– Я… Я был учеником Ника Элви, – сглотнув, ответил Джим. – Вы, наверное, знали его под другим именем…

Выражение лица старика несколько раз изменилось: подозрение, злость, озарение, а потом и ирония.

– Ученик самого Призрака! Ничего себе! А ведь старый пень когда-то клялся мне, что предпочтет спрыгнуть с крыши храма Истинного, чем наставлять какого-нибудь дурака!

– Я не дурак, – буркнул Джим. – А с годами меняются все. Даже вы.

– Это точно, – кивнул Жало… то есть Норман. – Я вот в те времена и подумать не мог, что стану архивариусом.

Беккет подавился слюной. Несколько раз хлопнув себя по груди, он прохрипел:

– Кем?

– Архивариусом! – повторил старик, убеждая Джима в том, что предыдущая реплика ему не послышалась. – Раскладываю по полкам никому не нужное старье: выпуски газет, выписки протоколов… когда-то я считал это скучным. Все-таки был одним из самых успешных сыскарей своего времени. А Ник, я слышал, помер. Жаль его.

– Жаль… – эхом повторил Джим. Мысли бежали с невероятной скоростью, заставляя мир вокруг кружиться.

А ведь он все равно однажды собрался бы в архив. И то, что там работает старый друг… ладно, собутыльник Ника, ему только на руку. Пожалуй, Беккет может сказать, что ему повезло. В память о старом знакомом этот старик может выболтать Джиму что-нибудь важное… что-нибудь нужное.

Это и есть зацепка?

Нет.

Джим по-прежнему в тупике, а еще его берет искренняя злость, когда он вспоминает про Нору и Клайда. Они оба – просто жалкие трусы. Их жизнь пошла под откос, как и жизнь Джима, но они-то знали, как все исправить! А вместо этого…

А вместо этого Нора Синклер изменила свою судьбу и, кажется, довольна нынешней жизнью.

А Клайд? Каким было желание Клайда? Почему Джим не спросил его об этом?

Задумавшись, Джим совсем забыл, что стоит посреди Книжной улицы, а на него с интересом глазеет бывший друг его наставника.

– Знаете, молодой человек, я, пожалуй, не буду спрашивать вас о том, чем вы занимались в молочной лавке, – заявил архивариус.

– Почему? – опешил Джим, обнаружив, что сутулый старик макушкой едва достает ему до подбородка.

– Потому что вам сейчас крайне необходимо выпить чаю и расслабиться, – со знанием дела заявил Норман. – Вы смотрите на этот мир так, что при определенном стечении обстоятельств вами могут заинтересоваться Смотрящие.

– С чего бы это?

Неужели его взгляд изменился и теперь любой, кто имеет хоть какое-то отношение к магии, сможет определить, что он нелегально проник в параллельное измерение?

– Так смотреть нельзя, – вздохнул старик. – Вы же еще совсем молоды, откуда столько ненависти к этой жизни?

– При чем здесь Смотрящие?

Норман снова глубоко вздохнул и почесал свой длинный крючковатый нос, покрытый оспинами.

– Да слышал я пару раз, будто люди со слишком тяжелым взглядом могут смотреть в Пустые Зеркала, даже не обладая магическим талантом. Но вы правы. Ерунда все это. Я просто хотел, чтобы вы вернулись в реальность. Предложение насчет чая еще в силе.

Джим скривил губы в подобии улыбки. Норман оказался из тех веселых стариков, которые считают, будто без посиделок с чаем и плюшками этот мир рухнет.

Вспомнив, что он не завтракал, Беккет улыбнулся уже более искренне.

– Не откажусь, – стараясь смотреть на собеседника как можно благодушней, произнес он. – Вы живете неподалеку?

Норман просиял, а потом покачал головой.

– До моего обиталища довольно долго идти. Но я как раз шел в архив. Брал работу на дом, – он потряс папкой. – Надеюсь, пыльные стеллажи с грудами бумаг не помешают вам получать удовольствие от чая?

– Не помешают, – чистосердечно ответил Джим. – Если вы позволите мне в некоторые бумаги заглянуть…

Раньше он никогда не задумывался, почему Книжная улица называется именно так, ведь городская библиотека находилась совсем в другой стороне, на Шахматной площади, а теперь знал ответ на этот вопрос.