Где в жизни «щасте»?

– Бред! – мама качает головой. – Какой секрет в отчиме? Это бредятина. Но знаешь, что меня напрягает? То, что он сначала тебя напугал до предела новостью о смерти папы, а потом выдал, что это не тот. У меня, конечно, отлегло, но осадок остался.

– И у меня осадочек. Словно он какую-то игру ведёт, – бормочу я, глядя в пустоту.

– Ладно, главное, что в субботу он будет в строю. Посмотрим на него вживую, – говорит мама, поднимаясь. – Но ты, детка, будь на чеку. Эта вся история – прям какой-то тёмный лес.

Очень тёмный. И очень дремучий. Капец! Джунгли непроходимые! Встаю и иду в комнату. Вроде всё прояснилось, но почему-то стало только страннее. Хотя есть тут и маленький плюсик. Становится понятнее, почему Эмиль так спокойно готов согласиться на удочерение Майи. Он когда-то сам оказался в таком положении, вырос с неродным отцом, поэтому его самого не пугает статус отчима. А тот чувак, который сегодня умер, вообще малозначим для парня. Как-то так.

Остаётся дождаться субботы. Не просто для свидания, а чтобы дальше разбираться, что вообще происходит в голове у этого Эмиля.

Всю пятницу мы с мамой проводим сначала в торговом центре, а после на кухне. Маюня с нами. Её коляска служит отличным транспортом для перевозки продуктов из магазина до дома. Вместительная корзина внизу выполняет свои функции.

– Мам, я забыла тебе сказать, что Эмиль не ест картошку, – сообщаю, когда вижу, что она явно набирает всё для оливье.

– Совсем? – удивляется, держа в руке банку с зелёным горошком.

– Абсолютно! Не терпит ни в каком виде! – заверяю я.

– Час от часу не легче, – вздыхает и качает головой.

Я только поджимаю губы.

– Ну, это он не ест, а мы с удовольствием, – пожимает плечами и бросает банку в тележку. – Может назовёшь его предпочтения?

– Да вроде всё ест, кроме этой чёртовой картохи!

– Будут блюда и без картошки, – хмыкает мама. – Не знаю, что подают на ужин в его семье, но у нас своя семья, поэтому как-то особо подстраиваться не будем. Может, у них там королевские креветки и устрицы, а ещё чёрная икра в качестве гарнира три раза в день. Я не собираюсь гнаться за кем-то. Тем более, когда мои финансы имеют свойство заканчиваться.

Уж да! Всё снова упирается в деньги. В эти пресловутые бабки! Ловлю себя на мысли, как же хорошо быть богатым. И если Эмиль мне в этом поспособствует, то я уже почти готова на отношения. Только бы выяснить, что же он за фрукт. А пока жёсткая френдзона! Карантин на два-три месяца железно!

– Ма-ам! – тормошу её за рукав. – А норм будет, если я сама торт испеку?

– Ты умеешь? – улыбается мамуля.

– Обычную шарлотку запросто могу замутить, – хвастаюсь.

– Замечательно! – охотно соглашается она. – Тогда с тебя торт!

Мы уже заканчиваем оплату в кассе самообслуживания, когда у меня пиликает айфон. Сообщение от Данилы! Вот чёрт, совсем невовремя! Сердце предательски подскакивает, разгоняя кровь. Аж в ушах шумит. Открываю и читаю текст:

«Завтра приеду. Пойдём гулять с коляской!»

Перечитываю и не врубаюсь, что за приказной тон. Кто он вообще такой, чтобы так беспардонно заявлять о себе? И где он был, когда я в нём так нуждалась, что готова была утопиться и повеситься одновременно?! Во мне закипает злость. Но приятная такая злость. Мстительная. Не зря же мой папа как-то сказал, что всколыхнуться у Дани отцовские чувства, как только возьмёт дочь на руки. Именно так и происходит.

Только вот, как бы мне самой не хотелось этой встречи, завтра у меня день занят. Целиком и полностью.

– Блин! – не сдерживаюсь я.

– Что там? – мама тут же напрягается.

– Данила! – шиплю я, показывая ей экран. – Хочет, чтобы завтра я пошла с ним гулять. И с Майей.

Мама гневно выдыхает.

– Вот же наглец! – возмущается она. – Он что, решил, что имеет право? Он тебе не муж, а тот, кто бросил тебя на призвол судьбы! Ты ему что, обязана?

– Нет, конечно! Но он же… биологический отец! – бормочу я.

– К чёрту его биологию! Кинул – всё, поезд ушёл! Ответь ему, чтобы раз и навсегда забыл к вам с Майей дорогу. Иначе так и будет подкатывать и компостировать тебе мозги, – раздражённо шипит мать.

Я прикусываю губу. Мама, конечно, права на все сто, но она не догадывается о моих глубоко скрытых чувствах, с которыми я безуспешно пытаюсь бороться. Сама же прекрасно понимаю, что Данила – это токсик, от которого нужно держаться подальше. Но частичка меня… тупая и романтичная, наверное… мечтает о невозможном. Однако, пока у меня есть Эмиль, Даниле покажу фигу.

«Я завтра занята», – строчу короткий и понятный ответ.

Но это для меня он понятный, а Данила, кажется жёстко тупит.

«Интересно чем?» – чую, как веет похабным ехидством.

«Не важно», – мне хочется быть сдержанной.

«Я отец ребёнка и имею право видеть», «Так что, будь добра, выделить час для прогулки».

Меня начинает штормить. А этот чел ничего не попутал, чтобы выдвигать требования?

«Повторяю», «Завтра день занят», – дублирую предыдущий ответ.

«Со своим новым @барем встречаешься?»

Так, ну это уже перебор! Лютое хамство я терпеть не собираюсь и кидаю абонента в чс. Но уверена, что Данила не успокоится и напишет мне в другом мессенджере. И, естественно, это происходит, но позже, когда я уже дома и кормлю Майю.

«Ты ох@ела, девочка», «Я подам в суд на отцовство!»

Эта угроза звучит смешно, но меня жутко нервирует. Даже чувствую, как застывает молоко в груди. Если и дальше будет продолжаться эта нервотрёпка, то моё молоко окончательно исчезнет. Как я ни стараюсь разогнать это молоко, его всё равно мало.

«Сморю, прошаренный», – ставлю ехидный смайлик. – «Денег сначала заработай!» – и снова в блок.

Сколько раз я уже блокировала и разблокировала Данилу… Прекрасно себя знаю, что через две недели я достану этот контакт из чс и буду снова тупо ждать, когда он напишет.

Заветная суббота начинается с детского крика. Я уже уяснила, что выходных в этой жизни у меня ещё долго не будет. Каждый день в режиме нон-стоп.

– Лерочка, тебе грех жаловаться на малышку, если ты спишь ночью больше четырёх часов, – успокаивает меня мама. – У других детки просыпаются через каждые полчаса. У тебя Маюня настоящее сокровище.

– Я бы, наверно, сдохла! Не представляю, как эти мамы ещё живы! – ворчу я.

– Не ворчи, – укоризненно говорит она. – Не гневи, Бога! Лучше скажи «спасибо» за такую замечательную кроху.

– Спаси-и-и-ибо! – иронизирую я.

– Сейчас я всё приготовлю для ужина и пойду гулять с Майей. А ты займись тортом!

Что-то мне уже совсем не хочется заниматься выпечкой. С удовольствием бы повалялась на кровати, скроля в телефоне. Чёрт же меня дёрнул за язык с этой шарлоткой!

Быстро готовлю тесто и задвигаю в духовку. Выставляю таймер и сама на боковую. Как-то пропустила уведомление от Эмиля. А там… фотки с разбитой бэхой. Его любимой. И комментарий: «Попал в аварию». Ну это не Эмиль, а сто рублей убытка! И как его угораздило?

«Сам как?» – спрашиваю парня, которому чего-то не везёт в последнее время.

«Я норм», «Капот в хлам», «Но я её соберу», «Сам лично», «Будет конфетка», «Отвечаю!» И ряд ржущих смайлов.

Эмиль словно на вайбе. Вроде вчера у него умер отец, а сегодня он прикалывается, как ни в чём не бывало. Трэш! Рассматриваю фотки, где он одной рукой держит погнутый номерной знак на фоне помятого капота и оторванного бампера. Как он умудрился влететь?

«Не смешно», – леплю грустный смалик. – «Ты вечером приедешь?»

«100%», – однозначный ответ. – «Ща Мирон подрулит с эвакуатором», «Погрузим бедолагу», «Оттащим в сервис».

Вскоре в его инсте красуются сторис, где он с растерянным и глупым видом стоит рядом с разбитой БМВ и лыбится. Наверно, попросил Мирона сфоткать.

Приезжает Юля с племяшкой, и мы накрываем на стол. Мама предпочитает нянчиться с внучками. Укладывает спать Майю и присоединяется к нам. Привлекает старшую внучку к нашей общей суете.

«Я на месте», – сообщает Эмиль. – «Открывай дверь!»

Впускаю парня в квартиру. Его руки заняты. Вижу внушительный букет роз и какую-то коробку.

– Держи, – он суёт мне в руки коробку. – Это тебе. А где мама?

– На кухне, – указываю кивком головы.

Парень уверенно направляется по узкому корридору, но мама уже выходит навстречу.

– Это Вам, – с сияющей улыбкой Эмиль вручает женщине цветы.

Мама принимает огромный букет.

– Большое спасибо, – благодарит она и тихонько добавляет: – Прими мои соболезнования.

Я внимательно наблюдаю за Эмилем. Его чёрные брови взмывают вверх в немом вопросе и искреннем удивлении. Глаза округляюся. Вот это поворот. Кажется, что парень напрочь запамятовал о случившемся.

– Прости, но мне Лера сказала, что у тебя отец умер… – поясняет свои слова мама.

– А, ну да, – тень скорби мгновенно ложится на лицо парня, глаза в пол. – Да, спасибо!

– Ты держись! Всё образуется! – мама кладёт руку на его плечо в знак поддержки.

Эмиль послушно кивает и поворачивается ко мне. Я как раз рассматриваю свой презент. Это тот самый медведь из детского магазина, которого мы обсуждали, когда Эмиль прятал меня от чесоточной Полины. Игрушка дорогая по моим меркам, но она дышит, как живая, и издаёт белый шум. Я уже и забыла про этого серого мишку с белым брюхом, но как о нём вспомнил Эмиль с его-то дырявой памятью? Странно, но внутри разливается что-то тёплое и очень приятное.

– Ты ненормальный! – изумлённо выдыхаю. – Зачем?!

Я нежно обнимаю парня, прижимаясь щекой к его гладковыбритой коже. Он обхватывает меня своими сильными руками и вжимает в себя. Держит так крепко, будто никогда уже не выпустит.

– Ну ты же хотела, – шепчет мне на ухо так интимно и целует в щёку. – А я обещал. И я выполняю свои обещания.

Запах его дорогого парфюма щекочет ноздри. От мужких рук пышет жаром, который опаляет каждый мой нерв. Мы так и стоим в узком корридоре, обнявшись, застыв в колдовском моменте.

– А того розового слона кто-то купил, – грустно сообщает Эмиль. – Но, если где-то увижу такого, то обязательно куплю и поселю у себя в доме.

Сцена наших обнимашек затягивается, и я начинаю вертеться. Парень нехотя разжимает кольцо своих рук, выпуская меня на волю.

– Проходите и рассаживайтесь, – слышу мамин голос.

Ужин проходит без напряга. Инициативу берёт Юля. Она у нас разговорчивая. У неё есть вопросы, касательно машин. Оказывается, что было покушение на угон их новенькой Шкоды. Она расспрашивает Эмиля, как специалиста, а он охотно отвечает на все вопросы моей сестры. Объясняет профессионально, обращая внимания на мелочи и детали. Никагого сленга и уж, тем более, мата. Всё лаконично, членораздельно, грамотно.

Постепенно беседа перетекает на тему посторойки или покупки частных домов. Здесь парень тоже хорошо подкован и чётко отстаивает свою точку зрения. Делает расклад по строительству, основываясь на собственном прошлогоднем опыте. Мы с мамой лишь сторонние наблюдатели, но всех это устраивает. Старшая внучка регулярно отвлекает своими играми.

– Почему ты ничего не ешь? – спрашиваю у парня, глядя в его почти пустую тарелку.

– Спасибо, я покушал дома, – отвечает он.

Не представляю, когда он столько успел за сегодня: попасть в аварию, эвакуировать бэху в автосервис, заехать домой… Цепочкой тянется вопрос, кто ему готовит еду. Потом забежать в магазин за цветами и подарком… Метеор какой-то.

– Кто же в гости сытым ходит? – шутит мама. – Ну тогда чай или кофе? Ты же не откажешься от шарлотки? Лера сама пекла.

– Мне чай, если можно, – предельно вежливо говорит парень. – Обязательно попробую тортик, – лукаво подмигивает мне и, наклонясь к самому уху, шепчет: – Надеюсь, ты подмешала туда что-то приворотное?

– Придурок! – смеясь, отталкиваю его от себя. – Не хочешь, не ешь!

– Что-то не так? – оборачивается к нам мама.

Эмиль скромно улыбается, явно довольный своей подколкой, а мне надо что-то сказать на это.

– Он думает, что я хочу его отравить! – выпаливаю я. – Шутка!

– Ох, юмористы! – добродушно вздыхает мама и расставляет на столе чашки с чаем.

– Завтра едем на море, – напоминает Эмиль о своих планах потусить со мной. – И Майю возьмём. Кстати, она скоро проснётся? А то я так не увижу её сегодня.

– Скоро, скоро, – мама бросает взгляд на настенные часы. – Я, между прочим, завтра тоже в гости еду. В ту сторону.

– О, ты к тёте Наташе собралась? – изображаю удивление. – А на чём поедешь?

– Пока не знаю. Общественный транспорт, наверное, – пожимает плечами мама. – Или Игоря попрошу.

Насколько я помню, то добираться до туда муторно. Автобус ходит редко. Мы, как правило, всегда приезжали в гости на своей машине.

– Может подбросим мамулю? – толкаю Эмиля локтем в бок.

– Конечно, – серьёзно отвечает парень. – Как скажешь.

В этот момент он как-то неудачно поворачивается и задевает локтем чашку. Она опрокидывается, заливая стол. Горячий чай льётся по краю прямо на мои ноги. Я подскакиваю. Мама охает и хватает салфетки, промокая ими стол. Юля отодвигает посуду. Эмиль тоже поднимается, чтобы не намочить джинсы.

– Извините, – виновато бормочет он. – Я случайно.

Я громко и зло соплю, поджав губы. Сморю в его хитрые глаза, а в них переливается беззвучный смех и скачут бесы. Кажется, что парень специально устроил этот мини-аврал, чтобы не пробовать мой торт и завершить смотрины. Ну жулик, он и есть жулик.

– Вот и Майя проснулась, – сообщаю я, расслышав сквозь все оханья и аханья детский плач.

Направляюсь к дочке. Эмиль идёт следом. Я не возражаю. За нами бежит племяшка. Маюня заливается пронзительным криком. Любопытная двоюродная сестричка тоже с интересом разглядывает малютку.

– Можно я подержу? – спрашивает Эмиль.

Сейчас его взгляд сосредоточенный и серьёзный. Под моим чутким контролем он вытаскивает младенца из кроватки. Я помогаю ему, поддерживая головку. Как же мило они смотрятся вместе.

– Тише, тише, – качает кроху Эмиль, пока я готовлю чистый памперс.

Племяшка переминается с ноги на ногу в нетерпении дотронуться до своей сестрёнки.

– Посмотри, это твоя сестричка, – разговаривает с Майей, наклоняется, показывая Юлиной дочке младенца. – Подрастёшь, и будете вместе играться.

Маюня будто прислушивается к его ровному бархатистому голосу. Замолкает, качаясь в его сильных руках. Кажется, что счастье – вот оно, тут, совсем рядом. Мне просто нужно перестать загоняться, и всё будет чудесно. Но как закрыть глаза на проделки этого плутоватого парня? Почему у меня нет гарантий, что он сможет стать достойным отцом для моей дочери? И где их взять – эти гарантии? Ведь без них я не имею права рисковать нашей судьбой.