Сводные. Всё началось с ненависти

– Видишь, мы теперь и подарками обмениваемся, – ухмыляется гад. – Но я бы предпочел взять натурой.

Тошно становится от этой его самодовольной улыбочки.

Ослепительной, уверенной, сжигающей дотла.

Вся ненавистью к нему пропитываюсь.

Появляется вполне закономерное желание где-то раздобыть металлическую губку и стереть раздражающее выражение с его нахального лица, пропитанного чистым превосходством.

Ибо нечего бесить!

Запоздало до меня доходит, что мы все еще стоим вплотную друг к другу. Руки Ярослава на моей талии, а наши губы так близко, что ничем хорошим это точно не закончится.

Ни для меня, ни для него.

Потому что если Волков-Ушаков еще хоть раз на мои губы посягнет, то я сломаю ему нос во второй раз.

И вообще неважно, что первая поцеловала этого парня.

Вот идиотка…

– На тренировку едешь? – будничным тоном осведомляется он.

– Не твое дело.

Отталкиваю Ярослава от себя и делаю несколько шагов назад.

– Больше не повторится, – показательно провожу ребром ладони по нижней части своего лица, словно пытаясь избавиться от прикосновения его губ. – Можешь не смотреть на меня, как…

– Как?

Во взгляде Волкова загораются издевающиеся надо мной языки пламени. Орут во все горло:

«Ты сдашься! Сдашься! Сдашься!»

– Ев? – прерывает наш чудесный разговор голос Арины.

Оборачиваюсь назад и вижу своих подруг.

Против воли с губ срывается тяжелый вздох.

Ну, конечно… допроса с пристрастием не избежать теперь. Девчонки даже не скрывают масштаба пожирающего их любопытства.

– Заблуждаешься, кукла… – возвращает к суровой реальности Ярослав. – Только не затягивай надолго с работой над ошибками.

Эм… что?

Спросить не успеваю, потому что он прыгает в свою тачку и уезжает, оставляя на расчищенном асфальте след от колес.

По ушам как наждачкой долбит звук его авто, но еще больше сводят с ума голоса Киры и Арины, тараторящие бесконечные вопросы.

– У вас что-то есть?

– Вы встречаетесь?!

– Как это было? Мы хотим знать все!!!

– Ох, видела бы ты нашу Гадюку…

К слову, о Полозовой.

Одногруппница не сводит с меня испепеляющего взгляда и это… это, наверное, могло бы напрячь, но я отмахиваюсь от Кати, как от надоедливой мухи.

У нас с ней отношения и без того не лучшие. Еще с первого курса соперничаем. Вернее, соперничает она.

Мне делить с ней абсолютно нечего.

Ну, кроме того, что сначала ее Тим ради меня бросил, а теперь вот с Волковым неловко получилось…

– Вы гляньте на Стрельцова, – хихикает Кира. – Ев, да он в тебе сейчас дыру проделает, если и дальше продолжит пялиться.

– Ты в курсе, что наша Ева его бросила? – усмехается Арина, едва ли не хлопая в ладоши от восторга.

– Когда рядом Ярослав Волков? – всплескивает руками Кира. – Ну так Котова у нас не идиотка, чтобы на неудачников размениваться.

– Хэй! – кричу, щелкая пальцами. – Я вообще-то здесь. И у меня с Ярославом ничего нет.

Девчонки синхронно смеются.

Мне приходится ждать, закатив глаза, когда они вдоволь повеселятся. Сейчас и слова вставить не дают.

– Ты бы видела со стороны, как ты его целовала! – выдыхает Арина.

– Я думала он тебя сожрет! – не отстает от нее Кира.

– Это просто поцелуй! И Это ошибка.

Большая.

Просто огромная!

Мстить надо проще. Без всяких хитростей. Банально, зато действенно.

– Ну ок, – поджимает губы Кира.

– Как скажешь, кэп. – Арина щурится, внимательно наблюдая за мной. – Значит, ты не будешь против, если я замучу с ним?

Боже.

– Ты нормальная? Он тебя переедет катком.

– Заметь, – Кира поднимает вверх указательный палец. – И наша Ариночка все равно безумно влюблена в моего брата.

– Так то любовь! – разводит руками Покровская. – А Волков – чисто спортивный интерес.

– Она неисправима! – мы с Кирой смеемся и идем к моей машине, оставленной неподалеку на университетской парковке.

– Ев, ну ты не против? – дергает за рукав Арина уже в машине, заняв пассажирское сидение спереди. Кира размещается на заднем.

– Против чего?

– Чтобы Покровская разбила сердце Волкову, – отвечает за Арину Кира. – Зима выходит не такой скучной, как я думала.

– Не против.

А про себя думаю совсем другое:

Ничего не получится. Ведь там нечего разбивать. У Ярослава Волкова нет сердца. А в грудной клетке грохочет искусственный мотор.

Он гребаный робот!

Глава 8. Красный флаг

Глупый мотылекСгорит в огне,Тонкие крылья дотлаСпалит.Но все равно будет лететьКо мне,Выжидая,Когда его ранят.Мы в медленном танцеЗакружимся,Среди языков пламениВ неглиже.Мой демон ужеВ твое сердце цепляется,Чтобы услышать стукСлова «Туше!»

/Ярослав/

Стою в мужской раздевалке нашего хоккейного клуба с приподнятой футболкой, разглядывая свежие красные отметины на ребрах.

– До свадьбы заживет, – слышу ехидную шуточку нашего капитана Дениса Беркутова, которого все зовут просто «Беркут».

– Ха-ха, – издевательски смеюсь в ответ. – У меня вообще-то сегодня свиданка.

Да, забыл сказать, это Дэн мне шайбой по ребрам зарядил неудачно.

Что хочу сказать… синяки на тренировках, конечно, не в новинку, но… я крайне редко подставляюсь под шайбу так глупо… как мальчишка, честное слово.

И всему виной проклятая Ева Котова, заявившаяся на трибуны под конец тренировки.

Не слышал и не видел ничего вокруг, кроме этой горячей бестии.

Ни праведного крика тренера, ни на полной скорости летящей шайбы. У меня аж дыхание сперло, когда «бисквит» в живот врезался.

– Красотка? – уточняет Беркут.

– Есть разница?

– Ну как, – широко улыбается он. – Если не очень, то пофиг.

Железная логика…

– Яр, – обращается ко мне Ваня Соколов. – А что, Дикую Кошку продавил?

Ваню «Атланты» называют «Соколом».

Может, потому что из него Ваня такой же, как из меня Витя.

Мощный пацан, классический тафгай.

Широкоплечий, крепкий. Синеглазый блондин под два метра ростом. Чисто русский богатырь – Алеша Попович. Заслуженно в первом звене катается…

– Пока нет, – одергиваю футболку и натягиваю сверху теплый свитер. Все еще не могу привыкнуть к местному климату после США. – Но я в процессе развращения.

Сокол про мою будущую сводную сестру сейчас толкает речи.

Кошка как есть. И дикая – ни то слово. Пума!

Я же когда с ней, крыша капитально едет.

Ну а прикиньте, где мой шок был, когда еду, никому не мешаю, обгоняю пару авто в пробке, поскольку жесть как сильно опаздываю на первую тренировку в новой команде, а тут… а тут меня таранит какой-то перец… и я, готовый спустить всех своих церберов с поводка, вдруг вижу перед собой девчонку.

Красивую куклу прямо. Десять из десяти. Барби по канону, но шатенка.

Все при ней – грудь твердая троечка, попка упругая, ноги от ушей. Фигурка реально зачет. Закачаешься!

Смазливая девочка. С большими зелеными глазами и пухлыми губами. Не ханжа, что самое главное.

А еще чирлидерша, а они, как показывает практика, горячие штучки. В постели виртуозные. Чаще всего безотказные пустышки, но я это понимаю обычно в последний момент, получив от конкретной куклы все, что хотел.

Вторая наша встреча показалась чудесным совпадением, которым грех просто не воспользоваться. Я же не дурак упускать удачу, если она сама ко мне в руки просится.

Ну а в третий раз увидев Еву, понял: это долбанная судьба.

Судьба испортить ее…

Год выдался дерьмовый. Хочется как-то уже подластись горькую микстуру. Секс – лучшее лекарство.

Мать еще больше подсела на бутылку. Так что ее уволили из Гарвардского университета, где она много лет преподавала судебную медицину. Устали терпеть ее бесконечные загулы.

После того, как очередной мой отчим бросил ее, все вообще под откос покатилось…

Я фактически содержал нашу маленькую семью.

Мать, себя и каждого нового мужика, за числом каких давно следить перестал.

Хоккей приносил мне достаточно бабла, чтобы жить с максимальным комфортом.

Оплачивать счета, позволять иметь хорошее жилье и элитные автомобили. Не нуждаться ни в чем. Просто не думать про деньги. Сколько потратить в магазине и где сэкономить.

Когда мы с мамой только переехали в чужую страну, то дела вначале шли не очень хорошо.

Мы жили в студенческом городке на чердаке, обустроенным под квартиру. Она была уютной и все такое, но денег не хватало. А просить у отца она не хотела. Большая часть алиментов уходила на образование.

Родители и развелись лишь потому, что маме независимости не хватало, свободы.

Конечно, когда она чувствовала, что до следующего месяца мы не протянем, то одалживала у отца. Всегда возвращая долг со следующей зарплаты. Бесконечно, по порочному кругу…

В общем, на собственной шкуре знаю, что такое быть бедным, считать каждую копейку и откладывать на медицинскую страховку. Сводить концы с концами. Это потом мать получила престижную работу, а я стал высокооплачиваемым хоккеистом.

Все у нас было хорошо. Кроме алкоголизма матери. Лечиться она отказывалась наотрез. При мне еще держалась. Но при наступлении хоккейного сезона история повторялась по новой.

Перед моей последней игрой ее забрали в больницу с отравлением. Она несколько дней в себя не приходила. Я чуть с ума не сошел от страха потерять родного человека. С катушек слетел.

Переспал по дурости с дочкой тренера, давно пускающей на меня слюну.

Но главная беда в том, что сделал это в аккурат за неделю до ее свадьбы с нападающим из своей команды, Дастином Льюисом.

Залет…

Оскорбленный жених пришел бить мне морду. Драка крайне некрасивая получилась, грязная.

Мы сцепились, я потерял контроль и слегка пережестил, выместив на товарище всю свою скопившуюся боль, злобу и агрессию… Дастин угодил в клинику с сотрясением, переломами и прочим сопровождающим багажом, а я сам отделался разбитой физиономией и ушибами. Инфа еще и в сеть просочилась.

Если бы мог, то отмотал бы время назад и самому себе врезал пару раз, чтобы глупостей не делал.

По щелчку свою карьеру едва не уничтожил.

Стал скандальной звездной АХЛ (хотя и без этого обладал дурной славой) и главным героем газет и журналов.

Агент намекнул, что из команды если не выпрут в ближайшем будущем, то непременно отправят в запас. Плюс Дастин подал в суд, пришлось выплачивать ему кругленькую сумму компенсации за побои.

Хорошо, отец помог. Нашел толкового адвоката. Хотя бы до суда не дошло. Разошлись по обоюдному соглашению сторон. Только вот нервы истрепал себе знатно.

Ну и в новых реалиях оказался прижат к стенке, и вынужден был клуб поменять, естественно. После череды отказов и понимания, что в Америке осталось крайне мало перспектив. Дастин активно точил на меня зуб, а отец его важная шишка в АХЛ…

Теперь я здесь. В Санкт-Петербурге.

Вернулся в родную страну и пока не знаю, как быть дальше.

Не знаю ничего, кроме того, что хочу по-прежнему играть в хоккей. Это у меня лучше всего получается.

Мать сейчас на принудительном лечении находится. Уже одной проблемой меньше…

– Без шансов, – доносится до меня голос Беркута. – Ева у нас девочка с характером.

– Добро пожаловать в аутсайдеры, – ржет Сокол. – И не таких динамили.

– Еще посмотрим, – усмехаюсь я. – Это сегодня она скачет на трибунах, а завтра – уже на мне.

– П-ф-ф! – фыркает Дэн. – Да тебе слабо, Волков.

Просыпается азарт.

– Хочешь проверить?

– А что там проверять? У Котовой любовь любовная с баскетболистом.

Как дети, ей богу.

Когда это было проблемой?

– Во-первых, бойфренда она своего бросила, – замечаю я.

– Да ладно?! – в голос тянут парни.

На нас и остальные с интересом смотрят.

История набирает забавные обороты.

Как успел понять, Котова тут местная царевна-недотрога. Ну только дурак не хочет трахнуть сексапильную чирлидершу, реально.

– А, во-вторых, – выдерживаю недолгую паузу. – У нас уже было три поцелуя. Третий – по ее инициативе.

– Воу-воу, полегче!

Все одобрительно гудят, даже делают какие-то нелепые ставки.

Но меня такой тотализатор мало волнует – глупо. Я же не малолетка-имбецил.

Спустя десять минут тема трепа переключается с Котовой на обсуждение нового хоккеиста в нашей команде, который присоединится к нам с понедельника.

Получается, завтрашнюю игру новичок пропустит. Его нашли взамен травмированного Богдана Литвинова. Вроде бы перспективный пацан из молодежной лиги, некто Матвей Царев…

Парни предлагают наведаться в спорт-бар, посмотреть игру «Трактора», но я отказываюсь, сославшись на свое одноразовое свидание.

Завтра мы встречаемся с «Титаном», а я предпочитаю перед игрой либо хороший сон, либо убойный секс, чтобы вытравить из себя весь ненужный шлак.

Перед свиданием думаю еще успеть встретиться с агентом и заскочить с ним вместе посмотреть первую квартиру. Так что быстро прощаюсь со всеми и в спешке покидаю дворец.

Сбегаю по ступенькам, направляясь к парковке. И там вижу свою куклу, которая зло пинает колеса собственного корыта.

А мне сегодня везет.

Неспеша подхожу к Еве со спины, зная, как сильно она ненавидит меня за это, и тихо произношу:

– Подбросить, кукла?

Тону в ее огненном взгляде, в котором отражается ярость полсотни демонов преисподней.

Любовь – это фигня. Не верю! А вот ненависть… ненависть – штука мощная. Вечная энергия.

– Себя подбрось, – шипит в ответ.

– Точку назначения хоть скажешь?

– А то, – кровожадно усмехается Котова. – На ближайшее кладбище вполне сгодится.

– Детка, с тобой хоть в Трансильванию к упырям.

Она тяжело вздыхает, смотрит на меня с выражением как-ты-меня-утомил, а потом молча ставит свою тачку на сигнализацию и направляется в сторону остановки общественного транспорта.

– Кошкина!

Ничего не отвечает, даже не оборачивается, вынуждая пялиться на ее шикарную задницу.

– Хэй, кукла!

Показывает средний палец и непринужденно вышагивает дальше.

Ну, я считаю так: это красный флаг.

Глава 9. Овертайм

/Ева/

Мама замирает в дверях с большой дорожной сумкой в руках.

Глядит на меня с выступившими слезами на глазах.

От этого зрелища не для слабонервных на душе хищные кошки скрести начинают. Внутри все дрожит, как при десятибалльном землетрясении.

Ненавижу прощаться. И плакать тоже ненавижу.

Но без соплей сейчас ну вообще никак. Потому что настал тот самый день, когда моя любимая мамочка переезжает жить к своему будущему мужу.

В это до сих пор невероятно сложно поверить… хотя и не означает, что все как-то без моего участия обойдется. Лишь по той простой причине, что я не готова к подобным изменениям в нашей тихой, размеренной жизни.

Игорь уже унес последние мамины чемоданы в машину, дав нам, девочкам, возможность побыть наедине. Чувствую, в будущем с этим будет большая напряженка.

– Моя маленькая принцесса, – произносит мама, порывисто прижимая меня к себе. – Я так буду скучать.

– Задушишь! – хриплю я. – Правда, мам, мы с тобой будто навсегда расстаемся.

– Прости, – она еще больше стискивает в своих объятиях. – Не могу привыкнуть, что ты у меня такая взрослая. Ну ладно! – решительно отстраняется родительница, взяв себя в руки. Улыбается уверенно и заразительно воодушевляюще. – Увидимся на игре. Мы с Игорем постараемся успеть к первому периоду.

Черт…

А я и забыла про нашу веселенькую «Деревню Дураков».

– Ничего страшного, если не успеете, – произношу тихо и только закончив предложение осознаю, как двусмысленно звучат мои, казалось бы, безобидные с первого взгляда слова. – Прости. Игорь классный мужик, я действительно очень сильно рада за тебя. За вас. Но…

– С Ярославом сложно, да? – тяжело вздыхает она. – Ничего, Ев. Уверена, вы с ним обязательно подружитесь.

Аж передергивает от такой «завидной» перспективы.

Мы уже дружим с Волковым-Ушаковым. Да так плотно, что буквально по очереди друг другу языки в рты засовываем.

Самое худшее, самое глупое, что я когда-либо делала в своей жизни – это целовала его. Причем на глазах у всего универа.

Только Ярослав не кот Леопольд, чтобы жить с ним дружно.

Если уж и переносить эту метафору на мультфильмы, то он как злой серый волк из всем известного советского мультфильма «Ну, погоди!»

– Да, чуть не забыла! – всплескивает руками мама. – Агент нашел потенциального клиента. Сможешь показать им квартиру? Обещали через час приехать.

– Без проблем. Все равно не иду сегодня в универ. У нас еще тренировка с девчонками дополнительная.

– Ты у меня большая умница, – в последний раз обнимает меня, целует в щеку и уходит…

Когда за ней закрывается дверь, тяжело выдыхаю и приваливаюсь спиной к стене. В квартире совсем пусто без мамы становится. Одиноко.

Да и вообще совсем скоро тут будут жить чужие люди. Может быть, нам давно стоило переехать отсюда. Ведь все кругом о папе напоминает.

Позавтракав овсяной кашей с грецким орехом и сделав себе полезный смузи из клубники и манго, целенаправленно иду в душ.

Пытаюсь расслабиться под теплыми струями воды, намыливаю тело любимым карамельным гелем, растираю себя жесткой мочалкой.

Из душевой кабины выхожу вся раскрасневшаяся, но расслабленная.

Втираю в кожу мягкое черешневое масло. Заворачиваюсь в полотенце, зафиксировав то на груди.

На волосы наношу несмываемый уход. Надеваю розовую плюшевую повязку с кошачьими ушками, чтобы пряди в глаза не лезли.

Из шкафчика достаю коробку с корейскими тканевыми масками и выбираю из них уже полюбившуюся – с медом и шоколадом.

Расправляю ее, прижимаю к лицу и с чувством выполненного долга перед собственной персоной иду на кухню.

Ставлю чайник, предвкушая, что наслажусь чашечкой ароматного миндального капучино, пока маска будет впитываться и сделает мою кожу (как обещает производитель) еще более гладкой…

ДЗЫНЬ!!!

Это звонок ударяет по барабанным перепонкам, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.

А про показ квартиры я благополучно забыла! Просто из головы вылетело…

Напрочь забыв про чайник и про то, что на мне кроме полотенца, маски и повязки нет совсем ничего, я подлетаю к двери. Поворачиваю замок, распахиваю ее и взглядом врезаюсь в Ярослава Волкова.

А он что здесь делает?!

– Ты? – цежу сквозь зубы.

– Я, – подтверждает нахал, усмехаясь. – Забавно выглядишь, Кошкина.

Черт…

Черт! Черт! Черт!

Но это не я приперлась к нему домой без приглашения, так что и краснеть от стыда не собираюсь.

– Проваливай. Я жду клиента, а ты будешь мешать.

– И что? – в его черных глазах сверкает издевка. – Дорого продаешься?

Он все-таки заставляет меня вспыхнуть. Только вот не от стыда – от ярости.

– Не потянешь.

– А вдруг?

Яр бесцеремонно проходит в квартиру. Оглядывается по сторонам по-хозяйски.

– Кстати, можешь не утруждаться, – бросает на меня быстрый, но такой горячий взгляд. Взгляд, от которого по коже бегут проклятые мурашки. – Это я – твой клиент. Покажешь, что под полотенчиком?

Урод.

Просто урод.

– Убирайся, – тычу пальцем в дверь. – Второй раз повторять не собираюсь.

– Ты уже повторила, – медленно приближается ко мне и хватается за край полотенца. Не спеша довести то, что задумал до логического завершения. – И я все еще здесь. Может, ты просто в меня уже влюбилась, Кошкина?

– Да, – отвечаю я. – Я в тебя влюбилась, Ярослав…

От взгляда Ярослава по коже пробегает табун горячих мурашек, словно внезапно оказываюсь в калифорнийской Долине Смерти. Ну или просто в аду.

– Ох, кукла, – с наигранным сожалением вздыхает этот обаятельный гад. Мне врезать ему хочется, чтобы корона хотя бы набок сползла. – Жаль тебя разочаровывать, но у нас ничего не получится.

– Правда? – якобы расстроенно вздыхаю. – Но ничего не поделаешь, Ярослав. У мужиков такое иногда случается.

– Котова! – рычит зло.

– Сильно не переживай, – успокаивающе произношу я. – Попей таблеточки, авось дух богатырский и поднимется…

Он явно намеревается схватить меня за шею, судя по огромной клешне, потянувшейся к моей тоненькой шейке, но я с визгом успеваю отскочить назад.

Только вот совершенно забываю про несчастное полотенце, которое мигом соскальзывает, оставшись в руках Волкова-Ушакова.

Ой!

Надо же, как занятно получается. Неловко…

Молча иду в свою комнату, сверкая перед Яром своей голой задницей (и не только ею, надо заметить!), чтобы накинуть на себя хоть что-то. Очень кстати приходится мое домашнее кимоно оттенка цветущей сакуры.

– Ты бы хоть для приличия покраснела, – раздается со спины голос гребаного сталкера.

– А ты бы для приличия убрался в задницу.

– Свою предлагаешь?

У этого парня в голове есть хоть что-то, кроме мыслей о сексе? Честное слово, извращенец какой-то.

Вы не подумайте, я люблю секс, даже обожаю.

Ну а что?

Мне двадцать один и у моего организма есть вполне нормальные потребности. Только вот Волков-Ушаков говорит о нем постоянно. Двадцать четыре на семь. Шестьдесят четыре часа в сутки.

– Губа не дура, – хмыкаю, запахивая халат и завязывая пояс на талии, все это время стоя к Ярославу спиной. – Но тебе так не повезет.

– Кто знает.

Он занимает кресло перед моим рабочим столом и берет из вазочки в форме большого бокала одну из печенек с предсказаниями.

Глаза закатывает, словно ничего скучнее и примитивнее в своей жизни не видел.

– Кошкина, я тебе поражаюсь.

– Давай как-нибудь без восторгов. Их тут с тобой никто не разделяет.

– Ну ты вроде современная девчонка, – окидывает меня жарким взглядом. – Сообразительная, умная… хотя с последним я, наверное, сильно погорячился.

– К чему клонишь?

– Сначала Таро, потом вот глупое печенье с предсказаниями. Ты реально в это веришь?

Но, тем не менее, печеньку он разламывает ровно пополам (долбаные геометрические мозги) и достает маленькую бумажку с посланием.

– Слушай, а если великое печенье судьбы велит тебе сделать мне минет? – пошло ухмыляется он. – Таки-возьмешь и рухнешь передо мной на колени?

Придурок.

– Хочешь знать, что дальше? – мурлыкаю я.

– Изнемогаю от желания, – после чего Яр показывает на свой пах. – И он тоже.

Подхожу к нему, усаживаясь на краешек стола, закинув ногу на ногу.

– А дальше, Волков… дальше твоя Кукла Вуду.

– Не интересно, – театрально вздыхает он.

Разворачивает послание и почему-то начинает улыбаться по-идиотски.

Так раздражает…

– Знакомые буквы увидел, Волков?

– Доверься ему, – зачитывает вслух Яр. – И он тебя удивит. Я готов удивлять тебя очень долго, Кошкина.

Мамочки.

Кажется, теперь пришла моя очередь глаза закатывать.

Ну как же банально!

– Ты меня расстраиваешь.

– Да?

– Подката примитивнее давно не слышала.

– Это ты сейчас говоришь так.

– Намекаешь на жалкие пять минут пыхтения на мне? – смеюсь я. – Давай сделаем вид, что твое время вышло. Ты даже видел меня голой.

БОЖЕ!!!

ОН ВИДЕЛ МЕНЯ ГОЛОЙ!!!

Вовсе не собираюсь из-за этого события волосы на себе рвать и все такое, но Ярослав-черт-его-побери-Волков видел меня голой!

От этого осознания по телу пробегает холодок, волоски встают дыбом, низ живота словно расплавленным свинцом наполняется. Между ног все горит. Приходится свести бедра, чтобы хоть как-то справиться с этим жгучим, противоестественным желанием – влечением, которое разжигает во мне проклятый атлант.

Приплыли. Конечная остановка – дно.

– Давай поставим на повтор, кукла.

Его рука накрывает мою коленку и нагло ползет вверх, забираясь под шелковую ткань кимоно. И я вроде бы должна отпихнуть его. Или лучше взять и сломать ему пальцы. С хрустом! Но тогда, правда, он играть не сможет. А я враг, что ли, своей любимой хоккейной команде?

О, нет!

Нет-нет-нет!

– Черт!

– Уже, Кошкина? Я где-то разлил валерьянку?

Смешно ему.

Дебил!

– Разлила Аннушка, – шиплю я сквозь зубы. – Масло!

Он принимается хохотать, как ненормальный.

– Я с тебя тащусь.

– Недолго осталось, – мстительно улыбаюсь я. – После того, как ты не явишься на тренировку перед игрой, тренер пинком под зад вышвырнет тебя из команды. А значит, максимум, где мы с тобой увидимся, что не факт, это на свадьбе наших с тобой предков.

– Твою мать!

Яр подрывается с места и несется в коридор. Еще и причитая по пути, что это я во всем виновата. Классический мужик…

– Ты зачем приходил вообще? – выхожу в прихожую, с удовольствием наблюдая за его торопливыми сборами.

– Хотел договориться с твоей матерью об аренде квартиры.