Сводные. Всё началось с ненависти

Кто бы сомневался, что Волкову выпадет именно карта Дьявола. Ожидаемо…

Вот и не верьте после этого в магию и колдовство.

– Волков, – смеюсь я. – Во-первых, расклад по-другому выглядит.

– Фанатка Егора Крида еще и херомантией увлекается?

– Это не хиромантия.

– А я сказал херомантия. От слова «хер». – выделяет букву «Е» он. – Может, ты еще веришь в гороскопы, натальные карты и вуду?

– И жду письмо из Хогвартса, – наклоняюсь и упираюсь руками в подлокотники кресла. – А, во-вторых, это твоя карта Волков-Ушаков. Будь аккуратнее, встретишь еще какого-нибудь беса.

– Уже, – он хватает меня за талию и притягивает к себе на колени. – Ты явно вышла из ада, Кошкина.

Так, игра переходит всякие границы и становится опасной.

Мы слишком близко.

Чувствую яркий запах винограда и мяты и от этого у меня даже давление подскакивает, тахикардия усиливается многократно. Его запах щекочет ноздри легким флером адреналина, заставляет пульс участится, легкие собой наполняет.

Но мне…

Мало!

Я словно одержимой рядом с ним становлюсь.

– Пусти.

– Что насчет биологии? – хрипло спрашивает Ярослав, опаляя кожу своим горячим дыханием.

А еще говорят, что вратари с мозгами не дружат.

Мне же на голову какой-то джекпот свалился. Физик, химик, теперь и биолог в чат вломился.

– Классическая русская литература, – усмехаюсь, глядя в его темные глаза. – Знаешь, страдания, депрессия, Достоевский.

– Достоевский?

– Федор Михайлович, – утвердительно киваю я. – Слышал что-то про «Преступление и наказание»?

Боже.

Сижу на коленях у этого самоуверенного гада, а мы беседуем о литературе.

Остановите планету, я сойду!

– Даже лучше, чем пестики и тычинки, – он тихо смеется, его рука опускается на мою талию и крепко прижимает к себе. – Я твое преступление, Кошкина. И я – наказание.

Почему это звучит так… так сексуально?

Кажется, Ярослав планирует поцеловать меня, но я не собираюсь позволять его губам прикасаться к моим. Мы с вами уже выяснили, что после поцелуя с ним в моих мозгах солнечное затмение происходит.

– Значит, я тебе нравлюсь? – шепчу и веду пальцем по шее Ярослава.

Синяя венка дергается, бьется ощутимо. Я даже на миг представляю, что с ним будет, когда на месте рук будут мои губы. И тут же потухаю, осознавая, о чем себе позволяю думать.

Пестики и тычинки. Точно!

– Нравятся дикие, – отвечает он. – С правильными девочками в постели скучно, а я очень люблю безумный секс.

Наверное, это талант. Сказать девушке прямо в глаза, что хочешь тупо ее трахнуть, как куклу.

– А ты не романтик, Ярослав Волков.

– Не вижу смысла тратить время на букетно-конфетный период.

– Очень жаль, – наигранно вздыхаю. – А я почти в тебя влюбилась. У нас могло бы получится, но…

Приближаю свои губы к его губам.

В глазах Ярослава вспыхивает огонь. Такой он самодовольный сейчас, уверенный. Мистер-неотразимый-гад-который-получает-все-что-захочет.

Его руки скользят по моей талии, ныряют под футболку, медленно проводят вверх по обнаженной спине. По коже бегут сумасшедшие, опьяненные этими простыми движениями мурашки.

– Бьюсь об заклад, ты специально сняла белье.

Конечно.

Спала и видела, чтобы раздвинуть ноги перед первым встречным.

– Хочешь? – прикусываю нижнюю губу.

Я заигралась.

Знаю!

Но и остановиться уже не в силах.

– Тебе совсем не шел образ ломающейся целки.

Мои демоны принимаются когтями прорывать себе путь на свободу. Чтобы вцепиться в него!

Как же он бесит!

Соскакиваю с его колен и отхожу назад. Падаю прямо на кровать, маню Ярослава к себе пальцем.

– Чего замерз, Волков-Ушаков? Я только с парнем рассталась, мне надо сбросить напряжение.

Ярослав стоит всего в нескольких шагах от меня.

И самое будоражащее, самое возбуждающее… я не знаю, чего от него ждать, но доигрываю партию до конца.

Хлопаю по пледу ладонью.

– Не против, если я буду на твоем месте Стрельцова представлять?

Он буквально каменеет. Мне становится страшно.

– Все же я был прав, – усмехается он и пронзает меня таким взглядом, от которого моментально съеживаюсь вся. – Пустышка ты, Котова. Настолько пустая и примитивная, что даже не интересно.

Он уходит, с оглушительным шумом захлопнув за собой дверь.

А я почему-то чувствую себя грязной, извалявшейся в глине, песке и мокрой земле.

Какая разница, что он думает? Мне должно быть все равно!

Но не плевать…

Почему-то.

***

Утро четверга наступает как-то слишком стремительно.

Вот мы с мамой пьем чай на кухне, расходимся по спальням, а уже через пять минут, кажется, родительница жестоко будит меня.

Слышу ее мягкий голос будто бы откуда-то издалека.

Не сразу просыпаюсь.

А потом вскакиваю в постели, непонимающе верчу головой по сторонам, прийти в себя не могу.

Проспала!

– Сколько времени?! – вскрикиваю я.

Почему не прозвонил будильник? Или я просто не слышала его?

Так и есть… разблокировав смартфон, вижу, что пропустила все двадцать штук.

У меня специально они заведены с интервалом через каждые пятнадцать минут, потому что для меня встать к первой паре – настоящий подвиг. Совам в этом мире вообще непросто живется.

– Восьмой час, соня. Давай вставай, а то на учебу опоздаешь.

Простонав, падаю обратно в кровать.

– Почему раньше не разбудила? Я никуда не успею…

– Это не значит, что идти совсем не надо, – мама щекочет меня за пятки, вынуждая перекатиться ближе к стенке. – Завтрак на столе, а я на работу убегаю. За мной уже Игорь приехал.

Настроение, которого и без того нет, портится окончательно.

Обычное имя запускает в моей голове настоящую цепную реакцию. Ведь «Игорь» ассоциируется с Ярославом.

Ненавижу его…

Не знаю, как можно так сильно невзлюбить человека, когда вы знакомы всего один день, но… черт возьми, я делаю это!

– Милая, ты в порядке? – обеспокоенно спрашивает мама.

– Да, – заверяю я ее. – Иди, не волнуйся.

– Ты выглядишь так, будто съела недозрелый лимон.

А спонсор моей кислой физиономии – долбаный Ярослав Волков! Надеюсь, он там икает без остановки.

– Почти, мамуль.

– Слушай, если тебе что-то не нравится…

Мы с мамой обе понимаем, о чем речь.

Она не произносит этого вслух… наверное, просто боится услышать неприятную правду.

Но у меня кроме нее почти никого нет.

С тетей и бабушкой с дедушкой мы видимся крайне редко. Родные очень далеко от Санкт-Петербурга живут.

Как я могу обидеть свою маму?

Счастливую, влюбленную, встретившую достойного мужчину?

– И если не нравится, то что? – усмехаюсь я. – Мамуль, не обращай внимания. Главное, чтобы тебе хорошо было.

– Ты мое золотце! – она крепко обнимает меня и целует в щеку. – Не вздумай прогулять университет!

– Ма-аа-ам! – кричу ей вдогонку. – В квартире, которую папа подарил, ремонт закончился…

– Знаю, милая.

– Думаю, мне стоит переехать. Живите с Игорем здесь.

– Ева, тебя никто не гонит!

Мне бы такое и в голову не пришло. Мама слишком любит меня.

Но только я уже взрослая девочка. Хочу жить своей жизнью. Переезд, да и ремонт я откладывала исключительно по той причине, чтобы маму не бросать в трудный период. Ведь после смерти отца ей было очень одиноко. Мы обе нуждались друг в друге.

– Кажется, просто пора.

Мама возвращается назад, вновь на кровать рядом со мной опускается. Выглядит очень взволнованной.

– Я хотела поговорить об этом сегодня за ужином, – тихо произносит она, нервно сцепив руки между собой. – Но раз ты сама подняла тему, то…

– Что случилось?

– Вообще-то Игорь предлагает, чтобы мы с тобой к нему переехали.

Оу…

Вот это неожиданно. Правда неожиданно.

– Думаю, это логично. Вы ведь скоро поженитесь.

– Да, – мама счастливо улыбается. – Спасибо, что поддержала… эту квартиру мы можем сдавать. Как считаешь?

– Хорошая идея.

Мне становится страшно.

Мама выходит замуж. Не просто на словах, а по-настоящему. Они с Игорем вовсю планируют свою будущую совместную жизнь. Я боюсь, что мне там не окажется места. А еще не хочу ближайшие сто лет пересекаться с будущим сводным братом.

– Так ты согласна переехать?

– Мам, – набираю полную грудь воздуха. – Моя квартира находится в пяти шагах от Ледового. До универа рукой подать. У Игоря же загородный дом?

Дом, в котором, по рассказам, можно запросто потеряться.

– Ты права, тыковка. Ты стала слишком взрослой…

– Мам!

– Сейчас позорно расплачусь, – мама чмокает меня в лоб. – Еще недавно ты была такой крошкой, в детский садик ходила, а теперь невеста.

– На выданье, – хмыкаю я.

Может быть, мы бы еще час с мамой сидели бы и болтали, но ей позвонил Игорь, и она упорхнула.

К тому же, я сама дико опаздываю в универ.

Приходится очень быстро собираться.

Душ, завтрак, прическа, макияж, собрать сумку на тренировку и на пары… тщательно подобрать одежду для образа уже не успеваю. Так что надеваю лосины, укороченный вишневый джемпер и любимые угги, конечно. Вместо шубки выбираю бежевую парку. Она невероятно теплая. Судя по всему, на улице сегодня жуткий дубак…

К счастью, мне везет. Пробки минимальные. В универ удается добраться ко второй паре.

– Я думала ты уже не придешь! – встречает меня Арина, приветственно чмокнув в щеку. – Слушай… тут так-ооо-е!

Мы с подругой забираемся на подоконник напротив аудитории французского, и Арина заговорщески шепчет мне на ухо:

– Слух прошел, что Стрельцов тебя бросил!

Вот гад, а!

Это кто еще кого бросил?!

– Вообще-то все было наоборот.

– Ты бросила Тима? – изумленно выдыхает Арина.

– Рин, что за шок?

– Ты сама говорила, что он твой идеал.

Ну, мало ли что я болтаю по дурости… всему верить теперь?

– Видимо, ошибалась.

Подруга с интересом смотрит на меня, берет под локоть и прижимается ко мне.

– Ты должна рассказать все в мельчайших подробностях!

С чего бы начать…

– Вчера я ужинала с мамой и ее бойфрендом.

– Нашим секси-историком?

– Именно.

– А при чем здесь он?

– У него есть взрослый сын.

– Та-ааа-ак…

– Ни за что не угадаешь, кто он.

Арина принимается тормошить меня, дергая за руку, будто тряпичную куклу.

– Котова, я же умру от любопытства!

– Зато молодая и красивая.

– Ну ты и ведьма. Волшебная шляпа без раздумий отправила бы тебя на Слизерин.

Да, я плохая девочка.

– Расслабь булки, – выдерживаю недолгую паузу. – Помнишь Ярослава Волкова?

– Так, а он тут… о-о-о!

– Да.

– Нет!

Арина даже спрыгивает на пол и принимается вышагивать передо мной. Очень нервирует.

– Как это возможно? Завидую я тебе, Ев!

Не могу сдержаться и закатываю глаза.

– Чему, Рин?

– Ты еще спрашиваешь! – всплескивает она руками. – Он красивый, сексуальный и загадочный. Он как Деймон Сальваторе и Эдвард Каллен, только хоккеист.

– Что-то я пропустила момент, когда парни с клыками ушли в закат.

– Ладно, это все понятно, – подруга упирает руки в бока. – Расстались вы с Тимом с какой радости?

– Потому что Ярослав Волков поцеловал меня.

И почему-то в этот самый момент, ни раньше и ни позже, к нам подходит Стрельцов….

Взгляд Тима пронзает холодом.

Арктическим.

С мощными порывами ветра, свистящим в ушах.

По телу ползут заледеневшие мурашки. Бедняжки не могут отогреться, сбросить с себя по-зимнему снежный иней.

Съежиться хочется. Завернуться в теплый плед и желательно прихватить с собой большую чашку обжигающе горячего какао.

– Поговорим наедине? – спрашивает он, то и дело неоднозначно хмурясь.

Будто мы не все выяснили.

Лично мне еще вчера стало ясно, что мой хороший парень жил двойной жизнью. Убедительно скрывал внутреннего абьюзера. А я, как круглая дура, влюбилась в симпатичную обертку. Вот всегда так… фантик вроде яркий и блестящий, внутри же какая-то невкусная кака.

– Зачем?

– Шевели булками, – здоровой рукой стаскивает меня с подоконника и тащит за собой, как на бульдозере.

Его пальцы до боли впиваются в кожу. Синяк останется…

– Стрельцов, ты ничего не перепутал?

Вырываюсь и застываю посреди коридора.

Арина стоит шагах в десяти от нас, поглядывает обеспокоенно.

Я и сама немного в замешательстве.

Тимур раньше не позволял себе подобного.

Впрочем, мы с вами уже поняли, что он конспиратор от бога. Кто знает, сколько еще личностей скрывает в себе мой персональный Билли Миллиган.

– Не устраивай тупых бабских истерик, Котова. На твой образ королевы драмы давно никто не обращает внимания.

Честное слово, Тимур напрашивается прямо, чтобы ему и вторую руку сломали.

– Это ты мне хотел сказать? – усмехаюсь я.

– Слушай, Ев, мы с тобой с первого курса вместе.

А я не замечала, какой ты козел, да! Причем козел с диссоциативным расстройством личности.

– Интересная причинно-следственная связь, – поправляю сумку на плече. – Все это очень занимательно, но мне надо на пару.

– Подожди, – он ловит меня за запястье. – Глупо ведь расставаться именно сейчас.

Вызывайте санитаров, тут человеку плохо.

– Тебе Волков только руку сломал или еще по башке досталось?

– В смысле?

– Ощущение, будто у тебя краткосрочная амнезия после сотрясения мозга.

– Зачем ты так? – он корчит миленькую мордашку, на которую вовсе не собираюсь покупаться. – Я пытаюсь помириться.

Вот как это теперь называется, да?!

– Нет, Стрельцов… – качаю отрицательно головой. – Ты продавить меня пытаешься. Сначала вынуждал бросить чирлидинг из-за своей необоснованной и глупой ревности. Потом истерику устроил, как баба. Чего еще хочешь? Извини, но мне такой парень не нужен.

– Значит, все?

– Если ты рассчитывал, что рухну в твои объятия перезревшей грушей, то ты сильно ошибся, баскетболист.

Возвращаюсь к Арине.

Мне повезло, с Тимом мы учимся на разных факультетах.

Будет куда проще пережить наш болезненный разрыв.

Хотя это дико сложно – знать, что он ходит где-то там, на лекциях сидит и мы… мы больше не вместе.

Не имеет значения, что я его бросила.

Просто иначе нельзя было поступить, понимаете?

Парни парнями, а моя гордость не заслуживает, чтобы по ней грязными ногами ходили. Особенно тот, кого я люблю.

– Чего Тим хотел? – набрасывается коршуном подруга, подхватив меня под локоть.

Входим в аудиторию, привычно располагаемся на четвертом ряду.

Выкладываю из сумки учебник по французскому и толстую тетрадь с конспектами.

– Ева! – нетерпеливо шепчет Арина.

– Решил, что по щелчку со мной сойтись можно.

– Извинялся?

– А ты разве видела, как он у меня в ногах валяется?

– Не-ееет…

– Ну вот и все.

До конца пары мы с подругой больше не разговариваем.

Препод по французскому удумал провести тест, дабы проверить наши знания перед экзаменом. А ведь только недавно зачет был…

День вообще с бешеной загрузкой.

Преподы на лекциях лютовали.

Даже будущий муж моей мамы все соки выпил из нас. Еще и темы для рефератов раздал, которые надо сдать уже к понедельнику. Значит, все выходные придется материал по истории штудировать.

К концу дня я уже с ног от усталости валюсь.

Это при том, что нам с Ариной на тренировку ехать в Ледовый.

Пропустить никак нельзя, у «Атлантов» игра завтра.

Надо программу прогнать еще пару раз, чтобы последние косяки убрать.

Из универа вываливаемся все измученные.

Пьем кофе из стаканчиков, который купили в студенческом кафе, пока ждем Киру.

Мы с Ариной учимся на факультете международных отношений, Кира – на филологическом. С Кирой я дружу с первого класса, а Арина к нам только в девятом классе в школу перевелась…в общем, как вы поняли, мы уже очень-очень давно лучшие подруги.

На крыльце справа от нас замечаю Стрельцова.

Он стоит в окружении парней из баскетбольной команды.

Рядом щебечут девчонки из группы поддержки. Забыв про гордость и самоуважение, всеми силами обращают на себя внимание сильного пола.

Какие жалкие…

Вот только главную прилипалу где-то потеряли.

Нашу с Риной однокурсницу и капитана чирлидеров Катю Полозову.

– Куда Гадюка делась?

– Сейчас упадешь! – изумленно выдыхает подруга.

Слежу за ее взглядом и упираюсь в знакомый спорткар цвета морской волны.

Долбаный Волков-Ушаков.

Где-то на клеточном уроне вспыхиваю от досады и раздражения.

Не могу контролировать чувств, которые вызывает у меня этот невозможный тип.

Но самое главное, что он здесь не один, а вместе с Полозовой.

Лапает ее за задницу, пока Катя (которую мы с девочками дружно не любим) присасывается к нему своими клешнями, как огромная ядовитая морская паучиха.

– Думаешь, они встречаются? – подает голос Арина. – Какая дура, зима на дворе, а она выбежала к нему в одном платье…

– Мне плевать.

– Звучит неправдоподобно.

– Что ты имеешь ввиду? – поворачиваюсь к подруге. – Мне действительно плевать.

– Полегче! – хохочет она. – Ты меня только не сожги вместе со своим Волковым.

– ОН. НЕ. МОЙ.

– Учитывая, что красавчик-хоккеист целует другую? – усмехается Рина.

– Ну ты и кобра.

– Училась у лучших, – пихает меня в бок Арина. – В конце концов, не отрицай, что вы целовались и я до сих пор не знаю, по какой причине.

Целовались…

– Он намеренно поссорил меня с Тимом!

– Зачем ему это?

– Не знаю, – пожимаю я плечами. – Может, он против брака наших родителей?

– Чего?! И ты молчишь, Котова?!

Ой… неловко получилось.

Катя пробегает мимо нас обратно в универ. Наконец-то вспоминает про верхнюю одежду, надо полагать…

– Что ты делать будешь, Ев? – дергает меня за рукав Арина.

– С чем?

– С Ярославом, – расплывается в широкой улыбке. – Та Ева, которую я знаю, не спустит такую подставу на тормозах. Ты вроде сказала, что из-за него вы с Тимом расстались?

– Ну… не только… но…

Улыбаюсь, вдруг придумав в своей голове план мести.

Жестокой и беспощадной.

– Боже, не скалься так. Мне страшно. Что ты задумала?

– Сейчас увидишь, – подмигиваю подруге и откинув волосы назад, принимаюсь спускаться по лестнице.

Иду прямо к Ярославу.

Наши взгляды сталкиваются. Его глаза источают огненные молнии – мои ледяные. Между нами словно электричество проскакивает. Замирает… и происходит короткое замыкание.

Встав на цыпочки, я целую его.

В губы.

______________________________________

[1] Хогвартс – вымышленное учебное заведение из вселенной «Гарри Поттера» писательницы Джоан Роулинг, в котором обучались юные волшебники из Великобритании и Ирландии

[2] «Преступление и наказание» – социально-психологический и социально-философский роман русского писателя Федора Михайловича Достоевского

[3] Имеется ввиду распределяющая шляпа из вселенной писательницы Джоан Роулинг— шляпа, сорванная со своей головы Годриком Гриффиндором при основании школы чародейства и волшебства «Хогвартс». Функция шляпы – распределять учеников по 4 факультетам в соответствии с их способностями и склонностями

[4] Слизерин (англ. Slytherin) – один из факультетов школы чародейства и волшебства Хогвартс, который был основан Салазаром Слизерином. Отличительные качества учеников этого факультета: хитрость, умение добиться своей цели любым способом

[5] Дэймон Сальваторе – персонаж серии книг и телесериала «Дневники вампира». Дэймон – вампир и старший брат Стефана Сальваторе

[6] Эдвард Каллен (полное имя Эдвард Энтони Мэйсон Каллен – один из главных героев серии романов «Сумерки» американской писательницы Стефани Майер. Эдвард – вампир, но он питается не человеческой кровью, а кровью животных. Он бессмертен, невероятно силен, быстр и обладает исключительными зрением, слухом и обонянием

[7] Уильям Стэнли Миллиган известный как Билли Миллиган – американский гражданин, один из самых известных людей с диагнозом «множественная личность» в истории психиатрии. Расщепления личности Миллигана насчитывали 24 полноценных личности, из которых 10 были основными

Глава 7. Между нами ничего нет

Поцелуями травишь,Будто ядомсмертельным.Взглядом разжигаешьАдский огонь.От прикосновений твоих –Ожоги на теле.Можешь пачкать сколькоУгодно, но душу не тронь!Инъекциями ненавистиПод кожу,Расплавленной лавойНа губах.Глупый,Будь со мной осторожен!И больше не зови меняВ своих снах.Иначе захвачу твоимечты,Плотно в сердцеобоснуюсь.Я и ты –враждующие корабли,Но расслабься:Плохими парнямине интересуюсь.Твоя армада потерпитПоражение,Затонет посреди океана.Когда рядом я –Твое сумасшедшееСердцебиениеБьет по ушам, будтоЛамбада.

/Ева/

Если вы, как и я, наивно предположили, будто Волков-Ушаков растеряется от такой откровенной атаки на его рот, то поздравляю: мы с вами глубоко заблуждались!

Эксперимент можно считать провальным…

Ярослава не только это из колеи не выбивает, а скорее еще больше раззадоривает.

Пылу добавляет. Дает зеленый свет!

Учитывая, с каким жаром и возмутительной наглостью его язык толкается в мой рот, разом выбивая воздух из легких.

Вкусовые рецепторы ошпаривает сочным шлейфом взрывного коктейля из перечной мяты, горького шоколада и винограда.

От этого мое глупое, склонное (оказывается, да!) к романтизации бэд боев сердечко, словно обратный отсчет принимается отбивать.

Обратный отсчет до моего фатального падения в Тартар. Только счетчик барахлит, превращая секунды в минуты.

Девочки, это полное фиаско…

Поцелуи кружат голову, наполняют тело болезненной легкостью, и я совершенно теряю контроль над собой, позволяя Ярославу захватить власть надо мной.

Мои внутренние демоны безоговорочно капитулируют перед обезумевшими экзотическими бабочками, выделяющими вместе с эндорфинами опасные для организма токсины.

Сама часто читаю любовные романы и всегда удивляюсь этим несуществующим ментальным созданиям в животе, но… похоже, расхититель женских сердец на практике убедил меня в их реальности. Подселил ко мне этих проклятых паразитов.

Теорема доказана. Доказательства приведены. Только попробуй оспорить…

Бабочки, на каких впору открыть безжалостную охоту и сжечь, будто долбаных ведьм по велению инквизиции.

На эшафот, крылатые! Я своего согласия на это мракобесие не давала!

Что-то мычу ему в губы, пытаюсь отбиться на подсознательном уровне, но Ярослав принимает протест совсем не так, как надо, с еще большей жадностью впечатываясь в мои губы, открывая новые границы, казалось бы, обычного поцелуя.

Примитивного. Ничего не значащего. Но головокружительного. Ослепляющего поцелуя.

– Знал, что ты не устоишь, Кошкина… – он едва-едва отрывается от моих губ, самодовольно шепча плохо отрезвляющие слова мне прямо в рот, снова и снова накачивая ароматом будоражащего мужского парфюма и гребаного чупа-чупса, которые, кажется, с каждой секундой начинают сводить с ума все сильнее. – Посмотри, ты уже сама не своя. Сцена ревности? Как ми-иии-ло, детка. Правда я не думал, что ты сдашься настолько быстро.

Я?! Ревную?! Его?!

Господи, его самооценка – просто нечто. Хоть в космос отправляй, любую неизведанную планету взорвет к чертям.

– Мечтай, Волков-Ушаков.

– Врушка.

– Око за око, Ярик.

Его аж передергивает от того, как я коверкаю его имя.

Вот и брешь в непробиваемой броне, возьмем на заметку.

– Ты всем мстишь так сладко? – подушечкой большего пальца он проводит по моей нижней губе и медленно оттягивает ее вниз.

Фу!

Чем я только думала, когда кинулась целовать его? Он теперь век не забудет. А мне придется до конца своих дней оттирать рот с мылом! Гадость…

Вообще-то у меня был прекрасный план.

Как виделось на тот момент.

Ярослав разрушил мои отношения с Тимом, а я отплатила ему той же монетой. Поцелуи могут уничтожать, если очень захотеть.

Но, выходит, конкретно наши поцелуи уничтожают исключительно мою скромную персону.

В сценарии не было того развития сюжета, где мы будем целоваться перед универом, словно влюбленные голубки.

Все нас видели… все!

Чувствую себя главной героиней из любимых романтических комедий нулевых. С той лишь разницей, что мне такая роль не интересна.

Совсем!

– Напомни подарить тебе губозакаточную машинку.