Ковбои ДНК

Он подхватил офицеров под руки, и после короткого разговора вполголоса они втроем вышли на улицу. Через несколько минут Ло Ен вернулся уже один. Он прямиком направился к Риву и его девушке.

– Если джентльмен хотеть развлекаться с эта девушка, тогда он должен брать ее в своя комната.

Рив, ухмыльнувшись, шлепнул девицу по заду.

– Это меня вполне устраивает, приятель, – он широко улыбнулся девушке. – Ну что, пышечка, пойдем?

Она надула губки.

– Если это действительно доставит удовольствие молодому господину…

– Ну так пошли.

Он взял ее за руку и повел к лестнице. Ло Ен придержал его за руку:

– Одна минута, мой друг. Офицеры брать у меня двадцать корон за убеждение, прежде чем уйти.

Рив отсчитал монеты в его руку и поспешил к лестнице вместе со смеющейся девушкой. Билли расслабился и налил себе еще выпить. Ему понемногу начинал нравиться Порт-Иуда, несмотря на его абсурдные законы. На опустевший стул Рива присела девушка. У нее были рыжие волосы и зеленые глаза. Кожу на той части ее полной груди, что была открыта для взгляда Билли, покрывали веснушки. Она лукаво усмехнулась ему:

– Моя подруга ушла наверх с твоим приятелем.

Билли расхохотался.

– Тебе хочется последовать ее примеру?

– Возможно. Если ты будешь достаточно любезен со мной.

22.

«Могло бы оказаться продуктивным собрать данные о статичном модуле».

«К сожалению, у нас недостаточно времени».

«Нам нанесено повреждение, мы не имеем возможности откладывать поиск естественного стазис-источника, где сможем залечить свои раны».

«Мы должны продолжать поиск».

«Мы должны продолжать поиск».

Ее/Их сферическая форма отделилась от мертвого корпуса Уилбура и поплыла дальше. Она/Они сохраняла эту форму, пока не отдалилась на некоторое расстояние от неподвижного разрушителя, а затем вновь вернулась к троичной форме – две совершенно идентичные женщины, несущие на руках поврежденную третью. Она/Они повернулась спиной к сломанному модулю и вновь возобновила свое размеренное движение.

Туман был неестественно спокоен. Он лежал ровными горизонтальными слоями. Всякое волнение и коловращение в нем прекратилось. Она/Они продвигалась вперед, с некоторым усилием раздвигая слои тумана грудью. Затем, внезапно, туман исчез. Туман, голубой свет – не осталось ничего. Лишь абсолютная пустая чернота.

«Отсутствие».

На какую-то долю секунды Она/Они также перестала существовать. Затем, движимая своей аварийной программой, Она/Они совершила волевое усилие. Она/Они начала светиться мягким фиолетовым сиянием, оставшись единственным присутствием в этой абсолютно пустой вселенной.

«Статус нашего существования соотносим с ничто. Не существует внешнего, по которому мы могли бы судить о своем бытии».

Слова засияли ярко-красным светом, разрастаясь все больше и заполняя пустое пространство. Внезапно они померкли.

«Если о движении можно судить по расходу энергии, то мы движемся».

«Мы расходуем энергию на движение, следовательно, мы движемся».

«Мы движемся впоследствии».

Новые слова вспыхнули и растаяли в пустоте.

«Отсутствие внешнего создает опасность тотальной субъективности».

«Наблюдение. Создано нечто внешнее».

Возникла точка света.

«Прекратить всякое использование энергии».

Она/Они погрузилась в абсолютную неподвижность. Точка света оставалась на месте.

«Объективность внешнего доказана».

Точка света постепенно вырастала и приобретала форму. Она двигалась по направлению к Ней/Им в виде некоего крылатого объекта, становясь все больше и больше. Это был огромный пингвин, сиявший ярким желтым светом. Она/Они оставалась совершенно инертной, в то время как он, колыхаясь, величественно проплыл мимо, даже не взглянув на Нее/Них. Он начал понемногу удаляться, становясь все меньше и меньше. В конце концов, он вновь превратился всего лишь в точку света.

«Мы не обладаем данными в отношении подобного феномена».

«Он не поддается исчислению».

23.

– Воистину ты был страстен, молодой господин.

– Я мог бы то же самое сказать о тебе, детка!

Девушка оказалась пылкой и полной желания. Ей многого не хватало в смысле техники, но она более чем восполняла это за счет энтузиазма. Она была шокирована и изумлена, когда Билли прильнул ртом к ее промежности. Очевидно, никто в Порт-Иуде не делал ничего подобного. Она также была несколько смущена, когда он предложил ей сделать ему минет. Однако, после некоторых увещеваний и наставлений с его стороны она приобрела вкус и к тому, и к другому.

– Ты многому научил меня, господин.

– Рад был послужить.

Когда он вошел в нее, она, видимо, почувствовала себя больше в своей стихии. Она дергалась и извивалась, стонала и вздымала бедра навстречу его движениям, и, очевидно, получала неподдельное плотское наслаждение. Она исцарапала ему ногтями всю спину, и прошло немало времени, прежде чем они наконец закончили и без сил распростерлись на кровати. Некоторое время они молча лежали бок о бок, прежде чем она начала разговор. Билли приподнялся, опершись о локоть, и посмотрел на нее.

– Наверное, таким девчонкам, как ты, нелегко живется в Порт-Иуде?

– Не так уж плохо, если мы не покидаем пределы квартала.

– А как насчет добрых горожан? Они разве не доставляют тебе неприятностей?

– Они называют нас шлюхами и грешницами, но они не могут обходиться без нас. Мы нужны им, чтобы их добрые жены могли сохранять свое священное целомудрие. Много ли добра им от этого! Сейчас я не согласилась бы стать даже женой старейшины.

– Разве у них нет законов против подобных вещей?

Девушка презрительно хмыкнула:

– Конечно же, у них есть законы! Время от времени синие мундиры забирают нескольких из нас, и мы предстаем перед прокуратором за прелюбодеяние и непристойное поведение.

– И что потом?

– Десять ударов прутом либо пять дней в исправительном доме.

– А тебя когда-нибудь привлекали?

– Один или два раза. Я всегда выбирала прутья. Так быстрее.

– Ты хочешь сказать, что тебя били?

– Ну конечно. Я ведь так и сказала, не правда ли? Это происходит не очень часто, поскольку, как я уже сказала, мы нужны им. Нас забирают только за появление в городе.

Билли потряс головой.

– Не понимаю. Почему, черт побери, тебе просто не слинять отсюда? Почему ты до сих пор здесь?

Девушка с удивлением посмотрела на него.

– Что за глупая мысль, молодой господин! Куда бы я пошла?

Билли лег на спину и уставился в потолок. Девушка была настолько уверена в том, что за пределами Порт-Иуды мира не существует, что он не нашелся, что ответить. Некоторое время спустя он повернулся к ней и начал ласкать ее грудь. Когда возбуждение уже начало вновь расти в них, раздался стук в дверь. Билли моментально припомнился Псодух.

– Боже, только не снова!

Перекатившись на постели, он дотянулся до своего пояса, висевшего на спинке кровати, и выхватил пистолет из кобуры. Стук повторился.

– Кто там?

– Билли, это я, Рив!

Не желая рисковать, Билли босиком прокрался к двери, отодвинул засов и тут же отступил назад.

– Заходи, но заходи медленно и спокойно.

Дверь открылась, и Рив вошел в комнату. Билли опустил пистолет.

– Что случилось?

– Я сейчас спускался в зал, чтобы пропустить стаканчик перед сном, и услышал там кое-что. Я подумал, что должен рассказать тебе.

Билли завернулся в полотенце и сел на краешек постели.

– Это не могло подождать до утра?

– Да не думаю. Там, внизу, сидят два парня. В углу. На них военная одежда, и они надвинули шляпы на самые глаза. Ло Ен говорит, что они расспрашивали о нас. Он считает, что это шпионы из военной зоны.

– Похоже, что их послали Гхашнак.

– И они ищут нас! Сдается мне, что у нас проблемы, Билли.

Билли достал сигарету, закурил и, размышляя, задержал дым в легких.

– Не думаю, что они попытаются что-нибудь сделать, пока мы здесь. Слишком много народу.

– И что же нам делать?

– Думаю, нам надо держаться поближе к гостинице, пока не придет пароход. А там мы от них сбежим.

– А как быть с билетами?

– Пусть Ло Ен купит их для нас.

– Думаешь, ему можно доверять?

– Видимо, придется.

– Да, похоже на то.

– Теперь слушай. Возвращайся к себе. Запри дверь и ложись, утром мы посмотрим, как обстоят дела. Придется играть со слуха.

Рив широко улыбнулся:

– А когда у нас было иначе?

Он вышел, и Билли заложил за ним засов. Вернувшись к постели, он взглянул на девушку. Та отвечала ему встревоженным взглядом.

– У тебя неприятности?

Он провел пальцами между ее ног.

– Ничего такого, с чем мы не сможем справиться.

К его удивлению, она оттолкнула его и села.

– Я думаю, мне настало время покинуть тебя.

Билли обнял ее одной рукой.

– Послушай. Никаких неприятностей не будет. Мне казалось, ты собиралась остаться со мной на всю ночь?

Девушка искоса стрельнула в него взглядом:

– Ты можешь попробовать сделать мне еще один маленький подарок.

Билли пошарил в своей куртке и кинул десять корон на живот девушки. Она подобрала их и положила к своей одежде, а затем снова легла, улыбаясь.

– Может быть, мы сыграем с тобой в эти новые игры, которым ты научил меня?

Билли придвинулся к ней, и они играли еще долгое время, прежде чем заснуть.

Когда на следующее утро Билли спустился в зал, двое человек в шинелях уже сидели в углу. Они открыто наблюдали за тем, как Ло Ен ставит перед ним тарелку с яичницей и кружку пива.

Они выглядели в точности так, как описал их Рив. Грязные шинели и мягкие серые шляпы, надвинутые на глаза. Они просто не могли не оказаться шпионами Гхашнак. Билли ел яичницу и отвечал им не менее пристальным взглядом. Мало-помалу зал начал наполняться утренними посетителями, и когда народу набралось достаточно много, Билли сумел втихомолку переговорить с Ло Еном.

– Я слышал, что завтра отходит пароход?

Коротышка кивнул:

– Шестой причал, одиннадцать часов утра.

– Не мог бы ты устроить так, чтобы мы с моим товарищем оказались на нем?

– Очень просто. Я купить вам билеты.

– Сколько будет стоить хорошая каюта на двоих?

– Двести корон.

Билли вложил монеты в руку Ло Ена.

– Здесь на пятьдесят больше. Тебе за беспокойство. – Он жестко взглянул на хозяина. – Мне не понравится, если об этом узнает кто-нибудь еще.

Ло Ен ласково улыбнулся.

– Джентльмен не беспокоиться. Я сама осторожность. Спросить кого угодно.

– Ну ладно. Спасибо.

– Спасибо джентльмену. Я идти.

Коротышка поспешил прочь, обслуживать очередных посетителей. Рив сошел в зал, потирая глаза. Он хлопнулся на стул рядом с Билли и взглянул на людей в углу.

– Вижу, они по-прежнему здесь.

– А ты что думал, они уйдут?

– Вряд ли. И что мы будем делать?

– Ничего. Ровным счетом ничего. Будем сидеть здесь и пить. Ло Ен покупает нам билеты, и завтра утром, около половины одиннадцатого, мы должны быть у шестого причала. Как тебе?

– Мне кажется, неплохо. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Я тоже надеюсь. Мне бы не хотелось, чтобы меня притащили силком обратно в Дур Шанзаг.

Остаток дня они провели, сидя за своим столиком в зале, лениво попивая спиртное и поглядывая на двух шпионов, которые поглядывали на них. К концу вечера они нашли себе девушек и вернулись под защиту засовов своих комнат. Билли провел приятную ночь, обучая еще одну проститутку Порт-Иуды радостям, которые можно извлечь из орально-генитального контакта. Если идея распространится по городу, размышлял он, возможно, он будет ответственен за еще одно добавление к Узаконениям Порт-Иуды.

На следующее утро Билли встал, оделся, вышел в коридор и постучал в дверь к Риву.

– Кто там?

– Это Билли. Впусти меня, быстро.

Он скользнул вовнутрь, и Рив заложил за ним засов.

– Билеты у тебя?

Билли кивнул.

– Ло Ен отдал их мне вчера вечером. За гостиницу я тоже заплатил.

– То есть мы можем выступать прямо сейчас?

– Если ты уже собрался.

Рив натянул куртку.

– Я готов.

– Отлично, двинулись!

Они поспешили вниз по лестнице, пересекли зал и были уже на улице, прежде чем двое шпионов успели даже пошевелиться. Оказавшись снаружи, они быстрым шагом прошли пару кварталов и свернули в проулок. Рив оглянулся.

– Думаешь, мы от них оторвались?

– Не знаю. Пойдем, не останавливайся.

Они попетляли по узким улочкам иноземного квартала, несколько раз пересекли собственный след, и наконец тронулись в сторону причалов. Когда они в конце концов появились на набережной, там не было никаких признаков их преследователей. Толкаясь среди матросов и докеров, они разыскивали шестой причал. Запах реки казался им запахом свободы. Наконец, они наткнулись на табличку с надписью «Причал № 6» и поспешили на борт парохода.

«Мария Ниоткуда» была плавучим дворцом. Судя по ее виду, можно было предположить, что мастер, строивший ее, был помешан на декоративной ковке. Она низко сидела на воде, но вся вычурная бело-золотая надстройка выше ватерлинии представляла собой сплошной лабиринт салонов, трапов и прогулочных палуб. Над рулевой кабиной возвышались две стройные трубы, а на корме располагалось огромное колесо с лопастями, благодаря которому и двигался пароход.

Запыхавшиеся Билли и Рив взобрались по трапу. На палубе их остановил контролер:

– У вас есть билеты, джентльмены?

Билли протянул ему билеты, и их направили к каютам первого класса. На полпути их встретил стюард и проводил в большую, комфортабельную каюту. Рив широко улыбнулся Билли:

– Вот так и надо путешествовать!

Отделка каюты была выдержана в том же стиле, что и внешний вид корабля, за тем исключением, что здесь сварочное железо и белая древесина уступили место фанере, хрустальным зеркалам и темно-красному плюшу. Билли плюхнулся в кресло, а Рив пошел вдоль каюты, заглядывая в шкафы и выдвигая ящики.

– Да, это будет получше, чем все, что у нас было до сих пор!

Билли рассмеялся.

– Жалко, что мы такие оборванные. Стюард, похоже, не мог поверить, что мы едем первым классом.

– Ну и черт с ним. У нас есть деньги, и это все, что идет в счет, если уж на то пошло.

Пароход вздрогнул – заработали двигатели, – и через несколько минут дрожь стала постоянной и ровной. Рив поглядел в иллюминатор.

– Мы движемся, Билли! Мы уже на ходу! Подойди, взгляни.

Билли подошел к иллюминатору. Портовые здания Порт-Иуды медленно уплывали прочь. Билли положил руку Риву на плечо.

– Похоже, мы все же выбрались, старина! Мы избавились от всего этого – и от Дур Шанзага, и от добрых горожан Порт-Иуды. У меня такое чувство, что жизнь становится лучше. У меня хорошее предчувствие, дружище!

Рив улыбнулся:

– А у меня такое чувство, что нам стоит выпить, теперь, когда все тревоги позади.

Билли ухмыльнулся.

– Неплохая идея! Пошли в салон – он, кажется, на следующей палубе.

Они засунули свои ПСГ в один из шкафов, спрятали остаток денег под матрац и тронулись к двери. Билли открыл ее и обнаружил, что смотрит в дуло крупнокалиберного автоматического пистолета. Позади виднелись двое человек в шинелях.

– О, нет!

Они втолкнули Билли обратно в каюту. Глаза шпионов поблескивали из-под полей шляп и из-за поднятых воротников.

– Не двигаться и не шуметь!

– Повернуться к стене, руки на стену!

Голоса шпионов звучали холодным шипением. Билли и Рив поступили так, как им было сказано; их обыскали и отобрали у них пистолеты. Затем им приказали сесть на кровать. Билли решил попробовать сблефовать.

– Кто вы такие и что вам надо?

Один из шпионов молча полез в карман и вытащил черный кожаный бумажник. Он раскрыл его. Внутри находился эмалевый значок с красно-черной эмблемой – глаз, окруженный языками пламени.

– Мы агенты Гхашнак. Мы присланы, чтобы привести вас в Дур Шанзаг для допроса.

Билли привстал с места:

– Послушайте, это какая-то ошибка! Я не знаю, кого вы ищете, но…

Один из агентов зашипел на него:

– Сидеть! Еще раз двинешься, и я откручу тебе голову. Если мы приведем для допроса только одного, этого будет достаточно.

Билли тотчас сел.

– Что же до того, что мы якобы ошиблись, то это невозможно. Вы, без всяких сомнений, – те самые дезертиры, которые украли боевую машину. Мы нашли ее там, где вы ее бросили в пустыне. Ваш пособник, извращенец-альбинос, также много рассказал нам, прежде чем умереть. Ошибки быть не может.

Рив вскочил на ноги.

– Ты хочешь сказать, что вы убили Берта-Талисмана?

– Именно так; и мы убьем и тебя тоже, если ты не сядешь.

Рив опустился на кровать.

– Что вы собираетесь с нами делать?

– Вы вернетесь с нами в Дур Шанзаг, чтобы подвергнуться исследованию Восьмерых.

– А потом?

– Вы не переживете исследования.

По-видимому, больше говорить было не о чем. Затем Билли пришла идея:

– А ведь вам придется снимать нас с парохода!

– Вас снимут на следующей же стоянке. Команда не станет препятствовать нам. На пароходах нет законов, кроме тех, которые берет на себя труд изобрести капитан.

На этот раз говорить было действительно не о чем. Маленькая сцена оставалась совершенно статичной. Билли и Рив сидели рядышком на кровати. Двое агентов стояли слегка поодаль друг от друга, спинами к двери, наблюдая за ними.

Затем все это взорвалось.

Дверь распахнулась, и раздался отвратительный вой игольчатого пистолета. Двоих агентов развернуло и швырнуло на пол. Их тела были изрешечены тоненькими кусочками стали. В дверях, держа в правой руке миниатюрный игольчатый пистолет, стоял Малыш Менестрель.

– В следующий раз, если мне опять придется вытаскивать вас, идиотов, из дерьма, я буду стрелять по вам!

24.

А. А. Катто прошла вслед за Вальдо в его апартаменты. Она совершенно не ожидала такого оборота событий. Грядущие переживания обещали быть болезненными и унизительными. Самое странное, что при этом она чувствовала также слабый прилив возбуждения.

В спальне их ожидали три Горничных-1. Кровать была накрыта черным бархатным покрывалом, окраска стен настроена на темно-фиолетовый тон. А.А. Катто должна была признать, что ее брат обладал утонченным вкусом к жестокости. На кровати лежал короткий, заплетенный в косичку хлыст белой кожи. Он лежал так, чтобы создавалось впечатление, что его случайно бросили туда.

Вальдо щелкнул пальцами, подзывая Горничных-1:

– Быстро! Разденьте мисс Катто.

Горничные-1, окружив А.А. Катто, начали методично снимать с нее одежду. Она не препятствовала им. Это было очень странное ощущение – чувство покорности. Чувство, что она не имеет контроля над ситуацией.

Когда она осталась совершенно обнаженной, Вальдо пощелкал переключателями освещения, и стены померкли почти до черного цвета. Теперь комната была совершенно темной, не считая единственного светлого пятна над кроватью.

Голос Вальдо прозвучал зловещим шепотом:

– Ложись, дорогая сестрица.

А. А. Катто нашла эту ритуализованную инсценировку весьма возбуждающей. Впрочем, насчет самой предстоящей ей боли она не была так уверена.

Две Горничных-1 взяли ее за запястья и мягко, но настойчиво провели к кровати. Ее положили лицом вниз, и Горничные-1, вытащив из тайников сбоку кровати сверкающие хромированные наручники, подбитые с внутренней стороны мягкой черной кожей, застегнули их на ее запястьях и лодыжках. А.А. Катто была распластана на черном бархате, совершенно неспособная пошевелиться.

Вальдо нажал еще две кнопки, и по тускло мерцающим стенам задвигались, сменяя друг друга, различные фигуры и узоры. Из скрытых динамиков зазвучал Рихард Штраус. А.А. Катто вывернула голову, чтобы взглянуть на Вальдо – он натягивал пару белых лайковых перчаток. Он улыбнулся, глядя на нее сверху:

– Ты должна признать, что я немало постарался ради тебя!

– У тебя действительно неплохой вкус.

Вальдо наклонился вперед и поднял хлыст.

– Это всегда было предметом моей гордости.

Он щелкнул хлыстом в воздухе, словно проверяя его.

– Может быть, дозу альтакаина, прежде чем мы начнем?

– Скорее я предпочла бы что-нибудь, чтобы вырубиться.

– Брось, сестренка! Это испортило бы весь смак нашего мероприятия. Предлагаю альтакаин или ничего.

А. А. Катто попробовала пошевелиться, но обнаружила, что наручники не дают ей этого сделать.

– Хорошо, хорошо. Думаю, альтакаин сделает мои ощущения более интересными.

Вальдо повернулся к Горничной-1:

– Впрысните мисс Катто одну дозу.

Горничная-1 прижала инъектор к ее обнаженной ягодице и нажала на спуск. А.А. Катто ощутила покалывание, когда наркотик начал распространяться по ее организму. Вальдо сделал знак остальным двум служанкам:

– Теперь разотрите тело мисс Катто сенситолом.

А. А. Катто пришла в ярость.

– Сенситол? Я не соглашалась на сенситол!

– Мне кажется, это только разумно. Я бы не хотел, чтобы ты пропустила хотя бы малейший нюанс своих тактильных ощущений.

Две Горничных-1 растерли крем по ее плечам, спине, ягодицам и ногам. Ее плоть словно ожила; ее кожа воспринимала малейшее движение воздуха. Она чувствовала себя пришпиленнной, уязвимой, раскрытой и в высшей степени восприимчивой ко всему, что ее брат собирался делать с нею. В этой тотальной пассивности и тотальной униженности было нечто, возбуждавшее ее совершенно незнакомым для нее образом. Голос Вальдо донесся откуда-то сзади:

– Что ж, думаю, мы почти готовы.

Послышался свист рассекаемого воздуха, и А.А. Катто непроизвольно напряглась, но удара не последовало – Вальдо просто еще раз пробовал хлыст. Она повернула голову.

– Бога ради, начинай уже! Сколько можно тянуть?

Вальдо рассмеялся.

– Не знал, что ты настолько нетерпелива, сестренка.

– Давай, начинай!

– Зачем же? Я нисколько не спешу.

– Вальдо, пожалуйста!

Он усмехнулся.

– Попроси еще раз.

– Вальдо!

Медленным движением он занес хлыст. Время застыло в неподвижности и молчании.

Затем хлыст опустился на ее тело, и А.А. Катто, задохнувшись, принялась корчиться и в конце концов закричала во весь голос.

25.

Малыш Менестрель сунул свой пистолет в маленькую наплечную кобуру и шагнул в каюту. Он был несколько менее вызывающе одет, чем в Дур Шанзаге. Зеленый сюртук ящеричьей кожи был по-прежнему на нем, но теперь он был покрыт трещинами и поношен. К его волосам вернулся их естественный цвет, а темные очки вновь были того типа, какой носят пилоты. На нем был двубортный жилет телячьей кожи и белая рубашка с черным галстуком, как у карточного шулера. Его черные брюки были заправлены в потертые ковбойские ботинки.

Рив и Билли в изумлении повскакали с мест.

– Как ты здесь очутился, черт возьми? Что произошло?

Малыш Менестрель пожал плечами:

– Я увидел, что вы поднимаетесь на борт, а потом я увидел этих двоих, – он указал на тела, лежащие на полу. – Я сделал выводы относительно происходящего и решил спуститься к вам, чтобы проконтролировать ситуацию. Остальное вы видели.

– Но что ты делал на этом пароходе?

– Вы задаете что-то очень много вопросов для людей, чью жизнь только что спасли.

– Прости, просто это было так неожиданно…

– Ладно, ладно. Сдается мне, для вас, ребята, вся жизнь – сплошная неожиданность. У вас есть что-нибудь выпить?

Билли покачал головой:

– Мы как раз собирались пойти в салон, когда к нам ворвались эти двое.

– Ну что ж, тогда поднимемся наверх. Вы купите мне выпивку и познакомитесь с моим приятелем по этому путешествию.

Рив махнул рукой в сторону мертвых агентов:

– А что мы будем делать с ними?

Малыш Менестрель небрежно взглянул на тела.

– У вас найдется двадцать корон?

– Найдется.

– Давайте сюда.

Рив протянул ему деньги, и Малыш Менестрель сунул их к себе в карман.

– Я заплачу стюарду, и он позаботится о них. Когда они окажутся в реке, аллигаторы довершат дело.

Они вышли из каюты и взобрались по трапу наверх. Салон первого класса представлял собой плавучий ресторан, казалось, сплошь состоявший из зеркал и хрусталя. С потолка свисали два огромных хрустальных канделябра. Стюард у двери с отвращением посмотрел на одежду Билли и Рива.

– Джентльмены, вы уверены, что являетесь пассажирами первого класса?

– Абсолютно.

Билли помахал перед ним билетами, и стюарду пришлось удовлетвориться просьбой оставить их пистолеты у гардеробщицы.

Малыш Менестрель провел их через салон к покрытому зеленым сукном столу, за которым шла игра в «девять карт». Когда они подошли, сидевший за столом человек в черном бархатном костюме и с длинными черными волосами поднял голову и улыбнулся Малышу Менестрелю: