Корона и тьма. Темный замок

Харистейл встретил его безмолвием. Этот город был как угроза, воплощённая в камне, и величественным напоминанием о тирании. Его массивные стены, чёрные, будто покрытые копотью веков, возвышались над окружающими землями, словно насмешка над любой надеждой. Жители, тени в обносках, не смели встретить взгляд чужака – страх перед властью короля Годрика вытравил из них даже искру любопытства. Эндориан, проезжая мимо, чувствовал, как десятки пар глаз наблюдают за ним из щелей полуразрушенных домов, но никто не выходил из своих укрытий.

Вершиной этого безжизненного пейзажа был замок Годрика. Он стоял, как памятник неприступности, возвышаясь над городом и отбрасывая свою тень на улицы. Остроконечные шпили черных башен словно рвали небо, а мрачные мраморные залы скрывали жестокие тайны правителя. В воздухе смешивались запахи крови и ладана, словно само это место находилось между миром живых и мёртвых. Огромные гобелены, изображавшие сцены кровавых завоеваний, висели вдоль стен, как напоминание о том, что здесь нет места ни жалости, ни сомнениям.

Годрик, сидя на троне в самом сердце замка, был воплощением абсолютной власти. Его седина лишь подчёркивала глубину проницательных глаз, а суровые черты лица отражали годы беспощадного правления. Это был человек, в чьём взгляде умирала всякая надежда, и только страх оставался, словно чёрный след, оставленный после удара кнута. Он был человеком, который видел в других лишь инструменты для укрепления своей власти.

Эндориан не искал встречи с ним. Но судьба распорядилась иначе. Во время охоты на зверя в лесах, что окружали Харистейл, пути короля и Темного Рыцаря пересеклись. Эндориан, сражаясь с волками, двигался с хищной точностью, его клинок резал воздух и плоть, оставляя за собой кровавую тропу. Годрик, наблюдавший за этим, был заинтригован. Он видел не просто воина, но смертоносную силу, которая могла стать оружием в его руках.

Вернувшись в замок, Годрик приказал привезти к нему странного рыцаря в черных доспехах. В тронном зале, освещённом тлеющим светом факелов, Эндориан стоял перед королём, высоко поднявшимся на троне. Пространство заполняла тишина, в которой раздавался лишь слабый шорох одежды охранников.

– Ты не похож на тех, кто склоняет голову перед властью, – заговорил Годрик, его голос был ровным, но в каждом слове звучала сталь. – Я видел, как ты сражался. Ты опасен. Опасен настолько, что даже я хотел бы видеть тебя своим союзником, а не врагом.

Эндориан встретил его взгляд, холодный, но не отводящий глаз.

–Вы предлагаете союз, ваше величество? – его голос звучал тихо, но в нём чувствовалась скрытая угроза.

Годрик слегка усмехнулся, его улыбка была пугающей, как разрезанный ножом шрам.

– Союз – это то, что я предлагаю немногим. Я могу дать тебе силу, о которой другие даже не смеют мечтать. Вместе мы подчиним этот мир. Или ты можешь отказаться и попытаться уйти… но уйти живым вряд ли получится.

Эндориан на мгновение задержал взгляд на короле. Он видел перед собой не просто тирана, а человека, который был готов уничтожить всё и всех ради сохранения своей власти.

– Сила, – произнёс Эндориан, его голос был спокоен, но в нём прозвучала насмешка, – всего лишь иллюзия. Она не значит ничего, если не ведёт к чему-то большему.

Слова рыцаря заставили Годрика на миг замереть. В его глазах мелькнуло раздражение, но затем он кивнул, будто признавая силу этих слов.

– Тогда покажи мне, что большее ищешь ты, рыцарь, – произнёс он, поднимаясь с трона. – И если твои действия не подтвердят твоих слов, я заберу у тебя то, что ты считаешь своим, и поставлю тебя на колени, как всех остальных.

Эндориан замер, всматриваясь в глаза Годрика. Они были наполнены холодным блеском уверенности и власти, которая ломала судьбы, а не искала союзников. Этот человек не предлагал выбор – он ставил ультиматум. Лишь один путь мог удовлетворить Годрика, и Эндориан знал это. Но внутри него боролись два голоса: один тянул его к свету, другой шептал, что тьма может стать оружием в его руках, если он научится её контролировать.

За окнами замка громыхнуло, и порыв ветра ударил в массивные створки, заставляя их содрогнуться. Небо заволокли тяжёлые тучи, и в них уже слышались первые раскаты грозы. Атмосфера наполнилась напряжением, как будто сама природа отозвалась на слова тирана.

– Война на пороге, – повторил Годрик, его голос звучал громче, перекрывая эхом раскаты грома. – Корвин не знает ни чести, ни порядка. Он ведёт за собой стаю зверей, не войско. Если он одержит победу, этот мир погрузится в хаос, в котором не останется места ни для тебя, ни для меня.

Эндориан молчал, но его лицо оставалось непроницаемым. Он изучал Годрика, как охотник изучает хищника перед решающим ударом.

– Ты не отвечаешь, – произнёс Годрик, подойдя ближе, его плащ из пурпурного бархата с золотой оторочкой скользнул по мраморному полу. – Но ты должен понять: если ты станешь моим оружием, я дам тебе власть, которую ты даже не мог представить. Ты будешь вершить судьбы народов, станешь моим голосом, моим мечом.

Годрик поднял руку, жестом указав на гобелен, на котором была изображена его победа над предыдущими врагами.

– Это то, что я создал. Мой мир, моя империя. И никто, даже мой брат, не заберёт это у меня.

Эндориан поднял голову, его глаза вспыхнули скрытой энергией.

– Мир, построенный на страхе, не может быть прочным, – сказал он тихо, но его слова прозвучали, как удар молнии. – Вы строите свои стены из костей, а трон – из крови. Но что останется, когда ваша власть рухнет?

Годрик нахмурился, но не ответил сразу. Его лицо стало жёстким, как будто эти слова попали в самое сердце. Он наклонился ближе, его голос стал низким и угрожающим.

– Моё правление не рухнет. Пока у меня есть такие, как ты, я буду непобедим.

Эндориан сделал шаг назад, избегая давления, которое исходило от короля. Его рука машинально коснулась эфеса меча, и в этом жесте чувствовалась скрытая угроза.

– Ваше величество предлагает мне силу, – сказал он, его голос был ровным, почти ледяным. – Но я видел, что происходит с теми, кто принимает её. Они становятся марионетками. Вы не ищете союзников. Вы ищете новых рабов.

Тишина, последовавшая за этими словами, казалась оглушающей. Даже гром за окнами утих, словно мир замер в ожидании.

Годрик ухмыльнулся, но его глаза оставались холодными.

– Ты ошибаешься, рыцарь. Я не предлагаю рабство. Я предлагаю свободу – свободу творить историю, которую никто не осмелится забыть.

Эндориан отвернулся к окну. Дождь уже лил стеной, а молнии разрезали тьму ночи. Он знал, что впереди его ждёт нечто большее, чем просто выбор. Это было испытание – не только его силы, но и его веры в себя.

– Ваш брат – такой же тиран, как и вы, – наконец сказал он, обернувшись. – Но я не собираюсь быть пешкой ни в вашей игре, ни в его.

Годрик посмотрел на него долго, его взгляд стал ещё более ледяным.

– Тогда я дам тебе время подумать, – произнёс он, возвращаясь к трону. – Когда начнётся бой, ты будешь знать, на чьей стороне должен быть.

Эндориан не ответил. Он развернулся и вышел из зала, оставив короля в одиночестве. Но даже за закрытыми дверями он ощущал этот пронизывающий взгляд, как будто Годрик всё ещё наблюдал за ним.

Ночь поглотила замок, а вместе с ней наступила тишина, в которой каждый шаг, каждый выбор становился важным. Эндориан чувствовал, как внутри него вновь нарастает тьма, но свет, что жил глубоко в его душе, не угасал. Он знал, что эта битва будет не только за власть, но и за правду – ту, которая всегда скрывалась за тенями.

Ночь была спокойной, но холодной. Лёгкий ветер скользил по стенам замка Харистейла, наполняя воздух предчувствием чего-то неизбежного. Эндориан стоял, опершись на парапет, глядя в тёмную даль, где огни лагеря Корвина мерцали, словно далёкие звёзды. Тишину нарушили шаги. Лёгкие, уверенные, они не принадлежали солдату.

– Думаешь, найдёшь ответы, глядя в тьму? – произнёс мягкий, но язвительный голос.

Эндориан обернулся и увидел Айлреда. Советник Годрика двигался с грацией хищника. Его длинное, тёмное одеяние слегка развевалось на ветру, а в глазах светился острый ум. Этот человек всегда казался чужим даже в стенах замка, словно он был частью чего-то большего, чем просто политические интриги.

– Может, я ищу не ответы, а свободу от вопросов, – отозвался Эндориан, его голос был ровным, но в нём слышалась усталость.

Айлред остановился рядом, облокотившись на парапет. Он посмотрел на Эндориана, словно мог видеть глубже, чем позволяла видимость.

– Свобода? – он коротко усмехнулся. – Ты выбрал странное место, чтобы искать её. Здесь цепи куют быстрее, чем мечи.

Эндориан молчал, но его взгляд оставался напряжённым. Айлред следил за ним с интересом, словно перед ним была головоломка, которую он пытался разгадать.

– Ты стоишь на перекрёстке, рыцарь, – продолжил советник, его голос стал тише, почти шёпотом. – Тьма внутри тебя шепчет одно, свет зовёт к другому. А ты, как и все, пытаешься остаться между ними, не понимая, что на этом пути ноги неизбежно начинают скользить.

Эндориан чуть повернул голову, в его взгляде мелькнула настороженность.

– Ты много знаешь. Больше, чем кажется.

– Я наблюдаю, – ответил тот небрежно, улыбнувшись уголками губ. – Это мой талант. Наблюдать за тем, что прячется под поверхностью. А твоя внутренняя борьба слишком явная, чтобы её не заметить.

Эндориан отвернулся, снова глядя на огни вдалеке.

– Если ты знаешь, что внутри меня, то скажи, какой выбор мне сделать?

Айлред рассмеялся, тихо и чуть насмешливо.

– Ты хочешь, чтобы я дал тебе ответ? Указал путь, который избавит тебя от необходимости принимать решение? Увы, я всего лишь советник, а не твоя совесть.

Он поднял голову, глядя на звёзды.

– Но одно могу сказать наверняка: Годрик видит в тебе лишь инструмент. Корвин же, в отличие от него, видит только препятствие. Ни один из них не примет тебя таким, каков ты есть.

– А ты? – резко спросил Эндориан, оборачиваясь.

Айлред улыбнулся, его взгляд снова стал пронизывающим.

– Я? Я вижу возможности. Каждый человек – это выбор, который он ещё не сделал. И ты, рыцарь, стоишь на пороге чего-то гораздо большего, чем понимаешь.

Эндориан нахмурился, чувствуя, как слова Айлреда проникают глубже, чем он хотел бы.

– Ты говоришь, как будто знаешь, что я сделаю.

– Нет, – ответил Айлред спокойно. – Но я знаю одно: выбор уже сделал тебя тем, кто ты есть.

Он повернулся, чтобы уйти, но, сделав несколько шагов, остановился и бросил через плечо:

– Помни, рыцарь. Иногда, чтобы увидеть свет, нужно сначала пройти через самую глубокую тьму.

Эндориан смотрел ему вслед, его мысли смешались. Тьма внутри него шевелилась, как живое существо, искушая, но свет, который он нашёл в горах Фарнгора, ещё горел, отбрасывая слабые, но стойкие лучи в этом мраке.

Внизу замка грохотали барабаны, возвещая о скором начале войны. Выбор Эндориана уже не был его личным делом – он стал частью судьбы, которая переплеталась с судьбами других, как звёзды переплетаются в ночном небе.

Серое утро застало поле боя в предвкушении хаоса. Тучи низко висели над землёй, изредка разрываемые вспышками молний, предвещая бурю, что готовилась обрушиться не только с неба, но и из сердец воинов, собравшихся для кровавой битвы. Равнина перед стенами Харистейла, ещё накануне зелёная, сейчас была усыпана армиями, готовыми умереть за своих предводителей. Знамёна Годрика реяли под холодным ветром, их чёрно-красные цвета словно впитывали свет, бросая густые тени на землю. Напротив, варвары Корвина выставили ряды своих воинов, чьи доспехи и оружие больше походили на инструменты пыток.

Эндориан стоял среди войск Годрика. Его чёрные доспехи, испещрённые древними рунами, выделяли его среди остальных, внушая окружающим страх. Никто не осмеливался смотреть на него, но каждый ощущал его присутствие, как холодный ветер, пронизывающий до костей. В его душе бушевала буря, не менее яростная, чем та, что назревала над полем боя.

Когда началась атака, мир превратился в кошмар. Волны воинов столкнулись, как разъярённые звери. Земля содрогнулась от топота ног, лязга мечей и криков агонии. Поле боя мгновенно окрасилось кровью, её запах смешался с железом и потом.

Эндориан шагнул вперёд, стиснув рукоять своего меча. Его первый удар разрубил щит и грудь солдата Корвина, словно они были сделаны из бумаги. Крик умирающего заглушился шумом битвы, а Эндориан уже двигался дальше, как смертоносный вихрь. Ему не было равных. С каждым взмахом меча он забирал жизнь, и тьма внутри него ликовала.

На поле встречались бойцы, готовые сражаться до конца, но даже они дрогнули перед яростью Темного Рыцаря. Один из них, воин с массивным топором, рванул к Эндориану, выкрикивая проклятия. Топор обрушился с оглушительным звуком, но Эндориан уклонился с грацией зверя, и его клинок рассёк шею врага, обдав всё вокруг кровавым фонтаном. Тело воина рухнуло с глухим стуком, а голова покатилась к ногам его товарищей.

На стенах замка Годрик наблюдал за битвой с высоты. Его лицо оставалось безмятежным, но в глазах горела лихорадочная жажда власти. Он видел, как его враги падали, один за другим, и на губах его заиграла усмешка.

– Это моя воля, – прошептал он, сжимая край парапета. – Пусть кровь льётся, пока этот мир не станет моим.

Его окружали советники и охранники, но никто не смел заговорить. Все знали, что в этот момент любой звук мог стать последним.

На поле боя Эндориан заметил высокого воина, чьи доспехи были украшены рогами, а секира в руках казалась столь массивной, что её вес мог обрушить даже крепостные ворота. Это был один из командиров Корвина. Их взгляды встретились, и в тот миг мир для них сузился до одной точки.

Воин с ревом обрушился на Эндориана, и их оружие столкнулось с такой силой, что казалось, будто сама земля содрогнулась. Искры сыпались, как огненный дождь, от столкновения металла. Эндориан, уклонившись от второго удара, ударил врага в бок, но тот лишь отступил, словно разъярённый бык.

– Доспех тебя не спасёт, – прорычал воин, занося секиру для нового удара.

– Он и не должен, – хладнокровно ответил Эндориан, резко сделав выпад.

Клинок его меча прошёл через грудь противника, пронзая сердце. Воин хрипнул, его колени подкосились, и он рухнул на землю. Эндориан выдернул меч, и кровь забила фонтаном, заливая его доспехи.

Но это была лишь первая волна. Варвары Корвина, обезумевшие от боли и гнева, ринулись в новую атаку. Эндориан знал, что силы неравны, но не позволил себе отступить. Он сражался, как воплощение самой смерти, каждый его удар был точным и смертельным.

Когда поле боя начало покрываться телами павших, тьма внутри Эндориана зашептала вновь, наполняя его силой, но и отнимая что-то важное. Он чувствовал, как её холод проникает глубже, стирая ту искру света, которую он всё ещё старался удержать.

На стенах Годрик продолжал наблюдать. Его улыбка постепенно исчезала. Он видел, как Темный Рыцарь расправляется с его врагами, но в этом было что-то, что внушало ему беспокойство.

– Этот человек… – произнёс он тихо, но с ноткой раздражения. – Он не мой слуга. Он что-то большее.

Поле боя всё ещё гремело, но в душе Эндориана наступала тишина. Тьма и свет сражались за него, и эта битва была намного страшнее той, что разворачивалась вокруг.

Поле боя словно заволокло густым туманом смерти. Крики раненых сливались с лязгом стали и топотом, превращаясь в хаотичный гул, который, казалось, пронизывал всё вокруг. Эндориан двигался в этом кровавом хаосе, как тень. Его меч был безжалостен, он не просто убивал – он рассекал всякую надежду на спасение. Но его душа была наполнена другим сражением, более глубоким, чем та битва, что разворачивалась вокруг.

Вдруг над полем раздался яростный рев. Корвин. Варварская фигура в кроваво-красных доспехах возвышалась над остальными. Его топор, испачканный свежей кровью, сверкал в мутном свете. Он издавал громогласный боевой клич, который поднимал его воинов и нагонял ужас на противников. Варвар рванулся вперёд, ломая ряды войск Годрика, словно шторм, разрывающий хрупкие паруса.

Эндориан заметил его и замер на мгновение. Этот человек был воплощением первобытной ярости, силы, не знающей пощады. Но страху не было места в сердце Темного Рыцаря. Он шагнул вперёд, бросая вызов варвару.

Они столкнулись, как два урагана, разрушая всё вокруг. Корвин первым взмахнул своим массивным топором, целясь в голову Эндориана. Но рыцарь уклонился, и топор с треском вонзился в землю, подняв облако грязи. Эндориан тут же ответил, нанося быстрый удар мечом. Сталь рассекла воздух, но варвар, как дикий зверь, отступил на шаг, уклонившись от смертельного выпадения.

– Тебя здесь не должно быть! – прорычал Корвин, в его голосе звучал чистый гнев. – Это моя земля, моя победа!

Эндориан ничего не ответил. Его молчание было громче любых слов. Его меч блеснул, вновь направляясь к врагу. Корвин встретил удар топором, и их оружие столкнулось с оглушительным звоном.

Они кружили друг вокруг друга, как два зверя, выжидая момента для решающего удара. Корвин бил мощно, каждый его удар был рассчитан на то, чтобы сокрушить всё на своём пути. Но Эндориан был быстрее. Его движения были точными, каждое действие – нацелено на ослабление противника.

Наконец, один из ударов Эндориана достиг цели. Его меч рассёк бок Корвина, оставляя глубокую рану. Варвар зарычал от боли, но не отступил. Его ярость лишь усилилась.

– Ты слабее, чем кажешься! – выкрикнул Корвин, поднимая топор для нового удара.

Но Эндориан не отвёл взгляда. Его клинок снова устремился вперёд, разя противника по ноге. Корвин пошатнулся, но устоял, поднимая топор над головой.

Их битва была подобна танцу смерти, где каждый шаг мог стать последним. Варвар продолжал наступать, а Темный Рыцарь терпеливо ждал своего момента. И он наступил, когда Корвин нанёс очередной мощный удар. Эндориан уклонился и, сделав стремительный разворот, всадил меч прямо в грудь варвара. Кровь брызнула фонтаном, обагряя доспехи и лицо рыцаря. Корвин застыл, его глаза, полные ярости, на миг наполнились удивлением.

– Ты… – прохрипел он, выронив топор.

Эндориан, не сказав ни слова, выдернул клинок из тела врага. Корвин рухнул на землю с глухим стуком, его громоздкое тело ещё несколько мгновений подёргивалось в предсмертной агонии, а затем замерло.

Тишина окутала поле боя. Варвары, увидев падение своего вождя, остановились. Их ряды дрогнули, и вскоре они начали отступать, оставляя за собой горы тел.

На холме стоял Годрик. Его глаза светились от удовольствия. Он видел, как его враги теряют боевой дух, и это наполняло его ликованием.

– Победа, – произнёс он, стиснув кулаки. – Моя.

Эндориан смотрел на Корвина, лежащего у его ног. Но в этот момент он не чувствовал триумфа. Тьма внутри него шептала, что это лишь начало.

Поле боя погрузилось в зловещую тишину, словно само время остановилось, наблюдая за исходом кровавой схватки. Трупы лежали повсюду, их лица застыл в гримасах ужаса, а земля под ними превратилась в багровую топь. Дым от горящих деревьев и оставшихся безжизненными тел поднимался к мрачному небу, затягивая горизонт в темную пелену.

Темный Рыцарь отступил от тела Корвина, его меч всё ещё капал кровью павшего врага. Его дыхание было глубоким, но ровным, словно он только что завершил холодный и расчетливый ритуал. Он чувствовал на себе взгляды выживших воинов, но не замечал их. Ему было всё равно. Победа, добытая этой жестокостью, казалась пустой, лишённой смысла, и всё же он знал, что эта битва станет ещё одной в цепи испытаний, ведущих к чему-то большему.

Годрик, спустившись с замковых стен, прошёл мимо своих воинов, не удостоив их взглядом. Его походка была уверенной, наполненной достоинством человека, уверенного в своей неоспоримой власти. Он шагал, будто вся равнина принадлежала ему одному, а павшие тела были лишь напоминанием о его непоколебимой воле.

Когда он подошёл к Корвину, его взгляд остановился на искажённом лице брата. В чертах этого мёртвого варвара не осталось ни ярости, ни силы, только беспомощная пустота. Годрик наклонился, почти с презрением разглядывая поверженного родственника.

– Брат мой, – произнёс он едва слышно, но с тем холодом, который пронизывал всё вокруг, – ты умер, как жил: глупо и бесполезно.

Его голос звучал как сталь, холодный и острый, в котором не было ни капли сожаления. Он отступил на шаг и махнул рукой, призывая своих людей забрать тело. Солдаты немедленно подчинились, старательно избегая встречаться с ним взглядом.

Эндориан стоял неподалёку, наблюдая за этим зрелищем. Он чувствовал, как глаза Годрика скользнули по нему, полные одновременно одобрения и ожидания. Темный Рыцарь не говорил ни слова. Его внутренние конфликты вновь нарастали, но он подавил их, как подавлял всё, что могло помешать его цели.

Годрик подошёл ближе, и его лицо осветилось холодным сиянием победителя.

– Ты доказал свою ценность, – сказал он, его голос звучал, как эхо в пустом храме. – Но каждый подвиг – лишь ступенька к следующему испытанию. Ты станешь моей рукой, той, что разит без промаха. А если ты подведёшь меня, твой конец будет не менее жалким, чем у него.

Он кивнул в сторону тела Корвина, словно подчеркивая свои слова. Его взгляд был ледяным и пронизывающим, но Эндориан не отвёл своих глаз.

– Моя преданность не вам, ваше величество, а цели, – ответил рыцарь спокойно, но в его голосе была та холодная твердость, которая заставляла слушать.

Годрик коротко рассмеялся, хотя в этом смехе не было радости.

– Твои слова красивы, но цели без власти – ничто. И я дам тебе эту власть.

Он развернулся, и его плащ, обагрённый кровью, развевался за ним, как знамена его власти. Он направился к замку, зная, что Темный Рыцарь пойдёт следом.

Эндориан задержался на мгновение, его взгляд снова упал на поле боя, где корчились последние раненые, брошенные умирать. Внутри него тьма и свет вновь начали борьбу. Он знал, что путь, на который он встал, приведёт его к новым битвам, новым смертям и новым выбором.

Не отводя взгляда от горизонта, он медленно последовал за Годриком, его шаги звучали глухо по багровой земле. Каждая смерть, каждый крик и каждый взмах меча приближали его к истине, но также всё глубже погружали его в бездну, откуда не было возврата.

Глава 5. Эхо пустоты

Высоко над бушующим морем, там, где волны яростно разбивались о острые, словно лезвия, скалы, возвышался мрачный силуэт чёрного замка. Его тёмные башни, будто когти, тянулись к беззвёздному небу, увенчанному серебристым светом полной луны. Ветер завывал, проникал в трещины стен, словно сам замок вздыхал, жалуясь на свою долгую, проклятую жизнь.

Когда-то, давным-давно, этот замок был сердцем великого королевства. Его залы сияли золотом, стены были украшены гобеленами, а мраморные полы отражали свет многочисленных факелов. Но сейчас всё это было лишь воспоминанием. Камни его стен, почерневшие от времени, обвились колючими лозами, будто сама природа пыталась скрыть его от глаз мира. Легенды о проклятии замка распугивали путников, а его силуэт внушал страх даже в тех, кто видел его только на горизонте.

Внутри царила пустота. Тени старых дней обитали в тёмных коридорах, заполняя их гнетущим присутствием. В полнолуние замок оживал. Не так, как живут дома людей, а как живёт кошмар, пробуждающийся из глубин чьего-то разума. Прошлое вытекало из трещин стен, будто яд из раны, оживляя призраков, навечно прикованных к этому месту.

Но среди всех душ, блуждающих в этих холодных залах, одна была ярче других. Король Элдрик, последний правитель этих земель, оставался пленником своего собственного творения. Его фигура, полуразмытая, полупрозрачная, появлялась среди теней. Высокий, величественный, но изуродованный вечным отчаянием. Лицо, некогда красивое, было отмечено следами горя и безумия. Глаза, глубоко посаженные, горели странным светом, словно угли, не потухшие в остывающем костре. Элдрик ходил по залам, которые когда-то знал до последнего камня. Его шаги эхом разносились по пустоте, а голос, низкий и дрожащий, наполнял пространство:

– Элис… – произнёс он, словно имя её могло сломить тишину.

Элис. Его королева, его любовь, его проклятие. Она была здесь, он чувствовал это. Каждый раз, когда луна освещала замок, её тень появлялась на краю утёса. Её фигура, прозрачная, словно сотканная из лунного света, стояла, глядя в бушующее море.

Элдрик останавливался у окон, его взгляд устремлялся к ней. Руки сжимались в кулаки, словно он мог силой воли заставить себя пройти через холодный камень и коснуться её, хотя бы раз.

– Почему… – шёпот слетал с его губ. – Почему я не могу быть с тобой?

Ответа не было. Элис, словно статуя, неподвижно смотрела на волны. Её платье развевалось, как дымка, её лицо, холодное и прекрасное, оставалось пустым.