У сверхдержав тоже есть чувства

Евгения Евдакимова сидела за своим письменным столом. На столе лежал её дневник, а рядом – чашка чая, из которой ещё поднимался тонкий пар. Она уже несколько минут смотрела на пустую страницу, пытаясь подобрать слова.

«Каждый раз, когда я вижу, что происходит вокруг, я чувствую, как внутри меня нарастает тревога. Но теперь тревога превращается в гнев. Гнев не на людей, которые боятся, а на тех, кто заставляет их бояться. Страх стал нашей реальностью, и мне больно видеть, как он разрушает всех нас».

Её рука замерла. Она почувствовала, что это не просто записи для самой себя. Это были слова, которые она должна была сказать вслух.

Днём Евгения шла по коридору университета, где уже царила привычная суета. Студенты обсуждали экзамены, перемену погоды и редкие успехи футбольной команды.

Но в глубине коридора, перед расписанием, она заметила знакомое лицо. Это был преподаватель истории политики, Иван Сергеевич Зотов, человек с острыми чертами лица и строгим взглядом. Его лекции часто касались современных событий, и он не скрывал своей лояльности к правительству.

На лекции Зотов, как всегда, говорил уверенно:

«Мы живём в эпоху стабильности, которую удалось достичь благодаря смелым реформам нашего лидера. Эти реформы обеспечили порядок и сделали возможным развитие нашей страны».

Евгения слушала, сжимая руки в кулаки. Она больше не могла молчать.

«Простите, Иван Сергеевич», – подняла она руку, и её голос прозвучал чуть громче, чем она ожидала. – «А как вы объясните, что этот порядок уничтожает свободу?»

В аудитории стало тихо. Зотов посмотрел на неё с явным раздражением.

«Евгения, вы молодая и, безусловно, наивная. Вы не понимаете, что свобода без порядка превращается в хаос».

Евгения встала. Её голос дрожал, но она не собиралась останавливаться.

«А порядок, который уничтожает свободу, превращается в диктатуру. Разве нет?»

Некоторые студенты захихикали, но большинство смотрели с интересом.

«Это сильные слова», – сказал Зотов, его тон стал ледяным. – «Вы хотите сказать, что нынешнее правительство ведёт нас к диктатуре?»

«Я хочу сказать, что когда людей сажают за карикатуру или за то, что они просто выражают своё мнение, это не похоже на свободу, о которой вы говорите».

В аудитории зашумели. Несколько студентов украдкой улыбнулись.

Зотов попытался вернуть контроль.

«Евгения, ваши слова опасны. Вам стоит задуматься, прежде чем бросаться обвинениями».

«Опасны не мои слова, а те, кто хочет их заглушить», – ответила она и села, чувствуя, как её сердце бешено колотится.

После занятий Евгения шла к выходу из университета. На улице её ждал Илюша, закутанный в шарф и тёплую куртку. Он стоял у лестницы, переминаясь с ноги на ногу, и выглядел явно раздражённым.

«Привет», – сказала Евгения, улыбнувшись.

«Привет?» – ответил он резко. – «Ты вообще собираешься мне что-нибудь рассказывать?»

Евгения остановилась, удивлённая его тоном.

«О чём ты?»

«О твоей новой страсти. О том, как ты играешь в героя перед всем курсом».

Она нахмурилась.

«Это не игра, Илюш. Ты сам видел, что происходит. Я просто не могу молчать».

«А ты не думаешь, что, пока ты „не можешь молчать“, кому-то из нас за это придётся заплатить?»

«Что ты хочешь сказать?» – её голос дрожал, но не от страха, а от гнева.

«Хочу сказать, что я устал стоять в стороне и смотреть, как ты рвёшься куда-то, где тебя могут сломать».

Она посмотрела на него, стараясь понять, что именно он чувствует.

«Ты переживаешь за меня? Или просто ревнуешь?»

Илюша отвёл взгляд.

«Может быть, и то, и другое».

«Илюш…» – она взяла его за руку. – «Я знаю, что это сложно для тебя. Но я не могу иначе. Если мы будем молчать, то кто тогда будет говорить?»

«Может, кто-то другой?» – с горечью ответил он.

Она посмотрела на него мягко.

«Если не я, то кто?»

Он не ответил. Вместо этого он слегка сжал её руку и сказал:

«Просто будь осторожна, ладно?»

«Я обещаю», – прошептала она.

Позже вечером она записала в своём дневнике:

«Сегодня я поняла, что мой голос вызывает не только одобрение, но и страх. Даже у тех, кто мне близок. Но если я не буду говорить, я потеряю себя. А это страшнее всего».

Она закрыла дневник, посмотрела в окно и долго сидела в тишине. За окном был Припикс – город, который ждал перемен, но боялся их.

Глава 8. Письмо, планы и срыв

Зимнее солнце тускло освещало окна Евгении Евдакимовой. В тот день она проснулась с ощущением, что мир вокруг неё изменился. После её выступления в университете что-то сдвинулось – одногруппники шептались, на неё смотрели по-другому.

Она подошла к двери, чтобы забрать утреннюю почту. Среди обычных конвертов лежал один, который сразу привлёк её внимание. Это было письмо.

Евгения вернулась в комнату и осторожно вскрыла конверт. На плотной бумаге аккуратным почерком было выведено её имя.

«Дорогая Евгения,

Ваше выступление в университете вдохновило многих, включая меня. Ваши мысли о свободе и порядке тронули моё сердце. Я хотел бы помочь вам донести ваши идеи до более широкой аудитории. Если вы готовы, я организую ваше выступление перед парламентом.

С уважением,

Борис Михайлович Госсип».

Евгения перечитала письмо несколько раз, прежде чем его отложить.

«Парламент?» – подумала она.

Позже в тот же день Илюша, как обычно, зашёл к Евгении. Он всегда знал, где искать ключ.

«Женя, ты дома?» – крикнул он, входя в комнату.

«Здесь», – отозвалась она, не отрываясь от письма.

Илюша заметил конверт на столе.

«Что это у тебя?»

«Письмо».

«Письмо? От кого?» – спросил он, подходя ближе.

Евгения, стараясь не выглядеть виноватой, ответила:

«От профессора Госсипа».

«От кого?» – его тон стал острым.

«Это известный политолог», – добавила она.

«И что ему нужно от тебя?»

«Он предложил мне выступить в парламенте».

Илюша побледнел, затем покраснел.

«В парламенте? Ты шутишь?»

«Нет, это серьёзно».

«Женя, а ты не думаешь, что он может быть… ну, не знаю, каким-нибудь маньяком?»

Она закатила глаза.

«Маньяком? Илюша, это профессор с мировым именем!»

«С мировым именем? А как насчёт того, чтобы ты подумала, что я тоже с именем? Личным? Я, между прочим, твой парень!»

Евгения отложила письмо и тяжело вздохнула.

«Илюш, ты сейчас ревнуешь к профессору?»

«Я ревную к его письмам», – буркнул он. – «Почему ты сразу не сказала мне?»

«Потому что ты бы всё равно устроил драму», – спокойно ответила она.

«Конечно! Потому что я вижу, куда это идёт!»

Евгения покачала головой.

«Послушай, если тебе не нравится, что я делаю, ты можешь не приходить».

Он замолчал, чувствуя, что спор заходит в тупик.

«Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности», – наконец сказал он.

«Я знаю», – ответила она, мягко улыбнувшись. – «И я ценю это».

29 января 2014 года. Здание парламента.

Евгения стояла за кулисами, готовясь к своему первому крупному выступлению. Борис Госсип помог ей написать речь, отточить интонации и продумать каждый аргумент.

«Ты справишься», – сказал он, похлопав её по плечу.

Тем временем в зале для зрителей Илюша уже занял своё место. Он не хотел приходить, но любопытство победило. Ему казалось, что он обязан поддерживать Евгению, даже если это значило сидеть среди совершенно незнакомых людей.

Рядом с ним сидел мужчина в длинном плаще и капюшоне, скрывающем лицо.

«Простите, вы здесь давно?» – спросил Илюша, пытаясь завязать разговор.

Мужчина обернулся, слегка приподняв капюшон. Под ним открылась строгая, уставшая бородатая физиономия.

«Достаточно давно, чтобы понять, что это место стало пустышкой», – ответил он.

«Сильно сказано», – заметил Илюша, пытаясь скрыть смущение.

«Здесь больше говорят, чем делают», – продолжил мужчина.

«А вы кто? Политический обозреватель?»

Мужчина усмехнулся.

«Можно и так сказать».

«Интересно», – ответил Илюша. – «И что вы здесь делаете?»

«Наблюдаю за тем, как продолжают рушить то, что я построил».

Илюша нахмурился.

«Построили? А вы, случайно, не…»

«Да», – спокойно ответил мужчина, снимая капюшон. – «Я – Фёдор Мазиров».

У Илюши глаза округлились.

«Мазиров?! Тот самый?!»

«Тот самый», – подтвердил он, с лёгкой улыбкой на губах.

«Вы! Вы разрушили нашу страну! Вы отдали её Валайкову! Вы… вы просто…»

Мазиров тяжело вздохнул.

«Молодой человек, вы, кажется, сейчас чуть не подавились своими эмоциями».

«Подавился?! Я подавлюсь вами, если вы не уйдёте!»

«Тише, тише», – спокойно сказал Мазиров. – «Я понимаю ваше негодование».

«Понимаете? Понимаете?! Вы…»

Но прежде чем Илюша закончил свою фразу, из-за кулис послышался голос:

«Тишина в зале, пожалуйста!»

Евгения начала свою речь, но в зале было слишком шумно. Споры Илюши с Мазировым привлекли внимание, и охранники подошли, чтобы разнять их.

«Молодой человек, если вы не успокоитесь, нам придётся вас вывести», – сказал один из охранников.

«Да пожалуйста! Но только вместе с ним!» – выкрикнул Илюша, указывая на Мазирова.

Зал зашумел, а Евгения замерла, видя, как разгорается хаос.

«Женя, это он!» – закричал Илюша, указывая на Мазирова.

Она только покачала головой, не веря своим глазам.

В итоге выступление пришлось прервать, а Илюшу и Мазирова вывели из зала.

Вечером Евгения сидела в своей комнате, не в силах поверить, как всё обернулось.

Илюша постучал в дверь.

«Женя, я всё испортил, да?»

«Да, Илюша».

«Прости», – пробормотал он.

«Если ты ещё раз увидишь Мазирова, лучше промолчи», – сказала она, не глядя на него.

Он вышел, оставив её в одиночестве.

«Как мы дойдём до изменений, если даже между нами хаос?» – записала она в дневнике перед тем, как уснуть.

Глава 9. Крушд. Начало повстанцев

1 февраля 2014 года

Поезд пересекал заснеженные холмы региона в Дуровске – Крашфанк, продвигаясь всё ближе к его столице – городу Крушд. За окном мелькали деревушки с остроконечными крышами и узкие дороги, скрытые снегом.

Алексей Даст сидел в своём купе, листая записи в блокноте. Он тщательно готовился к поездке, зная, что Крушд – не просто город. Это символ культурного и политического наследия региона, место, где можно зародить нечто большее.

«Если я хочу создать партию, то начну здесь. В Крушде», – думал Алексей, делая пометки.

Скрип тормозов, и поезд замер на станции Крушда. Алексей вышел на перрон, вдохнув свежий морозный воздух. Здание вокзала выглядело внушительно: высокие арочные окна, украшенные витражами, и массивные каменные стены напоминали о богатой истории города.

«Алексей Даст?» – окликнул его мужчина, стоявший у выхода с платформы.

Это был Сергей Лапин, активист и местный организатор, с которым Алексей связался заранее. Лапин выглядел уверенно: высокий, с тёплым шарфом, наброшенным на плечи, и чуть задумчивым взглядом.

«Да, это я», – ответил Алексей, пожимая руку Сергея.

«Добро пожаловать в Крушд. Ну что, поехали, покажу тебе город».

Когда они выехали с вокзала, Алексей сразу заметил контраст. Узкие мостовые были покрыты свежим снегом, но изящные здания, напоминающие европейские соборы, возвышались над городом, словно охраняя его.

В центре, на возвышенности, стоял Крушдский собор с двумя симметричными башнями, устремлёнными в небо.

«Красиво, правда?» – заметил Сергей, глядя на собор.

«Не то слово», – кивнул Алексей. – «Этот город словно вырван из другой эпохи».

«Так и есть. У нас богатая история. Но ты же сюда не ради экскурсий приехал, верно?»

Алексей усмехнулся.

«Верно. У меня есть план».

Сергей мельком посмотрел на него, но не стал задавать вопросов.

Они остановились в небольшом кафе на центральной площади. Это место было уютным, с панорамными окнами, выходящими на величественный замок Крушда.

Сергей заказал два кофе и сел напротив Алексея.

«Ну, рассказывай, что задумал».

Алексей сделал глоток кофе и откинулся на спинку стула.

«Сергей, ты знаешь, что я давно борюсь с системой. Но одиночка ничего не добьётся».

«Ты хочешь сказать, что…»

«Именно. Я хочу создать свою партию».

Лапин замолчал, обдумывая слова.

«Партию? Это амбициозно. Но почему именно Крушд?»

Алексей поставил чашку на стол

«Крушд – это символ. Это не просто столица Крашфанка, это место, где ещё осталась надежда. Здесь люди ценят свою историю и гордятся своей культурой. Они не боятся думать, что можно жить иначе».

«Звучит красиво», – сказал Сергей. – «Но люди здесь устали. Им нужны не только слова».

«Я это понимаю. Поэтому я хочу начать с малого. Мы будем говорить с людьми, слушать их. Но самое главное – дать им понять, что у них есть выбор».

Сергей кивнул.

«И как ты собираешься назвать свою партию?

Алексей немного помолчал, а затем ответил:

«Повстанцы».

После кофе они отправились к замку, который возвышался над городом. Его массивные стены, покрытые инеем, выглядели внушительно, а высокие башни словно напоминали о славном прошлом.

«Этот замок – символ сопротивления», – сказал Сергей, когда они поднялись на вершину холма. – «Его защищали от врагов больше ста лет назад. И знаешь, кто их победил?»

«Кто?»

«Люди. Не короли, не солдаты, а обычные люди, которые решили, что больше не будут подчиняться».

Алексей посмотрел на город, раскинувшийся у подножия холма.

«Возможно, и сейчас всё зависит от людей».

Вечером, вернувшись в гостиницу, Алексей открыл блокнот и написал:

«Сегодня я увидел, что Крушд – это место, где можно начать. Люди здесь ещё не потеряли веру в свои силы. Завтра я расскажу им, что они могут изменить свою жизнь. А потом мы вместе изменим весь Союз».

Закрыв блокнот, он улыбнулся. Это только начало.

Глава 10. Агитация. Первый митинг

2 февраля 2014 года

Утро в Крушде началось с сырого ветра и мелкого снега, который уже давно перестал удивлять местных жителей. Алексей Даст встал рано, собираясь провести первый день агитации. После вчерашнего разговора с Сергеем Лапиным он понял, что Крушд – это не просто столица региона Крашфанк, а место, где изменения нужны как нигде больше.

«Люди здесь привыкли к своему страху. Но это не значит, что они не хотят перемен. Просто они забыли, как это – верить в лучшее», – записал Алексей в блокнот, прежде чем выйти из своей маленькой гостиницы.

Рынок в Крушде располагался у старой площади, окружённой готическими зданиями и небольшими лавками. Место выглядело оживлённым, но даже в суете чувствовалась какая-то тяжесть, словно люди работали на автомате, не ожидая от жизни ничего нового.

«Вот здесь мы и начнём», – сказал Сергей, оглядывая ряды. – «Это сердце города. Если ты хочешь, чтобы тебя услышали, начни с рынка».

Алексей кивнул, доставая из сумки стопку листовок.

«Доброе утро», – обратился он к пожилому мужчине в старой ушанке, который стоял у прилавка с рыбой. – «Мы хотим рассказать вам о том, как можно изменить вашу жизнь».

Мужчина поднял голову, посмотрел на Алексея и прищурился.

«Изменить жизнь? А вы кто такой?»

«Меня зовут Алексей Даст. Я приехал, чтобы…»

«Что-то внешность у вас не крашфанковская», – перебил старик, недоверчиво разглядывая его лицо. – «Небось из центра?»

«Да, я из центральной Дуровски», – спокойно ответил Алексей.

Старик фыркнул, ставя мешок с рыбой на прилавок.

«Терпеть вас не могу, чертовы центарльные визеграды! Вы только приезжаете сюда, чтоб нас поучать, а потом обратно в свои дворцы катитесь!»

«Дедушка, давайте без предвзятости», – вмешался Сергей, стараясь смягчить ситуацию. – «Алексей приехал, чтобы помочь».

«Помочь?» – старик перевёл на него взгляд, иронично подняв брови. – «Помогайте Припиксу, а нас оставьте в покое!»

Алексей, понимая, что ситуация накаляется, решил попробовать другой подход.

«Я понимаю, что вы разочарованы», – начал он. – «Но я здесь не для того, чтобы поучать. Я приехал, чтобы понять, как помочь».

«Понять?» – старик покачал головой. – «У нас тут одно понять можно: рыбы дохнут, шахты закрывают, а на улицах только снег и бродяги. Что ещё понимать-то?»

«Всё не так плохо», – попытался вмешаться Сергей.

«Это кто?» – старик ткнул пальцем в Сергея. – «Твой охранник?»

«Нет, это мой друг», – ответил Алексей.

«Ага, понятно», – буркнул старик. – «Сначала приезжаете вдвоём, а потом начинаете колоннами маршировать».

Алексей сжал в руке листовки и сделал глубокий вдох.

«Послушайте, я знаю, что вас раздражает. Но если мы объединим усилия, то…»

«Усилия? Ты усилия на стройке видел? Или только в зале парламента с бумажками сидишь?»

После небольшой паузы старик неожиданно протянул листовку обратно Алексею.

«Забирай. Мне эта бумага ни к чему. У меня костёр в печи и так горит».

Когда они отошли, Сергей усмехнулся.

«Ну что, теперь ты знаешь, как любят приезжих?»

«Определённо», – улыбнулся Алексей. – «Зато честно».

Несмотря на сложный старт на рынке, Алексей и Сергей не сдавались. В тот же день они решили организовать небольшой митинг на центральной площади Крушда. Это было рискованно, но Алексей знал: если кто-то придёт, это уже будет успех.

Сергей обзвонил активистов, а Алексей с утра раздавал листовки и приглашал людей прийти.

«Митинг?» – спросил один из прохожих, молодой мужчина с угольной пылью на лице. – «Вы серьёзно?»

«Да, мы будем говорить о том, что волнует всех нас», – уверенно ответил Алексей.

«Ну, попробуйте. Но я не верю, что кто-то придёт», – ответил мужчина, пожав плечами.

В три часа дня на площади начали собираться люди. Сначала их было немного: несколько женщин с детьми, несколько молодых рабочих, пара студентов. Алексей стоял у импровизированной трибуны, представлявшей собой старый ящик из-под яблок.

«Ну что, начнём?» – спросил Сергей.

«Начнём», – кивнул Алексей.

Он встал на ящик и взглянул на собравшихся.

«Добрый день, друзья. Я здесь не для того, чтобы учить вас жизни. Я здесь, чтобы говорить о том, что волнует нас всех. О несправедливости, о равнодушии власти, о том, что у нас отнимают будущее».

В толпе раздался гул одобрения.

«Но я хочу сказать: мы можем изменить это. Да, это будет сложно. Да, нас ждут препятствия. Но если мы будем вместе, если мы будем говорить и действовать, нас услышат».

«А если не услышат?» – выкрикнул кто-то из толпы.

«Тогда мы будем говорить громче!» – ответил Алексей, и толпа зааплодировала.

На площади появились двое полицейских. Они не вмешивались, но их присутствие было достаточно красноречивым.

«Ну что, Алексей, это только начало», – сказал Сергей, наблюдая за ними.

«Пусть смотрят. Мы ничего не нарушаем», – ответил Алексей, но внутри почувствовал напряжение.

Анна Ларцкая стояла в стороне, скрытая в тени одного из готических зданий, наблюдая за происходящим на площади. Её фигура, облачённая в тёмное пальто, сливалась с окружающими тенями. Она внимательно смотрела, как Алексей Даст ведёт свой первый митинг.

«Он действительно храбр, раз осмелился начать здесь, в Крушде», – думала она, слегка прикрыв лицо шарфом, чтобы оставаться незаметной.

Её взгляд переместился на толпу. Люди слушали внимательно, многие кивали, соглашаясь. Это было необычно для Крушда, где подавляющее большинство уже давно перестало верить в перемены.

«Но слушать – это одно. Встать и действовать – совсем другое», – размышляла она, оглядывая лица рабочих и студентов.

Вдруг она заметила двух полицейских в форме. Они стояли у края площади, явно наблюдая за происходящим. Один из них держал блокнот, записывая что-то, второй неотрывно сканировал толпу. Их присутствие сразу бросалось в глаза, и Анна почувствовала, как напряжение в воздухе усилилось.

«Началось. Власти всегда действуют одинаково. Сначала наблюдают, потом запугивают, а потом начинают действовать», – подумала она, прикидывая, насколько серьёзно всё может закончиться.

Она отошла в сторону, скрываясь за углом здания. Достала телефон, набрала номер и, немного помедлив, произнесла:

«Это Ларцкая. Уберите полицию с площади. И только попробуйте мне не сообщить, если кто-то из активистов будет задержан».

Голос на другом конце что-то ответил, и она повесила трубку.

Вернувшись на своё место, Анна заметила, как полицейские начали медленно уходить с площади. Толпа облегчённо вздохнула, не заметив, как изменился общий настрой.

«Хорошо. Пусть у них будет этот день.», – подумала она, разворачиваясь и уходя в противоположную сторону.

Её шаги были ровными, взгляд спокоен. Она знала, что митинг закончится мирно. Но в её голове уже выстраивался план, как она будет следить за тем, что будет происходить дальше.

Поздно вечером Алексей вернулся в гостиницу. Он был измотан, но доволен. В блокноте он написал:

«Сегодня мы сделали первый шаг. Люди слушали нас, и это главное. Но я знаю, что это только начало. Завтра будет сложнее, но я готов».

Он отложил ручку и закрыл глаза. За окном Крушд всё так же укрывала снежная мгла, но в сердце города уже горела маленькая искра перемен.

Глава 11. Второй митинг

3 февраля 2014 года

Утро в Крушде выдалось на удивление солнечным. Алексей Даст, проснувшись раньше всех, сидел за столом в своей небольшой гостинице и перечитывал записи в блокноте. Митинг накануне оказался успешным: люди слушали, аплодировали, а самое главное – никто не пострадал.

Но Алексей знал, что это было только началом. Мирный исход первого митинга вовсе не означал, что власти оставят их в покое.

«Люди увидели, что можно говорить. Теперь нужно показать, что можно и действовать», – записал он, прежде чем спуститься в холл, где его уже ждал Сергей.

Сергей Лапин выглядел усталым, но довольным.

«У нас хорошие новости», – сказал он, протягивая Алексею чашку кофе.

«Какие?»

«После вчерашнего митинга несколько человек хотят присоединиться к нашему движению. У них есть свои идеи, да и руки, чтобы помочь».

«Это отлично», – кивнул Алексей. – «Где они?»

«В старой библиотеке. Мы решили, что это будет хорошее место для встреч».

Они направились туда через центральную площадь, которая утром была практически пуста. В библиотеке их уже ждали.

«Алексей, это наша команда», – сказал Сергей, когда они вошли в помещение.

За длинным деревянным столом сидели пятеро человек. Среди них были молодой парень в очках, женщина средних лет с решительным выражением лица, двое студентов и мужчина с окладистой бородой.

«Я Марина», – представилась женщина. – «Работала в школе, пока её не закрыли. Хочу вернуть детям возможность учиться».

«А я Игорь», – добавил бородатый мужчина. – «Бывший шахтёр. Работы нет, но у меня есть много свободного времени».

Остальные тоже коротко рассказали о себе. Алексей внимательно слушал, записывая имена и идеи.

«Мы рады, что вы с нами», – сказал он, когда все закончили. – «Но нам нужно больше. Больше людей, больше разговоров, больше действий».

«У нас есть одно предложение», – сказал один из студентов. – «Как насчёт провести ещё один митинг, но в этот раз привлечь больше людей?»

«Это возможно», – кивнул Алексей. – «Но мы должны быть готовы к тому, что власти начнут действовать активнее».

В тот же день, когда Алексей вернулся в гостиницу, к нему подошёл Сергей с мрачным выражением лица.

«У нас проблемы», – начал он.

«Что случилось?»

«Вчерашнего митинга хватило, чтобы полиция начала действовать. Одного из рабочих, который выступал вчера, уже вызвали в участок».