Неправильный мир

– Я медитировал. И давай не про учёбу. Скажи лучше, что там за сбор всё-таки. Что за повод?

Ника впервые за всё время попыталась изобразить на своём постном лице эмоции. Она скривила лицо, попытавшись изобразить пренебрежение к этому событию своей слегка натянутой улыбкой. Ей всё это не нравилось, но она всё же помогала организовывать подобные мероприятия. Конечно, новогодние праздники и прочие аполитичные события были намного приятнее.

– Это правительственная вещь. Поднятие настроения, внушение студентам, что мы живём в хорошем мире. Это что-то вроде просветительского фестиваля, главной целью которого является идеологическая борьба с ящерами. Ничего нового, очередная клоунада.

Чернилов закивал с лицом человека, понимающего весь спектр эмоции Ботвы в данный момент. На деле же он не осознавал, что чувствует человек, который готовит интерактив и сценарий события, в фундаменте которого лежит идея противостояния с рептилоидами. Да и вообще, что такого особенного в ящерах, и по какой причине есть необходимость с ними бороться? Да, это целая раса разумных антропоморфных земноводных, которые в среднем выше человека в полтора раза, но реальной опасности они не представляют, ведь встречаются крайне редко и ведут себя спокойно. Но сам факт их существования не давал мировому правительству жить мирно и припеваючи. Постоянно происходили собранные митинги против ящеров, про них говорили по телевизору, писали в СМИ и использовали прочие медийные способы дискредитации. Человечеству не нужен был разумный сосед под боком, эта раса создавала экзистенциальную угрозу, именно таким был нарратив.

Ботва и Чернилов поговорили ещё немного о всяких формальностях этого фестиваля и призах за участие в виде зачетов, а потом разошлись каждый в свою сторону. Ботве зачем-то надо было идти в деканат, где она, как иногда казалось Никите, чуть ли не жила, а Чернилову надо было на семинар, который он не посещал уже полтора-два месяца. Пришел час расплаты за беспечность, надо было поднапрячься и поработать.

Глава III

Сумбурное утро

Во время сладкого сна Никиты Чернилова его сосед находился на улице под лучами утреннего солнца. Они лезли в глаза, слепили, скакали по лицу, но при этом не грели. Погода в этот день была довольно холодная, мир ещё не успел прогреться и заработать в майском режиме, так что Тёмыча, не любившего холод всей душой, периодически била дрожь. Во время каждого порыва ветра студента обдавало прохладой, переступающей нижний порог комфортной температуры. Но Артём терпел. И не задавался вопросом, откуда во дворе, в котором со всех сторон стоят дома, берется такой ветер.

Выспаться он не успел, а потому глаза так сами и просились закрыться, голова занудно гудела, а мысли путались. Артём не мог вспомнить, что он делает на улице, потом вспоминал, а затем снова забывал. Он пришел на встречу. Что-то неладное происходило этим утром, но вот что конкретно было не так, студент пока не знал. Но эта загадка для пытливого ума точно решилась бы в ближайшем будущем, будь у Артёма время на обдумывание фактов.

Осмотрев самого себя, студент обнаружил на себе футболку, которую уже пару дней назад надо было бы постирать, старые джинсы и кроссовки, рвущиеся сразу в нескольких местах. Да, вид у Тёмыча был непрезентабельный. Но для получения посылки от неизвестного большего и не надо было, как объяснил себе это Артём. Иначе он не мог бы понять такого выбора одежды. Ну а что забрать надо было? Забыл… Опять он забыл.

В пустых руках чего-то не хватало. Чего-то большого, параллелепипедного, картонного… Коробки не хватало, руки так и просили её. Артём будто бы ощущал недостающий вес, точные геометрические параметры фантомной коробки, которой пока ещё не было. Студент не видел посылку в глаза, но при этом точно знал, какая она по размерам и по весу. Это знание сбивало Артёма с толку, он не мог нормально анализировать свои мысли, ведь не знал их источник. Такое наваждение даже немного пугало, но Тёмыч был уверен в важности посылки, в необходимости получить её. Будто бы без неё всё в будущем будет очень плохо, будто бы наступит конец света.

Никита периодически называл Артёма параноиком, всему виной были осторожность и осмотрительность Тёмыча, но эти качества явно не были плохими. Артём с удовольствием был готов признать себя параноиком и перестраховаться лишний раз, чем лезть в непонятную авантюру и потом сожалеть об ошибке, сломавшей жизнь. Сейчас был тот случай, когда осторожность Артёма, его шестое чувство, била тревогу. Нельзя было медлить, нельзя было стоять под этим клёном в безлюдном дворе и ждать непонятно чего. Так ли непонятно? Артёму была нужна коробка.

Откуда эта коробка вообще взялась? Тёмыч не знал. Но она была ему нужна. В ней было что-то очень важное. Что-то, без чего Артёму пришлось бы тяжко. Неужели это как-то связано с личным проектом Тёмыча? Напрягать извилины было трудно, студент не успел поесть и выпить чего-нибудь бодрящего, так что мозг барахлил и в глубоких размышлениях отказывал. Память не давала ответ, попытка обратиться к ней в сотый раз вызвала ощутимую боль, похожую на мигрень. Артём сдался и просто продолжил ждать в том месте, которое первым пришло ему в голову во время пробуждения. Под деревом, в его тени, прямо посреди двора, расположенного под окном съемной квартиры Артёма и Никиты.

Так студент и стоял в молчаливом и грустном ожидании, пока не увидел единственного за всё утро человека. С самого начала двор пустовал, будто бы местные дома были заброшены, никаких следов жизнедеятельности не было вообще. А сейчас в поле зрения студента появился кто-то живой. Шелест листвы и звуки ветра, заполнявшие весь спектр звуков до этого момента, потеснились, уступив место более громким быстрым шагам курьера с той самой коробкой в руках. К Артёму приближалась таинственная незнакомка среднего, как и сам студент, роста. У неё были темные завивающиеся волосы, обрамлявшие довольно симпатичное и нестандартное по типажу лицу. От него словно расходились невидимые лучи, согревавшие изнутри теплыми чувствами. Артёму, страдавшему всё утро от ветра, вдруг стало намного легче, его перестало трясти. Присмотревшись к рукам девушки, студент опознал картонную коробку, её размеры были схожи с коробкой под упаковки офисной бумаги для печати. Именно такую Тёмыч и ожидал.

С расползающейся по лицу улыбкой незнакомка подошла к Артёму.

– Ага! А вот и он, – сказала девушка. – Заказывал литературу?

Литературу? В коробке должна была быть литература? Тёмыч смотрел на посылку с круглыми глазами и с трудом обрабатывал эту информацию. Трудно было представить, с какой целью ему в один момент понадобилось столько бумажных источников информации. Артём любил читать, ему нравилось держать в руках бумагу, а не пялиться на экран монитора, но целая коробка…

Студент отвлекся от мыслей о посылке и вновь обратил внимание на незнакомку. Она явно оделась намного приличнее и с оглядкой на погоду. Кофта с длинным рукавом защищала от утренней прохлады, а обувь не нуждалась в срочном восстановлении. При пересечении же взоров чувствовался разряд, пробегавший по телу. У девушки был тяжелый взгляд, темные глаза вызывали смешанные чувства. Хотелось смотреть в них дальше и отводить глаза в сторону в один момент, однако все мысли и сомнения Артёма сумели вытеснить ощущения физического дискомфорта. Тёмыч избавился от сонливости и головной боли. Такой волшебный обезболивающий эффект удивил Артёма, но студент списал всё исключительно на собственное психологическое состояние этим утром.

– Мы знакомы? – попытался завести разговор Артём, опомнившись.

– Нет, эта наша первая встреча. Мы и не могли раньше пересечься. Но встреча эта может стать и не последней, – ответила девушка, передавая коробку в руки Артёма. Студент почувствовал немалый вес посылки и мысленно похвалил незнакомку за хорошую физическую форму. – Я надеюсь, что она не будет последней.

Артём увидел, что коробка не заклеена, а потому, пользуясь ногой в качестве поддержки, в модифицированной позе цапли, он откинул картонные половинки, формировавшие крышку. Тёмыч заглянул внутрь. Там были учебники, журналы, даже несколько газет. Пробегая глазами по названиям всего этого добра, студент понимал, что видит всё это впервые. Он это не заказывал, ему всё это не было нужно. По крайней мере, вчера в пособии по релятивистской физике он не нуждался, а потребности в журналах по геологии не было. И книжка про современные скоростные поезда тоже ему не была нужна.

– Я разве мог всё это заказать? – не смог сдержать удивление Тёмыч.

Девушка только пожала плечами. Легкое и быстрое движение было подчеркнуто мимикой и несколькими словами.

– Откуда мне знать. Я всего лишь курьер.

– Курьер? – Артём никогда не видел таких курьеров. Доставка еды выглядела иначе, доставка бумаг или же посылок – тоже. Что-то здесь было не так, но вот что?

– Да, я в последнее время выполняю доставку всякой всячины. Ещё пара доставленных сообщений, и я закончу с этим, – ответила девушка. – Ты пока не забивай себе голову подробностями. Я бы советовала тебе ознакомиться с литературой и подумать, зачем она тебе понадобилась.

Загадки. Артём их любил и ненавидел. Всё его творчество в жизни было связано с разгадыванием загадок, с поиском истины, с раскрытием тайн заговоров. Конспирология была не просто предметом увлечения, она уже была практически родом деятельности для Артёма. Жаль, денег не приносила, только потребляла. Но оно того стоило, как считал Тёмыч. А теперь Артём будто бы сам стал членом какого-то заговора, именно такое ощущение возникало у студента. И это новое чувство прохладного страха промеж лопаток расползалось по всему телу и вызывало небольшой тремор в руках. Или же это всё ещё ветер?

– Я ничего не понимаю, – признался Артём, глядя в медленно затягивавшие как болото глаза незнакомки, в которых что-то совершенно точно скрывалось. Что-то прекрасное и ужасное. Что-то уникальное и… искусственное. – Я как в тумане сейчас. А происходит необъяснимая бессмыслица.

– О, не беспокойся. Скоро ты всё поймешь, совсем скоро, – ответила она с ободряющей улыбкой. – Пазл вот-вот начнет складываться. Дня через два…

Это были её последние слова перед уходом. Она развернулась и бодрым оптимистичным шагом стала исчезать из поля зрения Артёма. Студент остался стоять с коробкой в руках под медленно качавшимся деревом, в голове было смятение и сумбур. Но встреча совершенно точно была важна, Артём это чувствовал.

Глава IV

А он оказался настоящим

Рептилоидам нельзя верить

(Макс Акепов)

Через два дня состоялся тот самый фестиваль по поднятию настроения. Он проходил на территории университета, на внутренней площади. Поставили палатки, собрали сцену, какую делают на центральной площади города по праздникам. Только вот эта была поменьше и в данный момент пустовала. Для проведения мероприятия подрядили работать студенческие отряды. Каждый, кто в университете занимался хоть какой-то внеучебной деятельностью, сейчас был здесь. С одной стороны это великолепная возможность себя разрекламировать. Можно было набрать новых людей в театральный кружок, завербовать новых КВН-юмористов, завлечь молодых строителей в отряд. Но с другой стороны был и минус: надо было не просто сидеть на месте, но и что-то делать со студентами, гуляющими между корпусами во время перерывов.

По плану надо было ещё и выслушать выступление кого-то там из администрации университета. Этот кто-то просто толкнёт речь, а потом исчезнет из жизни студентов, как оставленный на кухне в общаге на пару минут бутерброд. Не все студенты знают имя ректора, а тут человек из отдела по воспитательной работе. Да и речь тоже забудется. В голове будет только воспоминание о закрытом на халяву зачете.

Насколько успешно всё было организовано? Даже при том условии, что в организации участвовали не только сотрудники университета, но и студенты, которые были очень активны, организация в целом хромала. Да, ребята из студенческого совета ходили и ругались, но это не заставляло КВН-команды как-то лучше развлекать людей. Правда, их и сильно не поругать было, ведь они хотя бы пытались. Проводили свои импровизации, вовлекали других студентов, общались… На словах звучит неплохо, но проблема была в юморе, он был не особо оригинальным и цепляющим. Хотя костюмы были неплохие, и команды подготовили свой сценический реквизит, который получил должное внимание. Одна из команд полностью вырядилась во всё зелёное, а капитан носил на голове огромную маску ящерицы, пародируя рептилоида, и массивный самодельный трезубец. Местами деятельность этой команды была хотя бы чуть-чуть забавной. Так что ребята были молодцы, остальные участники даже этого не делали. Просто пытались отловить одного-двух человек, всучить бумажку со ссылкой на соцсети, разрекламировать себя и отпустить.

Тухлое событие, которое организовали спонтанно, в котором не было большого желания участвовать. Абсолютно такие же развлечения можно было найти первого сентября и в отдельные дни во время учебы, когда всем этим студенческим объединениям разрешали вылезти в общее пространство со столами и агитками на вступление. В таких мероприятиях чувствовалось отсутствие искренности среди участников. Всё происходящее не имело смысла. Вот Чернилов и не участвовал в променаде между палатками. Он сидел на границе площади, на скамейке в тени дерева, прячась от солнца. За эти два дня уже порядком потеплело, а лучи светила на открытом пространстве за полчаса заставили бы изрядно вспотеть. Потому Никита сидел в укрытии, в одиночестве. Почему-то людей сейчас это место не привлекало, хотя должно было.

Никита смотрел за перемещением студентов, их взаимодействием. Они бродили по заасфальтированной площади между разноцветными палатками, такое вот броуновское движение. Это и в самом деле была массовка, о которой говорила Ника, именно так себе Чернилов её и представлял. Никите же нужно было просто посидеть тут какое-то время, потом отметиться у препода, который потом поставит зачет, а уже после уйти восвояси. Так поступило бы большинство людей, ведь это была наиболее рациональная трата времени. Отметиться можно было только после речи со сцены, так что Никита покорно ждал события.

Но речь явно задерживалась по времени, ведь Никита увидел, как на сцену поднимается танцевальный ансамбль. Подумать только, как же много у них в университете творческих кружков. Ну прямо не вуз инженеров, а академия искусств. Хор тоже имелся, так что их появление также было возможно. Никиту выступление на сцене не интересовало, поэтому он продолжил рассматривать толпу. Это было унылым занятием, но в ушах были наушники с музыкой, можно было и потерпеть.

Именно в этот момент к скамейке подошел кто-то высокий, ростом под два метра, одетый в бежевый аккуратный костюм, и сел на белую деревянную скамейку рядом с Черниловым. Сделал он это так манерно и медленно, что у Чернилова в какой-то момент возникло ощущение рассинхронизации. Мир вокруг жил и действовал быстрее, чем этот незнакомец, притом раза в два быстрее. Никита повернул голову, чтобы посмотреть на персонажа справа от себя, и увидел там чёрт знает что. Никита сейчас смотрел на человека с головой ящерицы. И это была не та голова, которую носил капитан юмористической команды, это была другая голова. У незнакомца из костюма, прямо из воротничка рубашки, торчала большая темно-зелёная голова на короткой мощной шее. К Чернилову была обращена вытянутая чешуйчатая морда, как у варана, с большими раздувающимися ноздрями и с сощуренными черными глазами. Незнакомец смотрел на сцену под углом примерно в сорок пять градусов, следил за представлением одним глазом, а другим смотрел прямо на Никиту.

«Ящер…» – подумал с неожиданной для себя уверенностью Чернилов.

Никита не понял, что сейчас происходит. Это не мог быть настоящий рептилоид, откуда бы ему тут сейчас взяться? Но маска, если это была она, выглядела очень правдоподобно. Ящер повернул голову чуть больше в сторону Никиты и продолжил смотреть на него, не моргая. Потом он приоткрыл пасть, оттуда показались острые зубы. Вроде бы он хотел что-то сказать, шевеля розовым языком внутри пасти, а может он просто улыбался сидевшему рядом студенту.

– Классно получилось, – нарушил это неловкое молчание Никита, показывая большой палец.

– Я настоящий, дурик… – шипящим голосом ответил ему незнакомец. – Все здесь считают, что это такая маска. Но это не маска, это моё лицо. Просто тут не нужна маскировка. Ведь это сборище… сходка против моей расы. Здесь моё лицо воспринимается как забавная пародия. Никто и не думает, что я могу быть рептилоидом.

Чернилов сидел в замешательстве. Рептилоид общался с ним сейчас, глядя ему прямо в глаза, моргая как ящерица. При каждом шипящем и свистящем звуке из пасти вырывался раздвоенный язык и трепетал, как у настоящей рептилии. Никита посмотрел по сторонам, но всем было абсолютно всё равно. Нет, конечно, кто-то смотрел в сторону рептилоида, но глядели на него без особого интереса, будто бы так и должно быть, будто всё происходит в порядке вещей. На него смотрели как на уличного аниматора в костюме лошади в центре города, даже не думая о чрезмерной реалистичности прикида.

– Я сижу тут в человеческой одежде. В костюме, – продолжил незнакомец. – Красивый… – после этого слова он достал из внутреннего кармана пиджака зеркальце и стал вертеть мордой перед ним. – Ну, сам-то посмотри, какие у меня зубы!

Ящер оскалил их ещё сильнее, повернул голову боком к Никите и наклонился, показывая свои длинные клыки и море острых зубов поменьше. Они были неестественно белые, будто бы это были не настоящие зубы, а искусственные. Как из рекламы зубной пасты, где зубы сверкают белым светом. Чернилов не знал, как ему на это реагировать, язык отнялся, челюсть упала, мозг отказывался перезапускаться. Хотя что-то студент всё же чувствовал и осознавал. Вроде бы Никиту и волновало такое поведение незнакомого рептилоида, но грубить ему сейчас было как-то неуместно. А уместного ничего в голову не приходило.

– Странно, – задумчиво сказал незнакомец. – Обычно после такого люди пугаются. А у тебя, Никита Чернилов, просто ступор. Ты всё же отличаешься от остальных. Я в тебе не ошибся, я это знаю.

– Знаешь меня? – ошарашенно спросил Никита.

– Конечно! – воскликнул собеседник, широко раскрывая хищный глаз, потирая руки. – Ещё бы я не знал. Я знаю всё, такая у меня судьба.

Никита кивнул и стал молча смотреть на рептилоида, который всё знает. Надо было что-нибудь спросить, ведь не каждый день можно встретить всеведущее создание.

– Что означает сон с разбитой вазой? – задал свой вопрос Чернилов. Ему прошлой ночью как раз такой приснился, а Никита никак не мог выкинуть из головы образ разлетевшейся на пару десятков черепков вазу.

– К переменам в жизни, – незамедлительно ответил Ящер.

Собеседники присмотрелись друг к другу ещё. Никита понял, что по глазу рептилоида совершенно непонятно, что творится в голове у этой ящерицы. Никаких эмоций, никаких признаков мыслительной деятельности. Только бездушный зрачок был уставлен на студента.

– Как тебя зовут? – начал заново диалог Никита.

– Меня зовут Ящер, – ответил он и оскалился.

– И всё? – в голосе у Чернилова прозвучало явное разочарование.

– Ты сам меня так назвал, – отмахнулся Ящер. – Ладно, вот мы теперь знакомы. Минимальный этикет соблюден. И неплохо бы поговорить о наших с тобой делах.

– О наших делах? Я тебя вижу впервые в жизни!

– Да, это так. И это не удивительно, ведь мы не могли встретиться раньше. Это было бы весьма кстати. Но имеем то, что имеем. Мы встретились сейчас. И нам надо поговорить, – хитро посматривая на Никиту, заявил Ящер. – Ты не захочешь верить моим словам, но в итоге у тебя не останется выбора. Посмотри сейчас на небо и скажи, что ты видишь.

Чернилов задрал голову к небу. Там было облачно, солнце временно скрылось за тучками. Где-то вдали по направлению к университету ветер гнал фронт грязного цвета, это не предвещало ничего хорошего. Ещё там в вышине летел самолёт, за которым тянулся длинный белый след. Никита, посмотрев на него, сразу вспомнил рассказы своего соседа про химтрейлы. Это заставило его улыбнуться, истории Тёмыча Никите нравились, хоть признаваться в этом он и не хотел.

– Артём Николаев тебе рассказывал про то, что эти самолёты распыляют?

– Откуда ты знаешь про Артёма?

Ящер широко раскрыл ноздри, вздохнул с мощностью пылесоса, а потом со свистом медленно выдохнул. Он покачал головой, снова посмотрел на себя в зеркало, которое так из руки и не выпустил. Всё такой же красивый, ничего не изменилось.

– Ты плохо меня слушаешь, Никита. Я же сказал тебе, меня зовут Ящер, и я всё знаю. У меня такая судьба. Впредь слушай меня внимательнее, пожалуйста. От этого зависит очень многое в нашем будущем.

– Судьба такая? Что это значит?

– Я не могу сейчас это объяснить, – с сожалением в голосе ответил он. И в этот раз уже не скалился. Вероятно, оскал и в самом деле обозначал улыбку. – Ты пока ещё не готов к такой информации. Ты её просто не сможешь воспринять.

– И поэтому ты хочешь со мной обсуждать самолёты в небе?

Ящер задумался. Он посмотрел на Никиту одним глазом, потом повернулся к нему другим глазом. Длинная морда и глубоко посаженные глаза не давали ему смотреть на Никиту прямо, как человеку. Вот он всё и вертелся. Но спустя несколько мгновений Ящер успокоился, поднялся на ноги и встал прямо перед Черниловым. Он был высокий, худощавый, длинноногий. У него были человеческие руки и ноги, только голова была от ящера. Рептилоид протянул длинную руку Никите, в которой было зеркало.

– Возьми. Вернешь мне его завтра. Я сам за ним заявлюсь. А самолёты в небе, как и остальные важные вопросы, тебе лучше обсудить со своим другом. Меня ты не знаешь, поэтому ему ты поверишь с большей вероятностью. Просто покажи Артёму Николаеву это зеркало. Он сам поймёт, о чём вам говорить.

Никита взял вещь рептилоида. И сразу же удивился тому, какое необыкновенное это зеркало. Оно было золотое. Вместо стандартной амальгамы, в которой может быть серебро, алюминий или ещё какой-нибудь металл, была амальгама с золотом. Из-за этого отражение, которое сейчас видел Никита, было в золотом фильтре.

– Не советую слишком долго в него смотреться, – заметил Ящер. – Оно очень сильно влияет на людей. Может помутиться рассудок, можно стать очень самовлюбленным. А это только мешает людям.

Зеркало было в серебряной оправе, ручка также была из ценного металла. Одним словом, вещица была очень дорогой. Чернилов перевернул зеркало, на обратной стороне были написаны два слова. Судя по тому, как эти слова были сделаны, Никита предположил бы, что кое-кто очень долго царапал поверхность чем-то острым. Возможно, что когтем. Страшно было предположить, какой прочностью обладают когти рептилоида.

– Вещь Ящера, – прочитал Чернилов. – Не знал, что рептилоиды личные вещи подписывают по-нашему.

– Ну так живу я где… – без каких-либо раздумий ответил Ящер. – Не потеряй, пожалуйста. Если потеряешь, то будешь должен мне зеркало. Золотое.

Чернилов снова повернул отражающую поверхность к себе. Он посмотрелся в него и задумался. Длинные волосы давно уже надо было подстричь, мешки под глазами указывали на плохой сон и сбитый режим. Щеки были уже не такие большие, как дома, где он кормился у родителей. Да и вообще лицо какое-то грустное. Но чем дольше Никита смотрел на своё отражение, тем больше оно ему нравилось. Оно будто бы убеждало его, что все эти неприятные черты несущественны.

Чернилов оторвался от зеркала, посмотрел перед собой. Ящер исчез. Он ушел, растворился в толпе. Никита поднялся со скамейки, осмотрел проходивших мимо студентов, но не смог найти двухметровую фигуру с зеленой мордой ящерицы. Точнее, смог найти, но это была уже другая морда. Через какое-то время Никита увидел, что представление на сцене подошло к концу, и вот-вот там будет произнесена речь. Чернилов вздохнул с облегчением, предвкушая скорый конец.

Глава V

Обсуждение мироустройства

Дома Чернилов, как это обычно и бывало, застал Артёма за прокрастинацией. Сосед сидел за своим компьютером и что-то с интересом читал. Был открыт один из сайтов сторонников теорий заговоров, на котором Тёмыч мог сидеть безвылазно часами, общаясь с такими же фанатиками как и он сам. У ног соседа Чернилова лежала коробка, которую Артём накануне принёс. Коробка была наполнена журналами и книгами разных форматов, но одного содержания. Преимущественно это были научно-популярные журналы и учебники по физике. Периодически, по всей видимости, Артём залезал в коробку в поисках нужной ему информации. Никита так подумал, ведь содержимое было разложено по половине площади пола. Так открытые на нужных страницах источники оставались в довольно быстром доступе.

– Думаешь, раз хозяйки ещё месяц не будет, то можно сразу по полу разбросать что-то? – спросил усталый Никита, только что вернувшийся с учёбы.