Любовь или долг. История любви, рассказанная с высоты прожитых лет

– Кофе в постель, мой господин, – провозгласила она, и улыбка Клеопатры застыла на её лице.

– Спасибо, милая, – ответил я, отхлебнув горячего кофе, печенье таяло во рту, мое любимое, откуда знает? Впрочем, может это и совпадение.

– Твое любимое, – развеяла сомнения Марина, было очень приятно, когда о тебе заботится не только мама.

– А сколько времени? – спросил я.

– Двенадцатый час.

– Сколько? – удивился я.

– Милый, ночью надо спать, а ты чем занимался? Лукаво спросила она.

– Тем же чем и ты, дорогая – с улыбкой, ответил я.

Так вот она, какая, ласка любящей девушки, подумал я, подобного мне переживать не приходилось. Марина, словно услышав меня, сказала, – Повторение возможно.

Кофе взбодрил, а апельсиновый сок освежил память. Восторг и нежность такое послевкусие осталось у меня от этой ночи. До неё все было наоборот, я ласкал девушек, а сам не успевал получать удовольствия. С Маришкой всё не так, вот что, значит опытная девушка. Стоп. А откуда опыт, промелькнуло в голове? И ревность накрыла волной разочарованности. Значит, это было не только со мной, задал я вопрос. Ну и что? Ответил голос в нутри. Без прошлого не было бы настоящего, то чтобы ты получил? Да, с этим не поспорить. Этот факт положил меня на лопатки, я сразу успокоился, и прекрасное настроение вернулось.

Появилась одна тайна на двоих, это сближало. Счастье заразно, родители и Димка, смотря на нас, улыбались. Мы собрались гулять в парк, выбор пал на ЦПКиО, он не далеко, а время полдень. Если ехать загород, то надо было раньше вставать, поэтому наш план поездки в Ориенбаум, отменялся. Димка радостно визжал как собачка на прогулке от новости совместного отдыха. Мне стала понятна ночная хитрость Марины. Брат и сестра одна сатана. Тепло, попрощавшись с родителями, мы на удивление быстро поймали такси. За два рубля, через пятнадцать минут и мы у ворот парка. В кассах много народа, что поделать, суббота, пришлось постоять. Димка просил аттракционов, но больше всего Американских горок. Марина весело посмотрела на меня и сказала, – Ну что братишка, обещания придется исполнять, – и подняла глаза с хитрой улыбкой.

– Да, я такая, – смешно морща носик, прошептала она.

Через полчаса, крича в голос от страха, мы катились с горы, потом была карусель до облаков. Голова кругом, даже Димка признался, что устал и хочет есть.

И не удивительно, на часах пять вечера. Знакомая чебуречная встретила, аппетитными запахами, народу к удивлению, не много. Меня окликнул знакомый по школе приятель он стоял у самой кассы, повезло. Через пять минут, мы вонзили молодые зубы в хрустящие корочки чебуреков, запивая эту вкуснятину народным напитком под названием – кофе. К тому же на столе стояла открытая бутылка шампанского, гулять, так гулять, а Димке Пепси-Колла. Он был просто в восторге от нас. Я поздравил Маришку с первой близостью, если это можно так назвать. Через полчаса, сытые и слегка захмелевшие, мы шли по аллеям опустевшего парка. Пришло время прощаться, волна благодарности и восхищения захватила и понесла обратно в нашу первую ночь. В салоне машины пахло дешевыми сигаретами, но это не отвлекало меня от бегущей строки в голове. Она шептала, что теперь можно считать себя мужчиной? Но это не правда. Ну почему, мне было так хорошо и легко? Ведь она согласилась, но обстоятельства не дали этому случиться. Поэтому всё, что не делается, всё к лучшему. Марина призналась, что истерика у неё случилась от страха перед родителями, которые могли бы узнать, что у них всё было. Она боялась, что Володя, так звали её парня, разыграет, как последний козырь её невинность, и тогда согласие Марины было бы обеспечено, прямо драма какая-то, подумал я. Но этого к счастью не случилось. Очнулся я, от голоса таксиста, – Приехали, улыбнувшись, сказал он. Временя семь часов, значит мои старики, ужинают, подумал я, и не ошибся, тарелка и прибор, ждали справа от мамы. Она заботливо положила курочку с рисом, Герман спросил, – Водочки? Я благодарно кивнул.

Мы, молча, выпили и закусили, затем я, всё им рассказал, кроме постели, конечно. Долгая пауза повисла тяжелым грузом, наконец, мама спросила, – Надеюсь, ты не сделал предложения Марине?

– Нет, – ответил я, и тяжесть паузы, сменилась нервным смешком дяди Германа.

– Ну, брат, ты даешь, не понос, так золотуха! Мы от недавней твоей эпопеи, ещё в себя не пришли, и здесь ты успел вляпаться. Валера, у тебя появилась очень странная черта. – С иронией сказал Герман.

– Какая? – спросил я.

– Да ты всякое интересное, мягко говоря, притягиваешь, – сдержанно ответила мама.

Я впервые от неё такое услышал. А дядя Герман цокал языком, мусолив, набухшую от слюней папиросу.

– Что мне делать то, родные люди? – в сердцах спросил я.

– Застрелиться, – мягко пошутил дядя Герман, у него иногда такое случается, обычно он милейший человек.

– А что, в сущности, случилось? – спросил я. – Да ничего, – сам же ответив.

А зачем ты отцу Марины давал обещание? Ты три месяца назад кричал, что лучше Наташки для тебя никого нет, и не когда не будет, – опять мягко напомнил он.

Не ожидал я, такого от него, вот расстарался. Неожиданно, мама пришла на выручку, – Ну ты тоже, Герман, как с мужика с него спрашиваешь.

– А как, по-другому, – не унимался милейший Герман, а ведь прав он, промелькнуло в моей голове. Марину, я знаю чуть больше полутора месяцев, а косвенно попросил, руки, это как?

– ПРОСТИТЕ, – громко воскликнул я. Сразу наступила тишина, но напряжение спало.

– Ладно, проехали, – чуть ли не в один голос облегчённо выдохнули они.

– Тебе повезло, что отец девушки, мудрым оказался, дал тебе отсрочку на два или три года, а что за это время произойдет, один Бог знает.

Мама, закурив, сказала, – Герман прав, давай спокойно ужинать сынок, завтра на работу. Да и ещё, когда не ночуешь дома, пожалуйста, предупреждай. Если тебе восемнадцать, то это не причина заставлять нас волноваться. – Уже нормальным голосом сказала она.

– Хорошо, – согласился я, они всё равно на моей стороне, с облегчением, подумал я.

– Валера, – в конце ужина сказал Герман, – Знаешь, что, приводи свою Марину на мамин день рождения, – она одобрительно кивнула и вышла на кухню.

– Дядя, Герман, по сколько собираем на день рождения? Как всегда, радостно спросил я.

– А у тебя есть столько денег? – с недоверием спросил он, я с гордостью протянул ему двадцать пять рублей. Второй год мы вскладчину дарим маме подарок. Он молодец, достает что-то страшно дефицитное и дорогое, мама от восторга хлопает в ладоши, как маленькая девочка. Хорошо, что такие эмоции, можно подарить за деньги.

– Валера, а когда у Марины день рождения? – спросил он.

– Двадцать восьмого сентября, – ответил я.

– А сколько ей стукнет, с любопытством спросил он.

– Девятнадцать, она на пять месяцев старше меня представляешь, а выглядит на шестнадцать. – Ответил я, не поняв, куда он клонит.

– А ты знаешь, где она будет его справлять?

– С родными, наверное, ещё не знаю. – Пожав плечами, ответил я.

– Узнаешь, скажешь, хорошо? Попросил он.

– Ладно, а тебе зачем? Спросил я с удивлением.

– Надо. – Отрезал он

Опять Гера что-то хорошее задумал, точно знаю, он классный мужик.

Сегодня первое сентября на улице чувствовалась праздничная суета, суббота. Мы с Мариной гуляли по, аллеям Летнего сада, говорить не хотелось, прозрачный воздух, приглушенные голоса, листья начали свой осенний танец на ветру, даже туристы не так суетятся, хотелось тишины и покоя.

– Да, Марина, ты приглашена на мамин день рождения. Вспомнив, зачем-то шёпотом, сказал я.

Она подняла свои синие озера, там читался восторг, она воскликнула, – Со мной захотели познакомиться, значит, ты им про меня рассказал.

– А что? – спросила она.

– Почти всё, – не подумав, брякнул я, и сразу почувствовал, неправоту.

– Зачем, милый? – она расплакалась, и привела меня в крайнюю степень растерянности.

Обнимание и поцелуи не помогали её успокоить. – Зачем с этого начинать, сначала, надо было познакомиться, кто тебя за язык тянул? – В сердцах, восклицала она.

– Мариш, у меня от мамы и дяди Германа практически нет секретов. – Оправдывался я.

– Ты серьезно? – спросила она и мгновенно успокоилась, – Вот классно, а я родителям постоянно вру. Ты теперь, знаешь почему?

– Догадываюсь, – с грустью ответил я. Странно, она снова весела и очаровательна, и почему-то поцеловала руку, крайне смутив меня, и через мгновение воскликнула, – Хочу на пароходик.

Через пятнадцать минут, речной трамвайчик взял курс на Елагина остров, в буфете продавали коньяк и любимые Маришкины конфеты «Пьяная вишня», поштучно, если сложить цену, то вместо одной, получится две. Но разве это остановит, если хочешь сделать приятное своей девушке? Неприлично, даже так думать, постыдил я себя. Коньяк не мой напиток, но вина тем более сладкого я не хотел, а Маришка, наоборот, с удовольствием пила красное вино, заставляя съесть меня бутерброд, смеясь одновременно, глазами конечно. Частые встречи, так сблизили, что мы могли по пол часа молчать, не испытывая при этом неловкости, оказалось, что болтать намного проще, чем молча говорить. В деньгах мы не нуждались, так как, ни отдавали родителям, ни рубля, конечно не по своей инициативе. Поэтому нам хватало на приличную одежду, и на всё остальное. На двоих выходило около двухсот пятидесяти рублей, это большие деньги по тем временам, классные импортные женские сапоги стоили сто пятьдесят, двести рублей. Так что, транжирили мы массу денег, и к счастью никогда не жалея. Маришка к деньгам относилась, также, как и я, нет сегодня, завтра будет, тем более кредит был открыт всегда, у дяди Германа. Не часто, но он выручал до получки, с отдачей конечно вовремя. Мы могли спокойно пойти в ресторан на Невском проспекте, или дорогой бар с платным входом, это было по карману, но не каждый день. Больше всего денег уходило на театры, в пяти минута ходьбы от её дома находились два театра, это консерватория и «Маринка», грех туда не ходить, билеты были не дешевые. Запомнился «Фауст» единственный спектакль, который мы до конца не досмотрели, это было выше наших сил. Другие спектакли давались нам с легкостью, сказывались гены, и одинаковые взгляды на искусство. Удивительно, но у нас оказался идеальный слух, и поэтому, к сожалению, были трудности, фальшь отмечалась всегда, будь, то ария из оперы или эстрадная песня. За это, я в тайне, гордился Мариной. Тем временем кораблик медленно подплывал к Елагину острову. Через час обратно, предупредил нас дежурный матрос. Ура, наконец-то земля, мы вмиг добрались до любимой скамейки стоящей прямо на стремнине Малой и Средней Невы, но главное её преимущество – это перспектива Финского залива. Он манил своим простором и свежим морским ветерком, дающим прохладу. Я купался здесь с шестого класса, мы с ребятами прыгали в воду прямо со ступенек пирса. Вокруг суета выходного дня, поцелуи на людях тогда не приветствовались, но не здесь и не сейчас. Маришка трогательно покраснела после него, волосы распустились, и доставали до талии, восхитительное зрелище, она кокетливо заявила, – Валер, может мне волосы обстричь? Я подыграл.