Любовь или долг. История любви, рассказанная с высоты прожитых лет

Пройдя по мосту с башнями и огромными цепями, кстати, единственному в своем роде, я вспомнил о деньгах, а в кармане лежала скомканная пятерка. Это немало, но для первого свидания ничто. Надо занять, получка только десятого числа, а сегодня пятое. Толстовский дом, всегда поражал своей легкостью и новизной, много лет хожу, поэтому маршруту, а каждый раз что-то открываю. Впрочем, я не один так считаю, кино здесь снимают чуть – ли, не каждый месяц. Наконец, Владимирская площадь, поприветствовала меня своими бесчисленными голубями. В подворотне я посмотрел на часы, сорок минут, это тихим шагом. Значит всего тридцать минут, и я у Марины, никакой транспорт не нужен, здорово.

Несчастная любовь

В квартиру, я зашёл на цыпочках, и хотел неслышно пройти мимо маминой комнаты. Но она скорее почувствовала, чем услышала меня и распахнула дверь, запах жареной курицы, сигарет и духов, привлекал уютом и забытым спокойствием.

– Сынок, это ты? – воскликнула она.

– Нет, это моя тень, – весело ответил я, войдя в открытую дверь.

По субботним вечерам, мои родные по традиции, культурно отдыхали после трудовой недели. Дядя Герман в белой майке, мама в халате, немного на веселее, сосредоточено доедали очередного «цыпленка табака».

– Ну, что посидишь со стариками? – спросил дядя Герман.

– А у меня есть выбор? – ответил я, вспомнив, что уже месяца три не составлял им компании. Чувство вины с новой силой подобралось ко мне. Но я знал рецепт избавления от этого чувства и садясь на свое место, просто сказал, – простите меня, мои родные за бессонные ночи, походы в милицию, и за то, что я свинья. Мама с Германом переглянулись, с облегчением вздохнули, а Герман сказал, – У тебя, Валерка, было оправдание, – он как всегда помогал мне.

– Какое оправдание? – воскликнул я.

– Несчастная любовь, – ответила мама.

– Ну и что, – прошептал я.

– Да то, Валера, – продолжила она, – В таком состоянии много чего люди делают.

– Да, ну. Убивают себя или её? – спросил я.

– А ты, как думал? – очень серьезно ответил Герман.

– Да понял я, что перебрал за эти месяцы через край.

– Ладно, – сказал Герман и налил коньяку. Мой прибор, как ни странно лежал под рукой, значит, они ждали, чуть не плача от умиления, подумал я. Мы, молча, выпили, аппетит навалился на меня, со всей силой молодого организма. Спустя минут пятнадцать я рассказал о поездке к бабушке.

– Да знаю, – сказала мама, недавно звонила ей. К большому счастью всей нашей семьи у бабули был телефон, это заслуга дяди, он работал на телефонной станции. – А где ты был четыре часа? – спросила мама.

Насколько смог, сдерживая смех, я заявил маме и Герману, что влюбился в Марину. Они онемели и смотрели на меня, как на клоуна в цирке.

– Это серьезно – ещё раз пришлось сказать мне. – Когда ты успел? – простонала мама, – Это за четыре часа? Герман, он точно сошёл с ума, наливай, – попросила она.

– Слушаюсь, моя госпожа, – с иронией ответил он. И мы с удовольствием выпили ещё.

– Ну, а теперь рассказывай, – попросил Герман, подперев рукой подбородок.

И я рассказал им историю встречи.

– Да, резюмировал Герман.

– А сколько лет этой Марине, – спросила мама.

– Откуда я знаю, – воскликнул я.

– Слушай, сынок, я всё понимаю, но, сколько ей лет, за четыре часа ты не смог спросить, – со смехом вторил маме Герман. – а что же ты делал?

– Целовался, неужели не понятно, вы ставите меня в неловкое положение, – начал издеваться я.

– А если серьезно, то не знаю, как-то не подумал.

– Хотя бы приблизительно, – простонала мама,

– Может чуть младше, но мне почему-то кажется, что мы, ровесники, то есть восемнадцать ей уже есть.

– Слава богу, с облегчением вздохнули они.

– Завтра иду на свидание. – Провозгласил я.

– Поздравляем, картинно съязвила мама, а Герман встал со словами, – Валера поздравляем тебя с днем рождения, – протянув мне фирменный полиэтиленовый пакет.

– Вы что, с ума сошли, на старости лет – возмутился я. – Забыли, когда у меня день рождения?

– Мы то, не забыли, а вот ты определенно забыл, – съязвила мама.

Не выдержав, я заплакал прямо при них, они сразу стали серьезными, а Герман сказал, – Ладно, Валерка, с кем не бывает, ты посмотри, что мы с мамой тебе купили. —

Мама вытерла мне слезы платком, заодно и себе. Я вытащил из пакета джинсовую рубаху, это моя давняя мечта.

– Посмотри, в правом кармане – посоветовал Герман. Я посмотрел, и растерялся, там лежала пятидесяти рублевая купюра, как они узнали, это именно то, что мне очень нужно.

– Валера, восемнадцать лет – это совершеннолетие, поздравляем, – добавила мама.

Слов не было одни эмоции. Как всё вовремя, пронеслось в голове, рубаху завтра на свидание одену, и денег занимать, теперь не надо. А вслух сказал, – Не забуду, помнить буду! – и рассмеялся вместе с ними. После очередной рюмки мне сильно захотелось спать, время одиннадцать.

Вдогонку мама сказала, – Не забудь, сынок, завтра воскресенье, а значит завтрак в десять.

Отдельное жилье – это моя свобода и соответственно гордость. Комната расположена в самом конце квартиры, от входной двери около тридцати метров. Она, правда, не большая, но двенадцать метров независимости от всего и от всех, спасибо мамуле. Товарищи ещё со школьной скамьи ходили ко мне в гости потому что, можно было делать почти всё, конечно не мешая соседям. С ними мы все делим поровну как с родными, и праздники тоже встречали вместе. Как только голова коснулась подушки, сны вошли в свои права. Солнечные зайчики, разбудили меня, подарив хорошее настроение.

Чувство легкости и бодрости, снова стали моими попутчиками. Время десятый час, а мне ещё гладить джинсы и новую рубаху, ботинки у меня тоже фирменные, предмет гордости, нигде не поцарапанные. Закурив сигарету, марки БТ, они давно стали мне по карману, но голодному желудку не понравились даже такие дорогие сигареты. Мама, как будто услышав, постучала в дверь.

– Открыто, мамуля, – бодро воскликнул я.

Она вошла, положила на стул джинсы с рубашкой, конечно отглаженные, в придачу стопку нижнего белья с платками.

– Мамуля, ты волшебница, всё знаешь. – Воскликнул я.

– Да, знаю, почти девятнадцать лет. – С улыбкой, ответила она.

– Восемнадцать, мам. Уточнил я.

– Нет, сынок, ты забыл про мой животик. – Поправила она.

– Скажет же, всё равно спасибо, – пробурчал я в ответ. Хорошо жить с такой чудесной мамой.

Холодная вода полностью разбудила и взбодрила, стало холодновато, но махровое полотенце разогнало молодую кровь и разогрело тело.

Завтрак на столе, Герман в воскресенье по утрам, всегда старается угостить, всякими вкусностями.

– Доброе утро! – почти закричал я.

– Не кричи мы не глухие, – воркует мама, как наседка у цыплят.

Доедая кашу, я спросил у мамы, почему меня не забрали в армию. Пятеро моих товарищей уже служат, а мне всё повестки нет. Повисла странная пауза. В таких случаях обычно брал слово Герман, – Валера, у тебя отсрочка на год, до следующего лета не заберут. – Сказал он и улыбнулся.

– Почему? – изумлённо воскликнул я.

– Да потому, Валера, в том состоянии, могло произойти всё что угодно, – воскликнула мама.

– Я сходила к военкому и попросила отсрочку на правах матери одиночки, мне пошли на встречу, даже не узнавали причину, попросили только заявление написать и всё. – Подробно и с облегчением, отчиталось она.

– Классно, – воскликнул я. Второй день новости только хорошие, год можно спокойно гулять.

– И ещё хорошая новость, – улыбнувшись, сказал Герман. – Твой перевод к нам на работу, решенный вопрос, надо только документально его оформить. —

Не выдержав эмоций, я поцеловал спасителей, они заулыбались, радуясь вместе со мной. Здорово теперь я буду работать вместе с ними. Время одиннадцать, зеркало показало, что всё в порядке, рубашка как влитая, джинсы по размеру, коричневые ботинки блестят, я готов!

Кузнечный рынок – это отдельный разговор, дороже его в городе не найти, но здесь можно купить всё, поэтому в особо торжественные дни, горожане посещают это изобилие. Первое свидание, как раз такой случай. По дороге я размышлял о цвете роз, о качестве можно не думать. Если алые, то конечно семь, номер квартиры у Марины семь, и это мое любимое число. Подойдя к ряду цветов, я увидел, что хотел, и цену тоже. Но кто и где сейчас подарит такие шикарные розы алого цвета своей девушке. Только я. Да!!! С гордо поднятой головой я вышел с букетом алых роз, прошу не путать с красными. Интересно, какие у неё любимые? Хотелось бы совпадения. Посмотрев на часы, я ускорил шаг, пятнадцать минут двенадцатого, внутри всё пело и замирало одновременно. Скоро увижу Марину и смогу поцеловать её, если позволит, а почему нет?

Ноги как крылья несли по знакомому маршруту. На воде людей больше, чем на земле, один за другим проходили экскурсионные пароходики. А почему нет, подумал я, ведь она без ума от Питера. Один синий мост чего стоит. За время прохождения под ним, мы с ребятами успевали, незаметно выпить целую бутылку портвейна. Ну, а целоваться под ним, сам Бог велел, известный прием всех парней Ленинграда. Повернув с Фонтанки на Подьяческую улицу, я сэкономил, не меньше пяти минут, ура, успеваю. Наша скамейка, как, на зло, была занята, с одной стороны о чём- то говорили две старушки в черных платках, но оказалось, что они мне ничем не мешали. Лёгкий озноб бил не переставая, забытая реакция на первое свидание. Опыт, какой не какой был, поэтому не очень страшно. Ну, а что собственно случилось? Если не придет, зайду домой. Вчера я спросил номер телефона, он у меня в кармане. Тем временем, второй окурок сигареты полетел в урну. Время пять минут первого, дверь её парадной открылась. Она или нет? Эта девушка много выше Марины, и определённо на высоких каблуках, вот она и подросла, с облегчением подумал я. Пока не могу представить себе, что возможно такое преображения. Она великолепна, в белых клешах, такой же жилетке, но главное с идеальной фигурой и длинные темно-русые волосы красиво убраны в строгую причёску, класс. Теряюсь в догадках, до неё ещё метров пятьдесят, это она, что-то подсказало мне в нутри. Я вскочил как ошпаренный и быстрым шагом пошёл на вперёд. Конечно же, это она, улыбается и идёт мне на встречу. Рубашка небесного цвета очень шла Марине, а белый шарфик дополнял образ, черные очки не скрыли лукавинку в глазах. В метре от неё я воскликнул, – Здравствуй, прекрасное создание.

Она сняла очки, это говорило о манерах и воспитании, – Привет, я заставила тебя ждать, извини. Ты уже двадцать минут как пришел, я видела в окошке.

Поза истукана мне наверно не шла. Опомнившись, я, взял её прелестную ручку с безупречным маникюром, и стал целовать, а другой рукой из-за спины преподнес цветы. Она вздрогнула всем телом и воскликнула, – Мои любимые! Как ты узнал, Валерка?

Щеки у Марины покрылись румянцем, в знак благодарности она поцеловала меня в щеку, это самая желанная награда. – Они, наверное, кучу денег стоят? – дежурные слова, воспитанных девушек.

– Куда ты меня пригласишь, мой господин, – в шутливом тоне воскликнула Марина. И взяла меня под руку, ещё один плюс, подумал я. Она определённо нравилась мне всё больше и больше. Я, обратил внимание на босоножку, на таких каблуках далеко не уйдешь. Значит, после пароходика надо идти в кафе, но какое? – оценив, ситуацию, подумал я, боясь моргать, а вдруг пропадёт как сон.

– У меня такой план, сначала на пароходик по рекам и каналам, а после в кафе, но какое пока не знаю. – Сказал я, и виновато улыбнувшись.

– Здорово, – воскликнула она – Но под Синим мостом, целоваться с тобой не буду, все там целуются, мы ведь не такие, мы особенные. Правда, Валера? – Лукаво спросила Марина, я моргнул, она не пропала она со мной. Я почувствовал себя, самым счастливым человеком на земле, захотелось обнять весь мир.

Затем подняв взгляд, я утонул в пронзительно голубых озерах её глаз.

– Ау! – окликнула Марина, почувствовав моё настроение. – Кафе есть на углу Майорова и Садовой, мне хвалили. Там танцуют и под живую музыку, – улыбаясь, сказала она.

– Да, это правда, – вспомнил я, но там платный вход и не всегда попадешь, тем более, что сегодня воскресенье. Не факт, что мы попадем в кафе, как повезет, – с сомнением ответил я.

Марина бережно переложила цветы в другую руку.

– Валера, послушай, давай пожалеем цветы, я хочу отнести их домой, не возражаешь? – Попросила она.

Теперь пришло время удивляться ей, – Конечно, это правильно, мне очень нравятся цветы, поэтому будет жаль, если они быстро завянут, ответил я.

– Первый раз такое слышу от мужчины, – прошептала она.

– Разочаровалась? – Смущённо, ответил я.

– Нет, наоборот, огромный плюс, что ты говоришь правду, это самое главное в отношениях. – Уже серьезно сказала Марина.

– Откуда ты знаешь, – хотелось спросить, но разум победил эмоции.

Открыв двери в парадную, я пропустил вперед Марину, а сам залюбовался безупречной фигурой. Что-то, почувствовав, ступив на первую ступеньку, она резко повернулась ко мне, её губы просили поцелуя, в таких случаях даме невозможно отказать. Неожиданно открылась дверь Марининой квартиры и высокая рыжеволосая, симпатичная девушка сказала, – Что цветы пожалели? Давайте сюда.

– Меня зовут Женя, а вас Валера?

Дверь быстро закрылась, и я ничего не успел ответить.

– Не обращай внимания, это Женька, моя старшая сестра, правда, старше она всего на год. – Смущённо пояснила Марина.

– Ты богатая, а я один у родителей. – Ответил я.

– Тогда я слишком богатая, есть ещё старшая сестра, ей двадцать три года и младший брат Димка, в этом году ему исполниться двенадцать. – Рассказала она.

– Да, тебе дома не скучно. – Резюмировал я.

– Да, общежитие, но сестры к счастью, дома уже не живут, у Женьки через полтора месяца свадьба, у Любы неизвестно, но они с Борисом два года, как живут в гражданском браке, теперь это так называется, – весело выпалила Марина, не давая вставить ни одного слова.

– Ну что, теперь мы свободны, Марина? А как каблуки? С иронией спросил я.

– Замечательно. – Улыбнувшись, ответила она.

– Но нам минимум до Невского проспекта идти, ты готова? – Доставал я.

– С тобой, хоть на край света, – смеясь, воскликнула она, эта обувь очень удобная, а девять сантиметров для меня не предел. Здорово, что теперь любые каблуки надевать можно. – Провозгласила Марина.

– А почему теперь? – Вставил я.

– Потому, что ты такой большой и надеюсь добрый. – Ответила она.

– В каком смысле? – Спросил, я, не поняв.

– Да все просто, Валера, когда у девушки кавалер не высокий, нужно думать о высоте каблуков, а с тобой думать не надо, теперь понятно?

Конечно, понятно, что у тебя до меня были ухажеры не высокого роста. – Заревновал я.

– Валера, давай на автобусе доедем, на 22 маршруте, у него прямо у Литейного проспекта остановка, и идти не надо. – Предложила Марина.

– Давай, сегодня воскресенье, людей никого, но знаешь, таких девушек, нужно только на машине возить, – провозгласил я.

Мы дошли до Театральной площади, и у Мариинского театра, к нашему счастью освободилось такси. Пять шагов и мы, в салоне машины, водитель почему-то улыбнулся, такое встречалось не часто. Да и вообще свободное такси, большая редкость.

– Куда, молодые люди? – спросил он.

– На пароход хотим. – Бодро заявил я.

– А точнее? – Подхватил таксист.

– К Аничкину мосту, – со смехом ответил я, не выпуская руки спутницы.

– Ты принц? – на ухо зашептала Марина.

– А кто может быть рядом с такой прелестной красавицей, – Ответил я, и попал в точку, она покраснела от удовольствия.

Давно не испытывал ничего подобного, хотелось всех целовать и быть бесконечно добрым, а когда я смотрел на Марину, то в нутри всё замирало и трепетала одновременно. Она видимо это чувствовала, и молча, крепко держалась за мою руку.

За окном промелькнула Исаакиевская площадь, и гостиница «Астория». Невский проспект, встретил суетой, машина послушно мчалась к цели. Впереди показался Аничков мост. Осталось перейти дорогу, и мы у цели. Экскурсионные пароходики приветливо распахнули двери, для всех желающим. Они отправлялись каждые полчаса, поэтому пассажиров не так много, пройдет, ещё час и здесь будет столпотворение туристов. Нам всё же пришлось постоять у кассы, но через пять минут, мы спустились на борт экскурсионного пароходика. Он особенный, одноэтажный это необходимое техническое условие, дающая возможность пройти под всеми мостами и мостиками рек и каналов Питера. Не удивительно, что мы выбрали именно пароходик для первого свидания, с воды город выглядит, таинственно и волшебно, как в сказке и всегда по-разному. Это зависело и от настроения, город он поражал своим величием и особой энергетикой.

К счастью, нам достались удобные места, впереди судна, обзорность стопроцентная. Марина от восторга, как маленькая девочка, хлопала в ладоши, только тихо, это умиляло, и вызывало желание целовать это восхитительное создание.

– Здравствуйте дорогие ленинградцы и гости нашего города, мы рады приветствовать вас на борту и так далее, – прозвучало из громкоговорителя, это означало, что началась экскурсия.

– Валера, – сказала Марина, – Я больше двух лет не каталась на пароходике.

– Толи еще будет, – ответил я, вспомнив, что сам последний раз, был здесь года три-четыре назад.

– Валера, ты зачем повел меня на пароход, чтобы целовать? – лукаво спросила она.

– Не скрою, и за этим тоже, но главное, чтобы вместе полюбоваться городом, похоже, ты не меньше меня влюблена в него. – Ответил я.

– Да, это правда, после десяти дней отсутствия, я начинаю скучать, а через месяц тосковать по нему. Этакий вампир, но хороший. С улыбкой сказала Марина.

– Конечно, – ответил я, удивляясь, насколько мы похожи.

Пароход плавно набирал ход, наши разгоряченные близостью лица, освежал ветерок, погода баловала, как раз для прогулок, ни холодно, ни жарко. С обеих сторон, медленно проплывали знакомые и в тоже время незнакомые здания, дворцы и набережные, одетые в парадный гранит. Когда я смотрел на город с воды, всегда поражался масштабом работ, это сколько же понадобилось камня на все набережные? Представить просто невозможно. Марина смотрела голубыми брызгами и улыбалась какой-то внутренней улыбкой, от которой хотелось петь и танцевать. Наклонив голову, я поравнялся с желанными губами, но не поцеловал, а слегка прикоснулся. От неожиданности Маришка вздрогнула и распахнула губы, ожидая поцелуя, но, не дождавшись, недоуменно спросила – А что, это значит?

– А это значит, нежное прикосновение, – ответил я.

– Валер, как это интересно.

– Что, – спросил я

– Твои ухаживания, всё так необычно.

– А надо обычно?

– Нет, нет, ты не понял меня, мне очень нравится, – покраснев, воскликнула она. Повисла неудобная пауза, мне пришлось прервать её с помощью вопроса,

– Марина, а чем ты занимаешься или учишься?

– Наконец-то, – вспыхнула она, – А я думала, что мы по-настоящему не будем, знакомиться.

– Почему? – воскликнул я.

– Потому что, мы ничего друг о друга не знаем, а целовались уже множество раз.

– Ты считаешь, что нужно сначала узнавать всё, а потом целоваться?

– Не придирайся, – парировала Марина, – Я в прошлом году закончила школу.

– Значит мы, ровесники, – обрадовано воскликнул я, – Нет, я с пятьдесят седьмого, а ты я полагаю с пятьдесят восьмого года? Да, значит ты меня старше на год, весело парировал я.

– Так вот, я окончила школу, плохо, с двумя четверками. Поэтому, пошла, поступать в институт культуры, и недобрала трех баллов, двадцать четыре человека на место, представляешь?

– А на какой факультет? – С интересом спросил я.

– На модельера одежды. – Грустно ответила Марина.

– Да вот эта классная профессия, – воскликнул я, – А что дальше?

– Буду дальше поступать, а пока работаю в союзпечати, в конторе всякие бумажки перебираю с восьми до шестнадцати ежедневно. Теперь твоя очередь. – Спросила она.

– Я закончил ПТУ на слесаря механосборочных работ по радиоаппаратуре и работаю по распределению на заводе Козицкого, с восьми до шестнадцати ежедневно, как и ты. – Смущённо ответил я.

– Здорово, – воскликнула Марина, – У Любы жених там работает на машине, дальнобойщиком. Хорошие получает деньги по пятьсот и выше, представляешь? – Сказала Марина и улыбнулась

Для завода Козицкого это не предел, ребята на конвейере до семисот рублей получают, но они на работе живут, мне это надо? – спросил я, не ожидая ответа.

Пароходик тем временим, подходил к Летнему саду, и мы начали обсуждать происходящее. Экскурсовод, рассказывал грустную историю Михайловского замка и Спаса на Крови. Легко и хорошо с Маришкой, создавалось впечатление, что мы давно знакомы. Пароход резко повернул влево, и вошёл в воды Лебяжьей канавки, омывающей правый, берег Летнего сада, празднично одетого в зелёное платье лета. Внезапно память подсказала, где я видел Марину. Как ни странно, у бабушки на комоде, там стоял матового стекла подсвечник, выполненный в виде полуобнаженной девушки, с идеальными формами. Её изящность всегда возбуждала и манила меня, с самого детства, а когда зажигали свечу, она превращалась в таинственную незнакомку. Я любовался и мечтал, что обязательно встречу такую девушку. Вот, где я видел её, облегченно и восторженно, подумал я.

Пришлось рассказать эту историю Марине. Она задумчиво посмотрела на меня, и покраснела, ничего не ответив, только рука сильнее сжала мою. На тот момент это была самая большая похвала.

Нева встретила нас, приличной волной, запахом моря, и прохладой небольшого ветерка.

– Валера, а кто твои родители? – спросила Марина.

– В смысле? – парировал я.

– По происхождению? – уточнила она.

– Моя бабушка из семьи музыкантов, её отец играл на трубе в царском оркестре. Она из большой и дружной семьи, состоящей из одиннадцати детей, занимавшей целый этаж, в доме, на Галерной улице. Мама бабушки занималась детьми и хозяйством. Дедушка из латышского дворянства, у его отца было поместье под Ригой, до революции. Это по маминой линии. Отца, к сожалению, не видел, и не знаю. У меня отчимы были и есть. Как тебе моя родословная? – улыбнувшись, спросил я.

– Мне понравилось, – просто ответила Марина, и сама, не ожидая встречного вопроса, ответила, – Мама у меня из Костромских дворян, со всеми вытекающими обстоятельствами, репрессии и прочее, а папа из семьи питерского инженера, которые владели небольшим домиком на Фонтанке, покажу его, если будем по близости, – с гордостью рассказала она.

– Интересно, кто из нас круче-то? Но главное, мы одного поля ягоды, – со смехом воскликнул я., наверное, и это тоже определяло нашу в чём-то похожую, внутреннюю суть.

– А мама с папой, где, что? – опять спросил я.

– Не много на сегодня, – парировала Марина.

– Последний вопрос, – взмолился я.

– Хорошо, мама портниха, а папа механик в таксопарке. С улыбкой, ответила она.

– Вот это действительно круто, подумал я, и посмотрел на Маришкину одежду. Она сидела на ней, как влитая, теперь понятно почему.

– Всё, вопросы на сегодня закончены, – воскликнула она.

Впереди нас ждал знаменитый Синий мост на канале Грибоедов, самый широкий в Ленинграде, более ста метров. Трудно поверить, но на нем разместилась целая площадь, напротив, Мариинского дворца, с одной стороны, и Исаакиевским собором с другой. Ровно посередине расположилась Астория. Под мостом мы, конечно, поцеловались, Маринины губы были податливы и нежны, они дарили ответные поцелуи, весьма сдержанно, не давая до конца завладеть ими. Ну и пусть, мне и так хорошо. На минутку вспомнилось настроение два дня назад, это небо и земля. Марина вдохнула в меня силы и уверенность, за что ей тайная благодарность. Она сидела от меня так близко, что в разрезе кофточки можно было увидеть небольшую, но правильной формы грудь, с весьма крупными, розовыми сосками на большом бутоне. Это здорово возбуждало, почувствовав меня, она проследила за направлением взгляда, и слегка покраснев, сказала, – Очень удобная блузка, не правда ли, Валера? – и посмотрела прямо в глаза. Смутившись, я отвел взгляд, подумав, надо бюстгальтер одевать, зачем так нагнулась? Оправдался я. Но в такой кофточке бюстгальтер не нужен, вот что значить мама портниха, за этот стриптиз, можно сказать ей спасибо.

– Марина, ты обиделась? – после небольшой паузы спросил я.

– За что? Ответила она.

– За любознательность, – пошутил я. В ответ она просто улыбнулась.

Поцелуев мост и Юсуповский дворец проплыли перед нашими глазами, как на картинке, мой любимый дворец, там разместился целый Мариинский театр, только в масштабе один к ста, полная копия. С детства я смотрел здесь спектакли, классические балеты и оперы. Акустика фантастическая, не говоря об интерьере, он просто завораживающий. Особенно впечатляет наборный паркет и убранство залов. Теперь во дворце находился Дом учителя. Хорошо, что так. А вот Владимирскому храму так не повезло, теперь там вычислительный центр, прелестно! Марина, тоже часто бывала здесь, немудрено живя в квартале от него. Резкий поворот и перед нами Маринин дом, слева Николаевский морской храм, один из четырех действующих храмов в Ленинграде. Стало немного прохладно, солнце, похоже, надолго попрощалось с нами. Я накинул на хрупкие плечи Маришки шарф.