Мед и сострадание

– Это многое о нем говорит.

– Ну не знаю, я только понял, что он не ест свинину и все.

– Вот это кстати довольно странный феномен, что те кто не едят свинину гораздо чаше добиваются успеха в делах. Об этом можно поразмышлять.

– Да что там рассуждать Сережа, свинья она же грязная, наверняка в ней черви и прочие паразиты, вот поди они и разъедают нейронные связи в мозгу у того, кто её ест.

– Нет Джон! Тут, как мне кажется дело гораздо глубже. Мне уже вторую ночь, сниться один и тот же странный сон, где я как свинья лежу в куче говна и даже пошевелиться не могу, люди справляют на меня свою нужду и смеются, ну а мне все равно, я в каком-то неприлично блаженном состоянии. Нет ты не подумай я ни какой-нибудь извращенец-копрофаг! Да и происходит это во сне. Просто в этот момент на меня не сходит теплая лучистая энергия, дарующая мне силу бога. Вот я и подумал, что свинья может быть кармически предрасположенным животным к получению такой же энергии и человек вкушая её запретный сочный мясной плод, обрекает себя на определенные неудачи, а если быть более точным, то тот человек, который не ест свинину, кармически имеет гораздо больше шансов на успех в его предприятиях.

– Все это херня, Сережа, я думаю все-таки черви.

– Нет Джон не херня, – вмешался появившийся Цукерман. – Сергей говорит истину, свинья – это тайное священное животное особой секты шакти-кабалистов, обретающих божественную силу валяясь в говне и грязи. Они копируют её поведение, им становится все равно что есть, все равно что пить, все равно что трахать, им вообще все становиться все равно и в этом они видят уход от дуального мировосприятия.

– Вот оно что? А вы пробовали воспроизводить их ритуалы, профессор?

– Еще чего! Я просто не ем свинину и иногда пью чай, который по вкусу, как суп, но сейчас все реже.

– И вам не интересно, то состояние, которое они испытывают?

– Мальчик мой, я испытывал такие состояния, что им и не снилось, и видел такие вещи, что у них бы волосы стали седыми за секунду.

– И все же мой сон не дает мне покоя, он как будто бы реален, я чувствую эту силу даже сейчас, вот смотри! – он сделал небольшое усилие, и подушка с его кровати мгновенно прилетела Джону прямо в лицо.

– Ты че творишь! – закричал Джон.

– Кто ты? Как ты это…? Быть того не может! – Цукерман исказился в лице.

– Я же говорил вам, это сила, которую дарует мне Шива в том сне. Вопрос в том конечно, как я смог высвободить её в реальной жизни или все-таки это до сих иллюзия?

– Ну вообще, если отбросить всю шелуху, то и, то, что ты называешь реальностью это все равно иллюзия, но что могу сказать точно, мы с тобой не под действием чая, который по вкусу, как суп.

– А ты в этом уверен, старик? – съязвил Джон.

– Я уверен только в том, что ты даже глоток этого чая зассышь сделать, Джон!

– Да я! Да зассу! Хрен там плавал!

– Ну возьми, вон там остался от Ваньки особый, со специей или зассал?

– Да не! Не зассал, только давай в другой раз, сейчас чет живот болит, да и вообще, тут Сергей в реальности такие вещи показывает, интересно же, не хочется пропустить, ну сам понимаешь. А так нет, я не зассал, ну так слегка страшно, конечно, Ванька ведь не вернулся, ну я хозяин своему слову, обязательно выпью чаю, который по вкусу, как суп, но потом, вот!

– Понятно, ахаха! – откровенно рассмеялся Цукерман.

– Слушай Сережа, а ты девиц полуголых можешь наколдовать? Ну чтоб они такие все красивые, прямо здесь оказались, а? И пива, желательно корону с лаймом? – попытался перевести тему Джон.

– Можно попробовать, только не факт, что получится.

– Пробуй дорогой, пробуй пожалуйста, очень тебя прошу.

Цукерман решил промолчать, ему самому было интересно на что способен Сергей, но подавать вид, как он подумал, было бы неправильно, так как с точки зрения современной науки, телепортация или материализация была все еще невозможна, а он в первую очередь человек науки, пусть и с мистическим уклоном.

Сергей напрягся. Вены на его висках вспучились и на коже выступили маленькие капельки теплого пота. Сила не давалась ему по щелчку пальцев, в общем то и по хлопанью в ладоши тоже не давалась. Она требовала от него отдачи, соизмеренной его желанию. В конце концов он упал в обморок, а рядом появилась весьма неприятного вида химера. Она представляла из себя гибрид женщины, пива и гамбургеров, которые служили ей за место молочных желез. Уродливая татуировка с надписью «Вот что я люблю» заканчивалась стрелкой в направлении её детородного органа. Она не могла нормально ходить, так как вместо стоп у неё были бутылки пива. Каким образом это существо вообще могло существовать, было загадкой.

– Мальчики, хотите маленькой и грязной любви? – химера открыла рот и из её рта вывалилось облако мерзейшего аромата, от которого Цукерман с Джоном чуть не отправились в Вальгалище, раньше времени.

– Джон сходи в подсобку, надо угостить даму, – подмигивая, Цукерман отправил Джона за лопатой в сарай.

– Угостить эту шмару? Старый ты чё?

– Там у нас стальной леденец на деревянной палочке лежит, – еще более грубо намекнул Цукерман.

– Ах да, конечно! Прошу прощения за свою неучтивость.

Джон не успел принести лопату, шмара-химера растворилась в воздухе, как мираж в пустыне, когда Сергей пришел в себя. Он выглядел ужасно, синяки под глазами и лихорадочная дрожь в руках. Цукерман принес ему одну бутылочку своей фирменной настойки для восстановления жизненных сил.

– Выпей, станет по легче. Ты, видимо, перенапрягся?

– Спасибо! А что это?

– Витамины и еще кое-что. Да ты не переживай, не отравишься.

– Что сейчас произошло? Из меня как будто всю жизнь и радость высосали через трубочку.

– Ты попытался выполнить просьбу Джона.

– И что получилось?

– Ну в общем и целом, да. Но ему хотелось бы не в общем виде, а в раздельном, ахахах.

– Понятно, вы не против если я посплю пару часиков?

– Ложись конечно. Ни о чем не переживай, здесь тебе рады.

– Ой, а вы можете моей маме позвонить? Она, наверное, очень волнуется.

– Здесь нет связи, сынок, но я что-нибудь придумаю, отдыхай.

Необычайно холодная ночь вернула Сергею чувство реальности. Он пытался подбить под себя драную хлопковую ткань, которая служила ему одеялом, чтобы создать подобие кокона, но она предательски рвалась. Вылезать из кровати, чтобы найти еще что-нибудь, чтобы укрыться, казалось страшным и рискованным предприятием. Сергей решил еще раз попробовать применить свою силу, чтобы материализовать спальный мешок или на худой конец нормальное одеяло. В этот раз даже не пришлось напрягаться, он просто визуализировал спальник и вуаля он оказался уже внутри него. Теплый лебяжий кокон согрел его в мгновенье ока и тогда он задумался.

– Это что получается? Когда я захотел переместить предмет, все прошло легко, когда я захотел создать человека, то вырубился, когда захотел спальник, даже напрягаться не пришлось. Возможно, эта сила позволяет мне легко создавать не живые объекты, впрочем, живые она мне тоже позволяет создавать, вот только не то, что не легко, а прям требует от меня всех моих сил. Вот если бы кто меня научил обуздать эту силу…

Сергей даже не успел просмаковать эту мысль, перед его лицом возник профессор.

– Спишь?

– Нет.

– А спальник откуда? Хотя, не важно. Слушай внимательно. С утра ты отправишься в Лхасу к Буде Борисовичу в ученики. И даже не думай спорить. Твою силу надо обуздать, пока еще каких-нибудь дел не творили. А и еще, когда я связался с майором-ламой он обещал передать весточку твоей маме, так что не переживай.

– Понял, спасибо, наверное. Нет не так. Благодарю вас товарищ Цукерман, так будет лучше.

– Не за что, а сейчас, спи давай, завтра тебя ждет долгая дорога.

Сергея разбудил терпкий аромат масала чая. Гвоздика, кардамон, имбирь, бадьян, черный перец и корица, составляли сложный букет этой чудесной амброзии, который слегка сглаживало молочная нота. Открыв глаза, он увидел скромный завтрак, который для него, заботливо приготовил Цукерман. На подносе был ароматный чай, пара хрустящих блинчиков доса из чечевичной муки и кокосовое чатни. Насыщенный, плотный пряный вкус разлился по его телу, стоило только намазать чатни на досу и сделать первый укус. Его тело, подобно е-мобилю, который поставили на зарядку, начало пополнятся так необходимой ему энергией. Не удивлюсь, если Цукерман добавил в чатни пару своих секретных специй, старый биохакер хорошо разбирался в целебных и не только свойствах растений.

– Очень вкусно, профессор!

– На здоровье Сережа, набирайся сил, тебя сегодня ждет долгая дорога.

– Пешком что ли? А машины у вас здесь нет?

– Да, машины или даже какого-нибудь велосипеда у нас нет.

– Жаль…

– Не переживай, ты обязательно дойдешь, если заблудишься, то Буда Борисович тебя направит.

– А как?

– Ты сам поймешь, когда это случится. Да и вообще, по этой земле можешь ступать смело, никто тебя более не тронет.

– Это почему?

– Потому что тебе скрыта сила бога, но скрыта она только для обывателя, а здесь в Индостане и в тибетском нагорье таких нет.

– Понял. Спасибо вам за все профессор. В другой жизни мы могли бы стать хорошими друзьями или даже отцом и сыном.

– В другой жизни, Сережа. Ты прав, в другой жизни. А сейчас иди! Долгие проводы не в моей манере.

– Возьми на дорожку! – подбежал Джон и дал сверток с остатками блинчиков и чатни, – вдруг пригодится.

– Благодарю вас за все, друзья!

Его телу уже была знакома эта безжалостная пустыня. Впрочем, легче от этого момента не было. Юркий песок, поднимаемый в воздух малейшим дуновением ветра, ловко и без стеснения забирался под одежду, как девушка, которая работает на пешеходной улице где-нибудь в Паттайе. Жар искусственного солнца потихоньку направлял цвет обгоревшей кожи Сергея в сторону пекинской дичи, которая не смогла вовремя улететь и стала обедом для дядюшки Мао. Однако Сергей преисполненный вдохновением от скорой встречи с товарищем майором-ламой, стойко превозмогал все тяготы и лишения на своем пути, пока не встретил её, блондинку с голубыми глазами в розовом сари.

– Я скучала, – начала она разговор в кокетливо-завлекательной манере.

– Откуда ты здесь?

– Вот что у тебя за манера общения Сережа? Чувствую себя как на допросе, – договорив она высунула язык и скорчила рожицу.

– Ты все равно не настоящая, зачем мне тратить время на условности и заискивания.

– А ты настоящий? А то я бы с радостью по заискивала перед тобой, если ты понимаешь, о чем я.

– А вот этого я тебе, блондинка с голубыми глазами в розовом сари, не скажу!

– Что так? Стесняешься? Или быть может, я тебе не нравлюсь?

– Дело не в этом!

– Что тогда? Поди писюн маленький, ахаха! Дак это тоже не проблема в наше время, сделаем тебе имплант или укольчик со стволовыми клетками коня, тут уже сам выбирай, что хочешь техно или био?

– Тьфу ты! Извращенка! Я тебе не скажу лишь потому, что и сам не знаю.

– Хм, а это уже интересно. Вот возьми этот спелый манго и скажи мне каков он на вкус.

– Мама меня учила не брать еду у незнакомцев.

– Какая же я незнакомка, я блондинка с голубыми глазами в розовом сари, мы с тобой уже виделись или ты забыл?

– Ладно, давай сюда свой манго, все-равно есть очень хочется, что странно ведь я только что перекусили блинчиками с чатни.

Ловко орудуя передними зубами, Сергей очистил спелый манго от кожуры и жадно откусил кусок нежной мякоти, которая заструилась соками не только в горло, но еще и по бороде, и по рукам.

– Ну как?

– Очень хорошо! Сладкое с легкой кислинкой.

– А как ты думаешь оно реально?

– Судя по всему да.

– Взгляни на то, что ты ешь!

– Хм странно, это не манго, это торт в виде манго.

– А теперь попробуй сунуть руку в песок.

– Офигеть и пустыня – это торт! – сказал Сергей, вырвав из сахарного песка кусок нежных бисквитов, скрепленных сливочным кремом.

– А теперь укуси меня, – слегка покраснев и отведя взгляд сказала блондинка с голубыми глазами в розовом сари.

– Неужели и ты торт? Быть не может, торты не говорят!

– Пробуй, пока я не передумала.

– Ммм! Это просто блаженство, а это конфи из черешни, просто песня. Подожди! А если я попробую!

– Стой!

– Ммм, что ты говоришь?

Блондинка с голубыми глазами в розовом сари не успела остановить юношу, и он вкусил собственной плоти. Вокруг стало темно и сыро, из далека доносился едва слышный запах амаретто. Пористая структура мироздания обволакивала, сжимая измученное тело со всех сторон. Вой крото-волков пытавшихся выгрызть Сергея из бисквитного плена, не предвещал ни чего хорошего, и оно не заставило себя долго ждать. Циклопическая серая цапля одним ловким движением вырвала юношу с частью бисквита, чуть не откусив ему при этом руку. Любой другой человек на месте Сергея уже поддался бы панике, но юноша оставался хладнокровным, как герой Стивена Сигала в любом в фильме с его участием, ему было все равно где он оказался, на пароходе или в поезде, или во рту гигантской серой цапли, он просто продолжал делать то, что умел лучше всего.

Силой своей воли, Сергей отдал приказ цапле открыть свой поганый рот, в котором отвратительно пахло тиной и протухшей рыбой. Цапля подчинилась. Сергей увидел часть окружавшего его мира и решил пробираться на верх, вырастив прямо во рту цапли бобовое дерево. Сочные коржи и шоколадные начинки, крото-волки и лисички-сладкоежки, пирамида и всевидящее око – все что было в этом мире.

– Постой же! – сказал Сергей сам себе, – надо направить свое сознание в эту пирамиду, я ведь где-то это уже проходил.

Мысленно представив себя в позе лотоса в центре пирамиды, Сергей преобразовался в луч энергии, которая словно мячик в пинбольном автомате, беспорядочно начала пробивать себе путь наверх, отражаясь от всего. Все материальное в этом мире, как будто бы смазали маслом и сознание Сергея не могло за что-нибудь зацепиться. В тот момент он увидел всё и даже больше. В его разуме естественным образом предстали прошлое, настоящее и будущее этого мира. И сам мир стал другим, из трехмерного торта три шоколада он превратился в четырехмерный кусок говна, точнее три куска говна, заботливо скрепленных между собой копрокондитером.

– Это что получается, все торты превращаются в говно, если взглянуть на их будущее? И все торты выходят из говна, которым была удобрена земля бывшая опорой для пшеницы из которой была произведена мука. То есть выходит весь этот мир это просто конвейер по переработке говна в говно и есть только один момент, в котором из говна родилось что-то прекрасное, что пока еще не успело стать опять говном, чтобы в будущем снова создать что-то прекрасное, чтобы опять стать говном и так далее до тех пор само мироздание не прекратит свое существование.