Полная версия:
Созвездие смерти
Со Миэ
Созвездие смерти
Seo Mi-Ae
The Night Your Star Disappeared
서미애
당신의 별이 사라지던 밤
* * *Copyright © 2018 서미애 (Seo Mi-Ae)
© Тимошенко А., перевод на русский язык, 2024
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025
Пролог
Мелодия телефона пробивалась через непрерывный шум и лязг ремонтной мастерской.
Обычно Чхве Учжин не слышал звонки, тонувшие в реве двигателей и скрежете металла. Но сегодня ни звук радио, ни тарахтение мотора, который его работник Киён проверял после ремонта, не могли заглушить телефон.
Казалось, Вселенная отправляла Учжину сигналы, чтобы тот непременно ответил.
Он почувствовал дрожь по всему телу еще до звонка. Сначала ощутил где-то в подкорке мозга покалывание, вызванное обостренной интуицией. Это было похоже на холодную иглу, пронзившую его разум. Он сразу же отложил работу. В тот же самый момент воздух разрезал звук телефона. Учжин почувствовал, как его обдало холодом.
«Это явно не к добру», – подумал он.
Знакомый рингтон звучал абсолютно иначе, будто чужой. Дурное предчувствие распространилось по всему телу.
Учжин медленно обернулся и почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом. Телефон, лежавший в отдалении, казался чужим и враждебным. Мужчина не горел желанием отвечать, хотел игнорировать звонок и вновь погрузиться в шум работы. Но лежавший на столе телефон продолжал гипнотизировать его миганием экрана. Он словно шептал: «Возьми меня, ответь…»
«Папочка, а ты знаешь, что звезда там, далеко в небе, уже мертва? И свет, который мы видим, – это ее последний привет», – внезапно услышал он голос Сучжон в своей голове.
«Почему я сейчас вспомнил об этом? Голос дочери, раздававшийся из темноты… Когда это было?»
Звонок и мигание экрана действовали Учжину на нервы. Сам того не осознавая, он заорал:
– Да заткнись ты уже наконец!
Киён, давивший на газ, чтобы проверить работу двигателя, глянул на начальника, вылез из машины и выключил радио. Должно быть, он решил, что его снова отчитывают за слишком громкую музыку. Впрочем, юноша понимал, что в дни, когда все валится из рук, а нервы на взводе, даже радио может раздражать. Если в таком состоянии ослабить концентрацию, можно получить травму или попасть в иные неприятности.
Выключив музыку, Киён снова покосился на начальника. Но Учжина не интересовало ничего – его взгляд был прикован к телефону на столе.
В мастерской стало тихо, как после выстрелов пушек на поле боя. Внезапно звонок прекратился. Киён не слышал его, поэтому не понимал, почему Учжин застыл с компрессором в руке. Но только юноша подошел к нему и попытался заговорить, телефон ожил вновь.
Учжин, нахмурившись, уставился на мобильник. Казалось, этот рингтон разрывает его изнутри; тревожность распространялась по телу, как чернила по пергаменту. Сердце билось в остервенении, а боль в груди стала невыносимой.
Учжин перевел взгляд на болт и компрессор, которые держал в руках. Он начал вертеть, ввинчивать и что-то бормотать себе под нос, как вдруг услышал голос Киёна:
– Вы… не ответите?
Учжин отложил инструмент и медленно, словно под гипнозом, снял перчатки. Он сам не мог понять, отчего так встревожен. В любой другой ситуации даже не оторвался бы от работы…
Учжин приблизился к столу, но все не мог заставить себя взять трубку.
«Ну же, скорее… Ответь…»
Дрожащими руками он открыл чехол – на экране высветилось имя жены. Наконец, пытаясь унять тревогу в голосе, Учжин глубоко вздохнул и снял трубку.
– Алло! Привет, – произнес он и, дав знак Киёну продолжать работу, направился к выходу из мастерской.
Учжин надеялся, что это будет обычный разговор. Например, он попросит жену заехать на рынок за продуктами по дороге домой, а она его – забрать одежду из химчистки.
Перед мастерской валялись кучи опавших листьев с деревьев, что росли вдоль дороги. Утром Учжин собрал их, но сухая желтая листва все продолжала опадать. Казалось, листья насмехались над ним – как бы он ни старался, их количество не уменьшалось. Мужчина подумал, что стоит дождаться, пока все полностью опадет, а потом собрать одним разом. Промозглый ветер колол щеки.
– Что такое? – спросил Учжин.
– …
– Что-то случилось?.. Ты меня слышишь?
– …
Как он ни прислушивался, не мог понять, слышал ли дыхание в трубке или это был шум с улицы. Звук казался похожим и на глубокие вздохи, и на завывания ветра.
– Любимая, не молчи… Что происходит?
– Ты бы так со мной не поступил, – наконец произнесла она.
– Что… что ты имеешь в виду?
Голос жены звучал отстраненно. И его голос тоже надорвался. «Интуиция не подвела. У нее плохие новости… Я так и думал».
Казалось, они сейчас оба наблюдают, как догорает фитиль бомбы.
«Что она хочет этим сказать?» – пытался понять Учжин.
Если подумать, жена никогда не звонила ему после обеда, поскольку знала, что он занят. Она никогда не потревожит его, только если дело не срочное.
Хэин, так звали его жену, зачастую решала все проблемы сама и старалась по возможности не впутывать в это Учжина. Раньше она даже не просила его съездить за продуктами или в химчистку. И только после того как заболела, он начал звонить сам и спрашивать, не нужно ли заехать куда-то после работы.
Учжин, не желая давить на нее по телефону, ждал, что она продолжит разговор, но Хэин молчала. Чем дольше длилась тишина, тем громче билось его сердце, готовое выскочить из груди от напряжения. Учжин больше не мог ждать.
– Дорогая?..
В этот момент Тхэхён, водитель из кафе напротив, помчался к нему сломя голову. Даже потерял ботинок по дороге и чуть не упал.
– Я слышал, твоя жена хочет спрыгнуть с крыши! – заорал он.
Сначала Учжин не понял, что имел в виду друг. Ему не хотелось, чтобы разговору помешали, поэтому он махнул рукой и произнес:
– Я сейчас разговариваю с ней по телефону…
– Нет! Она стоит на крыше и хочет тебя видеть!
Побледнев, Учжин посмотрел на Тхэхёна. Он до сих пор не осознавал, о чем тот говорил.
– Ты что, не слышишь?! Она собирается спрыгнуть!
Учжин крепко сжал телефон и поднес его к уху. Руки тряслись. Вой ветра и молчание жены – все это было очень странно…
– Дорогая, это правда? Ты на крыше? Зачем?
– Ты… если ты действительно сделал это, я не смогу жить.
– Любимая, о чем ты?
– Почему люди стали такими… ничтожными?
Подавленный голос жены, порывы ветра – перед его глазами вырисовывалась целая картина. Огромная стрела пронзила сердце Учжина, по всему телу распространилась неуемная боль. Он стремглав помчался к дому, попутно крича в телефон:
– Жди меня, я бегу! Разговаривай со мной, не молчи, хорошо?
Ответа не последовало.
«Что случилось, что толкнуло ее на такое?» – недоумевал он.
Расстояние от мастерской до дома было примерно семьсот метров, и обычно Учжин ходил на работу пешком. Завернув за магазин, можно было увидеть их дом. Меньше десяти минут пути. Но сегодня Учжину казалось, что дорога заняла целую вечность.
Он несся как сумасшедший, ноги тряслись от страха и неопределенности. Продавец в магазине поздоровался, но Учжин пробежал мимо, даже не бросив на него взгляд.
Он не видел ничего, кроме своего дома, представляя, как супруга стоит на краю крыши, – и нервничал еще сильнее. Бежал что есть мочи и пытался понять, что же произошло.
До сегодняшнего утра они жили обычной размеренной жизнью.
А может, так думал только Учжин… Невозможно предугадать, когда случится нечто страшное, и только после трагедии чувствуешь себя так, словно камнем по голове огрели. Он прожил больше сорока лет, но как никогда ощущал себя совершенно беспомощным.
Сегодняшнее утро, даже несмотря на то что Учжин не заметил нависшую над ними угрозу, было спокойным, как обычно. Но что произошло за эти несколько часов, что заставило жену взобраться на крышу и позвонить ему? Сколько бы Учжин ни думал, ответа не находил.
Через несколько минут он увидел вдалеке их дом и закричал:
– Умоляю, еще немного! Стой, где стоишь. Пожалуйста, молю!
Учжин бежал так быстро, что у него свело ногу. Мимо него промчался доставщик еды на мотоцикле, сбив его с ног. Но даже в той ситуации Учжин не выпустил телефон из руки. Бедро нестерпимо ныло, но он не обращал на это внимания. Оттолкнув доставщика, пытавшегося ему помочь, вновь закричал:
– Любимая, я уже здесь, подожди минутку…
– Уже… слишком поздно.
– Дорогая? Хэин! Любимая! – Он вспомнил все слова, какими называл жену последние двадцать лет.
Она всхлипывала в трубке. Ее отрывистое дыхание заставило колени Учжина подкоситься. Это не было похоже на то, что он слышал прежде. Это были не те вздохи, которыми они обменивались годами, показывая свое терпение. Казалось, что сегодня этим вздохом она переступила порог.
– Пожалуйста, скажи что-нибудь! – умолял ее Учжин.
Капля чернил окропила его голову. Ее черная энергия быстро заволокла клетки мозга. Глаза почернели, разум потемнел. Его трясло оттого, что он чувствовал, как кровь пульсирует в затылке. Учжин заставил себя подняться и побежать дальше.
Коря себя за медлительность, он бежал что было мочи, но ему казалось, что он стоит на месте, – руки и ноги не слушались, как у героя фильма ужасов. Паникуя, Учжин попытался ускориться, но достиг предела своих возможностей. Впрочем, он и так несся к дому сломя голову.
Добравшись до входа в их закрытый жилой комплекс, взглянул на крышу. Люди вокруг шептались и показывали пальцами вверх.
Там стояла его жена.
Она подошла к самому краю и, подталкиваемая порывами ветра, едва держала равновесие. Ее руки были опущены вниз, а взгляд устремлен в небо.
– Любимая! Хэин! – закричал Учжин.
Услышав его голос, жена посмотрела вниз, но тотчас отрешенно отвернулась и продолжила смотреть на горизонт.
– Нет, не сейчас, еще не поздно… – бормотал Учжин, протискиваясь сквозь толпу.
Он находился практически рядом с домом, на крыше которого стояла любовь всей его жизни.
– Еще немного, я почти…
Вдруг из толпы раздался пронзительный крик.
Глянув вверх, Учжин увидел, как его жена наклонилась и с огромной скоростью полетела вниз. Но ему казалось, что все происходит как в замедленной съемке. Все будто остановилось, секунды казались вечностью. Тело его супруги, летевшее навстречу тротуару, опустилось плавно, словно перышко, а его ноги, когда он бежал к ней, двигались медленно, будто их заковали в массивные металлические оковы. Учжин слышал свое тяжелое дыхание и чувствовал взмахи крыльев птиц, в недоумении летавших вокруг него. В моменте сцена казалась абсолютно четкой и понятной.
Отчаянно крича, он бежал к жене, которая парила в воздухе, как упавший с дерева осенний лист.
«Не-е-е-е-т…»
Крик застрял в горле. Учжин несся так, что рисковал порвать мышцы ног. Он вытянул руки, пытаясь поймать любимую, но все было тщетно. Кончиками пальцев Учжин ощущал, как вибрирует воздух от ее падения.
Хэин упала в шаге от Учжина – его протянутая рука все еще висела в воздухе. Когда тело жены ударилось об асфальт, звук ломающихся костей эхом раздался в его голове. Хэин расплющило, как песчаный замок.
Учжин стоял как вкопанный и смотрел на тело. Ее глаза, полные боли, уставились в небо. Он подошел к жене, сдерживая крик. Его трясло, он не понимал, что делать. Опустился на колени и попытался поднять Хэин, но безуспешно. Ее тело, некогда такое прочное, было переломано и ускользало из рук. Кровь медленно растекалась по асфальту.
– Зачем… Зачем ты это сделала? – Его горячие слезы закапали на лицо жены.
Услышав его голос, Хэин перевела взгляд на мужа. Ее губы дернулись, словно она хотела что-то произнести…
– Почему… Почему?..
Ей не хватало воздуха, чтобы закончить фразу; женщина лишь едва шевелила губами. Но Учжин все понял.
«Наша Сучжон…»
Холодный и острый осколок льда пронзил его сердце. Учжин перестал дышать, сам того не осознавая. Потеряв дар речи, подложил руки жене под голову, не отводя от нее взгляд. Он не был уверен, что готов вновь заглянуть ей в глаза.
– Потерпи еще немного. «Скорая» уже едет, – пробормотал Учжин.
Ответа не последовало. В панике глядя на супругу, он заметил, как уголки ее губ дрогнули в едва заметной улыбке. Похоже, боль больше не беспокоила Хэин. Ее улыбка словно говорила ему: «Хватит, любимый. Все почти закончилось».
Учжин чувствовал, как по его рукам течет кровь. Он старался зажать ладонью рану на голове, но все было тщетно. Жизнь Хэин медленно утекала сквозь его пальцы.
«Зачем она это сделала?»
Даже когда их дочь Сучжон умерла, Хэин смогла пережить всю ту боль. Даже когда на следующий год после этого жена заболела раком и была на волосок от смерти, она не сдалась. Иногда не могла спать от боли и рыдала, уткнувшись мужу в грудь, – но все же пережила сложную операцию и химиотерапию. Что ее заставило сейчас, меньше чем через год после выздоровления, покончить с собой?
Хэин содрогалась и стонала у Учжина на руках. Он сосредоточился на лице жены, которая глазами искала его, но почти не узнавала. Собрав все оставшиеся силы, она прошептала:
– Почему… она умерла?
– Любимая…
– Наша дочь… Почему?
– Обсудим это потом, позже. «Скорая» подъезжает. Потерпи еще чуть-чуть…
– Я… не знаю причин…
«Почему она заговорила об этом?»
Жена в полузабытьи продолжала:
– Почему…
Обессиленное тело выскользнуло из рук Учжина. Упавшая голова и опущенные руки указывали на то, что жизнь покидала его любимую. Как он ни пытался удержать ее, ничего не выходило.
Из его горла вырвался дикий крик. Врачи «скорой помощи» подбежали к Хэин, чтобы проверить ее состояние, но было уже слишком поздно. Они лишь сочувственно посмотрели на Учжина. Кто-то помог ему подняться. Не отводя взгляд от врачей, которые подняли тело его жены и уложили на носилки, он, как загипнотизированный, последовал за ними.
В трясущейся машине «скорой помощи» Учжин держал любимую за руку, безвольно свисавшую с носилок, обхватил ее ладонь своими. Кожа была очень сухой. До этого момента он даже не осознавал, насколько она худая.
Они прожили вместе двадцать лет. Как часто он брал ее за руку и чувствовал тепло тела… Учжин прикоснулся к ней губами в надежде, что супруга оживет, если отдать ей немного своего тепла.
Так не могло быть. Он бормотал эти слова снова и снова, но они застревали в горле. Потеряв жену, Учжин осознал, что она была главной опорой в его жизни.
Он крепко сжимал ее руку и молча разглядывал лицо. Закрытые глаза, плотно сжатые губы… Еще утром они смотрели друг на друга и разговаривали. Учжин не мог и предположить, что через несколько часов будет смотреть на ее бездыханное тело…
С ее лба спадала непослушная прядь волос. Хэин всегда расчесывалась по утрам и крепко стягивала хвост черной резинкой. А сейчас ее растрепанные волосы были покрыты потом и кровью… Учжин трясущимися руками попытался привести их в порядок, но сделал только хуже.
Внезапно он осознал, что никогда не простит себя за случившееся.
«Почему я не могу отпустить ее руку?»
После смерти дочери Учжин замкнулся в себе и не уделял жене достаточно времени. Его душили скорбь и пустота, он ничего не видел и никого не слышал. Ему нужно было пространство, чтобы преодолеть боль в одиночку, нужно было время покричать и пострадать. Учжин верил, что если он переживет этот сложный период сам, то однажды сможет взять жену за руку и поговорить о Сучжон. Если б он открылся Хэин чуть раньше, она не стала бы такой уязвимой.
Учжин так зациклился на своей боли, что не думал о том, как невыносимо приходилось любимой. Он не знал, что рак распространился по всему ее телу, не осознавал, как ей было одиноко. Но даже при всем этом не понимал, почему она покончила с собой.
Учжин был уверен, что после смерти дочери в их отношениях ничего не изменилось. Но сейчас его сердце разрывалось от боли. Именно он заставил жену страдать, сделал ее несчастной. Учжин осознал это, только когда потерял ее.
На первом свидании он сказал Хэин: «Я хочу, чтобы ты не чувствовала себя одинокой»…
Когда любимая училась в старших классах, ее родители развелись, и с тех пор она жила одна, отгородившись от всего мира невидимой твердой скорлупой. Но Учжин заметил, насколько уязвима и одинока Хэин – по тому, как она застегивала блузку на все пуговицы, по ее скованным движениям и излишне уверенному тону.
«Я не могу видеть тебя такой. Все хорошо, расслабься. Я всегда рядом».
После этой фразы Хэин взяла Учжина за руку. Как много слов он сказал после? О том, что защитит, что не сделает больно…
Он не сдержал своих обещаний. И почувствовал это только сейчас, когда держал жену за руку. Это она защищала его все это время, спасала его от одиночества…
Ее руки похолодели. А вместе с этим Учжин почувствовал, как угасают последние отблески света, которые все это время поддерживали в нем жизнь.
Наступила темнота. Он не видел ничего. Его мысли опустели. Все казалось бессмысленным. Учжин не был готов страдать в одиночестве.
Оставался лишь один выход…
1
В жизни нет большей трагедии, чем смерть ребенка. После этого ничто не будет как прежде.
Дуайт ЭйзенхауэрВселенная. Мрачное далекое пространство над нами, на семьдесят три процента состоящее из темной энергии и на двадцать три процента из темной материи.
Учжин вспоминал об этом всякий раз, когда смотрел на небо. Тогда он узнал, что бо́льшую часть нашего мироздания составляют ужасные объекты и явления. А рассказала ему об этом дочь, Сучжон. Устроившись на мокрых после ливня деревянных лежаках, они разговаривали о жизни.
На закате, приехав в небольшой лагерь для туристов, отец с дочкой поужинали и сразу легли спать, чтобы на следующий день встретить рассвет на пике Чхонванбон горного хребта Чирисан. Во сне Учжин плавал в освежающей горной реке, как вдруг кто-то потряс его за плечо, и он проснулся.
На него обеспокоенно смотрела Сучжон.
Он подумал, что уснул слишком крепко и проспал, поэтому быстро стряхнул с себя остатки сна, потерев лицо руками. Сел и непонимающе огляделся.
– Папа, этот звук… – произнесла Сучжон, показывая пальцем в окно.
Учжин прислушался и понял, что на улице идет дождь, а может, даже ливень. Его дочь, услышав сквозь сон стук капель по стеклу, разбудила папу, переживая, что они не смогут утром встретить рассвет.
– Что же делать? – взволнованно спросила она.
Учжин, мягко улыбнувшись, произнес:
– Хочешь, покажу тебе кое-что невероятное?
Сучжон удивленно посмотрела на него, а отец тем временем взял ее за руку и повел к двери. В лагере, помимо них, находились другие любители походов, которые, как и они, приехали, чтобы застать волшебный восход солнца. Одни крепко спали после утомительной дороги, другие еще ворочались в кровати. Никто из них пока не вставал и не покидал свой домик.
– Но ведь на улице дождь, – произнесла Сучжон, высунув голову на улицу.
Каково же было ее удивление, когда она взглянула на ясное ночное небо. Девушка отчетливо слышала стук капель, но дождя не было. Не веря своим глазам, она еще несколько раз выглядывала на улицу, чтобы удостовериться в этом.
– Странно… Я же слышу дождь, – пробормотала Сучжон.
Улыбаясь, Учжин наблюдал за реакцией дочери. Будучи бывалым туристом, он привык к подобным вещам. Но дочь поднялась в горы впервые…
– На какой высоте мы сейчас находимся? – спросил он.
– Тысяча девятьсот пятнадцать метров.
– Это высота самого пика Чхонванбон. А здесь тысяча семьсот пятьдесят метров. Посмотри внимательно, мы выше облаков.
– И что с того?
– А то, что облака находятся под нами и именно там идет дождь.
– Ничего себе! – воскликнула Сучжон и вновь посмотрела на небо. Отовсюду доносился шум ливня, стучавшего по листьям деревьев, а на ночном небе ярко сияли далекие звезды.
– Давай немного посидим вон там, – внезапно сказала девушка и, не дожидаясь ответа отца, направилась к ступенькам.
Спать им расхотелось. Спустившись к соседнему зданию, они увидели место для отдыха, где стояли деревянные столы, стулья и лежаки.
– Папа, тут тоже был дождь! – воскликнула дочь, трогая стул рукой.
Местами он был влажным, поэтому Сучжон несколько раз спросила у отца, можно ли ей присесть.
– Но как ты по звуку понял, что льет под нами?
– Если б лило над нами, ты услышала бы стук капель по крыше.
Сучжон, кивнув, посмотрела на небо. Учжин повернулся навстречу ветру, дувшему из леса, сделал глубокий вдох и сел напротив дочки.
Стояла свежая июньская ночь. Было прохладно – возможно, из-за дождя. В воздухе витал запах старых деревьев. Учжин наслаждался этим необычным ароматом. Говорят, в горах дышится легче… Сам того не замечая, он несколько раз глубоко вдохнул. Спросил:
– Не спится?
– Пап, ты что? Как можно спать, когда у нас над головами такая красота!
Учжин напомнил, что на рассвете им нужно вставать, поэтому пора возвращаться в лагерь, но Сучжон не собиралась никуда уходить. Она развалилась на лежаке, чтобы лучше было видно звезды. Отец последовал ее примеру, чувствуя спиной неровную, твердую и влажную древесину.
Звезды на ночном небе сверкали как тысячи огней. Свет нигде не горел, поэтому их было так четко видно. Учжин смотрел лишь на мерцавшие вдали точки.
– Папа, а ты знал, что наша Вселенная на семьдесят три процента состоит из темной энергии и на двадцать три процента из темной материи? – прошептала Сучжон спустя некоторое время. Казалось, будто она рассказывает самый страшный секрет в мире.
– А оставшиеся четыре процента? – поинтересовался Учжин.
– Туда входят звезды, Солнце, планеты и Млечный Путь. Все, что мы сейчас видим.
Учжин не знал, правда ли это, но, глядя на ночное небо, чувствовал, что такое возможно. Как бы много звезд ни сияло над головой, бо́льшую часть пространства занимала тьма.
– А что такое темная материя и темная энергия? – спросил он.
– Этого не знают даже ученые. Материю называют темной… потому что она существует, хотя и не видима человеку. Может, ее назовут как-то по-другому, когда поймут, что это такое. Я слышала, что ученый, открывший ее существование, получил Нобелевскую премию.
Невидима, но существует… Учжина заинтересовал сам факт, что пространство между звездами совсем не пустое и что ученые смогли доказать это научным путем. Дочь снова и снова удивляла его своими знаниями.
Сучжон с детства обожала энциклопедии про звезды, и к седьмому классу это переросло в серьезное увлечение астрономией. Она постоянно брала из библиотеки книги про Вселенную, созвездия и небесные тела.
Когда дочка была маленькой, Учжин всегда ее понимал. Но чем старше она становилась, тем больше незнакомых слов он слышал. Вот Сучжон перешла в седьмой класс, очутилась совсем в другом мире – и настала его очередь удивляться. Темы, которые она изучала, были намного сложнее тех, что когда-то довелось постигать ему. Раньше Учжин учил свою дочь, но теперь они поменялись ролями. Он всегда видел в ней ребенка… Когда же его дочь успела так повзрослеть?
– Папа, а ты знаешь, чем отличается звезда от планеты? – спросила девушка.
– Ну, звезда – это звезда, которую мы видим в небе, а планета… что это? – Он быстро признал, что не знает ответа, и ждал пояснения Сучжон.
– Звезды – это небесные тела, которые сами излучают свет, как, например, Солнце. А планеты – это существа, которые живут под светом звезд.
– Тогда в нашей семье звезда – это ты, а планеты – мы с мамой? – спросил Учжин.
– А вот и нет. Наша звезда – мама. Мы же с тобой без нее не выживем, – пошутила Сучжон, изо всех сил пряча улыбку.
Учжин испытывал невероятное счастье оттого, что пошел в поход вместе с повзрослевшей дочерью. Тем временем она продолжала подшучивать над отцом.
Он всегда жалел, что Сучжон слишком быстро взрослела, но во время таких разговоров гордился ею, говоря себе, что в будущем они станут хорошими друзьями. Но его дочь уже сейчас могла взять на себе эту роль. Что же будет дальше?
После совершеннолетия он научит ее правильно пить. Расскажет, как распознать достойного молодого человека. И хотя ему было тяжело об этом думать, однажды выдаст ее замуж…
– Пап, смотри, вон та звезда называется Арктур. – Сучжон показала на небо. – Вон там, над Большой Медведицей. – Она отсчитала звезды, образовывавшие ручку ковша, и указала на более яркую точку над ними. – Это самая яркая звезда в созвездии Волопаса, в двадцать раз больше Солнца. Я видела ее в телескоп, она такая красная…
