Дорога чародейки

Меньше половины.

Это не я брала злого духа на измор, это он выпивал мою магию, ожидая, когда я перестану сопротивляться и позволю себя сожрать! Хоть я и была бестелесным духом, но под ложечкой у меня засосало. А не пора ли драпать? От такого чудовища и Кипару Белому не стыдно было бы сделать ноги, а мне до декана ой как далеко и в плане силы, и по профессиональной сознательности.

Вот только как я потом посмотрю в глаза Тайрену и скажу, что оставила на его любимой земле бесчинствовать отвратительного монстра?

Но и затягивать сражение нельзя, магия хлещет из меня, как из перерубленного садового шланга, только подпитывая тварь. Значит, придется идти ва-банк. Я выронила меч, он замерцал, угасая и растворяясь в эфире. Щупальца обхватили меня, запеленали так плотно, что если бы мне нужен был кислород, я бы задохнулась. Я позволила духу творить, что вздумается. Тварь подтащила меня к центру туши, где раскрылась воронка гигантской пасти, усаженная кривыми, загнутыми вовнутрь зубами до самой глотки. Будет больно.

И меня проглотили.

Я разом выплеснула в энергетический центр чудовища остаток своей энергии. Клыки рвали мое призрачное тело, тварь агонизировала от потоков кипящего света, мы сплелись воедино в нашей общей боли, и я поняла, что живой мне уже не выбраться. Но монстра я прихвачу с собой! Я открыла все шлюзы, сдерживающие мою магию, и добавила в общий поток энергии неприкосновенный запас, необходимый для того, чтобы вернуться обратно в свое тело. Всю свою магию и жизненную силу, до капли, без остатка я преобразовала в пылающий свет, разрывающий тело духа изнутри на части.

Я ни разу не видела, как исчезают такие огромные духи. Не увидела и на этот раз. Я открыла глаза в незнакомой комнате. Мое тело определенно было при мне, целое и невредимое, только болело оно от кончиков пальцев до корней спутанных волос. Я лежала на кровати, а в кресле развалился Атен Данский, полностью поглощенный чтением какого-то фолианта. Воздух пах пряными травами, свежими и сушеными, так что я предположила, что нахожусь дома у целителя Вернского.

Некромант выглядел совершенно безмятежно, словно он не дежурил у кровати умирающей, а ждал своей очереди в приемной городского чиновника. Я разозлилась. Чтобы привлечь его внимание я пошевелилась. Реакции не было, Атен только перевернул страницу. Я легонько застонала.

– О, так ты живая все-таки, – поприветствовал меня Данский. Что-то маловато в его голосе радости по этому поводу. – Там на столике какое-то варево от Вернома и тарелка супа.

Еда! Ради этого стоило воскреснуть. Вопреки здравому смыслу я была голодна, как зверь, хотя мне полагалось лежать пластом, чтобы все вокруг суетились и пытались влить лекарство через мои сжатые губы.

Столик был очень удобно придвинут к кровати так, что я с минимальными усилиями перетащила стоящий на нем поднос к себе на одеяло и принялась уничтожать его содержимое. Варевом оказался укрепляющий эликсир, который я выхлюпала в два глотка – меня мучила жажда. Суп был на крепком мясном бульоне с куском говядины на косточке, самое оно для умирающего мага. Поев, я почувствовала себя лучше. Еще не живая, но уже не в могиле. Я попробовала просканировать свою ауру, чтобы понять, что же со мной сотворили клыки злого духа, но оказалось, что у меня нет магии. Совершенно.

Разрывы ауры, полное опустошение запасов магии, физическая усталость – диагностировала я. Необходимое лечение: покой, сытная пища и никакого колдовства до восстановления нормального энергетического баланса. Могила отменяется.

– Чудовище, хищный дух третьего уровня, – первым делом спросила я. – Он?..

– Мертв, точнее дематериализовался.

Я облегченно откинулась на подушки. Как будто я снова вышла в эфир, таким легким мне показалось собственное тело. Тут мне, как героине, самоотверженно пожертвовавшей собой для всеобщего блага, полагалось облегченно вздохнуть и испустить дух, но любопытство не давало мне покоя.

– Я смогла вернуться? – слабым голосом поинтересовалась я. Атен хмыкнул.

– Ты отключилась там, мы тебя вытаскивали.

– Как вы меня нашли? – не поняла я.

– Я повесил маячок, когда мы отправляли тебя на эфирный план, – Атен пожал плечами. – Даже я знаю, что выходить из тела без подстраховки нельзя.

– Ты следил за мной? – возмутилась я.

– Наблюдал, – поправил меня некромант. – За квалифицированной работой профессионала, который доводит любое дело до конца.

– Да уж, смейся над больной, – я насупилась.

– Я серьезен, – возразил маг. – Я был впечатлен и кое-что усвоил. Спасибо.

– Спасибо. То есть, пожалуйста. То есть… – залепетала я, смутившись. Не то, чтобы комплимент от Данского теперь много значил для меня, но я не привыкла к похвалам.

Как-то во время этого приключения мои былые чувства к некроманту угасли. Или это случилось еще раньше?

– Ты уже встречалась с духами такого уровня? – перевел тему Атен. Я благодарно поддержала разговор:

– Только на практикумах, под присмотром преподавателей. И не с такими, нет, я видела ослабленных и запертых духов, а этот… – я закрыла лицо руками. – Страшно было.

Некромант закрыл книгу и встал.

– Я сообщу магистру Верному, что ты очнулась, – Атен кивнул мне. – А мне пора, пришло письмо из Тешенки, там умер богатый старик, нужно расспросить его о неувязках с завещанием. Приятно было вместе поработать.

– И мне, – я искренне улыбнулась, натянула одеяло до подбородка, и не успела дверь за бывшим героем моих снов закрыться, как я погрузилась в забытье. Мне снился цветущий луг под палящим солнцем, Туман и Золотинка паслись бок о бок, а я сидела перед накрытой на земле скатертью и смеялась над чем-то, сказанным мне Тайреном, сидевшим напротив.

Несмотря на то, что уже на утро я изъявила полную готовность возвращаться в «Златогорное», Верном задержал меня еще на день, отпаивая своими травяными настоями и каждую свободную минуту вливая силы в мою искалеченную ауру. От этих манипуляций я действительно чувствовала себя все лучше и лучше, и наконец мне похорошело настолько, что я попыталась тайком улизнуть из излишне гостеприимного дома целителя.

Маг поймал меня на выходе и обжег таким взглядом, что мне стало стыдно. Но старый волшебник и не думал меня останавливать, он только передал мне два конверта.

– Это письмо герцогу или его сыну, – пояснил целитель Верном. – Я описал ваше мужество и отвагу, поэтому ожидаю, что вас вознаградят.

Я начала было благодарить, но целитель еще не закончил.

– А это записка моему другу Дорму, там описание ваших травм. Вы должны закончить лечение.

Туман застоялся и теперь нетерпеливо приплясывал, я взлетела в седло, помахала городскому лекарю и припустила по дороге к «Златогорному». Конь шел бодрой рысью, так что мне не было нужды понукать его. Когда мы выехали на равнину, Туман по своей воле перешел в свободный галоп, и я расхохоталась от ветра, скачки и ощущения полета. После путешествия в призрачный мир мне именно этого не хватало, чтобы окончательно почувствовать себя живой.

В замок я попала поздно вечером. Я брела по коридору, радуясь, что сегодня буду спать в своей постели.

– Где тебя носило? – за поворотом я нос к носу столкнулась с Тайреном, выглядевшим так, словно он только что проснулся. Его одежда была в беспорядке, а волосы торчали дыбом.

– Совершала подвиги ради славы, денег и женщин, только без женщин, – доложила я. – У меня есть письмо к тебе, погоди секундочку.

Нести послание герцогу я побоялась, поэтому решила отдать его Тайрену. Я сунула письма в сумку, где они благополучно затерялись среди прочего хлама. Я вытащила что-то колючее и сунула в руки Тайрену.

– Подержи-ка, – я снова нырнула в недра сумки.

– О, гребешок, – обрадовался Тайрен, немедленно принявшись приглаживать свои непослушные волосы. Вот черт, я совсем забыла о ведьмином гребне, он бы мне здорово пригодился после купания в Семи Ключах!

Глава 10

Меня разбудил истошный вопль откуда-то с верхнего этажа. Нужно сказать, что звукоизоляция у замка отвратительная, а я к тому же спала с открытыми окнами. Впрочем, раздавшийся крик был настолько громким и пронзительным, что мог бы разбудить меня, даже если бы я ночевала в Семи Ключах.

В такие моменты я жалею, что выбрала стезю мага. Будь я обычной барышней, я бы заперла дверь и вернулась к прерванному сновидению, но должность наемной чародейки обязывала меня немедленно подняться и пойти разбираться с новой напастью. Или хотя бы убедиться, что кто-то разберется с ней вместо меня. В предрассветной полутьме я натянула домашнее шерстяное платье прямо поверх ночнушки, сунула ноги в ботинки и побрела на звуки паники.

В коридоре меня едва не затоптал колдун Брег, несущийся в сторону вопля с оружием наголо. Я еле увернулась от маслянисто блестящего в свете настенного канделябра лезвия меча, такого огромного, что я бы его и обеими руками не подняла. Я слышала кое-какие нелестные слухи о том, что мужчины компенсируют размерами оружия, но все мысли вылетели у меня из головы, когда Брег бросил на ходу:

– Кричали из комнат лорда Раумского!

Я подхватила юбки и рванула туда, но на первом же повороте затормозила. Крик был похож на женский, может, там и без меня обойдутся?

Ну уж нет, я хочу видеть, как Брег со своей обоюдоострой орясиной испортит ночь той девке, которая развлекает молодого лорда прямо над моей головой! Мне почему-то очень не хотелось застукать лорда с какой-нибудь служанкой, хотя такое времяпрепровождение весьма характерно для молодых аристократов. Но только не Тайрен!

Я все-таки рванула по лестнице наверх за колдуном. Нужно убедиться, что лорд в безопасности, а заодно посмотреть, с кем он в этой безопасности и чем занят.

Брег без стука ворвался в апартаменты Тайрена, а я пугливой мышкой выглядывала из-за его спины. Сначала мне показалось, что комната залита каменным маслом, потом я решила, что это какой-то мох. Пол покрывала черная слегка шевелящаяся масса. Брег стоял прямо на ней, утопая по щиколотку. Я присела на корточки и коснулась странной субстанции кончиками пальцев.

Волосы! Это были человеческие волосы! Находясь где-то между шоком и отвращением, я потянула за прядь. Она поддалась, но я не могла найти, откуда она начинается. Я со всей силы дернула и услышала рык из спальни Тайрена:

– Я сейчас кому-то подергаю!!!

Брег храбро побрел на голос со мной в кильватере, но проникнуть в опочивальню нашего работодателя мы не успели, на пороге показался сам Тайрен.

Укрытый с макушки до пят водопадом черных густых волос.

– Что это за чертовщина? – с паникой, близкой к истерике, вопросил он. В его руках был кинжал, которым он остервенело и безрезультатно пилил прядь.

Иногда я соображаю очень быстро. Я попыталась мимикрировать под кресло и поскорее убраться из поля зрения Тайрена.

– Ты! – возопил лорд, отбрасывая затупленный кинжал, и бросаясь ко мне. – Это твоих рук дело!

Он бы меня так и придушил, но на мое счастье, он запнулся о копну волос на полу и упал навзничь.

– Ножницы сломались, – с ужасом сообщил Тайрен, когда мы с Брегом подняли его и усадили на диванчик. Парня трясло.

– Что случилось? – потребовал объяснений колдун. Тайрен посмотрел на него безумным взглядом.

– Ничего не случилось, – рявкнул лорд. – Сон мне страшный приснился.

– Я вчера дала Тайрену гребень, – торопливо принялась растолковывать я. – А гребень мне подарила какая-то старуха, которую я в лесу встретила. Кажется, это не простая вещица, а заговоренная.

– Ты – немедленно принеси мне гребень, – принялся раздавать указания Брег. – Милорд, а вы прекратите истерику. Сейчас позовем целителя и все уладим.

Я помчалась выполнять указания колдуна, а вернувшись, обнаружила еще двух человек, растерянно стоящих посреди нечеловеческих локонов. Комнаты целителей находились на этом же этаже, но у магов-знахарей нет привычки лететь на любой вопль в ночи, поэтому Брегу пришлось самому сходить и привести мастера Дорма и Севилу.

Я протянула злосчастный гребень Брегу, который, похоже, сегодня был героем дня. Колдун ожег меня неприязненным взглядом, забирая вещь, а затем одарил еще одним, когда тщательно осмотрел и ощупал расческу.

– Вы… – прошипел он, почему-то забыв, что мы уже перешли на «ты». – Как вы посмели отдать своему лорду заклятую непонятно на что вещь?!

– Я проверила гребень! – принялась оправдываться я. – И обнаружила, что он зачарован на рост, силу и крепость волос. Я не сочла это опасным заклятием!

– А пределы заклинания тебя не учили проверять?! – возопил Брег в праведном негодовании, снова перескочив на менее вежливое обращение. Я обреченно закрыла глаза. Это был целиком и полностью мой промах, я действительно не проверила, где заканчиваются обещанные рост, сила и крепость.

– Аура пациента в полном порядке, – доложил мастер целитель. – Что бы это заклятие ни делало, силы на аномальный рост волосяной растительности вытягивались не из реципиента.

– Могло быть хуже, – встряла Севила, занятая раскопками в новообразовавшемся волосяном ковре. – Представьте, что было бы, если бы лорд Тайрен провел гребнем по руке. Или щеке.

Я представила и с большим трудом сохранила подобающее случаю серьезное выражение лица. Тайрен и так находился в состоянии шока, а после нарисовавшейся картинки, кажется, был готов к полноценному обмороку. На мое удивление он как-то справился с собой и спросил почти без дрожи в голосе:

– Вы можете что-нибудь с этим сделать, или отец зря содержит ораву магов в штате?

Орава магов начала смущенно переглядываться. Что можно сделать с волосами, которые уже сломали ножницы, затупили кинжал и теперь успешно сопротивлялись бреговому мечу?

– Попробуем их поджечь, – выразил общую мысль старший из чародеев. Невзирая на активные протесты Тайрена, мы выбрали прядь и принялись водить ею над пламенем свечи. В нос ударил характерный запах паленых волос, но вонью все и ограничилось. Волосы не горели ни от свечи, ни от чародейского огня, вызванного Брегом.

– Можно их заморозить и попробовать на излом, – внесла конструктивное предложение я. Оно было единогласно одобрено, и только Тайрен воздержался от голосования, если не учитывать несколько непечатных слов в адрес волшебства вообще и конкретной «шоблы шарлатанов» в частности.

Волосы отказались поддаваться чарам. Мы не сдались, намочили одну прядь и заморозили воду на волосах. Эффект оказался нулевым, лед, как ему и полагалось, разламывался, но волосы оставались целехоньки.

Целители утопали к себе в комнаты, варить какое-то сложное многокомпонентное зелье. Брег заявил, что должен посмотреть в своих книгах, возможно, это магия Перворожденных. А я осталась с Тайреном готовить ритуал общего снятия проклятий.

Я надеялась, что мне не придется колдовать. Мои способности еще не вернулись ко мне в полной мере, а этот ритуал требовал много силы. Так и помереть недолго. Впрочем, если я в ближайшее время не разберусь с проблемой волос, то я все равно помру. От рук разъяренного герцогского сына. По какой-то причине его сильно расстраивала сложившаяся ситуация, хотя я находила ее почти комической.

– Я не трус, – увещевал лорд. – Когда на охоте на меня напал вепрь, матерый секач, и попытался поднять меня на клыки, я не испугался ни на секунду. Я перекатился по земле прямо под его копытами и вонзил нож ему в горло. Но это же волосы! Часть меня! Это какой-то ночной кошмар.

Я подошла к дрожащему мужчине, положила ему руку на плечо и заглянула прямо в его глаза.

– Тайрен, – серьезным тоном начала я. Он перестал трястись и тоже посмотрел мне в лицо долгим взглядом. – Скажи, а почему ты постоянно рассказываешь мне про свиней?

Секунду мы молча таращились друг на друга, а потом Тайрен захохотал. Нет, он заржал, как лошадь, и хотя в его смехе звучали нотки истерики, отсмеявшись, он совершенно нормальным тоном произнес:

– Торжественно клянусь, что больше не буду смущать ваши ушки, прекрасная леди, упоминанием этих недостойных животных. А я рассказывал, как в детстве заблудился в овечьем стаде?

Я бросила в него диванной подушкой и принялась перетаскивать волосяные барханы в один угол.

– Отставить веселье, – скомандовала я. – Здесь примерно полтора пуда волос, так?

– Не знаю, – буркнул Тайрен, согнав с лица улыбку. – Но ходить мне трудно.

– На голове у брюнета около ста десяти тысяч волосков, – продолжила я.

– Откуда ты знаешь? – шокировано вопросил лорд. Видимо, он представил себе, как я сосредоточенно перебираю чью-то шевелюру, пересчитывая каждый волос.

– Подруга из Школы рассказала про одного сумасшедшего цирюльника в Беловодье, – пояснила я. – Он ополоумел и начал снимать скальпы со своих клиентов, чтобы пересчитать каждый волосок. Его повесили за убийства, но дело его рук живет, теперь мы знаем, сколько волос на голове мужчин, женщин, блондинов, брюнетов и рыжих всех возрастов. Его долго ловили, так что коллекция у него собралась изрядная.

– И чем это нам поможет?

Я не ответила, а присела за столик у окна, придвинула к себе чернильницу и принялась сосредоточенно высчитывать в столбик.

– Теперь умножаем… пять в уме… и получается, что ты теперь обладатель мирового рекорда по длине косы, – торжествующе сообщила я. – Восемнадцать с хвостиком саженей! Вдвое длиннее, чем у Альены Золотокосой, а она, между прочим, растила волосы более ста лет.

– Потрясающе, – Тайрен выглядел не очень потрясенным. Скорее злым. Я поспешно перебежала на противоположный конец комнаты и спряталась за диванчиком. Оббегать мебель, таща за собой полтора пуда волос, мужчина не стал, ограничившись испепеляющим взглядом.

– А теперь, раз ты такая умная и осведомленная, может, подскажешь, как избавиться от моей рекордной прически? – с угрозой в голосе поинтересовался Тайрен.

– Я над этим работаю, – заверила его я. – Как только моя аура придет в норму, я смогу провести обряд Ана-Телль, расширенную версию, он развеивает почти любую магию. Если это не магия Перворожденных, то все будет в полном порядке.

– Когда? – только и спросил Тайрен.

– Через неделю-полторы все будет в ажуре, – заверила его я. Тайрен застонал и в отчаянии вцепился руками в шевелюру. Теперь для этого ему даже не требовалось поднимать руки.

– Завтра вечером отец ожидает прибытия членов Совета, они будут обсуждать дела королевства и вопрос регентства, и я буду обязан присутствовать и поддерживать отца! – запричитал он. – Или сегодня у меня не будет этих волос, или завтра у тебя… у меня…

Я съежилась. Он меня уволит, как пить дать. И будет прав. А я уже почти привыкла к «Златогорному», почти начала воспринимать его как дом. Дура ты, а не чародейка, Айта! У магов не может быть дома, можно было уже понять.

Главное, не поднимать глаза, чтобы Тайрен не увидел, что они полны слез. Моего плеча коснулась теплая рука.

– Просто сделай все, что сможешь, ладно? – тихо попросил лорд. – Сейчас мой отец должен выглядеть на пике своей силы, нельзя позволить лордам смеяться над его сыном. Политика, чтоб ее…

Мой голос выдал бы, насколько я близка к тому, чтобы разрыдаться, поэтому я ограничилась кивком. На мгновение Тайрен притянул меня к себе, и я уткнулась лбом в его плечо, в пахнущие хвоей мягкие волнистые локоны. Это длилось всего мгновение, а затем мы отпрянули друг от друга, словно нас застукали за чем-то неприличным.

Лучше бы у меня отросли восемнадцать саженей волос! Было бы за чем спрятать горящие от смущения щеки.

– Я поеду и найду ту ведьму, что организовала мне гребешок с сюрпризом, – преувеличенно бодрым голосом сообщила я и, не глядя на Тайрена, выскользнула из комнаты.

За далекими горными вершинами уже забрезжил рассвет, холодный утренний воздух быстро согнал с моих щек краску. Конюх еще спал, поэтому седлать Тумана мне пришлось самостоятельно, и это заняло порядочное количество времени. Сонный конь, который не хотел выходить из теплого стойла, совершенно не желал сотрудничать со мной, скидывал седло, толкался и даже порывался куснуть наглые руки. Я даже задумалась, а не попробовать ли провернуть трюк с гипнозом, когда все, что нужно, наконец, наделось и застегнулось. Хорошо, гипнотизировать животных сложно, и я толком не умею это делать.

До кладбища мы добрались быстро, конь охотно рысил по утреннему холодку, порываясь перейти на галоп. Дорога скатертью стелилась под копыта, отяжелевшая от росы трава на обочинах пахла сырой свежестью, и я залюбовалась розовым и золотым сиянием, превратившим облака на востоке в кружева из драгоценных нитей.

Я привязала коня у ограды, машинально наложив чары от неурочных конокрадов на седло. Даже такое мелкое колдовство далось мне с трудом, в пальцах предупреждающе закололо. Если я продолжу в том же духе, то снова свалюсь без сил.

Кладбище в рассветных лучах выглядело особенно мирным и тихим, но несмотря на это я бдительно осматривалась и прислушивалась. Не вся нежить отправляется спать на рассвете, а я сейчас не в форме для битвы. Собственно, я и в лучшие дни не в форме для схваток с нежитью, но сейчас из меня получится отличный беззащитный завтрак для какой-нибудь твари, которая решит перекусить, пока солнышко не поднялось слишком высоко.

К счастью, все было тихо. Обитатели могил лежали под своими надгробными камнями, а пришлую нежить отпугивала освященная земля. Я, никем не тронутая и не погрызенная, обошла кладбище и углубилась в ельник, быстро наткнувшись на утоптанную стежку. Решив довериться тропинке, я побрела по ней и вскоре обнаружила избушку. Курьих ножек не наблюдалось, но я бы не удивилась, настолько сказочно выглядела замшелая хибарка с покосившейся крышей, окруженная частоколом. Только вместо черепов предыдущих нежданных гостей ограду украшали щербатые горшки, но воображение успешно дополняло пейзаж разбросанными человеческими костями, припаркованной у дверей ступой и трехпалыми когтистыми следами, истоптавшими все вокруг. Словом, здесь могла жить только ведьма.

Я подошла в двери и забарабанила в нее с самым решительным видом. Сквозь стены до меня доносился такой пронзительный храп, что от него закладывало уши. Я снова постучала.

– Бабушка! – позвала я. – Открывайте! У меня крайне важное и срочное дело.

Храп стал прерывистым, а затем сменился таким шквалом ругани, что я захотела присесть и прикрыть уши ладонями.

– Кого черти принесли ни свет, ни заря? – заорала старуха, выглядывая из окошка.

– Меня, – я приветственно помахала «змеиным глазом». – Открывайте, разговор есть.

– Ведьма, – ахнула старая карга.

– От ведьмы слышу, – пробурчала я, но слух у старушенции оказался отменный. Она снова обложила меня такими словами, каких я не слышала даже от преподавательницы алхимии после того, как мы слегка перепутали компоненты состава и испарили шкаф с реагентами, половину стола и ее мантию, под которой кроме кокетливого кружевного белья одежды не оказалось.

– Ну и какого лешего ты приперлась ко мне в такую рань? – почти мирно спросила старая травница, выходя на порог избушки.

– Дело крайней срочности, – повторила я. – Вы помните тот гребень, который подарили мне несколько дней назад?

Старуха зашлась лающим смехом.

– Сама-то что ж им не причесалась? – ведьма, похоже, была осведомлена о волшебных свойствах расчески и находила их весьма забавными. – Кто ж им свои кудри молодые пригладил?

– Лорд Тайрен Раумский, наследник герцога и вашего сюзерена, – холодно отчеканила я. – Я – герцогская чародейка, а вы обвиняетесь в нападении на лорда.

– Погоди, погоди, – со старушки мигом слетело веселье. – Что ж ты сразу-то не сказала, что на господина работаешь? А то шляется тут, понимаешь, девка в мужских портках, поди разбери, кто да что… Я ж не со зла, так, проучить тебя малехо хотела, чтоб не шастала по лесам.

– Я выполняла свои должностные обязанности, – сухо доложила я. – Защищала герцогскую землю и ее жителей от нежити и опасных магических явлений, а не шлялась и не шастала!

– Ох, ты ж батюшки, стара я для тюрьмы, – запричитала ведьма. – И что ж, у молодого хозяина теперь коса неподъемная отросла?

– Так вы в курсе, на что был зачарован гребень? – сурово вопросила я. – Откуда у вас такой артефакт?

– От прабабки моей, она тоже жуть как не любила, когда девки без толку валандаются, давала им гребешком причесаться, а те потом из дома выйти не могли, – разъяснила старуха.

– И как снимается это заклятие?

– Да как обычно, – заверила меня бабка. – Поцелуй прынца да кинджал вострее взгляда надобны.

Где-то я уже слышала про антимагические поцелуи.

– А у вашей прабабушки откуда взялся этот артефакт? – поинтересовалась я. Неужели опять магия Перворжденных?

– Сама начаровала. Говорят, в ней русалочья кровь текла, да у них она и чаровать научилась. До двух сотен лет прожила, все ее знали. Я ить не отсюдова, мы у моря жили, да там после прабабкиных шалостей невзлюбили нашу семью, выгнали, сжечь грозилися.