Остров Пустых: Серый Дом

В ту ночь Виала так и не вернулась, решив переночевать у кого-то другого. В одиночестве Ирта спала особенно беспокойно. Ей всё слышалась далёкая мелодия, будто колыбельная на ночь. А наутро…

– Я слышала музыку, – внезапно выпалила Мина, скромная девчушка из подпевал Барбары.

Ирта в тот момент засела в тёмном углу Кухни, сосредоточенно ковыряя кашу ложкой, будто раздумывала: стоит ли есть? Сегодня в графике дежурств её имя не значилось, а значит, можно было не торопиться.

– Ха? – уточнила Барбара, лениво поглядывая на Мину. – О, боже, ты опять о той дурной байке Зубастого… Сказала же: брешет.

– Но… Я ведь слышала, – уже менее уверенно пробормотала Мина, – ежели байка бред, то откуда музыка взялась?

– Я не знаю, – Барбара раздражённо передёрнула плечами, – дом старый, ясно тебе? Здесь многое видится и чудится. Просто не обращай внимание.

– Ко-ха-ле-ва Бахби! – издевательски потянул Том, явившийся в Кухню. Его маленькие крысиные глазки с любопытством забегали по присутствующим. – А где Рыж? Я-то думал, вы опять драку затеяли.

– Больно надо, – высокомерно фыркнула блондинка.

– Больше не ревнуешь? – с интересом потянул Том. – Она-то с Графом гуляет, красуется…

Барбара поджала губы, пронзая паренька взбешенным взглядом, после чего гордо встала:

– Пойдём, Мина.

Как и подобает королеве, она ушла, в сопровождении свиты. Ирта тихонько вздохнула, вновь опуская взгляд в кашу.

– Ну, а ты как, обморочная? Понравились валохи? – теперь Том переключил своё внимание на Пичугу, которая лишь безнадежно пожала плечами. Эти вопросы её порядком достали.

– Скучно, – цыкнул паренек, теряя к ней интерес.

– А ты поди, развлекись. Сегодня твоя очередь с Пустыми яшкаться, – этот мрачный тон принадлежал Аспиду.

Ирта предполагала, что Аспид не жалует Тома и тому были доказательства. Похоже, пару раз Зубастый получил от него по… Зубам.

Аспид мало с кем водился, в основном общался с Умником Фрэнсисом, да с самим Графом.

Виала в своё время упоминала, что эти двое жестко поцапались, когда Аспид только появился в Сером Доме. Сцепились, как бешеные псы, а потом и подружились… В больничном крыле, на соседних койках.

«Виала…» – имя подруги пробудило непрошенное чувство вины. Но Ирте всё ещё не хотелось извиняться перед ней. Какой-то замкнутый круг…

После завтрака Ирта вольна была делать что угодно. Ноги сами привели её в Комнату Слухов. Куча записочек – как местная газета.

«А Ирта шлепнулась в бессознанку перед входом, её Аспид подобрал»

«Рыж и Граф поссорились, он вернётся к Барбаре?»

«Старший Бенедикт точно шашни крутит с кем-то из девчонок»

Как много бесполезных сплетен… Пичуга покачала головой, заостряя внимание на кличке Виалы. Неужто правда? Нет, верится с трудом…

«Как выглядит лицо Пустого под вуалью?» – эта записка выделялась среди остальных. Небрежный, резкий почерк, словно кто-то торопился написать её…

Ирта бессознательно протянула к бумажке ладонь и нервно сглотнула. Слишком много загадок бережно хранил в себе Серый Дом…

– Бездельничаешь? – игривый мужской голос застал Ирту врасплох, она тут же отскочила, исподлобья взирая на Бенедикта.

Старший отличался довольно крепкой комплекцией, что неудивительно – ведь он занимался физическим трудом в Доме. Взгляд Бенедикта добродушно скользнул по запискам, после чего улыбка его стала шире.

– Ну, надо же, обо мне до сих пор судачат в Комнате Слухов… Что-то не меняется, – в его голосе отчётливо послышалось удовлетворение. Он явно довольствовался вниманием к своей персоне.

Ирта собралась на выход. Она не хотела общаться со Старшим, но тот и не стремился составить ей компанию.

Перво-наперво, девчушка решила выйти из Серого Дома и погулять по окрестностям. Прохладный воздух Гредсерна выметал из мыслей ошметки ночных кошмаров. Ирта смутно воспроизводила в памяти образы, но никак не могла восстановить все сны. Сновидения расплывались липкой паутиной. Пичуга барахталась в них, а потом резко просыпалась, оглядываясь нервно и зло.

Серый Дом полнился шорохами, скрипами, шелестением… В нём никогда не было по-настоящему спокойно. Но стоило Ирте выйти на улицу, как новые страхи обуревали её. Девушка пошла прямо к Серому Озеру, желая рассмотреть поближе мутную воду.

Тусклая гладь озера казалась потемневшим зеркалом. Лишь изредка по нему пробегала рябь. Ирта остановилась у камыша и поймала своё отражение.

Светло-серые глаза даже сейчас казались усталыми и покрасневшими. Чёрные прямые волосы всего на пару сантиметров не доходили до плеч. Бледные веснушки на светлом лице почти не видны и это утешает Ирту.

Отражение становится мутным и девчушка задумчиво отходит от Серого Озера на несколько шагов. Не было и малейшего желания искупаться в нём… От воды пахло сыростью, а ещё чем-то солёным. Туман начал медленно наползать и тогда Ирте показалось… Что там, на другой стороне Озера, кто-то стоит.

Фигура тонкая, как камыш. Едва различимые очертания плавали в тумане, как в молоке. Пичуге стало совсем жутко. Фигура будто бы колыхнулась на ветру и тогда нервы у приютской сдали, она побежала к Серому Дому, не сдерживая стремительный порыв.

«Ничего не вижу… Никого не замечаю» – шептала она в мыслях, как заведенная.

Оказавшись за спасительными дверьми, Ирта притормозила и отдышалась. Сердце билось в груди подстреленной птицей. Почему всё на острове Гредсерн несло привкус неприятностей?

Все они – будто мотыльки, что запутались в паутине, но пока этого не осознают… Ирта нервно сглатывает, чувствуя подступающую к горлу тошноту. Будь проклято её воображение…

Вздохнув, Пичуга подняла голову и встретилась взглядом с Миной. В отсутствии Барбары та выглядела особенно одинокой. Мина неуверенно улыбнулась и перевела взгляд на окно, разглядывая выцветший пейзаж. Глаза её странно блеснули, будто девочка углядела там нечто интересное.

– Ты… Ты Рыж не видела? – зачем-то спросила Ирта, прерывая неприятное молчание. Девочка посмотрела ей в глаза и тихонько кивнула, после чего проговорила:

– На четвёртом этаже…

Ирта с благодарностью улыбнулась. Стоит ли ей просто пойти и извиниться? Виала – её единственная подруга во всем доме. Да и просто… В приюте было также. До появления Виалы Пичуга маялась в одиночестве.

Рыж приняла её безоговорочно, со всеми закидонами и параноидальными фантазиями…

Итак, Ирта решилась. Она пошла на четвёртый этаж, туда, где жили только валохи. Обманчивая тишина Серого Дома вызывала невольное напряжение, но Ирта пересиливала свои инстинкты. Четвёртый этаж казался таким же пустым и заброшенным, как раньше.

Людей здесь Ирта не обнаружила, но решила не сдаваться. Она бесшумно пошла по коридору вперёд, дошла до поворота, услышала голоса подростков и резко завернула за угол… Под ногами брякнуло железо. Кто-то оставил ведро, наполненное мыльной водой, прямо здесь и Ирта об него, конечно же, споткнулась.

Пичуга полетела на пол вместе с опрокинутым ведром, зажмурилась от грохота, а потом услышала яростный вскрик.

– Какого…!

Её платье пропиталось грязной, мыльной водой, но это полбеды. Над Иртой стоял очень крупный и взбешенный пацан. Его жирное прыщавое лицо покраснело от гнева. Мыльная вода щедро смочила ботинки парня.

– Сука-а! – взревел он.

Ирта испуганно подскочила и приготовилась бежать, но было уже поздно. Он схватил её за шкирку, не давая смотаться с места преступления.

– Ой-ой… Как неудачно, Кабан. На новые-то ботинки… – рядом раздался игривый голосок Джойс, а Ирта побледнела от ужаса.

Это и есть Кабан? О его жестокости она наслышана от Виалы, но… Почему здесь только группа Кабана?

Ирта вспомнила выражение лица Мины и, вдруг, едва не выругалась. Мышка просто обвела её вокруг пальца! Это подстава! Она с самого начала знала, что Рыж здесь нет…

«Глупость» – шепнуло подсознание насмешливым старческим голосом, – «глупость и доверчивость наказуемы, разве ты не знала?»

Теперь Ирта находилась в отчаянном положении. Кабан, похоже, всерьёз вознамерился скинуть её с лестницы. Улюлюканье толпы нарастало, на лице Кабана расплывалась противная усмешка, а Ирта ощутила новый приступ апатии.

Зачем сопротивляться? Зачем дрыгаться?

А потом…

Дверь на этаже открылась, выпуская в коридор валоха. Галдящие ребята не сразу его увидели, но, стоило ему появиться – испуганно затихли, как трусливые щенки. Кабан развернулся, его рот приоткрылся в немом вопросе, а лицо странно побледнело.

И, в этот момент, Ирта впилась ногтями в руку, что держала её за шею, извернулась и свалилась с лестницы. Пичуга была напугана, но ловко схватилась за перила и сразу же ударилась о них грудью, так, что в зобу дыхание сперло.

– Эй! – раздался удивлённый возглас Кабана сверху.

Ирта воровато вскинула голову и сразу же побежала вниз по лестнице, не желая вновь попасться. Она бежала быстро, сердце раскалялось в груди свинцом, но, в этот момент, девчонка, впервые за долгое время, ощутила крупицы свободы.

Ах, как хорошо так бежать, без оглядки на проблемы! Сейчас она в полной мере ощущала себя сильной, смелой и ловкой.

Спустившись по лестнице, Ирта собиралась дальше припуститься по коридору, но…

Ба-ам!

И снова столкновение лоб в лоб.

– Бли-ин! – жалобно пискнула Виала, помотав головой, а потом осмотрела нарушительницу спокойствия. – А? Ита? Что ты…?

Рыж замолкла, разглядывая подругу. Вспотевшая, растрепанная, в мокром платье… Да что с ней приключилось?

– К… Кабан! – выпалила Ирта, отчего Виала переменилась в лице и забеспокоилась.

– Пойдём скорее, пока его шайка не догнала! Нэт дала мне ключи от комнатки с травами… – пробормотала Рыж, поспешно увлекая за собой подругу.

Они быстро закрылись в комнате и только тогда Ирта смогла отдышаться, хрипло посмеиваясь. Глядя в тёмные глаза Виалы, она слабо пробормотала:

– Ты, это… Прости меня. Я не хотела… Ссориться.

Рыж слабо улыбнулась и вздохнула. Пару секунд она молчала, накручивая на палец рыжую прядь, а потом выдала:

– Я… Может, ты и права. Я вечно ищу кого-то, как Граф… Чтоб сильный был, чтоб защищал.

Виала замолчала как-то подавленно, а Пичуга сразу же вспомнила записку из Комнаты Слухов.

– Вы с Графом поссорились? – осторожно спросила она.

Рыж промолчала, рассеянно перебирая пальцами засушенные цветы на столе.

– Эй… – пробормотала Ирта, чувствуя неловкость.

– Он сказал: «я дерганая», – спокойно произнесла Виала, – и он прав. Нет-нет, не спорь, я знаю правду.

Ирта обеспокоенно поджала губы. Рыж не была истеричной… По крайней мере, в обычном общении. «Это» происходило, именно когда Виала начинала гулять с каким-либо мальчиком. Её характер будто сбоил, эмоции неравномерно выплескивались…

Однажды, Ирта видела, как милая и весёлая Рыж вдруг обезумела. Накинулась на парня, вцепилась ногтями в его плечи, и спрашивала…

«– Я хороша для тебя? Я хо-ро-ша?» – звучал её надтреснутый голос на высоких нотах.

– Виала… У всех бывают срывы, – осторожно начала говорить Ирта, но запнулась, под понимающим взглядом Рыж.

– Ага, – беспечно пожала та плечами, – все мы сломанные куклы… Просто кто-то в большей степени.

На сей раз Ирта промолчала. Она вспомнила… Тогда, когда Виала только появилась на пороге их приюта… Улыбчивая девочка, будто лучик солнца. Но Рыж стеснялась ходить в общие душевые, а потом местные девчонки украдкой шептались…

«У новенькой на теле клейма и отметины. Сами знаете, какие! Блудливые»

Приютские щенки хранили за фасадом агрессии семейные тайны и зерна насилия. Все они… Это пережили.

Глава 7

«Раз… Два… Чёрная вдова. Три… Четыре… Ты в паутине»

Виала до зубного скрежета ненавидела страшилки, что передавались приютскими балаболами из уст в уста. Их горящие от мрачного восторга глаза заставляли желчь скапливаться на кончике языка. От этого хотелось зло сплюнуть на землю и уйти, уйти подальше.

Давайте поговорим о хорошем. Давайте говорить о весёлом. Давайте обсудим то, что нас не у-би-ва-ет. Неужель так сложно?

Виала когда-то привязалась к Ирте, случайно прибилась, как дворняжка подзаборная. У Пичуги выразительные серые глаза, голос тихий и молвит она так… Успокаивающе. Чем-то напоминала Рыж маму.

Конечно, в голове у «Иты» те ещё бесенята, на самом деле, водятся, но это совсем не важно. Рыж тянулась к буйным фантазиям подруги, ведь так намного проще смотреть на окружающий мир. Паршивая яблоня под окнами приюта – обязательно взрастит золочёное яблоко бессмертия. Пыльный чердак – хранит невиданные сокровища.

И они обе, когда вырастут, станут непременно богатыми и счастливыми. Верить в это так… Просто?

Виала никогда не признавалась Ирте в том, что приют не был для неё худшим местом на земле. На самом деле, когда Рыж привели сюда, она… Вздохнула спокойно.

Расчесала рыжие кудри, улыбнулась чуть застенчиво окружающим и расцвела, скрывая кровавые подтеки на теле.

– Что это? – спросила Ирта, боязливо поморщившись, когда Виала впервые перед ней засушенные травы разложила, – Нам за то не всыпят?

– Это ж полезное, глупая! – хихикнула Рыж. – Вот, смотри, календула помогает…

От ран и ожогов, но ни одно растение не залечит выжженное пятно в душе, да, Рыж?

Мамочка у Виалы была умной. Она в лавке аптекарской когда-то работала, многие знания передала рыженькой дочке, да только хвори её скосили, так, что и не подняться… Виала ухаживала за мамой, как могла.

Она не верила в смерть. Смерть – это что-то далёкое, искусственное, верно? Или… Или?

Ей просто нужно было постараться сильнее, ведь мама последний человек, кто мог спасти от беспробудного кошмара. Папочка постоянно пил с дядей.

Он не заботился о жизни матери, он шутил, мол: «испорченный товар свозят в могильник, разве ты не знала?». Губы Рыж белели от страха, но ещё больший страх рождался при виде подвала.

Когда отец был пьян, он мог ударить Виалу. Звенящая в ушах боль, чувство глухоты, накрывающее сознание пеленой… Кровавые подтёки на белой коже.

Но и это не самое худшее. Когда дядя напивался, он тащил Виалу в подвал. Его мокрые, слюнявые губы с сильным запахом отвратного спирта прижимались к щеке дрожащей девочки и шептали тёмное, липкое, мерзкое.

А пальцы пробирались под ситцевое платьице, грубо сминали кожу, гладили по волосам.

«Такая хорошенькая. Вся в мать» – любил говаривать дядя, глядя на неё блестящими глазами. Виала не хотела вспоминать о Подвале.

Это всегда было больнее всего. Дрожащие бедра, испуганный крик, надрывный детский плач… Сколько бы она ни молила – ничто не помогало. Глубокое чувство стыда пронизывало душу Рыж костяными иглами, опутывало искореженную суть.

Она держалась лишь за хрупкую жизнь матери, а когда та окончательно угасла… У Виалы не осталось слёз.

Сухие глаза широко раскрыты, пальцы мнут лекарственные (бесполезные) травы.

Рыж сбежала из дома той ночью. Побег, конечно, быстро оборвался в лапах полисменов, но они не вернули её домой, а определили в приют. Тогда она вздохнула спокойно.

Блудливые пятна заживут. Память о подвале выветрится. Виала найдет, кем заполнить пустоту, верно?

Или пустота заполнит её.

С мальчишками оказалось труднее всего. Рыж умеет льстиво улыбаться и беззаботно кокетничать. Она может быть милой и «сладкой», как клубничное варенье (с червями). Но, рано или поздно…

Истерика вспыхивает на кромке сознания и нарастает, как лавина.

– Я хороша для тебя? Скажи-скажи-скажи! – острые ногти впиваются в оголенные плечи Графа. Его поцелуи приятные. Его касания – тоже.

Но она будто снова в подвале, будто опять заперта и неистовствует, беспокойно ищет… Одобрения? Спокойствия? Уверенности?

– Не трогай меня! – голос становится жалобным. – Ты брезгуешь? Я для тебя грязная? Скажи!

Рыж сама не знает, какого ответа ждёт. Граф тогда качнул головой и твёрдо произнёс:

– Ты действительно дёрганая, с бзиками, да? Не стоит нам продолжать встречаться наедине. Мне-то, конечно, приятно, но…

«… Ты в глухом отчаянии»

Последние слова Графа звенели в её голове тревожным колокольчиком. Быть может, он и прав.

Виала в отчаянии и отчаянно хочет заткнуть пустоту «кем-то», но делает это неаккуратно, торопливо, так, словно, на самом деле… Привыкла к своему безысходному отчаянию.

Она не могла потерять Ирту. Та, кажется, последний рубеж, сдерживающий пустоту. Встала, как влитая, не пуская черноту подвала. Надолго ли?

Пустая девочка на Пустом острове… Ей, Виале, здесь самое место.

***

Командир Варгус прибывал раз в месяц и развозил по секторам провизию, одежду и кое-какие мелкие вещицы, которые заранее списком просили прислать. Всё это местные ребята с иронией называли «подачками», потому как вещички приходили второсортные, но от них не отказывались.

Ирта, понятное дело, ждала приезда Варгуса, чтобы урвать дополнительную одежду, ведь её гардероб, привезенный из приюта, был слишком скуден.

Рано утром, к их особняку подъехал фургон. Из него начали выгружать тяжёлые тюки, а подростки столпились у входа, нервно переговариваясь. Когда командир даст «добро», можно будет поделить вещи.

Ирта слышала громкий голос Варгуса, но общался он только со Старшими, да ещё и в приказном тоне. Они будто отчитывались перед ним (что, вероятно, недалеко от истины). Потом Варгус раздраженно махнул рукой и тюк с одеждой вскрыли.

Подростки тотчас побежали разбирать вещи и Ирта, наученная Виалой, бежала в первых рядах, полагаясь на свою природную ловкость.

– Ты смотри, аккуратней, – поучала её Рыж вчерашней ночью, – беги первая, вещи хватай не глядя, не будет-с там времени раздумывать.

– А если не то схвачу? – усомнилась Ирта.

– Обменяемся с кем-то, или перешьем, – пожала плечами Виала, – дело житейское. Ты, главное, набери побольше и беги обратно, а то отберут!

Сказано – сделано. Пичуга и впрямь не собиралась никому уступать, только от шайки Кабаньей держалась подальше. Зло они на неё затаили за произошедшее…

Тут уже оправдываться и ныть бесполезно – за неё всё решили. Зубастый Том, правда, от души посмеялся, когда Пичуга коротко об этом упомянула.

– Ха-ха! Ну и молодец, что Кабана взбесила. Он, скотина такая, по жизни неуравновешенный. Ты ж не собиралась с ним ладить, верно? Отродья Лорика те еще сучата… – Том сразу же дёрнул Толстяка, чтобы вместе с ним поржать над этим.

Оказалось, разозлить Кабана не так уж сложно. Практически все ребята Графа мимоходом упоминали о его поразительной жестокости.

Ирта и раньше таких знавала. Бывает: есть пацан (или же девочка), ничем особо не примечательный, а потом случается что-то «мозг выносящее» и всё, перемкнёт навечно. Жестокость шла рука об руку с приютскими щенками, сопровождала их, защищая от реалий этого мира.

Если Ирта ненадолго прикроет глаза, она вспомнит, как лежала на полу в позе эмбриона, чтобы защититься от пинков и ударов гогочущей толпы.

«Надо выжить, просто пережить, просто пережить…» – бились в голове испуганные мысли. Подождать, пока псы выпустят агрессию, а потом убраться подальше, зализывать раны.

Ежели притормозишь – могут продолжить, или сделать что похуже. Если бы Ирта в своё время не научилась так быстро бегать, сколько раз становилась бы козлом отпущения впоследствии?

Но сейчас дело другое. Не собирается она подставляться под пинки Кабана, а всё же, миссию свою завершит. Ворох одежды Ирта выхватила прямо из-под носа Барбары (та грязно выругалась, но не остановила Пичугу).

Девушка без разбору нырнула в сторону, подальше от толкающихся подростков и побежала обратно, чувствуя, как начинают гореть лёгкие. Приятное ощущение. Такое живое.

Будто она и не на острове Гредсерн, а где-то в приюте на большой земле, где всё также недружелюбно, но знакомо и проверено временем.

– Молодец! – восторженно воскликнула Рыж, встречающая её с «добычей». – Пойдем быстрее, посмотрим.

Виала быстротой не отличалась, а потому, в этот раз предпочла наблюдать за всем со стороны, снарядив подругу.

– Я вечно плетусь где-то в конце, – пожаловалась она, – так ещё и синяки с царапинами получаю! Мы тогда впервые с Барбарой сцепились…

– И часто вы… Дрались? – осторожно уточнила Ирта.

– Ам-м… Ну, иногда? – Рыж пожала плечами, явно утаивая львиную долю правды.

Они вместе продолжили разбирать захваченные Пичугой вещи.

– Ух, повезло! – радостно смеется Виала. – Зелёная юбка… Тут почти все вещи серые, а она – вон какая яркая!

– Забирай её, – пожала плечами Ирта, – тебе больше подойдет.

– Ты точно не против? – пробормотала Рыж, быстро прижимая к груди юбку.

– Да, – кивнула Ирта, пряча улыбку, – я лучше платьишко возьму. Да, тёмно-синее, в самый раз будет…

На самом деле, Пичуга ошиблась, платье ей было коротковато и в плечах немного тесно. Но выбора не было и она приняла новую вещь с облегчением, надоело застирывать одно и тоже.

Ближе к вечеру, на Кухне собралась вся их группа. Им разрешили устроить небольшой праздник по случаю подачек и по стаканам разливали сладкий компот. Нэт и Бенедикт, как Старшие, ненадолго пробыли рядом с подростками, после чего тихо ушли.

Ирта ютилась рядом с раскрасневшейся от довольства Виалой и с интересом разглядывала окружающих ребят. Как мало им нужно для счастья!

Зубастый Том снова вызвался всех развлекать, рассказывая смешные страшилки про говорящий башмак и гномика из ночного горшка. Временами он поддевал Барбару, которая лишь негромко фыркала, держа подле себя верную Мину.

– Ты такой шут, – горделиво заявила Барби, поморщив носик. Её подружки согласно закивали, создавая видимость поддержки.

Ирта слегка нахмурилась. Со дня подставы Мина избегала прямого взгляда Пичуги, будто боялась ответной мести. Ирта, признаться честно, об этом подумывала, но, в итоге, отказалась от подобного.

«Сама ведь сглупила» – так рассудила девчушка.

Граф присвистнул, привлекая всеобщее внимание и достал колоду карт (откуда только раздобыл?). Многие сразу же захотели присоединиться к игре. Ставки на дежурства, да на еду принимались.

Пичуга во всеобщем веселье не участвовала, но с любопытством наблюдала. Похоже, Граф в этом и правда хорош: карты летали в его руках, будто он настоящий волшебник.

В какой-то момент она не обнаружила рядом Виалу и заволновалась. Рыж, впрочем, странным образом вклинилась в компанию Фрэнсиса и Аспида, о чём-то с ними беспечно болтая.

Ирта сделала глоток сладкого компота и немного закашлялась, потому что Никлас вдруг посмотрел на неё своими зеленеющими глазами, да так прямо и остро, что она испытала странную смесь страха и смущения.

Ей сразу же захотелось сбежать, но Ирта буквально не могла оторвать взгляда от карточной игры и профиля Графа, что таил в себе какую-то особенную стать.

«Арюстюкрют» – прозвучал в голове насмешливый голос. Ирта стыдливо опустила взгляд. Да, есть в некоторых людях что-то такое… Что выделяет из толпы. У Графа это, безусловно, гордая осанка, будто выше он их всех.

«Везучий» – думает Пичуга с лёгкой завистью и сразу же себя обрывает. Совсем сбрендила, Ирта? Кого же вдруг «везучим» назвала?

Те, кто попали в приют… Едва ли вели до него хорошую жизнь. И Никлас, конечно, не исключение. Она старалась больше о нём не думать, наслаждаясь вечером, который казался таким оживленным… Нетипичным для Серого Дома.

Но спокойствие вскоре закончится. Все они это, в глубине души, чувствовали.

***

– Ай-йа! – Ирта резво удирала от Кабана. Вот везёт же ей на случайные неприятные встречи!

В последние дни она плохо спала. Во сне всё чудилась далёкая музыка, а только Виала клялась, что ничего не слышала, так ещё и смотрела на подругу укоризненно. Словно Ирта специально её запугивает!

Итак, Пичуга потеряла концентрацию, да и натолкнулась опять на Кабана. Понадеялась, вначале, что тот не заметит…

Джойс лисицей вилась подле него, явно занимая не последнее место в шайке. Совсем некстати вспомнилось: слухов о ней хоть отбавляй. Яркие записочки в комнате гласили:

«Танцующая лисица Джойс – паучиха, сожрёт и не подавится»

Обдумать это Ирта не успела. Кабан её заметил и бешено взревел, почуяв добычу. Но, в этот раз, так просто Пичуга не попадётся – нырнула в лестничный пролёт и бего-ом!

Несётся так резво, только пятки и сверкали. Она выбежала на задний двор Серого Дома и свернула вбок, к пристройкам, на всякий случай. Вокруг было тихо. Вероятно, преследователи отстали.

Некстати вспомнилось: сегодня очередь Ирты отводить господина валоха. Всё её нутро взбунтовалось от одной мысли об этом.

«Не хочу… Совсем не хочу» – да только кто ж у неё спросит?

Пичуга обернулась на Серый Дом. Оказалось, привыкнуть к нему не так уж и сложно. Иной раз это место даже кажется обычным: гомонящие подростки, вечера страшилок… А потом она вспоминала об истинных хозяевах острова Гредсерн, Пустых.