скачать книгу бесплатно
– О чем еще?
– Я про болота, ну, те, что по другому склону.
– И что не так с этими болотами?
– Там люди тонут, – спрятав глаза, проговорила Алиса.
– Люди и в лужах тонут, что уж говорить о трясинах.
– Не все так просто. Эти болота… Они живые. Им жертвы постоянно нужны.
– Та-а-ак, – протянул Стас. Чего он не планировал услышать, так это страшную народную сказку. Из уст городской девушки это звучало особенно необычно. Заметив, как она насупилась от его недоверчивого возгласа, он ее подбодрил:
– Продолжай. Древние предания не всегда пустопорожняя болтовня, иногда в них кроется здравый смысл.
– Нечего продолжать, – развела Алиса руки. – Я уже все сказала. Местные верят. Моя бабушка верила…
– А, ты, веришь?
– Нет, конечно, – не раздумывая, рубанула девушка. – Но ты все равно не ходи в ту сторону. Говорят, болота специально человеку в уши нашептывают всякое, чтобы ближе подманить.
– Секта давно обосновалась за горой?
– Года три. Может меньше. Не уверена… Я же про все от отца знаю – это он здесь часто бывал. Да из писем бабы Таси.
Алиса вдруг забегала глазами по кухне, выискивая тетрадку. Та осталась лежать на узком подоконнике, прямо перед Стасом.
– Что это? – спросил Стас, заметив ее интерес. Он подхватил тетрадь, быстро пролистал.
Девушка дернулась, грозно приказала:
– Не смей трогать!
– Ты из-за пустой тетради так завелась? – усмехнулся Стас, но тетрадь все же отдал, с любопытством наблюдая, как девушка, выдавая себя, непроизвольно провела пальцами по первой пустой странице, как если бы там был шрифт Брайля.
– Это тетрадь бабы Таси. В ней она писала письма, – решилась на откровенность Алиса. – Последнее письмо мы так и не получили.
– Может, и не было никакого письма?
– Было. Я знаю.
В доказательство своих слов девушка сунула тетрадь ему под нос.
– Видишь, вдавленные следы от ручки? – она провела указательным пальцем по пустым строкам. – Отчетливо можно разобрать только последнее слово – «приезжай». Я помню, что такого письма не было.
Тетрадь вновь оказалась в руках Стаса. Он повертел ее под последними лучами заходящего солнца. Ничего не увидел. Включил лампочку под потолком. Подставил тетрадь под электрический свет.
– На самом деле прочесть, что здесь написано, не составит труда, даже без экспертов. Всего на всего нужен простой грифельный карандаш и немного терпения. Если слабым нажимом заштриховать весь лист карандашом, то впадины от слов проявятся белым на сером фоне.
– Я не буду этого делать, – отмахнулась Алиса. – Быть может, это предназначалась вовсе не для моих глаз…
Пожав плечами, Стас крепко сжал челюсти, резко мотнул головой, освобождая мозг от внезапно накатившего желания. Не следует дяде заглядываться на декольте племянницы… Алиса, не подозревая о неуместных желаниях Стаса, будто нарочно дефилировала по кухне, размахивая тетрадкой. Белая майка выгодно подчеркивала фигуру девушки, оставляя открытыми плечи, руки…
– Выйдем на крыльцо? – раздраженно проговорил он. Там будет, куда устремить взгляд, помимо мельтешащего перед глазами молодого упругого тела…
5
Отказавшись тратить время на завтрак, на ходу подхватив рюкзак с водой и всякой мелочью необходимой в коротком походе, Стас, стараясь не шуметь, выскользнул из дома. Любоваться теплой и сонной, только из постели, племянницей, было выше его сил. Разжиться едой перед дорогой он планировал в магазине.
Новый день, как и прошлый, обещал быть солнечным и безветренным. Будь воля Стаса, он бы добавил этому идеальному утру немного свежего ветерка и, быть может, даже небольшую облачность. Но погодой управлять он не умел и поэтому, прикрывая глаза от солнца, он лишь круче опустил козырек бейсболки.
У магазина, несмотря на ранний час, трепались тетки, перемывая косточки своим мужикам. Приметив Стаса, они притихли, и с нескромным вниманием принялись его разглядывать.
– Здравствуйте, дамы, – вежливо поздоровался он, сделав вид, что приподнимает бейсболку, словно шляпу.
– И тебе не хворать, – бойко ответила самая молодая, с тугой косой на плече. – Смотри-ка, городской, а не спится.
– Спешу насладиться природой, – широко улыбаясь, ответил Стас.
– Как бы природа не насладилась тобой, – прыснули бабы, прикрывая рты ладонью. – Про хозяина слыхал?
– Слыхал, – кивнул Стас. – Так я не вкусный. У вашего хозяина от меня изжога начнется.
Бабы дружно захохотали в голос.
– Чего ржете, дуры? Нашли, над чем насмехаться, – на ходу рявкнул на них пожилой мужчина. Хотя пожилым его назвать язык не поворачивался. Высокий и худой, как оглобля, несмотря на возраст, он нес свое тело легко, естественно, без малейшей медлительности, свойственной пожилым людям. Волосы на солнце отливали серебром, подчеркивая черноту глаз. Он задержал долгий, тяжелый взгляд из-под нависших век на Стасе, грозно зыркнул на женщин. Они под взглядом старика сжались, будто из них вдруг разом вышел весь воздух, попрятали глаза. Не приостанавливаясь, старик быстрым шагом проследовал дальше.
– Кто это? – спросил Стас у притихших баб, когда старик отошел на приличное расстояние.
– Колдун наш.
– Вот как? У вас тут и колдуны настоящие есть… – серьезно проговорил Стас. – В Москве тоже все сплошь экстрасенсами заделались…
– Слыхали мы про ваших ряженных… Их как по телевизору начинают показывать, так мы эти программы, как юмористические смотрим – смеемся всей деревней, – хохотнула баба с гулькой из волос на голове.
– Говорят, у вас и болота заколдованные имеются…
– Имеются, – вдруг тихо подтвердила женщина. – Ненаша марь.
– Почему «не наша»?
– Дурак дураком, – хмыкнула женщина. – Не «не наша», а Ненаша. Имя такое у человека было – Ненаш. Он первый сумел с марью договориться.
– О чем? – неожиданно для себя заинтересовался Стас. Женщины стояли тихо, с каким-то благоговейным трепетом слушая ту, что с гулькой на голове. Она замялась, облизнула губы.
– Расскажи ему, Галка, чай не секрет выдаешь, – подбодрила ее девица с косой.
– Когда поселок здесь купцы основали, скупщики пушнины, стало быть, все по началу хорошо было, пока однажды вдруг не пересохли колодцы… За водой пришлось ходить на родник, что под Лисьей горой бьет.
Галка махнула рукой в сторону, за деревню, указав рукой на гору с раздвоенной вершиной, напоминающей торчащие уши лисы.
– И люди начали болеть. Сильно болеть. Купцы, охотники, дети, бабы – все без разбору. Умирать начали… Послали тогда за лекарем в город. Лекарь городской ехать в глушь не пожелал, и привезли гонцы с собой вместо доктора знахаря случайного. Ненаш его звали. Где они его встретили, сейчас уже и не знает никто. Ненаш два дня по округе волком рыскал, потом два дня молчал – думал. А на третий к вечеру ушел на болота прятаться и строго настрого приказал его до утра найти. Так и сказал: «Как отыщите меня, так и вода в колодцах поднимется, и люди болеть перестанут».
Весь поселок бросился его искать, с факелами, с фонарями керосиновыми. Да разве они помогут не заблудиться в болоте-то? Перед рассветом Ненаш сам к людям вышел, бледный, будто сам покойник, и сказал: «Все. Теперь все будет хорошо». И вправду, на следующий день земля будто дохнула и колодцы дном заблестели, заволновались… Люди обрадовались и как-то за общим счастьем-то не сразу все и заметили, что двое человек с мари не вернулись. Говорят, один сиротой был, другой охотник пришлый… Ненаш из деревни уезжать не стал – остался местным колдуном и знахарем. К нему со всей округи люди ходили… И повелось с тех пор, как колодцы пересыхали, Ненаш ночью на болоте прятался, а люди искать его ходили. Как найдут, так вода возвращалась… Много людей не вернулось с тех ночных поисков… В основном не наши, не деревенские…
– Жутковатая история… – протянул Стас.
– Захар Степанович правнук Ненаша. Теперь он болота успокаивает.
– Тоже прячется по ночам?
– На кой ему? Людей много чужих стало – сами в болото лезут и заманивать никого не надо.
– В смысле?
– Ты не понял, что ли ничего? – мрачно проговорила Галка, усмехнувшись одними губами. – Ненаш не прятаться ходил – он людей в трясину заводил. Болото он так кормил. Местные-то быстро его раскусили, далеко не забредали, ждали, когда сам выйдет. А пришлые козой в болото бежали, думали, что дело доброе делают… Болото выберет одного двух, остальных – отпустит. Никто не удивлялся пропажам – топь есть топь. Так и живем много лет.
Стас, не веря своим ушам, молча стоял, обдумывая услышанное. На дворе двадцать первый век, а люди приносят жертвы…
– Ты не бойся, – заговорила самая молодая, сделав не совсем верный вывод из молчания Стаса. – Колодцы нынче уже сохли. Болото сытое. Удобно, когда секта рядом.
– При чем тут секта? – не понял Стас.
– Так говорят же тебе – Ненаша Марь своих не берет, когда чужие под боком…
Галка вдруг дернула молодую девку, шикнула на нее, призывая к молчанию.
– А что? Пусть знает… Он же не чужой – бабы Таси родственник.
– Ему здесь не жить и подробности знать не к чему.
Стас понимающе кивнул: Галка защищала свою сытую жизнь. Для него это выглядело, как предумышленное убийство, но для жителей деревни – как гарантия безопасности для них самих, для их детей и близких. Только вот одно не сходиться – не бывает в природе болот, которые требуют кормить их мясом человеческим. И все, во что верили эти бабы – грандиозный обман. И бог, с ними, пусть заблуждаются себе на здоровье, если бы эти заблуждения не призывали к настоящему убийству.
Он клятвенно пообещал не трепаться при посторонних и, затарившись провизией, направился в лес. Ему обещали встречу с Ольгой, он не хотел опаздывать.
Выйдя за деревню, Стас задумался. Сектанты часто ходят в поселок за продуктами и прочими нужными вещами, каких в лесу не раздобыть. Пешком они ходят через Ненаша Марь. Может, стоит и ему попробовать сократить путь? У него останется время понаблюдать за жизнью секты.
Плешивая гора со стороны болот обрывалась крутым утесом. Вплотную к стене подступали низкорослые заросли чахлых кустов. Скала круто заворачивала влево и начиная от стены, на сколько хватало взгляда вперед и вправо – тянулась зелено-бурая равнина, изредка разбавленная чахлыми, невысокими деревьями. Местами проглядывала черная гладь воды, освобожденная от ряски гуляющим над болотом легким ветерком.
Болото вдавалось в берег неровным краем. Словно ярко-зелеными щупальцами сфагнума, оно то и дело норовило захватить любую впадину на суше. Стас прошел метров на десять по твердой земле вглубь болота как раз между таких впадин.
Изумрудно-зеленый мох скрывал под собой все следы человеческой деятельности. Стас, прищурив глаза, метр за метром осматривал пространство вдоль берега. Не может быть, чтобы люди не оставили вешки. Их нужно только найти… И он увидел. Тонкая палка, неестественно прямая и ровная для простого деревца, чуть наклоняясь, почти спряталась за белым стволом березы. Если бы Стас сразу прошел вдоль берега еще метров сто, то он бы без особого труда наткнулся на тропу.
Стас вернулся с языка на твердую землю и, не спуская глаз с покосившейся палки, направился в ее сторону. Так и есть. Это была первая отметина для безопасного пути. Подобрав валяющийся рядом длинный шест с небольшой рогатиной на конце, Стас ступил на болото. Мох мягкой периной поддался под ногами. Стас почувствовал через кожу ботинок, как ноги окутал холод. Не вода, а именно холод. Леденящий, пронизывающий, обжигающий. Как если наступить босыми ступнями в снег…
Выдернув ногу из объятий мха с влажным чавкающим звуком, донесшимся, словно из-под земли, Стас сделал второй шаг… Поднял голову и почти сразу увидел следующую вешку.
Если не принимать во внимание влажный холод ото мха, каждый раз окутывающий ноги, то он шел практически посуху. Вешки торчали часто, он за раз мог видеть до трех штук. Тропинка не всегда вела прямо, бывало, третья вешка казалась ближе, чем вторая, но между ней и первой было удивительно ровное пространство без кочек и мелких кустиков, лишь в самой середине виднелась открытая вода. Стас ткнул палкой в край буро-зеленого ковра. Сплавун дрогнул, заволновался, несколько раз тяжело колыхнулся и затих, передав волнение открытой воде.
– И зачем я полез в эту топь? – проворчал себе под нос Стас. Чтобы с косолапым избежать встречи, заодно время сэкономить, напомнил он себе. Медведи, в отличие от людей, не лезут в болота почем зря. Они их лучше обойдут по сухому, тем более, что торопиться им особо не куда. А Стас торопился… В секте его ждут к обеду и наверняка отправят на встречу человека, чтобы помешать полюбоваться укладом общины незаметно. Неправильная была община. И как секта – неправильная. Стас и сам не мог толком объяснить, почему ему так показалось.
Полтора часа проведенные на болотах, растянулся в голове у Стаса на десять. Таково было напряжение. Каждый шаг он проверял шестом, и все же несколько раз он проваливался в мутную няшу по колено. И пусть идти было тяжеловато, но он ни за что бы не променял бы этот путь на переход по пустыне. Шагая по песку не приходилось опасаться, что следующий шаг может стать последним, но там каждый шаг приближал смерть, а здесь каждый пережитый шаг приближал берег. Все зависит от конечной цели, решил для себя Стас, когда наконец-то уткнулся в стену прибрежных зарослей тростника отделяющих болото от живого леса. Вешки увели тропу от горы вправо довольно далеко и еще предстояло вернуться к подножью горы.
Дав себе на отдых минут десять, он тронулся вдоль едва заметной тропинки к Плешивой горе. У подножья тропинка резко обрывалась, предлагая путнику карабкаться вверх по камням. Стас поставил одну ногу на ближайший валун, поднял голову, чтобы оценить всю трудность подъема, как заметил на вершине здорового парня с карабином наперевес. Парень беззаботно стоял к краю спиной, высматривая что-то в ельнике перед собой. О, как они меня ждут, даже почетный караул выставили, усмехнулся Стас про себя.
Он передумал подниматься и притаился под тенью скалы. Вряд ли парень держал карабин наготове для встречи со Стасом, скорее, он опасался свидания с косолапым. При желании Стас мог бы легко решить вопрос с часовым, но все методы подразумевали применение насильственных действий, что рано или поздно станет известно в секте, а ссориться с ними не велено…
Бродить тайком по лесу и рисковать своим скальпом в ожидании приемных часов у Проводника, Стас тоже не собирался. Плевать на правила хорошего тона. Он вышел из тени и нарочно шумно начал карабкаться на скалу – пусть встречают и выкручиваются, как хотят.
Парень с карабином, заслышав постороннее клацанье от переката мелких камней, по-деловому глянул вниз, кивнул Стасу, как старому знакомому и опять отвернулся к лесу.
– Не боишься один ходить? – спросил парень, как только Стас добрался до него.
– Я ж городской, от меня химией за километр тянет. Ни один зверь меня за свежее мясо не посчитает.
– Шутник? – хмыкнул парень. – Посмотрел бы я, как ты в когтях то шутить будешь.
– В когтях – не буду, – проговорил Стас серьезно.
– Вот и я так думаю, – ответил парень, неотрывно следя за лесом. – Полчаса назад в лесу ворочался кто-то, тяжелый. На глаза не показывается… Ты к Ольге пришел?
– Да.
– Рановато…
– Так вышло.
– Тогда тронулись потихоньку. В поселке ее дождешься. Назад только поглядывай.
Дальше шли молча, прислушиваясь к каждому шороху, замирая от каждого треска. Парень был здорово напуган. Не охотник. И даже в срочниках не ходил. У Стаса чесались руки забрать у него карабин. То, как парень обращался с оружием выдавало в нем абсолютного профана, максимум, он пару раз стрелял по пустым банкам.
Уже перед поселком, когда за деревьями угадывались силуэты домов, парень повеселел, шагать стал вразвалочку, карабин и вовсе небрежно перехватил одной рукой.
Треснуть бы его хорошенько, подумал Стас, чтобы не расслаблялся раньше времени. Они как раз находились в той полосе, где медведю-людоеду в самый раз делать засаду – недалеко от поселка и под прикрытием густого леса.
– Тебя как зовут-то, воин?
– Дмитрий.
– Вот что, Дмитрий. Ты ружье свое навостри. Если мишка проголодался, то он сейчас как раз вокруг поселка бродит, и мы в аккурат ему в пасть идем. Вот он обрадуется-то!
Дмитрий испуганно вскинул ружье, на каблуках быстро обернулся вокруг своей оси. Стас едва успел присесть, чтобы не оказаться под прицелом.
До самой общины Дмитрий шел, насупив брови и водя стволом карабина по сторонам. Стас уже пожалел, что напомнил парню о медведе. С таким напарником приходилось думать не о посторонней опасности, а только о том, как не угодить под шальную пулю. И когда они благополучно ступили на территорию общины, Стас по настоящему вздохнул с облегчением.
Проводник поджидал их на крыльце. По-прежнему в белой рубахе и со снисходительной улыбкой на лице. Сплошное воплощение доброты и отзывчивости во плоти.
– Ты раньше, чем мы договаривались.
