скачать книгу бесплатно
– На кой тебе?
– По личному, – быстро проговорила Алиса, заранее подготовив ответ на случай любопытствующих матрон.
– По личному… – разочарованно протянула женщина. – Ну, раз по личному, так вон он сидит – пузо греет. Она махнула свободной рукой на дом напротив. Алиса обернулась.
На лавке у забора, спрятав голову от солнцепека под соломенной шляпой, сидел худой мужчина в одних брюках. Блаженно зажмурившись, он подставил тощее тело солнечным лучам. О каком пузе шла речь, Алиса так и не поняла. Живот этого мужчины, даже при великой натяжке пузом назвать было нельзя. Даже сидя, его живот не выпирал, а скорее наоборот, образовывал впадину между грудью и брюками.
– Вы участковый?
Мужчина, приоткрыв один глаз, смерил девушку взглядом, хмыкнул, похлопал по скамейке, предлагая присоединиться.
– Не иначе, с родственником не сошлась?
– Откуда знаете? – вопросом на вопрос ответила немного удивленная Алиса.
– Чего ж, тут сложного – ты Алиса, внучка Таисии. Видел я тебя, когда ты пару лет назад бабку навещала. Хорошеешь, нечего сказать. Мужик, что в доме поселился – родственник ваш. Вчера приехал. Все честь по чести: документы предъявил – фамилия совпадает.
– Ну и что? Теперь все Дубровины мира могут здесь поселиться?
– Ты на меня не бухти. Мое дело маленькое. Свою работу я выполнил… Если тебя что конкретное не устраивает – так и говори!
– Велите ему убраться из моего дома!
– На каком основании, позволь спросить? Мордой не вышел?
– Он чужой! – Алиса начала закипать.
– Не моя забота, – мотнул головой участковый. – Вот если бы, что конкретное ты заявила… Ну, там, шибанул он тебя или еще чего…
– Он незаконно проник в чужое жилище! Этого недостаточно?
– Кто ж знает, чье это жилище сейчас? Таисия померла… Шесть месяцев, стало быть, не прошло. Сын ее, отец твой, пропал из виду. Откуда ж, я знаю, чей это дом сейчас? Вот ты бумажку мне можешь показать от закона, что дом твой? – лукаво скосив глаза, спросил Бобров.
– Нет.
– На нет и суда нет, – развел руками в стороны участковый. – Как побьет – так приходи.
– Он мне угрожал! – Алиса решила идти до конца. – Вы обязаны реагировать!
Участковый тоскливо закатил к небу глаза.
– Расселся, черт тощий! Убивать будут, а ты и с места не сдвинешься! – баба, с другой стороны улицы, бросив косу и воинственно уперев руки в крутые бока, пришла на помощь Алисе. – А ну, Алексей Викторович, ступай! Помоги девушке! За что только тебе деньги государство платит!
Лицо у участкового от воплей соседки перекосило, словно он съел лимон.
– Валентина! Что ты лезешь в каждую щель?
– Да если бы я не лезла, у нас тут давно бы уже бандитский притон был!
– Да иду я, иду, – с досадой крякнул мужчина.
Стас поджидал их на крыльце. Вздорная девица таки притащила участкового. Светить удостоверением не хотелось. В таких местах столичная власть не приветствовалась и вместо помощи в нужный момент вполне можно ожидать, не ножа в спину, конечно же, а вот черенком по хребту – это да, это они могут…
– Добрый день, – вполне приветливо обозначился участковый, шагнув во двор. – На вас жалоба поступила. Вы зачем девушку пугаете?
Стас поздоровался, поднялся на ноги. Начинается… Как же ему надоели эти взбалмошные столичные барышни!
– Отойдем на минутку, Алексей Викторович? – предложил он и, подхватив участкового под локоток, вывел за калитку.
Сухой ветер, разогнавшись с холма, тут же обрадовано зацепился за их одежду, за волосы, бросил в лицо пригоршню пыли. Верхушки редких берез вдоль улицы громко зашептались друг с другом, словно старые сплетницы…
– Алексей Викторович, мы вроде, как вчера все порешили? Я отпуск выбил, приехал с родственниками знакомиться, заодно на природе побыть: рыбалка, грибочки… Ничего не нарушаю, веду себя смирно. Какие ко мне могут быть претензии?
– Так, племянница твоя, Алиска, жалуется на тебя. Мол, ты у нее дом бабкин отжать собираешься…
– Не собираюсь. Дом мне и даром не надо, – мотнул головой Стас. – Я как увидел ваш лес, горы… Такой красоты в Подмосковье нет. Я всего месяц поживу, сил наберусь и уеду.
– Где служишь то, любитель красоты?
– Механик я. Буровые установки в порядок привожу… Три года без отдыха, вот и выбил отпуск на три месяца… Месяц, два – у вас, потом в Сочи рвану, на море.
Участковый фыркнул себе в редкие усы, мотнул головой.
– Ты меня за дурочка-то не держи. Из тебя механик, как из редьки апельсин. Я, мил человек, не всю жизнь курей пропавших ищу, да бабские склоки разнимаю. Навидался я служивых… Трепать можно, что угодно, взгляд не спрячешь…
Стас улыбнулся, не стал возражать, но и подтверждать догадку не стал.
– Я тебя трогать больше не буду, – проговорил Алексей Викторович и, положив руку на сердце, просящим тоном произнес, – Только ты с Алиской, ради Бога, сам разберись. Ну, чтоб девка мне нервы не трепала понапрасну.
– Попробую, обещать не могу… Уж чересчур прыткая мне племянница досталась.
– Это – да. Это она в Таисию пошла…
Пожав на прощанье руки на глазах у рассерженной Алисы, мужчины мирно разошлись. Бобров, помахивая кожаной папкой, отправился на свою любимую лавку, а Стас поднялся на крыльцо. Задумчиво побарабанил пальцами по перилам.
– Давай дружить, а?
– С какой стати?
– На дом я не претендую. Поживу здесь какое-то время и вернусь на работу. Я три года в вечной мерзлоте ковырялся. Там, когда ночь заканчивается, вместо утра снова ночь начинается. И так месяцами. А вокруг – абсолютно ровная земля. Ни холмика, ни деревца, ни травинки выше лодыжки. Вроде воля-вольная кругом, а спрятаться, одному побыть – негде. Люди умом трогаются.
Стас знал, о чем говорил. Однажды ему пришлось проторчать в таком месте несколько недель.
– Понимаешь, я когда сюда приехал, тайги вашей коснулся… Я надышаться не могу… у меня голова кружится от вашего воздуха. Глазам своим до сих пор не верю – разве бывает такая красота? – он кивнул в сторону леса.
С крыльца, через забор был хорошо виден склон, затянутый, как темно-зеленым ковром с густым ворсом, вековыми елями. Плотной, колючей щетиной они выстроились на подступе к Плешивой горе. Верхушка которой желтела пожухлой, выгоревшей от солнца, травой, в редких серых пятнах скальной породы.
Алиса вдруг согласилась. Поняла. Вспомнила, как летала во сне, задевая пятками колючие макушки. Вспомнила тянущую тоску, мучавшую ее последнее время, пока она не решилась отправиться в дорогу. Протяжно вздохнула.
– Паспорт покажи.
– Идем.
Он сразу прошел в свою комнату, склонился над сумкой, дернул молнию на неприметном кармане с боку на сумке.
– Любуйся на здоровье, – мужчина протянул паспорт Алисе.
Она подхватила бордовую книжицу, вышла на кухню. Стас проводил ее взглядом, вернулся к сумке. Достал синий баллончик с репеллентом, тонкую куртку, цвета старых листьев.
– Ну все, теперь я все про тебя знаю, – донеслось из кухни. – И мои родители, между прочим, тоже.
Стас с легким любопытством выглянул из своей комнаты.
– Я отправила фото твоего паспорта по мессенджеру свои родителям! – гордо заявила Алиса. – Если со мной что-нибудь случится, то тебя непременно найдут!
Святая простота! Стас не стал разочаровывать девушку. Мобильная связь в этой деревне приказала долго жить еще несколько месяцев назад. Последняя весенняя лавина из плотного, напитанного влагой снега снесла сотовую вышку. Восстанавливать которую, сотовики не торопились. Затраты не окупались… Пока власть не профинансирует, сотовики сюда носа не покажут. Так что по Интернету его фото вряд ли кого порадует, а с памятью ее телефона он разберется позже, при удобном случае…
– Пойду пройдусь, – вместо ожидаемого возмущения откликнулся он и, закинув через плечо куртку, вышел из дома.
Коврово растелилось своими домами и огородами в неширокой долине меж двух пологих гор, частично захватив один склон. Деревня, ляпистыми крышами (и сюда докатился прогресс, крыши домов были закрыты не серым шифером, а разноцветными листами профилированного металла, имитирующим черепицу), неровными участками и заборами резала глаз, внося дисгармонию в природный пейзаж, словно заплатка из дешевого ситца на благородном зеленом полотне бильярдного стола.
Пройдя сквозь всю деревню по центральной улице, Стас вышел за жилую территорию и оказался на дороге ведущей в большой мир. Не раздумывая, он шагнул с дороги на обочину, легко перепрыгнул неглубокий кювет, и углубился в лес на десяток метров.
Идти было легко, несмотря на довольно неровный грунт. Молодые елки по опушке ограждали его от любопытных взглядов из деревни и Стас, неторопливо, рассматривая чуть ли не каждую травинку, отправился в обход деревни по широкой дуге ровно вдоль лесной кромки.
3
Перебирать личные вещи мертвого человека – странное ощущение. Как будто пытаешься залезть в чужую шкуру. Становится немного стыдно за свою беспардонность и даже где-то на краю сознания, боишься, что тебя застигнут врасплох. Но такое чувство накрывает только в первую минуту. Потом приходит понимание, что уже никто тебя не отдернет, не запретит, не отругает. Стыд отходит на второй план и просыпается интерес.
У мертвых нет личных вещей, личное – это привилегия живых.
Бесцеремонно разглядывая, трогая, примеряя чужие вещах, читая письма не предназначенные для наших глаз, доставая предметы, скрытые от посторонних в дальних уголках шкафа, мы разрушаем знакомый нам образ человека.
Даже не догадываясь об истинных мотивах человека, обнаружив поразившую нас вещь, мы начинаем додумывать, приписывать новые черты характера умершему. И уже некому нас переубедить. Спрятанная стопка денежных купюр может заставить думать о мертвом, как о скряге, совсем не принимая во внимание тот факт, что покойник, будучи еще живым, заранее позаботился о своих похоронах, не озадачивая денежными вопросами родственников. А найденные эскизы под плотной тканью, с полным набором кистей и масляных красок, вовсе не значат, что покойный тайком учился рисовать и мечтал о славе гениального художника. И никто уже нам не расскажет, что пару лет назад у покойного снимал угол студент. Получилось так, что этого студента забрали на скорой с острым приступом аппендицита. Покойный бережно хранил эти картины, в надежде, что студент за ними вернется. Ведь этот мальчишка так старался, говорил, что это его лучшие работы…
Старый дом был не нужен ни Алисе, ни ее родителям. Никто из них не собирался возвращаться к жизни, которая зависит от сезона и погоды. Алиса слабо представляла себе свою мать, любительницу маникюра и spa-салонов, пропалывающую грядки с морковью.
Девушка неторопливо обошла дом, оценивая предстоящий объем работы. Отец просил ее обязательно найти и привезти старые фотографии, письма… Личные вещи бабушки, те, что не нужны, наказал сжечь… Ее одежду, книги, талисманы, все подозрительные свертки и пакетики. Все продукты, что остались в шкафах, вплоть до сахара и соли… Все наполненные банки и бутылки выплеснуть в отхожее место. То, что не горит, например, статуэтки и банки, он приказал разбить, а осколки закопать в лесу. Отец очень хотел поехать с ней, но так и не смог вырваться с работы.
Выросшая в Москве и воспитанная городским цинизмом, Алиса в глубине души посмеивалась над отцовскими предрассудками. То, что бабушку считали ведьмой, ей было известно еще со школьного возраста. Зажегшийся было интерес, быстро потух, стоило Алисе обнаружить, что бабушка по ночам на метле не летает и черного говорящего кота у нее нет, а Максима из параллельного класса она приворожить к внучке не может… Взрослея, Алиса только утвердилась в своей правоте: уметь сварить настой из зверобоя и душицы, который вмиг снимает головную боль – не значит быть ведьмой. Да и вообще, к чему все эти танцы с бубнами? Когда уже все давно придумано, исследовано и научно доказано: таблетки от головной боли можно купить в любой захудалой аптеке. Быстро. Удобно. Практично.
Слепо следовать наказу родителя, Алиса, конечно же, не собиралась. Закапывать осколки в лесу? Еще чего… Сойдет и мусорный бак… Но даже без лишних телодвижений забот хватало не на один день. Алисе и самой было бы не приятно, если бы чужие люди после продажи дома стали бы пользоваться личными вещами ее бабушки.
Комнату, что занял ее новообретенный дядюшка, Алиса решила осмотреть в первую очередь. Шагнула через порог и задумалась. Вчера Стас вернулся лишь поздним вечером, а сегодня еще с раннего утра объявил, что уходит и гадать, какие из вещей его, а какие бабушки, было как-то неуместно. Наверное, стоит дождаться его возвращения.
Настрой сбился, Алиса вдруг вспомнила, что человеческому организму для существования требуется еда. В буфете на полке лежали консервы и макароны. Не стала их трогать, а подхватив кошелек, девушка вышла из дома.
Насколько она помнила, ближайший магазин был на горе, сразу за домом участкового.
Еще дореволюционной постройки здание из клинкерного темно-красного, местами почерневшего кирпича заметно отличалось от соседних, бревенчатых домов. Кирпичная кладка веером над дверным и оконными проемами напоминала арочные своды старых тюрем. Алиса остановилась перед высоким крыльцом. Вывеска сообщала, что магазин закрыт на обед.
Возвращаться на полчаса домой, а затем вновь ползти в гору у Алисы не было никакого желания. Относительно чистые ступени заменили скамейку. Девушка вытянула ноги и приготовилась к ожиданию.
Мимо торопливо просеменила вчерашняя тетка, что помогла ей поднять участкового с насиженного места, на секунду замерла перед девушкой, замялась, махнула рукой и поспешила дальше. Должно быть, у нее назрело очень срочное и важное дело, усмехнулась про себя Алиса, раз желание поболтать не взяло вверх.
Не успела тетка скрыться из виду, как к магазину приблизился незнакомый мужчина. Лет тридцати, высокий, худощавый, с жилистыми руками. Его камуфляжная куртка видала и лучшие времена, а вот высокие сапоги были новые. Черный рюкзак висел за его спиной, как сдутая фляга. Стрижка с бритыми висками и длинными на верхней части головы волосами, которые были стянуты на затылке в небольшой хвост. Слишком стильно для деревенского мужика. Не иначе, как турист.
Алиса не стала заострять на нем внимание, равнодушно перевела взгляд вдаль. Мало ли сейчас туристов по велению души решивших отказаться от благ цивилизации?
Мужчина с сердитым видом остановился напротив крыльца в трех шагах от девушки. Он явно желал поделиться с ней своим настроением. Алиса вздохнула, приготовилась к излиянию недовольства городского жителя на ограниченный режим работы деревенского магазинчика.
Мужчина молчал, только еще сильнее поджал и без того тонкие губы.
– Послушайте, что вы на меня пялитесь? Я точно такой же покупатель, как и вы. И не в моих силах ускорить время, – она бросила быстрый взгляд на свой телефон. – Магазин откроется через двадцать минут. По крайней мере, я надеюсь на это.
– Ты внучка Таисии?
Неожиданный вопрос слегка удивил девушку, но вовсе не показался странным. Вероятно, она ошиблась в своих предположениях насчет туриста… Значит, столичная мода на модные стрижки добралась и сюда.
– Да, – ответила она беззаботно. – Мы знакомы?
– Нет, – покачал головой мужчина. – Среди моих знакомых не водится мелкая шушера.
Все еще добродушно настроенная, Алиса лишь недоуменно подняла брови.
– Я смотрю, порядочных знакомых у вас тоже не хватает, иначе бы вам было от кого набраться вежливости…
– Зачем приехала? Распродавать бабкино наследство? При ее жизни ты не очень-то частила.
– М-да… – вздохнула Алиса. Красивый, в общем-то, парень, но проблемы с коммуникацией на лицо.
Красивый парень склонился к ней ближе и, сверкнув глазами, люто прошипел:
– Убирайся из Коврово – никто не купит у тебя ведьмин дом, и родственничка с собой прихвати, пока он ноги в горах не переломал…
Мужчина зло сплюнул себе под ноги, резко развернулся и, оставив за собой последнее слово, ушел прочь.
Что это было? Алиса недоуменно посмотрела ему вслед. Ничем не прикрытая злоба все же достигла цели, и девушка почувствовала, как неприятно засосало под лопаткой. Алиса решительно тряхнула головой, пытаясь выбросить его из головы – она не позволит неуравновешенным мужланам портить себе настроение и управлять своими поступками – и не с такими справлялась…
Дородная женщина с синим платком на голове, поднялась по ступеням и брякнув ключами, открыла дверь магазина, оглянулась на Алису.
– Заходи, чего растележилась? Здесь в белы ручки тебе никто не подаст, мы тут по старинке работаем… Без Интернету.
Продавщица хоть и ворчала, но без неприязни, скорее по привычке.
Быстро накидав нужных продуктов в пакет, Алиса наивно протянула банковскую карту.
– Шутишь? – засмеялась продавщица. – Ты такими штуками у себя в Москве тряси, у нас, будь добра, готовь бумажечки, на худой конец медяки…
