скачать книгу бесплатно
Павел Шкловский прошёл мимо, даже не повернув головы. Всё его внимание было приковано к дочери. Во взгляде, устремлённом на неё, было столько ненависти, что довольная ухмылка на лице, уже изрядно помятом морщинами, выглядела маской для обряда жертвоприношения. Присутствие зрителей – а мимо проходили какие-то люди – лишь добавило ему энтузиазма.
– Вот паскуда! Накрасилась она! Шлюха подзаборная! Куда это вырядилась? Мерзкая тварь! Вся в свою мамочку! Сучья порода!
Каждое новое оскорбление выкрикивалось Кате в лицо, а последнее – полетело камнем. Алеся тотчас оказалась рядом и, схватив её за руку, потащила в сторону дороги. Вдогонку им обеим понеслась отборная брань.
Больше всего в эту минуту Катя хотела спрятаться в тёмную нору. Настроение было безнадёжно испорчено. Это был тот редкий на её памяти случай, когда Алеся не находила слов и выглядела виноватой.
Чувствуя вину перед ней, Катя заговорила первой.
– В последнее время ему очень понравились публичные выступления, – сказала она и улыбнулась той грустной улыбкой, которая могла бы подойти женщине, неудачно вышедшей замуж.
Брови Алеси взлетели вверх.
– Ты это так называешь? Знаешь, почему люди так себя ведут? Потому что мы им позволяем. Да нормальный отец никогда не будет так вести себя! Святой нашёлся! Какой ужас! Дочка выросла! Ресницы подкрасила! Замуж пойдёт, он, вообще, не переживёт, что ли! Ты меня извини, Катька, но он у тебя странный! И это я выбираю выражения! Нет уж, лучше мой алкаш, чем такой праведник! А ведь мамка твоя, наверное, потому и пошла за него замуж, что не пил!
– Я уже ничего не понимаю, Алеся, главное, как жить, не понимаю.
– Как жить? – переспросила Алеся и явно обрадовалась чему-то, – выводы делать, чтоб в такое же дерьмо, как наши мамки, не вляпаться. В общем, смотреть в оба! Мне моя так и говорит, а я и не спорю. Ты вот, думаешь, я чокнутая, ну, верчу парнями, как хочу. А я достойного ищу, кто меня выдержать сможет!
Катя рассмеялась. Она прекрасно поняла, что имела в виду её младшая подруга.
– Если честно, была такая мысль, прости. Что ещё подумаешь, когда девушка назначает свидание сразу нескольким парням, а сама берёт подругу и наблюдает за этим из укрытия!
– Ну! А я что говорю, весело! Мы с тобой тогда животы оборвали от смеха. Надо сказать, и они молодцы, обошлись без выяснения отношений. Оценили мой юмор. Так что я потому, наверное, холостая, – выбрать не могу. Вроде как все достойны. Думаю, какое ещё испытание подкинуть!
– В самом деле? Или шутишь опять? Должна сказать, ты – просто королева розыгрышей.
– А то! Ты ещё самого главного не знаешь!
– Чего? – Дорога в этом месте резко уходила вправо. Катя завернула за угол дома и остановилась. – Не двинусь, пока не расскажешь!
– Ладно, – согласилась Алеся и, схватив её за руку, потащила за собой. – Давно уже изнываю чувством вины, а рассказать боюсь. Помнишь, наверно, ты как-то прибежала и говоришь, мол, Степаненко ваш вёл себя как ненормальный. Встретил тебя у кинотеатра и чуть ли не расцеловал. Ты в магазин, и он за тобой. Ну, вспомнила?
– Забудешь такое, как же! – Катя оживилась, но выглядела так, будто отказывалась верить тому, что вертелось на языке догадкой. – Неужели твоих рук дело?
– А чьих! – не стала отпираться Алеся и выложила все подробности. – У меня же телефон у тётки. Мы с мамкой её навещали как-то. «Дело было вечером, делать было нечего!» Нашла я в справочнике номер Степаненко вашего и позвонила, как бы от твоего имени. Мол, жди у кинотеатра. Время назначила, когда ты за молоком бегаешь. По тебе же часы сверять можно!
– Что? – удивилась Катя и снова остановилась. – Как ты могла, Алеська! Он же такой наивный, всё за чистую монету принимает! А голос? Как только поверил тебе?
– Потому и поверил, – немного смутившись, Алеся сложила вместе две руки и полюбовалась своими точёными ноготочками. – Я трубку рукой прикрывала, типа, связь не очень. А потом, знаешь, каждый верит в то, что ему выгодно! Жаль, не видела, как всё это было. Но воображение у меня богатое. Если честно, я неделю потом ржала. Мамка решила, что я свихнулась. Сижу, уроки делаю, вдруг как засмеюсь!
– Зачем тебе уроки делать? Тебе надо сценарии писать. У тебя талант. Слава богу, Степаненко позвонила, а не кому-то из новеньких.
Алеся разъехалась в довольной улыбке.
– Если честно, была такая мысля, но телефон, как назло, был только у Степаненко. У новеньких, сама знаешь, свой, этот, как его – коммутатор. – Сказав это, она залилась счастливым смехом.
– Да-а-а, подруга, с тобой не соскучишься!
– А то! И, слава богу, как говорится! Должен же кто-то украшать этот скучный мир! Сама подумай: что будет, если все будут такие зануды как ты! Прям, по лицу вижу, что ты себя этой, как её, Наташей Ростовой представляешь. Первый бал и всё такое! Так? Угадала?
Катя рассмеялась.
– Так и есть. Были такие мысли. Но от тебя скроешь, разве? Не зря на горшках сидели.
– Вот-вот! Умница! И не дрейфь! Со мной не пропадёшь, запомни! Но горя тяпнешь!
Билеты на танцы начинали продавать с восьми часов вечера, однако молодёжь не торопилась внутрь и по заведённой традиции нагуливала аппетит, наматывая круги вокруг сквера. В сквере тоже было не продохнуть, а также у входа в Дом офицеров.
– Чего ждут, ансамбль уже час рыбу глушит. Аж жалко парней, – на ходу бросила Алеся и, взяв Катю под руку, протолкнула вперёд себя в крошечный коридорчик с таким же крошечным окошком кассы. Покупка билетов не заняла много времени. Кассирша откровенно скучала, ожив при виде двух юных особ, которым очень хотелось выглядеть старше своего возраста.
Двери, призывно распахнутые настежь, пропустили подруг внутрь полутёмного помещения гардероба и вывели на ту сторону здания, где находилась открытая терраса. Было ещё довольно светло, и, подсвеченная огнями, сцена, занявшая дальний угол просторного зала, бросилась в глаза в первую очередь. Если не считать нескольких человек, пришедших первыми, ансамбль действительно надрывался впустую. Две девушки, немного смущаясь, подпирали стену. Небольшая компания молодых людей расположилась напротив и почти слилась с сетчатым ограждением, которое в вечерних сумерках было практически незаметно. Пологий спуск к реке и сама она с низкими берегами, заросшими кустарником, выглядели декорацией. Снизу тянуло речной свежестью, которую перебивало запахом тины. Но даже эта неприятность ничуть не портила впечатление. Настолько органично природа вписалась в это, будто парящее в воздухе, строение, сохранившее в нетронутом виде несколько деревьев, росших прямо из дощатого пола.
Отдав билеты женщине-контролёрше, которая строго оглядела обеих, Алеся сразу направилась к одному из них, росшему чуть в стороне от сцены.
– Ну вот, что я тебе говорила, «Крылья», – сказала она, заметив, что Катя смотрит в ту сторону. – Что ни говори, классно кто-то придумал с деревьями. Как тебе мой выбор? И ансамбль – на тебе, и всё остальное. Верка сказала, даже в Минске такой танцплощадки нет. Хорошо, что с погодой подфартило.
– Да, здорово, – согласилась Катя и снова бросила взгляд на сцену, успев заметить, как гитарист наклонился к какому-то парню и что-то сказал ему на ухо. Прислонившись плечом к дереву, тот не позволил себе никакой реакции, и, стоило заиграть музыке, вернул глазам выражение глубокой печали и снова повесил голову.
– Вот ты мне скажи, зачем играть медленную песню, если танцоров нет? Давай пройдёмся, ноги разомнём, – предложила Алеся и, взяв Катю под руку, повела мимо сцены, делясь воспоминаниями о том вечере, когда была здесь с сестрой. Однако Катя вдруг перестала её слышать, и, поравнявшись с парнем, решительно шагнула к нему навстречу.
– Можно вас пригласить?
Голос был чужим и на удивление спокойным. Внутри ничего не дрогнуло. Катя ощущала себя так, будто совершала что-то обычное, не требующее усилий. Узнать себя в этой смелой девушке не получалось и не получалось понять, чем смущён незнакомец, который рассматривал её с видом человека, утратившего связь с реальностью.
Смутившись под его пристальным взглядом, Катя начала заливаться краской стыда. Но бежать было некуда, кроме того, поздно. Улыбнувшись одними глазами, незнакомец взял её под руку и повёл в центр площадки, где уже танцевали несколько пар. Руки у него были холодные, и Катя вздрогнула, почувствовав, как они легли ей на талию, а потом сомкнулись теснее.
Высокий, плечистый, с тёмной копной вьющихся и спадающих до плеч, волос, не говоря о глазах, что прожигали насквозь, будто лучом лазера, был он слишком заметной фигурой для этих мест, чтобы пройти мимо, не посмотрев вслед.
5
– Лёнька Брилевич? Лёнька?
Повторив это имя добрый десяток раз, Аня забывала моргать и, какое-то время, просто разглядывала Катю с таким интересом, будто впервые видела.
– Ты его знаешь? – наконец осмелилась на вопрос Катя, и Аня изобразила такую бурную реакцию, что напугала немного.
– Кто ж его не знает! Одна ты, похоже! Нет, держите меня семеро: первый раз припёрлась на танцы и увела самого красивого парня во второй школе, если не во всём городе! Как ещё жива до сих пор? Окна тебе никто не побил? За ним же весь город бегает!
– Правда? – немного смутилась Катя и пожала плечами. – Сама не знаю, как так вышло. Он такой грустный был, вот и дёрнул чёрт.
– Что чёрт, тут я с тобой полностью согласна. Жалко, меня рядом не было. Куда твоя Алеська смотрела? Я бы тебе не позволила такую глупость совершить.
– Почему глупость? – не согласилась Катя, и лицо её приобрело то сладостное выражение, когда не вполне понятны собственные чувства и хочется говорить об этом. – Хотя, ощущаю я себя странно. Всё ещё не верю, что это со мной происходит. Так со мной только однажды было, когда мы всем классом в Минск ездили.
– В Минск? Причём тут Минск! – не поняла Аня и красноречиво пожала плечами. – Боюсь, разобьёт он тебе сердце. Вот почему глупость… А, может, и обойдётся, – уловив перемену в настроении подруги, она поправила себя и ещё раз прошлась по Кате взглядом. – Серая мышка ему, кстати, не понравилась бы! Так что зря ты на себя наговариваешь.
– Он очень грустный был, говорю же. Всё остальное я уже потом разглядела.
– А потом что было?
– А потом он повеселел. Всё время смотрел в нашу сторону, пригласил на танец, а после танцев мы вместе домой пошли. Алеську проводили, а потом на скамейке сидели. Кстати, забыла сказать, он частый гость на Маяковского. Там у его друзей свой интерес. Ты знаешь, наверное, Ирку с Лилькой?
– Жуковскую? У неё ещё сестра младшая? – уточнила Анька и кивнула. – Знаю. Но это же значит, вы просто обязаны были раньше встретиться. Он ведь из тех, что мимо не пройдёшь! Если честно, даже смотреть в его сторону боялась. Сколько училась во второй школе, столько и сторонилась его. Так что ты меня просто убила! – Аня закатила глаза и замотала головой, как всегда, когда расписывалась в недоумении.
Катя рассмеялась. Находясь в состоянии окрылённости, которое свойственно первому чувству, соображала она не лучшим образом и половину важных фактов пропускала мимо ушей. Собственные чувства и они же козыри, бьющие любой факт, были куда важней. Она, самая что ни на есть серая мышка, и вдруг осмелилась на такой шаг! Видный молодой человек, за которым бегают все девчонки в городе, ответил ей взаимным интересом! Напоследок судьба: не сведшая её с Лёней ни разу, вдруг круто изменила своей привычке и больше не противилась их встречам. Куда бы ни пролегал путь Кати, он непременно приводил её к Лёне.
Пока было не совсем понятно, есть у неё парень или эти несколько встреч просто игра случая. Катя присматривалась к Лёне, он пытался произвести хорошее впечатление и уже успел поразить её обаянием, приятными манерами, а также обширными знакомствами, в чём, не имея опыта, невозможно было усмотреть угрозу.
Всё разрешилось довольно скоро. Родители сняли Катю с занятий по семейным обстоятельствам. Когда она вошла в школу на следующий день, все шушукались, переглядывались и показывали на неё пальцами. Катя сразу поняла, что в её отсутствие случилось что-то важное, и, прежде чем идти в свой класс, решила повидаться с Аней.
Аню, как и Алеську, она знала давно. С одной – росла в одном дворе, к другой – бегала поиграть в куклы. Ей очень нравился большой и красивый дом Ани, где им никто не мешал. Со двора Аню не выпускали, а потом определили во вторую школу. Дороги подружек соединялись на время летних каникул, а потом снова разбегались. Окончив восьмой класс, Аня наконец перешла в первую школу, и с тех пор их дружба заиграла новыми красками и день ото дня крепла.
Увидев Катю на пороге своего класса, Аня очень обрадовалась и, выскочив за дверь, тотчас осыпала подробностями.
– Катька, как ты не вовремя уехала! Что вчера было, ты представить себе не можешь! Пришёл Лёнька. По всей школе тебя искал. Школа на ушах стояла. Так что держись. На тебя, кажется, обрушилась слава. Да, кстати, я забегала к тебе вчера, аж три раза! Не пойму, ты не рада? – Аня хлопнула себя по бёдрам и уперлась в Катю взглядом кобры. – Я, можно сказать, ночь из-за неё не спала, а она стоит, как деревянная!
Лицо Кати по мере того, как она говорила, сменило несколько масок и в конце приобрело все признаки раздражения.
– Что ты пристала, Анька! У тебя же, как всегда, сто слов в минуту! Дай переварить информацию. Если честно, я как-то не думала, что его вся школа знает!
– А ещё что не думала? – хитро щурясь, спросила Аня и всё-таки заставила её покраснеть.
– Да, ну тебя! – махнула рукой Катя и побежала в сторону лестницы. Попасть в класс незаметно она не очень надеялась. Это место в школе считалось центром по сбору и распространению информации. Мальчишек привлекали короткие юбки, и они собирались внизу, у стенда расписания. Девочки предпочитали верхнюю площадку и не поскупились на любопытные взгляды, позволив Кате прочувствовать, что значит «пройти сквозь строй».
Класс встретил её тишиной и ярким солнцем. Припасая на сентябрь пару тёплых недель, лето в этих широтах позволяло детворе продлевать каникулы за счёт перерывов. Галя возилась с портфелем, стоя в проёме окна, но Катя успела уловить в её взгляде что-то чужое и даже враждебное.
– Ну, ты даёшь, Катька! – Появившись откуда-то слева, Степаненко преградил ей путь, сумев вместить в эти несколько слов столько чувства, что это стоило ей потери бдительности.
Вовчик – именно так, любя, его называли одноклассники – принадлежал к редкому сорту людей, поражающих своим добродушием. Открытый и наивный, сущий ребёнок – младший в семье известных в городе стоматологов-евреев – был он исключением из общего правила, а свою украинскую фамилию получил от отчима, лет пять назад. Учёба давалась ему с большим трудом. Учителя давно опустили руки. Но мама Вовочки даже не думала сдаваться и, стараясь создать о сыне благоприятное впечатление, вместе с ним проходила весь курс школьных наук. Вовчик, что немаловажно, был не из тех, кто ленится или предаётся детским шалостям. Он строго следовал линии матери и, видимо, именно этим снискал ту необходимую любому ребёнку долю понимания среди учителей, без которой было бы невозможно мечтать о среднем образовании.
– Ты о чём? – уже догадываясь, о чём пойдёт речь, спросила Катя и, вспомнив треклятый Алеськин розыгрыш, разъехалась в какой-то глупой улыбке, которая никак не вязалась с данным случаем.
Эмоциональный от природы, сегодня Вовочка превосходил самого себя в разы. Его карие, круглые глаза сверкали как две большие чёрные жемчужины.
– Не о чём, а о ком! Что ж ты молчала, Катька? Лёнька – мировой пацан! Вот такой! – Он не знал, как выразить чувства и выставил ей под нос свой большой палец.
Она снова улыбнулась, но только собралась с силами, чтоб ответить, как этому помешала Галя.
– Кать, что я слышу, это правда? – Застыв в высокомерной позе, она говорила слишком медленно, при этом смотрела так, будто видела перед собой не свою подругу, а какое-то ничтожное существо. При всём желании найти ей оправдания, Катя понимала, что своей первой победой на любовном фронте вынудила Галю снять маску и теперь сама должна была её надеть.
– А что если правда?– вопросом на вопрос ответила она, надеясь снизить напряжение, но Галя превратила глаза в узкие, колючие щёлочки и произнесла, смакуя каждое слово.
– Да ничего! Просто ты должна знать, что ни одной Лёнькиной девчонке ты даже в подмётки не годишься!
Катя готовилась к удару, но не думала, что тот будет нанесён с намеренной жестокостью. Сама Галя выглядела так, будто имела сто причин для гордости и, изучая её лицо на предмет попадания в цель, совершенно не стеснялась этих низких чувств.
Для Кати это стало большим ударом, чем намёк на несоответствие быть Лёнькиной девчонкой, но она не опустилась ниже своих принципов.
– Спасибо, я учту. Только тебе-то с чего переживать?
– И, правда, не с чего! – чему-то обрадовалась Галя и злобно хихикнула, состроив при этом неприятную гримасу. Её тонкий и длинный носик сморщился, придав лицу хищное выражение.
Звонок застал Галю у самой двери, она ещё раз прошлась по Кате взглядом, потом вернулась и встала у неё за спиной.
Утро выдалось настолько богатым на сюрпризы, что Кате казалось, будто её переехал каток. Она доставала учебники и пыталась навести порядок в своей голове, но ей мешало присутствие Гали, а также собственная привычка иметь о ней хорошее мнение.
Потом Катя провалилась в какую-то пустоту. Очнулась, когда рядом с ней остановилась Раиса Степановна.
– Шкловская у нас сегодня в облаках витает, – беззлобно, обращаясь к классу, заметила учительница. Когда по классу побежал смешок, метнула в сторону Кати искры недовольства. – Соберись, Катя. Я тебя не узнаю.
На памяти Кати это был первый случай, когда Раиса Степановна выразила недовольство в её адрес. Катя смутилась и, перехватив на себе встревоженный взгляд Сашки, опустила глаза в тетрадь и стала записывать под диктовку учительницы.
– Производная косинуса икс равна минус синус икс. Обведите в рамочку. Эти формулы должны у вас от зубов отскакивать!
Алгебра подходила к концу, когда на стол Кати легла записка. Катя испуганно скомкала её и, оглядевшись, засунула в карман. Угадать автора не составляло труда. Сашка пристально следил за ней на протяжении всего урока. Однако испытывать судьбу во второй раз Катя не стала. Раиса Степановна держала её на прицеле своего зоркого взгляда, не полагаясь на её благоразумие, и время от времени останавливалась рядом и заглядывала в тетрадь.
Звонок быстро прогнал ребят из класса. Кате хватило впечатлений, и она осталась сидеть за партой. Сашка тоже остался на месте и не сводил с неё глаз. Галя наблюдала за ними и не торопилась оставлять наедине. Наконец хмыкнула и, выдавив из себя ехидный смешок, подчёркнуто неторопливо прошествовала мимо.
Сашка к тому моменту поднялся из-за стола и, запихивая в портфель учебники, проводил её взглядом, в котором преобладало презрительное недоумение.
Если у Кати были сомнения в отношении рассказа Ани, то за последний час подтвердились многократно. На неё действительно обрушилась слава, причём чужая и в той мере, что показала истинное лицо людей. Катя дождалась, когда Галя выйдет, и, развернув записку, пробежала её глазами.
Автором послания действительно оказался Сашка, а вот содержание напоминало шифровку.
Видимо, взгляд Кати с такой точностью передал её чувства, что Сашка не смог устоять и, поколебавшись, сделал шаг в её сторону и оседлал стул прямо перед ней.
– «Почему тебя вчера не было в школе? Тебя искал Леопольд. Кстати, он – мой друг», – медленно, будто заучивая текст наизусть, прочла Катя вслух и посмотрела на Сашку. Он кивнул.
– Приболела, – с улыбкой солгала она, потом всё-таки спросила, – а кто это Леопольд? И зачем он искал меня?
– Леопольд? – удивился Сашка и окончательно растерялся. Какое-то время они изучали друг друга глазами: он – с изумлением, Катя – с той долей желания понять, которое помогло быть на хорошем счету у Раисы Степановны. Катя нередко выручала Сашку на контрольных и самостоятельных по алгебре и геометрии. Но на этот раз именно он оказался сообразительнее.
– Катька, ты что? Лёнька Бриль – и есть Леопольд. Он ещё к нам в поход приезжал!
– Ты его тоже знаешь? – удивилась Катя и приготовилась обрадоваться, как вдруг перестала улыбаться и уставилась на него с недоверием. – В поход? Ты ничего не путаешь?
Сашка смотрел на неё и ничего не понимал. В класс забежали мальчишки из младшего класса, потолкались и также неожиданно исчезли, захлопнув за собой дверь. Это несколько разрядило обстановку и помогло Кате исправить ошибку.
– Ну да, конечно! Я помню, – зачем-то солгала она, вспомнив тот самый момент, когда Сашка здоровался с Лёней, а вслед за этим и всю цепочку событий, включая собственные чувства.
Видимо, что-то мучительное отразилось в её глазах, но Сашка истолковал это по-своему.
– Кать, она просто завидует.
– Кто? – не совсем поняла Катя. Потом кивнула немного растерянно. Она боялась выдать себя, но больше того, заглядывать внутрь себя, чтобы прислушаться к сердцу и разуму.
Сложив яркую картинку, судьба свела вместе многих людей, где у каждого была своя роль, своё чётко отведённое место. Катя не стала с ней спорить и легко убедила себя в том, что всё это – её дары, а не ухабы и крутые виражи, осложняющие путь. Любовь раскрыла ей свои объятия и стала осью её собственной вселенной, вокруг которой сама жизнь начала плести свои замысловатые кружева.
