скачать книгу бесплатно
ЧТОБ ТЫ ПРОВАЛИЛСЯ!
16
Я зло шиплю и, костеря полковника на все лады, ломлюсь в кусты вслед за группой.
Как и ожидалось, кадетов уже и след простыл. И где теперь их искать? Что я вообще делаю на этом треклятом полигоне? Я же переговорщик! Моя стихия кабинеты, ну, или, в крайнем случае, походные шатры, но никак не кусты и развалины.
Раздражение мое настолько сильно, что я, не разбирая дороги, прохожу достаточно большое расстояние, прежде чем останавливаюсь и оглядываюсь. Вокруг меня заросли и парочка покосившихся хижин. Красота какая. Недовольно фыркнув, я решаю отсидеться в ближайшей из них до конца задания. Пусть мальчики сами разбираются, а нам, королевам, это ни к чему.
Я бодренько иду к хижинке, открываю дверь и в удивлении останавливаюсь, видя пятерых семикурсников с факультета боевиков. Их изумление, если судить по лицам, по степени выраженности почти приблизилось к моему.
– А вы чего тут делаете, ребятки? – робко спрашиваю я, не до конца понимая, что происходит.
Их физиономии вытягиваются еще сильнее, и они недоуменно глядят на одного рослого парня с серьгой в ухе. Похоже, он у них главный. Отвечать мне не спешат, зато главарь кивает какому-то громиле, и меня быстренько хватают за руки, затаскивая вовнутрь.
– А ну-ка брось! – брыкаюсь я, но меня держат еще крепче.
Если у меня появятся синяки, я убью этого ретивого гада.
– У нас ваш переговорщик! – орет главарь в просвет между досками.
Это я что ли?
И тут меня осеняет: это же и есть те самые кадеты, которых попросили сыграть роль огненных котов. А я-то, дура, со своим оскорбленным самолюбием совсем об этом забыла! И теперь подставила свою группу.
Я с досадой стону. Да… Оплошность так оплошность. Аэрт будет в ярости, а у мастера Ирэ будет новый повод надо мной поиздеваться. Конечно, он сам виноват в том, что так вышло – нечего было доводить бедную девушку до исступления, но чувство вины уже поселилось в центре моего живота.
– Ребятки, вы б меня отпустили, – начинаю переговоры я, в надежде исправить ситуацию.
– Мари, – обращается ко мне главарь. – Ничего личного, но ты наше преимущество, так что посиди молча, пожалуйста.
Ничего личного… Обычно так говорю я. И молча? Э нет, дорогой.
– Простите, но моя специальность предполагает долгие душевные разговоры, – просвещаю я его дремучего.
– Не сегодня, – он продолжает смотреть в щель между рассохшимися досками, не обращая на меня ни малейшего внимания.
Мне не нравится, когда от меня отмахиваются, как от назойливой мухи, а его ответ именно это и демонстрирует.
– Прости, как тебя зовут? – уточняю я, чтобы отметить в своей памяти очередного врага.
Парень косится на меня уже с явным неудовольствием.
– Замолчи, пожалуйста, иначе мне придется заткнуть тебе рот.
Да что вообще происходит в последнее время? Я что – моментально растеряла все свое обаяние? Почему даже эти… относятся ко мне так, будто бы я обычная… даже не знаю кто! Неужели всего за один день Аэрт Ивес успел прочно расселить своих тараканов у них в головах?
– Выходите вместе с нашим переговорщиком, – слышу я голос Аэрта.
Как приятно, когда тебя спасают. Прямо-таки сразу чувствуешь себя хрупкой и беззащитной.
– Только если твои отойдут на пятьдесят метров! – выдвигает свой ультиматум главарь.
– Этого не будет, вы же знаете! – Аэрт непреклонен. – Отдайте девчонку!
Парень с серьгой подзывает своих поближе, и они несколько минут о чем-то шепчутся. Ты гляди-ка, боевики, а играют в тактиков.
– Хорошо, мы согласны обменять ее.
Что?! На кого это?
Этот вопрос интересует и кадета Ивеса.
– На кого?
– На тебя!
Да кто вообще так ведет переговоры? Это что за техника такая дурацкая? Конечно же, Аэрт не согласится и будет прав! Он координирует действия нашей группы, а я всего лишь переговорщик. Да это то же самое, что менять ферзя на пешку в любимой игре моего папеньки.
– Я согласен!
Что он делает?! Это всего лишь тренировка, меня не убьют и не покалечат, а этим обменом он обезглавит свою группу и обречет ее на поражение.
– Аэрт, это плохая идея, – кричу я. – Мне и здесь хорошо!
– Лучше замолчи, идиотка! – он злится на меня.
Обидно вообще-то. Ну ладно, пусть меняется, раз ему так хочется.
Боевик, державший мои руки за спиной, поднимает их кверху. Плечевые суставы больно выворачиваются, и я неожиданно для себя вскрикиваю. Он что – нарочно старается сделать мне больнее?
– Вот скотина! – морщусь от боли.
– Какая грубая, – он шепчет мне на ухо, почти касаясь губами моей мочки, и больно щиплет меня пониже спины.
Я застываю, брезгливо кривлюсь. Пытаюсь вывернуться и лягнуть этого мерзавца пяткой в колено. И у меня это даже получается, вот только мой слабый удар не доставляет здоровенному боевику никакого дискомфорта. Он лишь хохочет и прижимает меня к себе.
Фу! Тошнота подкатывает к горлу так резко, что я чуть не задыхаюсь.
– Ты что творишь, придурок?! Ты знаешь, кто я?
– Симпатичная мордашка с завышенным самомнением? – спрашивает он, черкнув жесткой щетиной по моей шее.
– Нет, я твоя большая проблема! – во мне все клокочет от ярости и бессилия: возможностей моего тела хватает на то, чтобы залезть ночью по отвесной стене, но совершенно недостаточно, чтобы вырваться из цепких пальцев обнаглевшего тупого верзилы.
– Ой, вряд ли, – парирует наглец. – Уже все знают, что ты совсем не прочь попрыгать по постелям нового тактика и вашего куратора. Почему бы тебе не посетить и мою комнату сегодня ночью?
Я сцепляю зубы, чтоб не выругаться. Как я и предполагала, мою репутацию губят нелепые слухи!
Пока я думаю, что делать, здоровяк, повинуясь жесту главаря, выводит меня на улицу. Солнце слепит меня так, что в первый момент я вообще ничего не способна видеть.
– Ну, так как? – звучит совсем близко так неожиданно, что я дергаюсь.
– А ты не боишься, что эти слухи окажутся правдой? – часто моргая, спрашиваю я. – Не страшно подкатывать к любовнице самого Хагана Ирэ?
– Не думаю, что ты так уж ему дорога, если он тебя засунул в передовую группу. Так что приходи, крошка, я не хуже.
– Отпустите ее, – слышу уверенный голос кадета Ивеса.
17
Я моментально нахожу взглядом обтянутую в черную форму стать Аэрта. Как же он прекрасен все-таки! Солнце запуталось в его черных волосах, золотые глаза сияют ярче, чем обычно, черные брови сдвинуты к переносице. Злится. И, конечно, есть на что.
– Твой любовничек? – лыбится боевик.
Отдергиваю плечо, не желая поддерживать беседу. Потом разберусь с этим уродом. Главарь позади нас хмыкает, щелкает пальцами, и я с довольно сильным ускорением, которое придала мне твердая рука, лечу на твердую землю. Приземляюсь на четвереньки, больно ударившись коленями и содрав ладони. Аэрт не пытается меня поднять, даже не глядит в мою сторону. На душе становится еще более тошно. Сволочи.
Аэрта берут под руки и ведут в покосившийся сарай, в котором только что сидела я. Как только все скрываются за трухлявыми дверями, ко мне подскакивает Лео, помогает подняться, осматривает, как маленькую и, взяв за запястье, уводит под тень деревьев.
– Лео…
– Ну что ж ты так, Мари, – покачает головой парень. – Ты ж нас подставила.
– Знаю, – я понуро опускаю голову, стараясь вытеснить из себя мерзкое давящее чувство.
– Но ты не переживай. Аэрт знал, что так будет, он все рассчитал, – чуть ли не с благоговейным восторгом сообщает Леонгард. – Сейчас он их усыпит.
– То есть, как усыпит? Он знал, что так будет?
– Да, – с гордостью кивает Лео, будто бы это он сам все придумал.
– А чего вы их не перебили, когда они меня вывели? – никак не могу сообразить я.
– Так потери же, – хмурится товарищ, явно припоминая слова самого Аэрта.
– Значит, он все так и планировал? А почему тогда он на меня злится? Я ж, выходит, сыграла именно так, как он хотел… – недоумеваю я.
– Но фактически ты же нас подставила, – пытается объяснить Лео сложные для нас обоих истины. – Просто Аэрт тебя переиграл.
От того, что кто-то так просто меня просчитал, не по себе. Но погрузиться в раздумья мне не дает звук скрипнувшей двери. С разных сторон из-за деревьев выскакивают Тиборд, Рот и Инди. Лео тянет меня в центр поляны, но мне и самой интересно, удалось ли.
Аэрт выбегает из сарая, глубоко и жадно хватая воздух. Использовал сонный газ из колбы и не дышал с момента ее открытия, чтобы не уснуть самому. Умен, однако. Ребята радуются и хлопают его по плечам, как победителя. Хотя почему «как»? Он и есть победитель.
Аэрт поднимает на меня глаза, сразу, как только ему удается восстановить дыхание. Его взгляд не предвещает ничего хорошего. Ожившее чувство вины заставляет меня вновь опустить глаза. Да что ж это со мной делается-то?!
Он ничего не говорит, разворачивается и скрывается в зарослях с таким видом, что меня снова начинает тошнить.
– Аэрт! – я бросаюсь за ним прежде, чем успеваю осмыслить свои действия. – Аэрт, подожди!
Но он не слушает, идет вперед все быстрее.
Куратора на выходе нет. Ивес не ждет его, взлетает по винтовой лестнице, словно не касаясь ступеней. Я гораздо медленнее, но в Ветровом коридоре у меня все-же получается его догнать. К сожалению.
– Аэрт, стой! – я хватаю его за рукав, силой поворачиваю к себе. – Давай поговорим!
Вокруг полно народу: кто-то из кадетов наблюдал за нашей тренировкой сверху, кто-то ждет, когда откроются двери спортивного зала. Меня никогда не останавливали зрители. К сожалению, не останавливают и сейчас.
– Аэрт…
Он вырывается из моей хватки так резко и зло, что я делаю шаг назад, пугаясь бушующего в его глазах хищного пламени. Его зрачки сужены, ноздри трепещут.
– Поговорим? Да, давай поговорим! – он делает шаг ко мне, и я отступаю. – Ты эгоистичная, беспринципная, наглая, самоуверенная выскочка. Но при этом ты почему-то считаешь, что заслуживаешь большего, чем такие же бесталанные выскочки, как ты. Чего ты добиваешься? Внимания? Моего или мастера Ирэ? Плевать. Я смотрю только на тех, в ком есть хоть немного чего-то, кроме смазливой мордочки и задницы. А ты даже этим похвастаться не можешь. Тогда откуда, скажи, эта высокомерность? Ни чести, ни разума и гордости тоже нет. Иначе ты бы не бравировала своей тупостью, а сидела бы, как мышь. Я подам прошение о твоем отстранении от практики. И хоть знаю, что его не удовлетворят, я буду делать это до тех пор, пока ты не осознаешь, где твое место!
Вокруг царит тишина. Как мерзко! Я смотрю в золотые глаза, а жестокие слова мечутся по черепной коробке, как ополоумевшие блохи. Сзади слышится смешок. Нужно ответить, нужно поставить его на место. А я совершенно ничего не могу сказать. Уйти, надо просто уйти. Скорее. Но ноги будто срослись с каменным полом.
Хоть бы не расплакаться! Хоть бы не здесь, не при всех.
– Чего ты ждешь? – склоняется надо мной Ивес. – Беги в свою милую комнатку и поплачь там, маленькая, глупая девочка.
Его шепот бьется в мой висок, и я не выдерживаю. Под всеобщими насмешливыми взглядами я медленно разворачиваюсь и направляюсь в другой конец коридора. Бегу в свою милую комнатку, чтобы поплакать там. Путь преграждает толпа, которая, похоже, счастлива тому, что я разбита. Я вижу улыбающиеся лица, взгляды, жадно следящие за моими наполняющимися влагой глазами, за дрожащими руками.
– Прочь! – голос не похож на мой, но меня пропускают.
Я дохожу до конца коридора, спускаюсь по лестнице, ведущей к жилым корпусам. Первый раз за все время своего обучения в Кадетском Корпусе имени мастера Шедоху мне хочется умереть. Теперь ничего не отличает Крепость от отчего дома.
Мне нужно передохнуть. Прислоняюсь к стене и пустым взглядом смотрю в стену напротив. Мимо проходят какие-то люди, но я совершенно не могу на них сосредоточиться. За что он так со мной? Никто, кроме отца и брата, не унижал меня, никому больше я такого не позволяла. Папенька сейчас сказал бы, что я слабохарактерная немощь, раз не могу за себя постоять.
Мысли о родителе напоминают о жутком кольце, болтающемся на запястье. Я дотрагиваюсь до него пальцами, словно сейчас это единственная стабильная вещь в моей жизни. Несмотря на то, что кольцо тесно прикасалось к коже, оно остается приятно холодным. Вот бы такими же холодными могли оставаться и мои мысли. Дальше я уже не задумываюсь. Порывисто сдергиваю с цепочки кольцо и натягиваю его на безымянный палец левой руки. Украшение сидит, как влитое. А что? Очень даже неплохо выглядит. Не знаю, как насчет защиты, но, может, хоть успокаивать будет.
Я оборачиваю кольцо вокруг пальца в одну сторону, потом в другую. Кажется, когда-то у мамы было похожее и она так же вертела его, когда нервничала. Давнее воспоминание мутным пятном всплывает в сознании и тут же растворяется. А вместо него приходит знакомый панический страх и ощущение ледяной руки на горле.
Темную фигуру все так же никто не видит, а я все так же не могу дышать. Чувствую камни спиной, пальцы на моей шее, горячие слезы в глазах. Силуэт наклоняется ко мне, как и в прошлые разы. Мне страшно. Сердце вылетело бы, если было на это способно. Но разве может мне быть больнее, чем сейчас? Или страшнее? Кажется, минуту назад я хотела умереть. Так почему бы и не от ледяной руки?
Я расслабляюсь и закрываю глаза за мгновение до того, как фигура дотрагивается до моего лица. Ледяная ладонь исчезает, а я жадно хватаю воздух. Легкий теплый ветерок касается моих открытых губ, скользит по шее, избавляя от неприятных ощущений.
Облегченно выдыхаю. Я справилась. Мне не страшно.
– Привет, дуреха, – вдруг раздается слева от меня хриплый мужской голос. – Я уж думал, не догадаешься кольцо надеть.
18
Я медленно оборачиваюсь. Никого.
Вот и все, дорогая. Безумие подкралось незаметно. Справилась она, как же! Мерзкий внутренний голос плюется злорадным ядом и мне чуточку обидно оттого, что я раздражаю даже собственное внутреннее я.
– Чего встала? – голос раздается прямо из пространства передо мной, однако его обладателя я не вижу. – Иди в комнату.
– Ну, все, крыша съехала, – уверенно говорю я себе, заставив нескольких проходящих мимо кадетов опасливо отойти от меня подальше.