скачать книгу бесплатно
Тогда я решила ограничиться маленьким оконцем в ней, припав к нему глазом.
Увиденные мощеная камнем улица и лошадиные какахи на ней послужили последней каплей. Я или на съемках исторического фильма в очень натуралистичных декорациях, или… даже не знаю, что тогда.
Галлюцинация? Зрительная и обонятельная галлюцинация.
Закрыв глаза, я досчитала до десяти, но мерзкий запах, отравляющий идиллическую картину, не пропал.
– Эй, есть кто-нибудь! Люди! – сложив руки рупором, крикнула во все горло.
Люди по ту сторону и правда были. Все как один облаченные в нелепые наряды. Наверное, и правда, фильм снимают. Массовку разодели вот…
Да только самой не верилось.
Ладно, главное не паниковать.
– Госпожа!
Сердце едва в пятки не рухнуло. А я в обморок. Но я крепкая. Не физически. Духовно. Меня женщинами в платье средневековых служанок не испугать. И, если что, у меня туфли для самообороны есть.
– Можно просто Лера, – как можно более дружелюбно улыбнулась я. – А не подскажите, где это мы?
Незнакомка одарила меня странным взглядом:
– Вы дома, госпожа, – взгляд ее упал на дверь, за моей спиной. – И через черный ход для прислуги вам тоже выбраться не удастся. Простите, госпожа, но прошу вас, не гневите отца. Позвольте проводить вас в покои.
Подождите. Это шоу розыгрышей, да? И я должна подыгрывать. Так? А камера где?
Последний вопрос я задала вслух. К тому моменту к нам присоединилась еще одна «служанка». В противовес первой, низкой и пухлой, – высокая и худая. Она мне и ответила:
– Камеры в подземелье, госпожа. Но неужели вы думаете, что отец запрет вас там?! – глаза ее стали большими, как пятирублевки. – Мы приготовили ванну, пойдемте, прошу вас. Час назад прибыл курьер с маслом аллорийской розы, который вы заказывали.
– А телефон у вас есть? – предприняла последнюю попытку.
Женщины переглянулись.
– Если госпожа пожелает, то мы найдем.
Отлично. Ну, тогда идемте в покои. Что бы это ни было.
Покои оказались самыми настоящими покоями, то есть огромной спальней. Будуаром. Розово-белым, будто зефирным. Кровать под балдахином, столик-трюмо, креслица с высокими спинками, пуфики, шкафчики, ажурные занавесочки.
Ну и ванна – огромная, расширяющаяся ваза в виде цветка. Они же не хотят, чтобы я разделась сейчас?
– И где телефон? – я пыталась держаться, хоть нервничала сильнее и сильнее.
Худая кивнула и вышла. Отлично.
– А Николая вы знаете? Брюнет, глаза карие, бледный и высокий? Ммм?
Служанка охнула и рукой прикрыла рот. Ага! Вот вы и попались!
– Хочу его видеть. Он ведь где-то здесь, да? И заканчивайте этот дурацкий розыгрыш, ну совсем не смешно.
– Госпожа Изабелла, – голос Толстушки дрожал. – В стенах дома запрещено называть это имя.
– Николая сюда приведите! – хотелось думать, что выгляжу я настроенной достаточно серьезно. – Я на вас всех заявление в полицию напишу. Так и знайте!
Ответом послужил испуганный ох. Всем известно, если боятся, значит, и правда вину чуют. Надо только дожать.
Дверь открылась, и в комнату… пардон, в покои вошла Худая и молодой мужчина с копной волнистых каштановых волос, прикрывающих уши. Одетый по местной моде: обтягивающие брюки, свободная рубашка и жилет нараспашку.
– Что происходит, Изабелла? – произнес с явным недовольством и губы скривил. – Опять истерика?
– Я – Лера. И завязывайте уже с этим спектаклем. Мне домой пора.
– Ты и так дома, дорогая сестренка.
А сарказма-то море. Брррр…
Да и сколько можно! То Изабелла, то вот сестренка.
– Вы здесь главный? – вперила взгляд в мужчину.
Симпатичный, гад. И глаза красивые. Линзы? Откуда же еще взяться такому чистому зеленому цвету.
– Сейчас я, – и улыбочка на губах.
– Телефон принесите. Иначе… – ну даже и не знаю, что будет иначе. Что я там могу? Заявление в полицию их, по всей видимости, не проняло. Глупо думать, что Судом по правам человека напугаю. Где Европа и где мы. Вот и гад понимает, что нечем-то мне ему пригрозить. Руки на широкой груди скрестил и лыбится. Ладно, если на мои права им начхать, то может, на свои еще нет.
И я сняла туфли. Устраивать истерики – не мой вариант. Никогда таким не страдала. А тут вдруг захотелось, аж до зуда. Ну, «хрустальной» туфелькой я в рыжего гада и запустила. И зажмурилась. Чего я творю-то, мамочки!
– Выпустите меня отсюда немедленно! – а голос у меня всегда такой был? Сначала я подумала, что это от переживаний он изменился. Но не может же поменяться настолько.. Или может?
– Ну, Изабелла…
– Никакая я не Изабелла! – и вторую туфлю запустила. Уже прицельно и глаза не закрывала.
Мужчина увернулся и разразился смехом:
– Странно, а ведешь себя в точности, как она! И выглядишь так же. Волосы рыжие, глаза зеленые, выражение лица стервозное.
Стервозное!? У меня-то? Так. Стоп. Чего он там до этого сказал? Рыжие и зеленые… Ну вот на этом он сейчас и погорит. И рванула из тугой прически – кто и зачем там кос наплел? – локон. Вылетела шпилька.
А вот прядка и правда оказалась рыжей.
– Вы что, меня покрасили?! – от моего вопля отступил даже мужик, а Худая и Толстушка аж к дверям шарахнулись. – Где тут у вас зеркало?!
И повернулась в указанном направлении. Точно – вот же трюмо. Совсем разволновалась и соображать перестала.
Из отражения на меня смотрела… не я.
– Какого…. Подняла руку, и двойник повторил движение. Затем моргнул вместе со мной. И нос потер.
Шок ледяной волной расползался по телу.
– К-к-кто это?
– Ты, конечно же.
– Это не могу быть я! Слышите! Это не я! – и махнула рукой в сторону зеркала. Горячая волна пробежала по пальцам, а потом оно взорвалось искрами осколков.
Ноги подкосились, и я опустилась на пол.
Глава 4. В которой выясняется, что попаданство карается смертью
Меня бил озноб. Я рыдала, размазывая слезы по лицу, и не могла успокоиться. Не хотела. Все происходящее вокруг воспринималось краем сознания. Вот мужчина прикрикнул на служанок. Он требовал, чтобы нас оставили вдвоем, а те слабо упирались, настаивая, что это запрещено этикетом. Закончилось все тем, что дверь с грохотом распахнулась – как с петель только не вылетела – и, подгоняемые ревом «Вон!», женщины опрометью бросились прочь.
Какое-то время ничего не происходило. Потом рыжий подошел и мягко опустился рядом. Я чувствовала его взгляд и только старательнее прятала лицо в ладонях. Тогда он сжал мое запястье и отвел руку, заглянул в глаза. Наши взгляды встретились, и показалось, что я ухнула в ядовитую зелень, как в трясину. И сошлась над головой тягучая ряска.
Миг. Еще. И еще – долгий, будто вечность.
Морок спал. Меня отпустили. Мужчина хмурился, и морщины залегли между бровей.
– Что происходит? – выдавила со всхлипом. – Я не Изабелла, клянусь. Это не мое… не мое тело.
– Возможно, и не она, – губы кривятся, не то в улыбке, не то в оскале. – А кто тогда?
– Лера Соколова. Студентка, второго курса. Живу в Вольске. Учусь там же.
– Так уж и студентка?
Кивок.
– Вольск? Хм, не припомню. Где это?
– Недалеко от Санкт–Петербурга.
– Конкретнее.
Он все смотрит, и под этим взглядом мне хочется провалиться сквозь землю. А еще треснуть ему по рыжей макушке. Вот прям хочется, и все. Аж ладонь зудит. Странно…
– Россия! Планета Земля! – выпалила раздосадовано. Чего он от меня хочет?:
Молчание. И спрашиваю только потому, что хочу прервать тягостную тишину:
– Что случилось с зеркалом? – знать об этом, на самом деле, не хочется. Слишком страшно. Хотела ты, Лера, сверхъестественную историю, вот и вляпалась в одну по самые ушки.
– Ты его взорвала. Магией.
Ответил так спокойно, даже очень. Будто это все в порядке вещей.
– Ее не существует… – лепечу, хотя уже понимаю, что существует. И еще как.
Тяжкий вздох и ругательство. Забористое. В смысле такие на заборах пишут не самые интеллектуально одаренные граждане. Поняла не все. Кто такой Охрум и при чем тут его лысый хвост понятия не имела, но чувствую, что досталось тому по самое не балуй.
– А как сюда… в это тело попала, помнишь?
Я рассказала. С самого начала. Про Николая собеседник особенно заинтересовался. А потом сидел, обхватив колени, и лицо его выражало высшую степень печали. Даже жалко стало, захотелось утешить. Не люблю, когда красивые мужчины грустят. Даже о своей беде забыла. Ненадолго. На секунду или две.
– Выходит… это не мой мир?
– Или ты просто слишком хорошая актриса, сестренка.
– Эм, в смысле сестренка. Мы родственники?
Он развел руками, признавая, что да, вот такая вот оказия. Самые что ни на есть. Кровные.
– Себастьян, – и руку протянул. – А ты – Изабелла.
А я только что его рассматривала! Любовалась даже. Бррррр…. Неправильно это, в свете вновь открывшихся обстоятельств. Почти инцест, вот!
А ведь и правда похож. Рыжий, рыжий, конопатый…. М-да. И что теперь делать? И можно ли мне домой попасть?
– Можно. Наверное, – поморщился. – Только я не знаю как. Не представляю даже, как Иза это провернула. По перемещениям я не специалист, не мой профиль.
– Я не могу тут оставаться! Мне домой надо! У меня там мама… – я вскочила на ноги, и тут же в подошву мне впился осколок.
Вскрикнула и снова села. Было больно, и кровь текла.
– Ты владеешь магией целительства, – испытующе глядел мне в глаза Себастьян. – Изабелла владела, но ты – теперь она, значит, и навыки ее должны передаться.
Не желаю я быть никакой Изабеллой! Захотелось банально разрыдаться. И что–нибудь разбить. Ну совсем не в моем духе. А не достался ли мне вместе с навыками и чужой характер?
Чужая шкурка равно чужие повадки. Вишенкой на многоярусном торте полного отстоя.
– Ты хочешь, чтобы я попробовала это залечить? – и на ранку ткнула.
Себастьян кивнул. И руки потер.
– А если хуже сделаю?
– Я подстрахую.
Верилось не очень. Но почему бы и нет. Болит же!
Поднесла ладонь к разрезу и…
– А что делать-то надо?
