Старомодная девушка

– Ты хорошо провела время, дорогая? – спросила она, глядя на лихорадочно пылающие щеки и горящие глаза Полли.

– Не хочу показаться грубой, но нет, совсем нет, – призналась Полли, – кое-что было великолепно, но от всего остального мне хотелось залезть под кресло. Публике нравилось, но мне показалось это просто неприличным. – Полли в запале стукнула по полу снятым ботинком, а Фанни рассмеялась и закружила по комнате, как мадемуазель Тереза из спектакля.

– Бабушка, Полли была просто шокирована! Глаза у нее стали как блюдца, она покраснела, как мой пояс, а один раз мне даже показалось, что она сейчас заплачет. Конечно, кое-что было странновато, но все в рамках приличия, иначе бы эту пьесу не ставили. Миссис Смит-Перкинс сказала, что это совершенно очаровательно и совсем как в милом Париже, а она жила за границей, так что знает, о чем говорит.

– А мне все равно! Я уверена, что этот спектакль не для девочек, иначе мне не было бы так стыдно! – упрямо сказала Полли, которую не убедила даже миссис Смит-Перкинс.

– Полагаю, милая, ты права. Но ты из провинции, и еще не поняла, что здесь скромность давно уже вышла из моды.

Поцеловав Полли на ночь, бабушка оставила ее наедине с кошмарными снами. Полли снилось, что она танцевала на огромной сцене в жокейском костюме, Том играл на большом барабане, а зрители с лицами папы и мамы печально смотрели на нее из зала. Лица у них были красные, как пояс Фанни, а глаза огромные, как блюдца.

Глава 2

Новые моды

– Я сегодня иду в школу, так что собирайся, – через день или два заявила Фанни, выходя из-за стола после позднего завтрака.

– Ты и так выглядишь очень хорошо, зачем тебе еще что-то с собой делать? – спросила Полли, следуя за ней в холл.

– Опять будет полчаса прихорашиваться и нацеплять всякие накладки, – засмеялся Том.

Его собственная подготовка к школе свелась к тому, что он надел кепку и стянул ремнем несколько книг, конструкция выглядела так, словно порой использовалась в качестве щита.

– А что такое накладки? – спросила Полли, когда Фанни второпях пробегала мимо, не удостоив ее ответом.

– Чужие волосы на макушке, где их быть не должно, – пояснил Том и убежал, насвистывая и всем видом демонстрируя безразличие к состоянию собственной шевелюры.

– Зачем так наряжаться в школу? – спросила Полли, глядя, как Фанни укладывает локоны и расправляет многочисленные ленточки и фестоны на платье.

– Так все девочки делают, и это правильно, потому что никогда не знаешь, кого можешь встретить. Я собираюсь прогуляться после уроков, поэтому хочу, чтобы ты надела свои лучшие шляпку и платье, – ответила Фанни, пытаясь приколоть к голове шляпку под углом, нарушающим все законы гравитации.

– Хорошо, если ты думаешь, что эта шляпка недостаточно красивая. Мне тоже больше нравится другая, потому что она с перышком, но эта теплее, поэтому я и надеваю ее.

Полли тоже побежала в свою комнату принарядиться. Она боялась, что подруга может стыдиться ее простого костюма.

– Тебе не холодно в тонких лайковых перчатках? – спросила она, когда они шли по заснеженной улице, а северный ветер дул им прямо в лицо.

– Ужасно холодно, но моя муфта такая огромная, не хочу ее носить. Мама запрещает ее ушивать, а вторая, горностаевая, парадная. – Фанни расстроенно потерла руки в тонкой коричневой лайке.

– Наверное, моя беличья муфта тоже слишком большая, но она теплая и уютная. Если хочешь, можешь погреть в ней руки, – Полли недовольно посмотрела на свои новые шерстяные перчатки, хотя раньше она находила их вполне элегантными.

– Может быть. Полли, ты только не стесняйся при девочках, пожалуйста. Я представлю тебя только двум или трем подругам. Не обращай внимания на старого месье и не читай, если не захочешь. В передней будет не больше дюжины человек. На тебя никто и внимания не обратит, у всех свои дела.

– Я не буду читать, просто посижу и посмотрю. Мне нравится наблюдать за людьми, здесь все так ново и странно.

Но все-таки Полли страшно застеснялась, когда ее провели в комнату, полную, как ей показалось, молодых леди. Они были очень нарядно одеты, все болтали друг с другом и как одна сразу же повернулись, чтобы изучить новенькую холодным взглядом, как будто сквозь лорнет. Приветливо кивали, когда Фанни представляла ее, говорили что-то вежливое и нашли ей место за столом, за которым все сидели в ожидании месье. Самые игривые старательно подражали модному греческому изгибу[2], кто-то писал записочки, почти все ели конфеты, и все двенадцать стрекотали как сороки. Полли тоже угостили карамельками, и она сидела, смотрела и слушала, чувствуя себя деревенской девчонкой среди этих элегантных молодых модниц.

– Девочки, вы знаете, что Кэрри уехала за границу? Было так много разговоров, ее отец не выдержал и увез всю семью. Правда, здорово? – спросила бойкая девица, которая только что появилась в дверях.

– Я тоже думаю, что им лучше было уехать. Моя мама говорит, что, если бы я ходила в ту школу, она забрала бы меня сразу, – ответила другая девочка с важным видом.

– Кэрри сбежала с учителем музыки, итальянцем, и это попало в газеты и наделало много шума, – объяснила первая девушка озадаченной Полли.

– Какой ужас! – воскликнула та.

– А по-моему, это весело. Ей исполнилось всего шестнадцать, он был страшно хорош собой, у нее было много денег, и все говорили об этом. Когда она куда-нибудь приходила, то все смотрели на нее, и ей это нравилось. Но ее папаша – старый зануда, поэтому он услал бедняжку подальше. Очень жаль, она интереснее всех, кого я знаю.

Полли нечего было ответить резвой мисс Белл, но Фанни заметила:

– Мне нравится читать о таком в книгах, но когда это происходит где-то рядом, то приносит одни неудобства, потому что жить становится труднее. Слышали бы вы моего papa! Он угрожал, что меня в школу будет провожать горничная, как делается в Нью-Йорке, и следить за мной. Представляете?

– Это потому, что Кэрри подделывала записки от мамы и гуляла со своим Орестом, пока все думали, что она в школе. Какая она хитрая, правда? – воскликнула Белл, как будто восхищаясь этой проделкой.

– Мне кажется, порой всем надо немного повеселиться, и нет нужды поднимать шум, если кто-то поступает, как Кэрри. Мальчики постоянно делают то, что им нравится, и я не понимаю, почему девочек принято держать в строгости. Я бы посмотрела, кого ко мне бы приставили! – добавила бойкая молодая леди.

– Для этого нужен полицейский, Трис, или маленький человечек в цилиндре, – лукаво сказала Фанни, что вызвало всеобщий смех и заставило Беатрис кокетливо покачать головой.

– Ты читала «Невесту призрака»? Так интересно! В библиотеке за ней очередь, но некоторым больше нравится «Кукольный дом». А тебе? – спросила бледная девушка у Полли, когда наступило короткое затишье.

– Я не читала ни того ни другого.

– Обязательно прочитай! Я обожаю книги вроде «Гая Ливингстона»[3] и еще Йейтса[4]. Ну и мою любимую Уиду[5], хотя у нее такие длинные книги, что я очень устаю их читать!

– После приезда сюда я прочитала только один роман Мюльбах[6]. Я их люблю, потому что они исторические, – ответила Полли, радуясь, что наконец-то может поддержать диалог.

– Это, конечно, познавательно, но я люблю остросюжетные романы, а ты нет?

Полли не пришлось признаваться, что она никогда не читала ничего подобного, поскольку в класс вошел месье, седовласый старый француз, смиренно принимавший все тяготы работы с классом хихикающих школьниц. Юные леди протараторили заданное, написали упражнение и немного почитали из французской истории. Похоже, она не произвела на них большого впечатления, хотя месье сказал, что готов отвечать на все вопросы. Когда же он сам спросил, какой знаменитый француз принимал участие в нашей славной революции, Полли пришлось покраснеть за свою подругу, которая назвала поэта Ламартина вместо маркиза Ла Файета[7].

Урок вскоре закончился. Затем у Фанни было занятие музыкой в другом классе, Полли смотрела и слушала ее, и наконец началась перемена. Девочки помладше гуляли по двору под руку и жевали хлеб с маслом, кто-то остался в классной комнате, чтобы почитать или посплетничать, а Белль, Трис и Фанни отправились обедать в модное кафе-мороженое неподалеку. Полли покорно последовала за ними, не смея заикнуться об имбирном печенье, которое бабушка сунула ей в карман на обед. Так что простое вкусное лакомство осталось нетронутым, пока Полли пыталась удовлетворить свой здоровый аппетит порцией мороженого и тремя миндальными макарунами.

Девочки, казалось, были в прекрасном расположении духа, особенно после того, как к ним присоединился невысокий джентльмен с таким юным лицом, что, если бы не бобровый цилиндр, Полли назвала бы его мальчиком. Спровадив своих неудачливых подруг обратно в школу, Фанни отправилась на прогулку с этим эффектным юношей. Они медленно шли по самым модным и многолюдным улицам, а Полли тащилась сзади, разглядывая витрины. Наконец Фанни, помнившая о хороших манерах даже на свидании, отвела ее в картинную галерею и предложила полюбоваться искусством, пока они немножко поболтают. Покорная Полли обошла зал несколько раз, разглядывая картины с интересом знатока и стараясь не слушать воркотню парочки, устроившейся на круглом диване. Она никак не могла понять, почему Фанни с таким вниманием слушает рассказ об уроке немецкого и почему она так торжественно обещает обязательно быть на концерте сегодня.

Фанни наконец встала, заметив упрек на усталом лице Полли, поспешно простилась с маленьким джентльменом и направилась к дому. Сунув руку в муфту Полли, она доверительно сообщила:

– Дорогая, ты только не говори дома про Фрэнка Мура, а то папа оторвет мне голову. Он мне ни капельки не нравится, а сам он влюблен в Трис, только вот они поссорились, и он хочет ее позлить, немного пофлиртовав со мной. Я его хорошенько отругала, и он пообещал с ней помириться. Мы все ходим на концерты и весело проводим время, Белль и Трисс должны быть там сегодня, так что просто держи язык за зубами, и все будет в порядке.

– Я не уверена… – начала Полли, которая, не привыкла к секретам и знала, что ей будет непросто сохранить даже самую маленькую тайну.

– Не волнуйся, малышка. Это нас совсем не касается, так что мы просто послушаем музыку. А если кто-то захочет пофлиртовать, это не наша вина, – нетерпеливо сказала Фанни.

– Нет, конечно, но, если твоему отцу не нравится, что ты туда ходишь, то зачем ты это делаешь?

– Но я же говорю маме, а она не против. Просто папа поднимает очень много шума из-за ерунды, а бабушка вообще следит за каждым моим шагом. Ну так ты не будешь болтать?

– Не буду. Я никогда не сплетничаю. – Полли сдержала свое слово, уверенная, что Фанни вовсе не обманывает отца, ведь она говорит обо всем матери.

– С кем ты пойдешь? – спросила миссис Шоу, когда Фанни в три часа сказала, что сегодня будет концерт.

– Только с Полли. Она любит музыку, а на прошлой неделе была такая гроза, что мы не могли пойти.

Когда они вышли из дома, Фанни сказала:

– Ну а если мы случайно кого-то и встретим по пути, то уже ничего не поделаешь?

– Можно сказать, чтобы не ходили с нами.

– Это будет некрасиво. Боже мой! Это же – Гас, брат Белль! Он всегда ходит на эти концерты! Моя прическа в порядке? А шляпка?

Прежде чем Полли успела ответить, мистер Гас непринужденно присоединился к их компании. Вскоре Полли заметила, что опять бредет сзади, чувствуя, что все далеко не в порядке, и не зная, как это исправить. Она очень любила музыку и наивно полагала, что на концерты ходят, чтобы ее слушать, но молодые люди вокруг нее предпочитали болтать. Белль и Трисс явились при полном параде, и в перерывах между музыкальными произведениями господа Фрэнк и Гас, а также несколько других блестящих джентльменов, потчевали молодых леди студенческими сплетнями и новостями, которые, очевидно, считались очень интересными. Полли смотрела на этих благородных господ с благоговением, и они даже готовы были признать ее существование, но сочли тихой маленькой девочкой и, заметив, что она не готова была поддерживать светскую беседу, вежливо проигнорировали хорошенького ребенка, посвятив себя молодым леди. К счастью для Полли, она совсем о них не думала, наслаждаясь музыкой, которую чувствовала сердцем, а не разумом. Она сидела с таким счастливым видом, что истинные любители музыки наблюдали за ней с улыбкой.

Когда они вышли, уже стемнело, и Полли с радостью увидела, что их ждет экипаж. Надо заметить, что ей очень не понравилось быть третьей лишней.

– Хорошо, что молодых людей больше нет. Они ужасно мешали мне слушать музыку своими разговорами, – сказала Полли по дороге.

– Кто тебе больше всех понравился? – спросила Фанни, будто не слыша слов подруги.

– Некрасивый, который больше молчал. Он поднял мою муфту, когда она упала, и следил за мной в толпе, остальные даже не обращали на меня внимания.

– Они просто сочли тебя маленькой девочкой.

– Мама говорит, что настоящий джентльмен вежлив с маленькой девочкой так же, как и с дамой. Мистер Сидней был добр ко мне, поэтому пришелся мне по душе.

– Какая ты умная малышка, Полли. Я и не думала, что ты размышляешь о таких вещах. – Фанни начала понимать, что даже в маленькой девочке может быть много женской мудрости.

– Я в основном встречала хорошо воспитанных людей, хотя и живу в провинции, – довольно резко ответила Полли, которой вовсе не нравилась снисходительность подруги.

– Бабушка говорит, что твоя мать – идеальная леди, и ты такая же. Не злись на этих бедных парней, и я прослежу, чтобы в следующий раз они вели себя лучше. Том вот совсем невоспитанный, но ты же на него не сердишься, – рассмеялась Фанни.

– Он мальчик, и ведет себя как мальчик. Мне проще ладить с ним, чем с этими… господами.

Фанни собиралась отчитать Полли за непочтительный тон, но тут обе вздрогнули от приглушенного «Ку-ка-ре-ку!» из-под противоположного сиденья.

– Это Том! – закричала Фанни.

Неисправимый мальчишка, красный и задыхающийся от едва сдерживаемого смеха, вылез и оглядел девушек. Он был очень доволен своей выходкой и словно ждал поздравлений.

– Ты слышал, о чем мы говорили? – забеспокоилась Фанни.

– Каждое слово! – ликовал Том.

– Вот мерзкая жаба! Теперь ты, конечно, расскажешь все папе.

– Может, расскажу, а может, и нет! Как бедняжка Полли подпрыгнула, когда я закукарекал! Прямо завизжала и поджала ноги!

– Значит, ты слышал, как мы хвалили твое поведение? – лукаво спросила Полли.

– Да, и оно тебе, судя по всему, понравились, так что на тебя я не буду ябедничать, – успокоил ее Том.

– А мы ничего такого и не делали.

– Правда? И что же старик скажет, когда узнает, что вы гуляли с этими денди? Я вас видел!

– Какой еще старик? – Полли сделала вид, что не понимает.

– Не придирайся к словам, ты же не бабушка! Ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду.

– Том, давай договоримся, – предложила Фанни, – я не виновата в том, что Гас и Фрэнк были на концерте и заговорили со мной. Я вела себя прилично, и papa не на что злиться. Я вела себя гораздо лучше других девочек, правда, Полли?

– Договоримся? – Том почуял наживу.

– Если ты не станешь поднимать шума из-за того, что не должен был слышать… это так низко с твоей стороны, подслушивать! Тебе должно быть стыдно. Так вот, я уговорю папу купить тебе велосипед. Не скажу ни слова, когда мама и бабушка будут причитать, что это слишком опасно.

– Точно уговоришь? – Том принялся тщательно обдумывать предложение.

– И Полли мне поможет.

– Я не хочу в этом участвовать, но промолчу и ничего не испорчу.

– Почему не хочешь? – спросил Том с любопытством.

– Потому что это похоже на вранье.

– Почему papa так строг? – разозлилась Фанни.

– После того как я услышала о Кэрри, меня это не удивляет. Почему бы тебе не рассказать ему все и не делать того, что ему не нравится? – возразила Полли.

– А ты что, прямо все рассказываешь папе и маме?

– Да, и это избавляет меня от многих забот.

– И ты их совсем не боишься?

– Конечно, нет. Иногда трудно бывает сказать, но так приятно, когда все заканчивается.

– Сделай так же! – посоветовал Том.

– Боже мой! Что за суета на пустом месте. – Фанни чуть не расплакалась от досады.

– Вовсе не на пустом. Ты же знаешь, что тебе запрещено проводить время с этими щеголями, и от этого все проблемы сейчас. Я не буду с тобой договариваться, а все расскажу. – Тома охватил внезапный приступ честности.

– А если я пообещаю никогда-никогда больше этого не делать? – кротко спросила Фанни, потому что когда Томас брал дело в свои руки, сестра обычно прислушивалась.

– Я подумаю об этом. Если ты будешь вести себя хорошо, может быть, я вообще этого не сделаю. Я могу уследить за тобой лучше, чем папа, так что, если еще раз так поступишь, пеняй на себя. – Том не смог отказать себе в удовольствии помучить сестру.

– Она и правда больше не будет. Не мучай ее, и она будет добра к тебе, если ты сам попадешь в переделку, – ответила Полли, обнимая Фанни.

– Со мной никогда такого не будет. И я бы никогда не попросил девчонку о помощи.

– Почему? Я бы сразу тебя попросила, если бы попала в беду, – сказала Полли доверительно.

– Правда? Ну, тебе бы я точно помог, не будь я Том Шоу! Осторожно, Полли, не поскользнись. – С неожиданной галантностью мистер Томас помог девочкам выйти из экипажа.

Дружеская поддержка Полли очень была приятна ему, Том почувствовал, что хоть кто-то его ценит, и это сильно улучшило его поведение, ставшего грубым и воинственным из-за постоянного пренебрежения.

После чая Фанни предложила, чтобы Полли показала ей, как делаются конфеты из патоки, поскольку у кухарки был выходной, и это означало, что кухня свободна. Надеясь умилостивить своего мучителя, Фанни пригласила Тома присоединиться к конфетному пиру, а Полли попросила, чтобы Мод тоже могла посмотреть на их работу. Все четверо спустились на большую кухню, вооружились фартуками, молотками, ложками и кастрюлями, и Полли взяла на себя командование войсками. Тома поставили колоть орехи, а Мод вынимать ядрышки, поскольку конфеты должны были получиться «первоклассными». Фанни смотрела на Полли, которая стояла над котелком с кипящей патокой, пока ее лицо не стало цвета пиона.

– Клади орехи, – сказала она наконец, и Том вывалил содержимое тарелки в пенистый сироп. Остальные с интересом наблюдали за таинственным приготовлением всеми любимого лакомства.

– Я вылью его в смазанную маслом форму, он остынет, и можно будет есть, – говорила Полли, поясняя свои действия.

– Там же сколлупки! – воскликнула Мод, заглядывая в кастрюльку.

– Черт! Я, наверное, по ошибке их туда бросил, а ядра съел! – Том едва скрывал ликование, пока девочки с отчаянием смотрели на испорченное варево.

– Ты сделал это нарочно, ужасный мальчишка! Больше никогда тебя никуда не позову! – яростно кричала Фанни, пытаясь поймать и как следует потрясти его, пока он уворачивался и хихикал от восторга.

Мод рыдала об утраченных конфетах, Полли тыкала ложкой в испорченный сироп, но ее быстро отвлекла драка в углу – Фанни, забыв о том, что ей уже шестнадцать и она леди, надрала Тому уши, а возмущенный Том, не стерпев оскорбления, силой усадил ее в угольный ящик, придерживая одной рукой, а другой давал сдачи. Оба были очень злы, награждали друг друга всеми возможными оскорблениями и представляли собой самое отвратительное зрелище.

Полли была совсем не образцовой девочкой, и ей тоже случалось сорваться, как и всем нам, но она никогда не дралась, не орала и не ссорилась со своими братьями и сестрами таким ужасным образом. Вид элегантной подруги в подобной ситуации ее очень удивил.

– Ей же больно, Том! Отпусти его, Фанни! Да наплевать на конфеты, сделаем еще! – кричала Полли, пытаясь разнять их, и выглядела при этом такой расстроенной, что они замерли, пристыженные, и через минуту уже пожалели, что она увидела их ужасную ссору.

– Я никому не позволю себя бить! Так что, Фан, оставь меня в покое, – мрачно сказал Том и тут же добавил совсем другим тоном: – Полли, я же просто пошутил. Ты нагрей еще патоки, и я наколю тебе орехов. Хорошо?

– Мне очень жарко, и я не люблю выбрасывать продукты, но я попробую еще раз, если хочешь, – ответила Полли с терпеливым вздохом. Руки у нее устали, а лицо горело.

– А ты убилайся! – заявила брату Мод, потрясая липкой ложкой.

– Замолчи, плакса. Я останусь и помогу, да, Полли?

– Медвежата любят сладкое, так что ты, наверное, очень хочешь конфет? Где патока? Мы извели всю, что была в кувшине, – добродушно сказала Полли, снова приступая к делу.

– В погребе, я принесу. – Взяв лампу и кувшин, Том спустился, намереваясь отныне вести себя как святой.

Как только свет исчез из виду, Фанни заперла дверь на задвижку и злобно сказала:

– Все, больше никаких шуточек. Пусть стучится и кричит, это ему только на пользу пойдет. Когда сделаем конфеты, выпустим его.

– Но мы же не можем делать конфеты без патоки, – сказала Полли, надеясь, что это решит неудобный вопрос.

– Да ее и в кладовой полно. Нет, нельзя его выпускать. Он должен осознать, что мальчишки не смеют так себя вести с девушками. Делай конфеты и не думай о нем, а не то я пойду и расскажу все папе, и Том получит хорошую взбучку.

Полли сочла это несправедливым, но Мод требовала свои конфеты, и, поняв, что Фанни так просто не успокоить, Полли занялась стряпней. Наконец орехи были благополучно отправлены в кастрюлю, и форму отнесли остывать на улицу. Заключенный немного поколотил в дверь, выкрикнул несколько угроз, в том числе сжечь дом, выпить все вино и разбить банки с джемом, а затем стало так тихо, что девочки и вовсе забыли о нем в пылу работы.

– Он сам не выберется, и как только мы порежем конфеты, отопрем дверь и убежим. Принеси красивую тарелку, – сказала Фан, когда Полли предложила поделиться с Томом, чтобы он не ворвался в кухню и не утащил все конфеты.

Когда они вернулись с блюдом, на котором хотели разложить угощение, и открыли заднюю дверь, то обнаружили, что форма и конфеты таинственным образом исчезли! Только представьте себе их смятение!

Тщательные поиски разрушили все их надежды. Вероятно, в этот вечер сама судьба решила, оставить их без конфет.

– Может, горячая форма растопила снег и утонула? – предположила Фанни, зарываясь в сугроб.

– Думаю, конфеты уклали сталые кошки, – сказала Мод, которая даже не заревела, вопреки обыкновению.

– Ворота не заперты. Наверное, их взял какой-нибудь нищий. Надеюсь, это пойдет ему на пользу, – добавила Полли.

– Если бы Том мог выбраться, я бы подумала, что это он стащил. Но он же не крыса, чтобы выбраться через окошко погреба, – безутешно вздыхая, сказала Фанни, начиная думать, что эта двойная потеря – наказание за ее обман.

– Давайте выпустим Тома и все ему расскажем, – предложила Полли.

– Он начнет орать. Лучше откроем дверь и ляжем спать, пусть вылезает, когда ему заблагорассудится. Гадкий мальчишка! Если бы он не донимал нас, мы бы отлично провели время.

Отперев погреб, девушки объявили невидимому пленнику, что он свободен, и ушли очень расстроенные. На лестнице они вдруг остановились, как будто увидели привидение. Через перила перевесился Том, хмурый, но торжествующий, с конфетой в каждой руке.

– Хотите попробовать? – спросил он.

– Как же он выбрался?! – воскликнула Фанни, которая от удивления чуть с лестницы не свалилась.

– Люк для угля! – ответил призрачный голос из мрака наверху.

– Господи. Он открыл крышку, вылез на улицу, украл конфеты и через окно в сарае забрался в дом, пока мы его искали.

– Наши конфеты украли кошки! – передразнил их Том.

И тут Полли села на ступеньку и принялась хохотать.

– Оставь Мод кусочек, пожалуйста. Мы с Фан даже думать о них не можем. А тебя затошнит, если ты все съешь, – крикнула Полли, немного придя в себя.

– Моди, иди в постель и не забудь заглянуть под подушку перед сном, – ответствовал им оракул. Исполнив ликующее соло на кастрюле, Том захлопнул дверь своей комнаты.

Девочки легли в постель. Мод спокойно дремала, обнимая липкий сверток, найденный там, где нечасто найдешь конфеты из патоки. Полли очень устала и вскоре заснула, а Фанни лежала без сна дольше обычного, думая о своих бедах. У нее болела голова, а досада, которая всегда следует за приступом гнева, не давала ей спокойно уснуть. А розовое личико на соседней подушке под маленьким ночным чепцом было таким умиротворенным…

Свет был выключен, но Фанни увидела, как фигура в сером халате прокралась мимо двери и вскоре вернулась.

– Кто там? – воскликнула она так громко, что Полли проснулась.

– Это я, дорогая, – мягко ответила бабушка, – у бедняги Тома ужасно разболелись зубы, и я спустилась поискать для него лекарство. Он просил меня не говорить тебе, но я не могу найти бутылку и не хочу беспокоить маму.