На дне Марианской впадины

Дверь за спиной Лизы закрылась, и её взгляд тут же оказался прикован к фигуре, стоящей у окна.

– Мы привели её, – подал голос один из полицейских, на что его начальник обернулся и стал испытывающе разглядывать Лизу.

– День добрый, уважаемая, меня зовут Ровинский Роман Геннадьевич, я следователь по этому делу и я хотел бы задать вам парочку вопросов, если не возражаете, – поздоровался высокий мужчина средних лет, делая шаг навстречу. Кривой шрам поднимался от уголка его глаза и доходил до виска, где начинались коротко стриженные тёмные волосы.

– Не возражаю, – пожала плечами Лиза. – А что-то случилось?

– Случилось. Пропала ваша ученица – Морозова Анастасия. Когда вы видели её в последний раз?

Лиза стояла с широко раскрытыми глазами и неловко хлопала ртом, пытаясь ухватить побольше воздуха. В её голове просто не укладывалось, что Настя – эта веселая девченка, которую она видела в школе чуть ли не каждый день, могла пропасть. Исчезнуть, да так, что за ней помчалась полиция. «Боже, надеюсь с ней всё в порядке», – заторможено думала она.

– Лизавета, вы собираетесь отвечать? – мягко вернул её в реальность следователь. – Может, вам нужно подышать воздухом или выпить стакан воды?

– Да, – выдохнула учительница, – воды, если можно.

Ровинский щелкнул пальцами одному из напарников, и спустя десяток секунд стаканчик с водой уже был в её руках.

– Последний раз, – начала Лиза после нескольких глотков, – последний раз я видела Настю уходящей из моего класса после урока.

– Не могли бы вы поточнее?

– Да, да, конечно. Минувшая суббота, примерно два десять. Потом она ушла на другие уроки, но лично я с ней не сталкивалась.

Ровинский скептически хмыкнул, переглянувшись с напарником. Лиза почувствовала себя неуютно и нервно сглотнула, будто она действительно в чем-то виновата, и теперь боится, что кто-то может догадаться. Ей бы сейчас не помешала поддержка. Очень хотелось спрятаться за крепкое мужское плечо Лёши. Или… Коли?

– А вы располагаете ещё какой-то информацией о её передвижениях в тот день?

– Да, вроде бы, – нахмурилась девушка, – тем вечером была какая-то большая вечеринка. Детали про нее я не знаю, но многие ребята из школы там были, – на секунду девушка прикусила язык, испугавшись, что сболтнула лишнего. Ведь ту гулянку явно безалкогольной не назовешь, а наличие на ней не одного десятка несовершеннолетних погоды не делала. Но, решив, что про это мероприятие госорганы в любом случае узнают, всё же поспешила закончить, – Настя тоже должна была там быть. Но была ли в итоге, понятия не имею.

Полицейские закивали, что-то записывая.

– И что же вы делали в тот вечер, Елизавета Александровна? – спросил Роман.

– Была дома. Сначала занималась своими делами, потом пошла спать.

– И никуда не выезжали или не выходили из квартиры до утра?

– Нет, никуда. Вышла только в обед следующего дня, – недоуменно протянула Лиза, не понимая, к чему ведёт этот разговор.

– Интересно у нас получается, – хмыкнул Ровинский, вышагивая по кабинету.

– Что интересно?

– Есть ли кто-то, кто мог пользоваться вашей машиной? – продолжил следователь, не обращая внимания на возникший вопрос.

– Нет, она всю ночь стояла на парковке во дворе. Со мной живет только подопечный, но у него нет прав, да и не мог он брать мою машину. Он вернулся на такси.

– То есть вы утверждаете, что ни вы, ни ваша машина, не покидали пределы дома в ночь с субботы на воскресенье?

– Верно, – нахмурилась Лиза, поправляя прядь. Ей очень не нравилось, какой оборот принимал этот разговор.

– Хорошо, тогда пройдемте на школьную стоянку, покажете мне ваш автомобиль.

Лиза молча кивнула и поплелась за мужчинами. В коридоре её заметили ученики, у которых сейчас должен был быть с ней урок, и стали вопросительно заглядывать ей в глаза, не решаясь сказать что-то вслух. Среди них был и Коля. Мальчишка, чуть ссутулившись, подпирал собой стенку, исподлобья рассматривая процессию, и до крови закусывая губу заостренными клыками.

Коля поднял глаза, и тогда Лиза смогла перехватить его взгляд. Взгляд самого близкого человека в этой школе. А, может, и не только в школе. Забавно, что какой-то малознакомый мальчишка оказался роднее всех людей, с которыми Лиза знакома не первый год. Она видела, что тот нервничал, заламывая длинные, увешанные кольцами пальцы, и безумно хотела его успокоить. Но изумрудные глаза были пусты и спокойны, что абсолютно не вязалось с напряженным телом. В них не было испуга или немого вопроса. Они не нуждались в поддержке.

«А вот теперь только не ошибись, Иса. Я не хочу разочаровываться, я уже не вывожу».

***

Процессия подошла к парковке.

– Это ваша? – кивнул Ровинский в сторону одной из машин.

– Моя.

– Откройте.

Лиза поспешила достать ключи, и уже было собиралась открыть, как вдруг замерла.

– А с чего вдруг? У вас есть какое-то письменное распоряжение на досмотр моей машины?

– Да, у нас есть ориентировка на автомобиль, похожий на ваш. Конкретно ваш, я бы сказал, совпадения по номерам, цвету, марке. Мне продолжить?

Лиза выдохнула сквозь сжатые зубы и послушно открыла машину. Нервы потихоньку начинали сдавать. Следователь позвал понятых: какого-то прохожего и школьного сторожа. На душе отчетливо ощущалось дурное предчувствие. По просьбе полицейских, она любезно показала им весь салон и бардачки и молча стояла, ожидая, пока те вдоволь пороются в её вещах и подвигают спинки кресел.

– А теперь откройте багажник.

– Как пожелаете, – огрызнулась обычно спокойная девушка, но сейчас отчаянно желающая покончить со всей этой клоунадой и вернуться к урокам.

Полицейский придирчиво осмотрел полупустой багажник: сваленные в небольшую коробку инструменты, тряпка и лежащая рядом аптечка удивления не вызывали. Поковырявшись в них, и ничего не найдя, Ровинский хотел было уже махнуть рукой, как его внимание привлёк тоненький волосок, застрявший в щели у самого края стенки. Полицейский вытащил прозрачный пакетик и с помощью пинцета поместил туда волосок.

– И часто вы возите девушек в багажнике, гражданка Исаева?

– Что?

– Только не говорите, что волос сам туда залетел или что он ваш – авторитетно заявил полицейский, поправляя тёмные очки. – Вы задерживаетесь по подозрению в похищении. Ваш автомобиль будет изъят для проведения экспертизы.

Лиза растерянно смотрела по сторонам, пока её руки заводили за спину. Она ничего не понимала. Она шла сюда, чтобы просто доказать свою невиновность, а теперь её собираются посадить в полицейскую машину и увести в участок. Всё произошло слишком быстро, она даже не успел ничего осознать.

– Н-но, – Лиза начала лихорадочно соображать, пытаясь собрать мысли в кучу, – вы не можете меня забрать. У меня несовершеннолетний ребенок под опекой, он останется один!

– Да, мы с ним тоже общались, – Ровинский почесал нос, соображая. – А других родственников у вас нет?

– Нет, я одна.

– И как вам вообще ребёнка то доверили?

Это явно был риторический вопрос, но Лиза поспешила ответить.

– Я весьма ответственна, имею стабильную работу, нет вредных привычек, и по призванию учитель, поэтому знаю, как обращаться с детьми! У меня не один ребенок уже был, я на хорошем счету у органов опеки, – Лиза говорила отчаянно и от всего сердца, заглядывая своими синими глазами в глаза следователя, сквозь тёмные стекла его очков.

Ровинский чуть смягчился. Девушка волновалась за подопечного мальчишку искренне и самоотверженно.

– Мы позвоним в органы опеки и сообщим им, что вас задержали. Дальше по обстоятельствам. Что бы вы ни сделали, мальчик не пропадёт.

С этими словами учительницу загрузили в полицейский автомобиль. Бросив последний взгляд через стекло, Лиза увидел стайку детей, выглядывающий из окон школы. Глаза тут же стали лихорадочно бегать по этажам, пока не заметили его. Коля стоял совсем рядом, прижимаясь к стеклу раскрытой ладонью. Лиза повторила его жест.

«Всё будет хорошо, Грачик. Я не дам тебя в обиду».

***

Лёша бросил все дела. Он почувствовал на себе липкий холодный пот, когда ему позвонили из полиции. Заламывал дрожащие пальцы, молча выслушивая размеренную речь следователя. Мысли путались в панике, и ему казалось, что он ускользает от реальности и вообще не перестаёт понимать происходящее. В чувство его привел только спокойный голос Лизы, доносящийся из телефонной трубки.

– Лёш, ты меня слышишь? Ты понял, что я сказала?

– Да, – судорожно выдохнул парень, растирая лоб, – да, я понял.

– Езжай к Коле. Я не хочу, чтобы он пострадал, мальчишке и так досталось.

– Да, Ис, уже еду. Держись там, мы обязательно уладим это недоразумение. И тогда всё будет хорошо.

В трубке послышались гудки. Леша обессиленно привалился к стене. Произошло что-то страшное и Лизу, его милую покладистого Лизу, которая всегда его выручала, задержали. Это просто не может быть правдой. Парень вздохнул, стараясь взять себя в руки. Ради Лизы он должен постараться, как она старалась ради него.

***

Струи дождя громко стучали, каплями разбиваясь о крышу машины. Небо было мрачное, тяжелое и серое, как и чувства, отравляющие изнутри. Лёша сидел в машине, напряженно глядя на двери школы, вцепившись в руль побелевшими пальцами с обгрызанными ногтями.

Наконец уроки закончились, двери распахнулись, и на крылечко стали выходить уставшие от занятий школьники. Среди них показалась одинокая сгорбленная фигурка, с натянутым, чуть ли не до носа, черным капюшоном толстовки. Она повертела головой по сторонам, и, не заметив машины Лизы, упрямо двинулась под поток дождя.

Лёша несколько раз нажал на руль, сигналя. Фигурка дернула головой на звук, и побежала в его сторону. Через десяток секунд дверь машины открылась, и на переднее сиденье ввалился насквозь промокший Грачёв.

– Почему я даже не удивлен, что ты не брал зонт? – вместо приветствия спросил парень с теплой улыбкой.

– Потому что ты хорошо меня знаешь, – вернул мальчишка, стягивая капюшон и окропляя салон водой.

Лёша завел машину, и какое-то время они ехали молча, разбавляя повисшую тишину радиоволной. Коля разглядывал профиль Лёши, и когда он в, казалось бы уже сотый раз закусил губу, не выдержал:

– Что там с Исой? – тихо спросил он.

– Её подозревают в чём-то. Мне объясняли, но я даже слов не разобрал, я так за неё боюсь, Коль, – проговорил парень, не отрывая взгляда от дороги. – Она же для меня не просто один из опекунов, с которым я работаю – она моя подруга. Мы же как не разлей вода были, а тут такое.

– Её подозревают в том, что она похитила мою одноклассницу. А может и убила, кто знает, – ровным голосом оповестил Коля.

Лёша закашлялся, расширив глаза от ужаса. Коля крутил кольца на пальцах.

– Откуда ты знаешь?

– Нас опрашивали в школе. И тебя теперь, наверное, тоже будут, – мальчишка немного помолчал, а потом добавил, криво улыбнувшись. – Ты представь, если она правда это сделала. Тогда и к твоей компетенции будут вопросы.

– Не наговаривай. Ты правда думаешь, что она могла это сделать?

– Это ты мне скажи. Я знаком с ней всего ничего, а ты у нас тут всех знаешь.

– Нет. Она этого не делала. Понимаешь, я знаю Ису. Она просто не могла. Она не способна на такое.

Коля глухо хмыкнул.

– Надеюсь, что ты прав, я не хотел бы попадать в очередную приемную семью. Но знаешь… Люди же способны на разные поступки. Даже те люди, в которых мы свято верим. Особенно они. Не важно, обстоятельства толкают их на это или их собственный разум.

– Я понимаю, что у тебя было не самое простое детство, но не все люди плохие. Тебе же понравилось у Лизы, да? Каким человеком ты её видишь?

Коля задумался. Понравилось ли ему у Исы? Коле казалось, что он её бесконечно любил. Но если то чувство, которое мальчишка питал к девушке, по каким-то причинам и нельзя назвать любовью, то уж точно нестерпимо в ней нуждался. Коля был готов часами разглядывать это вечно уставшее лицо с синяками под глазами и пухлыми губами. Коля хотел касаться растрепанной чёлки, легко дотрагиваясь до нее пальцами и убирая от синих глаз, смотрящих словно глубоко в душу. С каждой заботливо поданной кружкой горячего чая или обнаруженной стопкой свежевыстиранных вещей у кровати, Коля чувствовал переполняющую его благодарность.

Но Коля нуждался. Отчаянно нуждался в сладком запахе её кожи, в ласковых словах, прошептанных на ухо и в теплых объятиях обнаженного тела. Коле была нужна его Иса целиком. Он хотел владеть всем вниманием девушки, каждым её взглядом. И мальчишке было бесконечно больно оттого, что было всего так мало. Оттого, что она не понимал, что все её действия были пронизаны искусственной правильность, упирались в невидимые стенки надуманной системы, которая заставляла её лгать самой себе. Ведь дело никогда не было в любви. Он даже не знал, мог ли он вообще кого-то любить после всего, что с ним произошло, или он это придумал. Он просто хотел, чтобы ему стало легче. Надеялся, что когда-то сможет узнать наверняка.

Ему казалось, что она – его спасение. Как-то раз он это придумал, а потом отчаянно и слепо уверовал. Так теперь и жил.

– Да, Лёш, понравилась, – с кривой улыбкой ответил мальчишка, проводя языком по клыкам. – Хороший она человек, у меня никогда не было такого опекуна.

Лёша тепло улыбнулся и облегченно выдохнул.

– Вот видишь, это же главное. А с остальным мы разберемся, мы докажем её невиновность, Коль, я тебе обещаю.

***

– Мне собирать вещи? – спросил Коля, когда они с Лёшей переступили порог квартиры.

– Не думаю. Они не могут держать её дольше двух дней без доказательств, – парень упорно помотал головой. – Сегодня я переночую тут, а утром поедем разбираться. Меня попросили приехать для дачи показаний.

Коля нахмурился и сложил руки на груди.

– А почему бы сразу не поехать разбираться?

Лёша грустно вздохнула и потрепал нахохлившегося мальчишку по голове.

– Это серьезное дело, Грачёв. Она сама просила сегодня не вмешиваться, может, они быстро разберутся, что это не она, и отпустят. И мы мирно забудем это историю. Я надеюсь, – парень с опаской закусил губу.

– А если они всё же что-то найдут? Может, это и не она, но если они что-то найдут, то вполне могут повесить на неё! – Коля всплеснул руками. – А она вообще знает свои права? У неё есть адвокат? И еще она…

– Грачёв! – прервал его Лёша. – Грачёв, пожалуйста, успокойся. Я тоже переживаю. Адвокат пока государственный, если всё обернётся не лучшим образом, то я найду адвоката получше. А теперь давай просто попьем чай и посмотрим что-нибудь. Пожалуйста, – закончил парень дрожащим голосом и обессиленно прислонился к плечу мальчишки.

– Прости, – мягко сказал Коля, ободряюще похлопывая ему по плечу. – Какой чай будешь?

***

Лиза сидела в небольшой камере вместе с остальными обездоленными, уперевшись локтями в колени. Она устала. Она смертельно и безбожно устала. Весь вечер с ней беседовал следователь, её машину забрали на экспертизу и, скорее всего, скоро придут с разрешением суда на обыск квартиры. Утром придут Лёша с Колей, которых тоже будет опрашивать.

Лиза готова была взвыть. Она ничего не понимала. Это какое-то большое недоразумение. Или розыгрыш. Да, в какой-то момент из-за угла должен выскочить ведущий, указать на скрытую камеру и поздравить её с успешным участием в каком-нибудь захудаленьком телешоу. И тогда появятся улыбающиеся Лёша с Колей, вручат ей цветы и скажут, что она выиграла еще и денежный приз. И тогда Лиза обязательно купит мальчишке какую-нибудь дорогую ерунду, которую тот захочет, или отведёт в парк аттракционов, или… или.

Ничего из этого не произойдёт. Завтра её, вероятно, опять будут допрашивать, точно вшивую убийцу. Отброса общества. Хотя следователь и казался человеком адекватным и рассудительным, но, тем не менее, что-то заставляло его серьезно подозревать её. Хотя для самой Лизы это было загадкой. Волос в багажнике? Откуда? Может, залетел случайно, всякое бывает. Камеры видели её машину на трассе в ту ночь? Так, наверное, похожая, просто номер не разглядели, или, вообще, это была запись с другого дня. Очевидцы, бывшие на той вечеринке, опознали её машину и утверждали, что Настя садилась именно в нее? Так там все поголовно пьяные были и в дрова к тому времени, мало ли куда она садилась. А учительский автомобиль, абсолютно среднестатистический, между прочим, мог просто отозваться в памяти, потому что ученики его видели практически каждый день.

Очень некстати Лизе вспомнилась некрасивая история с детскими фотографиями, которую, она надеялась, никто больше не вспомнит. Школе же всё ещё не нужны лишние разбирательства и претензии в стиле «а почему раньше не сказали».

Ночь была долгой. У Лизы было много времени. И она, по природе человек, склонный к размышлениям, усиленно думала и рассуждала. Если её машину по какой-то неведомой причине действительно видели в ту ночь, то очевидный ответ приходил один. Грачёв. Только он мог забрать ключи от машины вместе с самой машиной так, чтоб Лиза не заметила. Хотя следователь должен был принимать во внимание вариант, что кто-то пробрался к ней в квартиру или взломал машину, что, судя по всему, не было редкостью в криминальной практике. И это было логично. Подозревать Колю Лиза просто не могла. Она же считала, что как-никак, а разбирается в людях. И её мальчишка, за всеми этими кольцами и черными одеждами, на самом деле светит ярче солнышка.

«Я со всем разберусь, обещаю».

***

Ровинскому не понравилось это дело с самого начала. Нет, не потому, что пропала девушка – такое случается часто и еще чаще найти виновника совершенно не сложно: ревнивый парень, оскорбленный бывший, жена богатого папика, и так далее. Слишком опрометчиво, слишком много эмоций и следов. С маньяками и серийными убийцами дело идет сложнее: они хоть и оставляют характерные для себя следы, но осторожные и любят играться с полицией. Для них это адреналин, это краски и вкус, заполняющие серую пресную жизнь. Но и их в конечном итоге Ровинский успешно ловит, когда начинает схватывать модель поведения.

А это дело… Это дело поначалу казалось плевым. Девушка, по рассказам пусть и пьяных, но нескольких очевидцев, села в знакомую ей машину, а потом исчезла с концами, ее никто не видел. Автомобиль свернул в лес с трассы где-то между камер. Делов то – найти машину и владелицу, у которой, как оказалось, и алиби то нет. Одинокая педантичная учительница с тягой к философии и истории, с мягким характером, практически социально неактивная, постоянно принимающая у себя детей на опекунство. Ровинский бы назвал это прекрасным портретом человека, способного кого-то похитить. Чуть ли не по учебнику, ей-богу.

Но она не кололась. Никак. Ни единой лишней эмоции. Либо настолько хороша, либо чертовски невиновна. А может, это вообще поспешный вывод. Как-никак, а претензий раньше по ней ни у кого не поступало, гражданка добропорядочная, с, как написано в характеристике, высокими нравственными качествами попечителя. Да и периодически проверяется у психолога. Хотя, зная государственных психологов, которые проводят эту оценку, можно посомневаться в достоверности этих справок. А если опять с другой стороны заглянуть, то у преступников такого рода часто на первый взгляд достаточно приятный и располагающий к себе психологический портрет. Девушки-то к кому попало в машину не садятся.

Ровинский вздохнул и снял очки. Результаты экспертизы автомобиля и найденного в нем волоса будут не раньше утра. А с момента пропажи школьницы прошло около двух суток. Она еще может быть жива. Полицейские, на пару с волонтерами и служебными собаками, сейчас прочесывают лес в той стороне, где машина пропала с камер. Но область поиска там слишком большая: дорога старая, камеры стоят очень уж нечасто, а съехать можно в любой закуток. Следов шин никто не находил: ни поломанных кустов, ни примятой травы.

«Дай бог, чтоб мы успели».

ЧАСТЬ 5

– Присаживайтесь, пожалуйста, – следователь указал на стул и закрыл за собой дверь.

Мальчишка послушно последовал совету и сел, гремя кольцами. Весь его вид был пропитан жгучей и абсолютно невообразимой смесью наглости и невинности. Издевательски изогнутая бровь, вызов во взгляде, при этом никакого напряжения, лёгкая, даже рассеянная улыбка и абсолютно расслабленная поза. Все эти мелочи были подмечены Ровинским и записаны в характеристику, надежно хранящуюся у него в голове.

– Кофе? Чай? Воды? – последовал дежурный вопрос.

– Кофе, если можно.

Ровинский пожал плечами и налил кофе из автомата себе и мальчишке. Последний сразу стал медленно его потягивать, явно не чувствую дискомфорта от высокой, обжигающей язык температуры.

– Что же, Николай, начнём. Как ты знаешь, у нас есть подозрения о причастности твоего опекуна к пропаже твоей одноклассницы. Я бы хотел послушать твое мнение на этот счет.

– Какое? Могла ли Елизавета Александровна её похитить? В смысле, вы имеете в виду по факту или способна ли он на это?

– Оба варианта.

– Ну, я говорил, что уехал со знакомыми вечером, а вернулся уже утром на такси, я показывал вам номер поездки в приложении, – следователь кивнул. Он уже успел основательно убедиться в том, что Грачёв ушел с вечеринки на несколько часов позже своей одноклассницы, – ну и вот, Лиза вечером была дома, а когда я вернулся, она спала, рано все-таки ещё было. Потом я проснулся уже вечером, она была дома, так что не знаю, могла, не могла… Ну, времени у неё было навалом, чего уж тут.

– И ты думаешь, она на это способна? Она же твой опекун и учитель.

Коля помолчал какое-то время, неспешно водя ногтём по краю стаканчика. Потом он поднял глаза, расплываясь в гадкой ухмылке, обнажающей заостренные клыки.

– Елизовета-то? Конечно способна. Или вы ещё не слышали ту историю про детские фотографии, которую школа пытается скрыть? – Коля таинственно наклонил голову, проводя языком по сухим губам.

Ровинский удивленно округлил глаза и подался вперед, невольно копируя движения мальчишки.

– Что за история?

– Да там директриса хотела все замять, но слухи, знаете ли, быстро расходятся. Сейчас расскажу. Только не говорите никому, что вы от меня это услышали, не хочу провоцировать божью кару с чьей-нибудь стороны.

***

Коля бочком вышел из кабинета, не забыв покивать следователю напоследок.

– Ну что там, Коль? – подскочил к нему обеспокоенный Лёша.

Парень успокаивающе похлопал его по плечу.

– Не знаю, честно. Сказал все как есть, но следователей этих не поймешь, что там у них на уме. Сначала они утверждают, что верят тебе, а потом оп, и ты уже под стражей. Но, думаю, тут не тот вариант. Мне, кстати, разрешили сейчас с Исой поговорить.

Лёша кивнул, закусывая губу и заглядывая Коле в глаза, пытаясь найти там что-то, что сможет его успокоить.

– Молодой человек, проходите, – раздался голос, приглашающий в кабинет следователя.

Лёша сделал глубокий вдох и пошел, ровно держа напряженную спину. Коля смотрел ему вслед с кривой улыбкой.

***

Рассказ мальчишки Ровинского заинтересовал, и он сразу же дал своим ребятам распоряжение все проверить. Сам Грачёв следователю показался весьма приятным и искренним, а оперативно нарытая и уже полностью изученная история жизни, со всеми перемещениями по приемным семьям, школьными проблемами, авариями и прочим, вызывала сочувствие и желание защитить.

Когда Ровинский предложил Коле помочь расследованию, у того, как и у каждого заправского мальчишки, которому взрослые доверили важное дело, в предвкушении засверкали глаза. Так что они решили, что Коля будет вести себя по возможности, как обычно, и не даст понять Лизе, что знает про историю с фотографиями. Может, та будет искренней с ним, и они узнают что-то полезное.

Следователь надеялся, что глупости Грачёв делать не будет, и в случае малейшей угрозы сразу же позвонит ему. А если окажется, что Исаева невиновна, то проблем вообще нет.

С подобным напутствием Коля был отпущен из кабинета и направлен прямиком на душевной разговор с подозреваемой.

***

Коля нервно отбивал пальцами по столу, сидя на его краю. Наконец, дверь с противоположной стороны открылась, и в комнату запустили Лизу.

– Иса! – выдохнул мальчишка и бросился обнимать её.

– Тише, Грачик, ты же так сшибешь меня, все хорошо, – принялась приговаривать девушка шепотом, поглаживая дрожащего Колю по спине.