На дне Марианской впадины

Через долгий десяток секунд они отстранились, заглядывая друг другу в глаза. Хотя прошло меньше одного дня, Лиза действительно соскучилась и испереживалась, как же там её Грачик без неё. Под глазами девушки успели залечь темные круги, а капилляры полопались, придавая измученный переживаниями вид. Коля сочувственно поджал губы, подмечая всё больше следов усталости. Он кивнул на стоящие у стола стулья в немом предложении присесть, что Лизе, судя по всему, было необходимо, так как ноги подкашивались под грузом эмоций и обстоятельств, свалившихся на неё.

– Ну как ты тут? Сильно они тебя? – почти шепотом задал вопрос Коля.

– Сильно что? Ты думаешь меня из меня тут показания выбивали? Сериалов своих пересмотрел? – с усталой улыбкой поинтересовалась девушка, пытаясь разрядить обстановку и свести всё в шутку.

Хотя ей действительно угрожали некоторые полицейские, орущие что-то про невинную девушку, и про то, что она, Лиза, монстр, и если они найдут Настю не живой, то удостоверятся, что в тюрьме с ней сделают всё то же самое, что она сделала с ученицей. По счастливой случайности рядом проходил разумный и весьма уставший следователь, который прикрикнул, что если его «петушары-коллеги» не перестанут докапываться до подозреваемых и шуметь, то он самолично сотворит с ними всё, что они тут наобещали. На удивление быстро воцарилась относительная тишина, по-видимому, авторитет следователя тут более, чем ценился.

Но Коле, конечно, знать про это не стоит. Для него у Лизы заготовлена натянутая улыбка. Она не хотела, чтобы её мальчишка видел, насколько быстро она ломается. Не хотела доставлять лишние волнения, не хотела добавлять еще один повод уходить в себя. К Коле Лиза успела привыкнуть. Она им дорожила. Только ими с Лёшей она и дорожила, больше попросту некем.

– Да какие сериалы, Ис? Я много статей читал про то, что делают полицейские чтобы…

– Коль. Всё правда хорошо, – прервала его девушка, пока самой не стало жутко.

Мальчишка покивал успокаиваясь.

– Скажи, ты правда этого не делала? – тихо проговорил он, разглядывая её лицо из-под опущенных ресниц. Лиза на секунду замерла, не в силах сделать вдох. Сердце пропустило удар. «Он меня подозревает?».

По позвоночнику прошла волна мурашек. Лиза наклонилась к нему близко-близко, так, что можно было разглядеть крапинки в зелёных глазах и кровоточащие трещинки на губах.

– Я правда этого не делала. Я пальцем не трогала твою Настю.

– Хорошо, Ис, – выдохнул Коля, проводя рукой по волосам. – Мы тебя вытащим, обещаю. Лёша говорил, что собирается платить залог если всё-таки будет судебное разбирательство. Я хочу, чтобы ты вернулась домой. Там пусто без тебя.

Лиза слабо улыбнулась. Она тоже безумно хотела домой. Туда, где тёплый чай, мягкий диван и скалящийся в лукавой улыбке подросток. Лиза настолько привыкла, что уже было странно представлять свой дом без Коли. Конечно, она жаждала попасть домой. Ведь дома безопасно, а здесь, в полицейском участке, леденеет кровь от страха за дальнейшую судьбу.

– Спасибо, Коль.

Мальчишка протянул руку, мягко поглаживая ладонь Лизы и переплетая их пальцы. Последняя замерла, чувствуя разлившиеся на душе тепло и благодарность за поддержку. Мыслей отдёрнуть руку даже не возникло, да она бы и не смогла. Так они и сидели в тишине какое-то время, пока Коля не ушёл, бросив короткое «увидимся» на прощание.

***

Ровинский со смешанным чувством рассматривал документы, детально повествующие о результатах экспертизы внутренностей автомобиля. Волос, ого, как неожиданно, действительно целиком и полностью принадлежал пропавшей школьнице, спасибо её расческе, с которой удалось взять образец для сравнения. Кроме этого, в машине также были найдены следы её слюны и крови, тщательно кем-то оттертые, но все равно замеченные умелым глазом криминалистов. Наряду с тем, в багажнике были обнаружены следы химикатов и ржавчины, что наводило на мысль, что там некоторое время явно лежали какие-то инструменты, хотя сама Исаева еще при первом опросе настойчиво утверждала, что её багажник всегда практически пустой, и ничего она там кроме тряпок своих да тетрадей учеников не возит.

Несмотря на убедительные улики, прогресса в деле это не особо давало. Единственное – можно было наконец официально оформлять Исаеву, как главную подозреваемую. Но местонахождение девушки всё ещё оставалось загадкой, и если она еще жива, то у них оставались считанные дни, а может и часы, чтобы найти ее. Это, конечно, в случае, если её не упрятали в какой-нибудь погреб с едой и водой, где используют как рабочую силу или ещё каким неприятным образом.

Равинский протёр напряжённый лоб, размазывая по коже капельки пота. Нет, в машине Исаевой определенно везли Морозову, это ясно, как чисто небо. Но проблемы это не решало, так как никакой информации о том, кто ее вёз, не давало. Подозреваемая утверждала, что в это время тихо-мирно спала у себя дома, и что-то подсказывало, что от своих слов она отказываться не собирается. Верить ей следователь тоже не собирался, но ситуация складывалась слишком неоднозначная, а сажать невинного человека было не в стиле Равинского.

«Где же ты, Настя?».

***

Лиза теперь была главным подозреваемым в похищении несовершеннолетней девушки. Совместными усилиями адвоката и Лёши, а также ввиду безобидного поведения Лизы и её весьма приличного показательного прошлого, им удалось добиться того, чтобы девушку не заключали в следственный изолятор. Грачёва у неё не забрали, так как следователь всё ещё надеялся что-то выяснить через мальчишку, естественно, обеспечив последнему экстренную связь с полицией на случай чего. Да и сам Грачёв возражений насчет такой схемы не имел, потому что, как он не постеснялся выразиться, его откровенно задолбали мотания с места на место, и всё равно ему скоро стукнет восемнадцать, и его развернут на все четыре стороны. А Лёша ему нравится, доставлять ему лишние беспокойства не хочется, а у Лизы, по крайней мере, всегда есть еда, уютно, и никто не напрягает лишними делами. Да и кто откажется помочь настоящему расследованию?

О том, чтобы Исаева продолжала вести уроки, речи не шло, но так как в срочном режиме школа не могла найти полноценную замену, договорились, что весь материал та будет высылать дистанционно, так что куча работ на проверку не убавилась.

– Как там в школе? – спросила девушка, когда Коля пришел домой, громко хлопая дверью и, не глядя, закидывая тяжелый рюкзак с громыхающими в нем учебниками в дальний угол.

– Как-как, все твердят что ты убила Настю. Там такие истории пошли, якобы на тебе ещё в понедельник видели пятна крови, и как ты выбрасываешь окровавленную пилу в мусорку, потому что ты расчленила школьницу, и вообще тебя уже забрали в психушку, где ты успела перегрызть артерии одному из санитаров, – хмуро проговорил Коля, шмыгая носом.

Лиза поёжилась, а по загривку неприятной липкой волной пробежали мурашки. Больше всего сейчас она боялась, кроме, естественно, тюрьмы, что Коля от неё отвернётся. Что поверит этим гадким слухам, станет её сторониться, презирать. Лиза была благодарна мальчишке, что тот решил остаться в её доме, она ощущала это как жест поддержки, которая сейчас была ей смертельно необходима.

– А ты что? – с опаской спросила девушка, ожидая худшего от нахмуренного ссутулившегося подростка.

– А что я? Сказал всем, что они дебилы. Я-то знаю, что не было на тебе никакой крови, и ничего подобного ты не делала… Не делала же? – в голос закрались сомнения, смешанные с толикой надежды. Коля смотрел на неё своими широко распахнутыми зелёными глазами, ожидая ответа.

– Конечно нет, Коль. Я же говорила.

– Хорошо, – он шмыгнул носом. – И вообще с чего все решили, что кто-то кого-то убил. Она же может быть ещё жива. Может же, Ис?

– Я надеюсь на это.

Вечер прошел тихо: неприятная тема больше не поднималась, но напряжение в квартире стояло ощутимое. Оба постоянно вздрагивали, когда телевизор громко извещал об очередном выпуске новостей, но касающейся этого дела информации не появлялось.

Чем ближе было дело к ночи, тем чаще Лиза незаметно поглядывала на Колю. У него явно были какие-то личные проблемы, которые периодически накатывали, иначе она не могла объяснить, почему, когда на улице становилось непроглядно темно, тот словно скукоживался, сжимая тонкие бледные губы и заламывая покрытые кольцами пальцы на ощутимо трясущихся руках. Причем в первые недели их совместного проживания под одной крышей это случалось настолько редко, что Лиза не придавала этому значения, но чем дальше в лес, тем злее волки, как говорится, а конкретно в их случае – тем чаще у Коли случались такие срывы. За последнее время Лиза была готова на пальцах посчитать вечера, когда мальчишка был в нормальном, не обязательно хорошем, просто адекватном и под стать ситуации, настроении. И с чем это связать она искренне не понимала, разве что световой день становился короче, но это предположение было глупым, назначенный психолог всё также не видел причин для беспокойства, а сам Коля разговаривать на эту тему не хотел и все попытки девушки завязать беседу простодушно игнорировал.

И вот опять жалобно скрипнули ножки стула, и раздались тяжелые шаги по направлению к прихожей. Лиза вздохнула и пошла за мальчишкой. Встала, скрестив руки на груди и прислонившись спиной к стене, наблюдая за тем, как её подопечный натягивает первую попавшуюся куртку и видавшие жизнь черные кеды.

– Коль, – негромко позвала Лиза, заставляя мальчишку обернуться.

Тот поднял голову, впиваясь в девушку озлобленным затравленным взглядом, словно загнанное в угол животное.

– Что в кармане? – она кивнула на надутый бок тонкой куртки, откуда молча показалась пачка сигарет на пару с зажигалкой. – Зачем ты куришь эту дрянь, Грачик? Неужели тебе не жалко свой организм? Я не могу запретить тебе курить, ладно с этим, но я же даю тебе деньги, купи себе хотя бы хорошие сигареты, прошу тебя.

– А то что? Что со мной будет, а, Елизавета Александровна? Вы правда боитесь, что я сдохну от рака лёгких? – Коля с сожалением усмехнулся, облизывая клыки. – Вы же такая безупречная, да, Елизавета Александровна? Хотите быть хорошей, подружиться. Типа вы не такая, как они, да, как остальные? Не ругаете за сигареты, за попойки, не повышаете голос. Такая, блять, правильная! Всё-то вы, блять, знаете да про всё, как надо и как не надо, самая умная тут нашлась, самая правильная! – в сердцах воскликнул Коля, пиная стоявшую рядом тумбочку.

– Коль, не повышай голос, пожалуйста. Я не понимаю, что ты от меня хочешь, я просто прошу тебя заботиться о своем здоровье, не забывай, это самое важное, что у тебя есть. Не будет здоровья – не будет и остального.

Коля откровенно расхохотался. Ему было больно. Чертовски больно и обидно за то, что его Иса снова ничего не понимала.

– Здоров, я, Елизавета Александровна! Представляете, руки-ноги на месте и ничем не болею. А дальше-то что? – с дрожью в голосе выдохнул мальчишка, беспомощно озираясь по сторонам. – Что делать с вашим здоровьем, если дальше ничего нет?

Коля ушел, хлопнув дверью. Лиза осталась стоять не шелохнувшись, снова ничего и не понимая.

***

Коля курил. Сидел, умостив костлявое тело на холодной поверхности крыши старой девятиэтажки, свесив ноги за край и разглядывая огоньки города за стёртыми подошвами кед. Он курил уже неизвестно какую по счёту сигарету, жадно обхватывая её краешек бледными потрескавшимися губами, вечно искусанными в кровь, а затем выпуская струйки грязного серого дыма из лёгких. Он думал обо всё и ни о чём одновременно. Всё шло относительно хорошо. На этот раз он вроде даже не напортачил, не то что в прошлый. Тогда действительно вышло не совсем так, как он хотел, и пришлось потерять столько времени. Но что поделаешь, опыт. Хотя какая разница, если результат нулевой.

Коля злобно выругался сквозь зубы. С каждым разом надежды оставалось всё меньше. Было страшно. Страшно, что это всё изначально не имело смысла, и он просто это придумал. Страшно, что та надежда, которая в нём поселилась, была ложной. И что даже её остатки он тратит на Лизу. Идеальную правильную и такую чужую Лизу, пытаясь урвать крупицы её настоящей, что так надежно скрыты где-то на задворках души, которая могла бы уже отчаянно и всепоглощающе полыхать мятежным духом свободы, но нет, она больна спокойствием и трусостью. Страшно, что у него нет выхода отсюда и может никогда и не было.

«Как там было написано? А, точно. Как выбраться из этого лабиринта страданий – быстро и по прямой. Но что остается, если этот способ не работает?».

***

На следующий день в школе ничего не изменилось. Всё те же испуганные взгляды и злые языки, переносящие некрасивые грязные сплетни. Нужно ли говорить, что Грачик был в первых рядах? Он привычно ухмылялся, скаля острые клыки и сверкая побрякушками на руках, пока пускал очередной кровавый слух про их учительницу на ушко заинтригованному однокласснику. А люди к нему тянулись и охотно слушали, заглядывая в рот и пуская слюни. Ещё бы, ведь он нравился Насте, был на той вечеринке и жил с Елизаветой Александровной. Все тянулись к нему, словно мотыльки к свету, как и привыкли с первого дня его появления в школе. И в итоге слухов развелось настолько много, что никто уже не знал во что верить, обзаведясь своей правдой.

Уроки закончились поздно. Коля закинул на плечи потрёпанный рюкзак и вышел во двор школы, поглубже натянув капюшон в тщетной попытке спрятаться от бесконечного дождя, и, не спеша, направился в сторону ближайшей остановки.

– Эй, уёбок! – раздался оклик позади и он почувствовал, как тяжелая рука толкает его между лопатками.

Он пошатнулся, наклоняясь вперед, но сумел сохранить вертикальное положение и развернулся, оглядывая свою новоиспеченную компанию. Несколько парней быдловатого вида и спортивного телосложения, что было заметно даже несмотря на осеннюю одежду. Коля видел некоторых в школе: параллельный класс с которым он не имел чести пообщаться и познакомиться поближе. Но, видимо, повод для их встречи всё же нашелся.

– Хули приебались? – огрызнулся Грачёв, недовольно выглядывая из-под капюшона.

– А ты свой рот поганый лишний раз не разевай. Мы тебе сейчас покажем, – прогоготали парни, хрустя костяшками.

Коля нервно сглотнул, облизывая губы. Интуитивно сделал шаг назад, но упёрся спиной в чей-то торс.

– Я могу поинтересоваться, за что? – спокойно спросил мальчишка, пытаясь потянуть время.

– Потому что таким гадам как ты нужно преподать урок! – смачный харчок полетел Коле под ноги. – Твоя паскудная учительница – убийца. Она – отродье, таких нужно уничтожать, чтобы очистить землю, понимаешь? А раз ты живешь с ней, то ты такая же гнида. Так что пока мы не можем достать до неё, будь любезен, передай этой мрази пару ласковых от нас.

– Нахуй пошёл, – прорычал Коля.

Ему в лицо тут же прилетел кулак. Затем в живот, выбивая воздух из лёгких, и заставляя согнуться пополам, падая на колени. Коля даже не сопротивлялся. Лежал безвольной тушей, пока его переворачивали, размазывая бьющую из носа кровь по лицу новыми ударами. Нет, он не сдался. Он бы мог собрать силы с уголков своего тела, подпитать их злостью и подпортить физиономию хотя бы одному из этих придурков. Его кольца наверняка неплохо бы припечатались к чьему-нибудь носу или виску. Но он просто лежал. Лежал и ждал, пока это закончится. Нет, он не был в той депрессивной стадии, когда плевать на свою жизнь и перспектива быть до смерти забитым гопниками в подворотне не только не пугает, но и успокаивает. Нет, ему было рано умирать, и он прекрасно это понимал. Более того, именно в этот момент он чувствовал себя наиболее живым. Ведь он что-то чувствовал. Этот всплеск адреналина и металлический привкус на губах.

А ещё он понимал, что парни явно настроены просто его припугнуть, а никак уж не превратить в фарш. И чем меньше он будет сопротивляться и провоцировать их, тем быстрее они отстанут и он сможет поехать домой. Там же Иса.

Парни ушли, не забыв напоследок бросить парочку весьма живописных оскорблений и отвесить пинок под зад. Коля остался лежать спиной прямо на холодной земле. Крупные капли дождя попадали ему на лицо, смывая солёные слёзы и смешивая их со слюной и кровью. Он всхлипывал, тяжело дыша, глядя пустыми зелёными глазами в тёмное серое небо.

Мальчишка попытался встать и охнул от острой боли, пронзающей, казалось, каждую клеточку тела. Он криво улыбнулся и заливисто рассмеялся. Ему действительно было больно, по-настоящему. По-живому.

Раздался сигнал телефона. Коля потянулся к нему и разблокировал, открывая переписку с Лизой.

моя Иса:

ну что, Коль, ты скоро дома будешь?

мне ставить чай?

тебе точно не нужно вызывать такси? там же такой дождь…

Коля шмыгнул носом, стирая рукавом кровь с лица. Он широко улыбнулся, чувствуя, как тепло зарождается где-то в районе сердца и приятно разливается по всему телу, словно обволакивая в объятия.

Я:

такси не надо, готовь чай и какие-нибудь сладкие булочки

можешь и свои булочки

готов поспорить, они у тебя тоже сладенькие ;)

моя Иса:

Грачёв…

Я:

скоро буду, жди

Коля, по-доброму усмехнувшись, отложил телефон. Он действительно безумно хотел домой. Ведь там его ждала его Иса.

ЧАСТЬ 6

– Боже, Коль, что с тобой произошло? – раздался испуганный голос девушки, подбежавшей к застрявшему на пороге мальчишке, который долго возился с курткой, не в силах вытащить разбитую руку из рукава. – Не дёргайся, я помогу.

Тот послушно замер и стал молча наблюдать за тем, как обеспокоенная Лиза стягивает с него верхнюю одежду и обувь.

– Спасибо, – облегченно выдохнул, потирая плечо. Переодеваться было действительно неудобно и болезненно, так что проявленная забота оказалась как нельзя кстати.

Лиза недовольно его оглядела, кривясь при виде размазанной по лицу крови, разбитых губ и опухшего носа.

– Какое, твою мать, спасибо? В ванную быстро! И я хочу знать что, чёрт возьми, произошло!

Коля беспрекословно выполнил приказ и залез в ванну прямо в чём был, плюхаясь туда костлявой, обтянутой джинсами задницей, и обхватывая острые колени подогнутых ног руками. Он податливо подставлял голову под струи прохладной воды, пока Лиза аккуратно очищала его лицо и волосы от засохшей крови, пытаясь определить точное местонахождение ран и понять, насколько всё плохо. Она хмурилась от напряжения и высунула кончик языка от сосредоточенности. Коля слабо улыбнулся, наблюдая за этим сквозь капли воды, скопившиеся на ресницах.

– Ты чего улыбаешься, ребёнок? Ты хоть знаешь, какая тут красота внеземная на твоём лице вырисовывается? – недовольно спросила Лиза, у которой от обилия событий в её жизни начинали сдавать нервы, и избитый Коля уж точно не оказывал положительное излечивающее воздействие на ментальное здоровье. – Головой не стукнулся? А, точно, у тебя тут рана на затылке, а я ещё спрашиваю! Как ты себя чувствуешь вообще?

Коля прислушался к внутренним ощущениям. Его мутило, в голове стоял туман, мир вокруг, казалось, кружился, дышать было тяжело, а всё тело пронзала ноющая боль. Он чувствовал себя каким-то пьяным и потерянным и больше всего хотел просто пойти спать. Желательно, рядом с чьим-то тёплым боком.

– Хорошо, – сделал он нехитрое медицинское заключение, что заставило девушку взвыть от безысходности и непрошибаемой, в том числе и в буквальном смысле, тупости, и закатить глаза.

– Там что-то есть? – Лиза закончила с лицом и указала на уже насквозь промокшую толстовку.

– В смысле? Ну, там кожа, под ней, наверное, мышцы и органы, я не силён в анатомии, – бессвязно ответил мальчишка, не особо осознавая чего от него добиваются.

Лиза поняла, что разговаривать с ним бесполезно, и молча заставила поднять руки, чтобы стянуть толстовку. В сердце неприятно кольнуло, когда взору пристала багровая, налитая синяками кожа. Пятна на рёбрах отдалённо выдавали острый след носка ботинка, кое-где была содрана кожа, но, в общем, обошлось без серьёзных повреждений.

Коля всё ещё продолжал безвольно смотреть на лицо девушки, поэтому имел возможность с каким-то извращённым удовольствием отметить, как оно стремительно поменяло цвет от гневно-красного к мертвецки-бледному. Который, по мнению мальчишки, эффектно оттенял бездонные синие глаза и сочетался с тёмной растрепанной чёлкой.

– Ты безумно красивая, – прошептал Коля.

Лиза устала. Лиза беспокоилась за мальчишку и не знала, как тот так умудрился вляпаться. Лиза понимала, что он сейчас плохо соображает, но всё равно злилась, что для того всегда всё смешно, словно жизнь – это просто игрушка.

– Твою мать, Грачёв, у меня других слов нет.

***

Коля полулежал на диване, завернувшись в тёплый плед, и грея тонкие пальцы о горячий чай. Лиза провозилась с ним не меньше получаса, обрабатывая раны и приводя мальчишку в более-менее живое состояние. Было предложение вызвать скорую, от которого Коля отказался, приведя доводы о том, что он отлично себя чувствует, ничего не беспокоит, раны зашивать, очевидно, нет необходимости, а разбитый нос придаёт ему воинственный вид. Напоследок он пошутил, что, если Лиза всё-таки это сделает, то он скажет врачам, что так его избила она сама. Та улыбнулась на глупую шутку и пообещала никого не вызывать, если ему не станет хуже. Коля улыбнулся в ответ. Он не шутил.