Постучи в семь дверей

– Дорогой, мы не можем в таком доме принимать гостей, – обратилась к мужу баронесса.

Вести подобные разговоры за столом, как объясняла мне госпожа Карин, не принято, но, похоже, у баронессы так наболело, что она не сдержалась. Барон погрустнел, но ответил спокойно:

– Я заметил и уже пригласил мастера. Он обновит основной корпус, так что через неделю всё будет как новенькое.

– Это как? – шёпотом спросила я у Анастис.

Нам ремонт в однокомнатной квартире почти неделю делали, а тут такое основательное здание.

– Маг запустит заклинание обновления, и дом вернётся к исходному состоянию.

– Ого! Здорово! Раз – и фасад как новенький!

Похоже, от восхищения сказала это я слишком громко, и меня услышала не только Анастис.

– Только подобное мощное заклинание может не каждый маг запустить, – заметил господин Петрис.

– И стоят его услуги как маленький дом, – сморщился барон.

– Обновить стены – это, конечно, хорошо, но недостаточно, – осторожно заметила баронесса. – Я посмотрела бальный зал и гостиные. Там тоже всё слишком запущено. Позолота облупилась, гобелены и ковры ветхие, рамы у зеркал облезли. С этим надо что-то делать!

Барон потемнел, как грозовая туча, но сдержался, ответил вежливо:

– Посмотри, что можно сделать без дополнительных трат. Иначе придётся экономить на ваших платьях.

– Это невозможно, Федр! – вмешалась госпожа Карин. – Нам предстоит представить Мари-Валери королю. Здесь на платьях не сэкономишь.

– Хватит! – барон стукнул кулаком по столу, но сдержался и продолжил спокойнее. – Я подумаю.

Похоже, барон вовсе не такой мот, как о нём сплетничали в Обители. Просто расходы превосходят доходы. Одна коммуналка наверняка такая, что о-ё-ёй! Поместье и дом в столице, а может, ещё что-то, о чём я пока не знаю. Плюс наёмный персонал. Да ещё и положение обязывает, ты не можешь жить скромно. Я прямо посочувствовала барону. Все ждут от него решения семейных проблем, как будто он чудотворец какой-то.

Что деньги не берутся из воздуха, я прекрасно знала и помнила, как непросто было выкручиваться, когда внезапно расклеивались единственные туфли или ломался старенький холодильник, а до зарплаты ещё нужно было дожить. Помнила, как приходилось изворачиваться, одалживать, и как потом непросто было выбираться из долговой ловушки, ведь мои доходы больше не становились, а расходы из-за привычек Павла только росли. И мысленно пообещала себе, что постараюсь помочь семье сберечь деньги.

Правда, с тратами на мой гардероб ничего придумать не вышло. И баронесса, и госпожа Карин явно лучше меня разбирались и в нарядах, и в допустимой в обществе экономии на них. По кислой физиономии модистки легко читалось, что дамы, выбирая ткани и фасоны для большинства платьев, останавливаются на эконом-варианте. Но для королевского приёма денег не жалели. Похоже, блистать во дворце семья Гартис просто обязана. Ради этого, как я поняла, они готовы пойти на любые жертвы.

– Милочка, ты не понимаешь, – похлопала меня по руке госпожа Карин, когда я после ухода портних робко заикнулась о том, что платье для приёма и бала можно было заказать и попроще. – Там соберутся все значимые люди королевства и будут смотреть на тебя. Станут оценивать, как ты одета и какие на тебе украшения.

– Им что, делать нечего? Какая разница, что на меня надето, если не нарушает приличий?

Госпожа Карин снисходительно посмотрела на меня.

– Во-первых, неподобающая одежда представляемой дебютантки оскорбляет короля, выказывая ему неуважение. Заставляет всех думать, что род Гартис не считает для себя важным расположение монарха. Или род настолько ослабел и обнищал, что не в состоянии приобрести всего два платья нужного уровня. Как понимаешь, ни то, ни другое мы не можем позволить думать о себе.

– Понятно. А во-вторых?

– Во-вторых следует из первого. Именно потому, что наш род сейчас переживает трудности, нельзя позволить думать о нас как о слабых и бедных. Как тогда Дикки потом найти подходящую невесту, а девочкам – женихов? Кто одолжит барону деньги? Если торговцы, эти шакалы, только заподозрят, что мы перешагнули грань, то завтра же нас начнут осаждать кредиторы, тряся долговыми расписками.

Похоже, я права, и барон уже в долгах как в шелках, когда, чтобы заплатить старые, вынужден приобретать новые. И выбраться из этого порочного круга сложно. Надеюсь, здесь хоть микрокредитов нет.

Мне стала понятна одержимость барона браком Марьяс. С его точки зрения, это был прекрасный способ поправить положение семьи. И дочь пристроена, и финансовое бремя становится куда легче. А может, ещё какие плюшки от этого брака увидел. И если он родную дочь готов был выпихнуть, то меня и тем более отправит на мороз, ни капли не задумавшись. Переубедить его мне точно не удастся.

И чем сложнее будет у барона с финансами, тем быстрее он спровадит меня замуж. Так что помочь ему с экономией и в моих интересах.

ГЛАВА

7. Проблемы с интерьером

ЯМы с баронессой и тётушкой Карин прошли по особняку, осматривая те места, куда получат доступ гости: парадный холл на входе, лестничный пролёт на второй этаж, короткую анфиладу из нескольких гостиных и бального зала с примыкающей к нему столовой. Ещё несколько гостиных на первом этаже, где нам предстояло принимать гостей во время ежедневных визитов. К ним требования были ниже, но и здесь демонстрировать “честную бедность” баронесса не желала. А она везде лезла в глаза.

После того, как заклинание обновления вернуло фасаду и внутренним помещениям вид, который они имели в первые годы после постройки, ветхие гобелены, потёртая обивка мебели, выцветшие шпалеры и облезлые рамы выглядели особенно жалко. Наша надежда на то, что освежённая основа спасёт положение, не оправдалась.

– Оставлять всё как есть нельзя, – решительно сказала госпожа Карин.

Баронесса вздохнула и согласилась, грустно добавив:

– Федр даже слышать не хочет о том, чтобы заплатить магу ещё и за обновление всего этого, а про то, чтобы купить новую мебель, я и сама не заговорю. Надо будет ведь ещё и продукты покупать в большем количестве на каждый день. Мне уже столько визиток передали за эти несколько дней, пока мы не принимали.

– Давайте уберём всё, что нас не устраивает, и тогда станет видна величина проблемы, – предложила я. – Картина прояснится, и, может быть, что-то придумается.

– О-о-о, – с сомнением протянула баронесса, – даже не знаю… А как будем принимать гостей? Мы не можем больше отказывать приходящим с визитами. Это становится неприличным.

– Да, Олерия, завтра нам придётся принять тех, кто явится, – подтвердила госпожа Карин. – Неделю отказов нам ещё простили, а дальше пойдут слухи.

– Значит, надо начинать с тех мест, которые потребуются уже завтра. Это как, много?

– Я думаю, для наносящих визиты дам хватит двух смежных гостиных на первом этаже, – задумчиво сказала баронесса.

– Не забудь про холл на входе, – напомнила госпожа Карин. – Его увидят даже те, кому получится прилично отказать во встрече.

Обсуждали мы ситуацию, стоя на лестничном пролёте после обхода территории, и я посмотрела вниз, на парадный вход и холл. Каким потёртым выглядел ковёр на полу, видно было даже отсюда. Ветхость гобеленов, висевших в узких простенках между высоких окон, разглядит любой, кто станет подниматься по лестнице. Стоявшие несколько кресел и диван явно принадлежали к разным мебельным поколениям.

– Значит, и начать надо с холла. Пусть слуги уберут всё отсюда, а мы пока посмотрим ещё раз на гостиные для визитов, – предложила я.

– Слышала, Рина? – обратилась баронесса к здешней экономке.

Сухопарая мрачная женщина молча кивнула.

Гостиные выглядели получше. Ими баронесса с тётушкой занимались ещё до того, как заклинание обновления успело подействовать. Сюда по приказу хозяйки собрали самую приличную мягкую мебель, но это не спасло от проблем. Стулья принадлежали к одному гарнитуру, но так как до перестановки стояли в разных помещениях, то и износ у них получился разный: одни больше пострадали от солнечных лучей, другие сильнее потёрлись, а третьи, почти нетронутые, демонстрировали исходный цвет обивки.

– Боже мой! – ахнула баронесса. – Вся роспись и позолота исчезли.

– Ничего удивительного, – ответила ей госпожа Карин. – Роспись и позолоту на лепнину добавили незадолго до вашей свадьбы. А мастер обновил особняк до последнего серьёзного ремонта, который был ещё при моём отце, деде Федра. А может, и до более раннего срока…

Стены радовали глаз ровной кремовой окраской без всякого намёка на виньетки и орнамент, который я застала в первые дни, когда для меня с Анастис проводили ознакомительную экскурсию. Смутно вспоминалось, что и цвет стен тогда здесь был иным – более насыщенным.

Мне результат нравился. В комнатах словно добавилось воздуха. На мой вкус, воспитанный на совсем других образцах, в особняке был переизбыток всяческих украшений – лепнины, позолоты, фресок, скульптур и картин в старых потрескавшихся рамах. А сейчас глаз отдыхал на лаконичности светлых стен.

– И шторы теперь выглядят как-то не очень, – вздохнула баронесса, глядя на зеленовато-синие портьеры, расшитые золотистым узором.

Я вспомнила, что в этой комнате раньше стены были выкрашены в светло-бирюзовый, и тогда цвет ткани, всего на несколько тонов темнее, смотрелся хорошо. Теперь же казался кричащим. Его было слишком много.

– А если их снять? Оставить только гардины? – предложила я.

Сделанные из полупрозрачной органзы, они чудесно гармонировали со светлыми стенами.

– Это будет слишком просто, – с сомнением произнесла баронесса.

– А мы скажем, что это новый стиль – минимализм, – меня подхватила волна вдохновения. – Вообще всё оформим в таком стиле. Конечно, чистого минимализма здесь не получится, но элементы и сам принцип вполне можно использовать. И вообще – создадим собственный стиль! Скажем, что в моём мире так принято, и никто не возразит.

Я вспомнила, как ещё в начале нашего романа пришла с Павлом к одному его приятелю – дизайнеру и художнику.

– А почему у него так убого? – шёпотом спросила я, глядя на ободранные до кирпичной кладки стены, покрытую трещинками деревянную мебель, голые проёмы больших окон, странные, больше похожие на палитры картины на стенах.

– Это мой стиль, детка, – снисходительно посмотрел на меня услышавший вопрос хозяин. – Смесь гранжа и минимализма. Сейчас такое в тренде.

– Не уверена, что это можно назвать минимализмом, – возразила ему модно одетая девушка. – Гранж тут явно преобладает.

– Я же говорю – это мой собственный уникальный стиль. Я дизайнер – я так вижу.

Он начал объяснять гостье, что тут от минимализма, а что от гранжа, но для меня тогда это было слишком сложно, и я быстро потеряла нить их рассуждений.

– Эх ты, деревня! – упрекнул меня потом Павел. – Позоришь меня перед людьми.

Я устыдилась и принялась читать во множестве книги по дизайну. Увлеклась им, мечтая обустроить собственное гнёздышко. Что-то даже из полученных знаний удалось применить в нашей с Павлом квартире. По сравнению с тем временем нынешняя задача давала больше возможностей развернуться.

– А у вас так принято? – уточнила госпожа Карин.

– У нас как только не принято! – мой энтузиазм прорвался наружу.

– А что такое минимализм? – осторожно спросила баронесса.

– Это отсутствие лишнего в интерьере, всё только необходимое. Никакой позолоты, декора по минимуму. Вещей мало, но все качественные, из натуральных материалов.

Тут я запнулась. В здешнем мире других материалов и не было.

– Без позолоты и магии? – перевела для себя мой тезис про натуральные материалы госпожа Карин. – Нам это подходит! Мари-Валери, говори экономке, что надо делать.

– Тётя, а если получится плохо? – продолжала сомневаться баронесса.

– Сделаем вид, что так и надо, – снисходительно улыбнулась ей госпожа Карин, напомнив мне того дизайнера. – Никто не сможет возразить, ведь только Мари-Валери знает, как там, в её мире. Олерия, пойми, пусть лучше про род Гартис говорят, что нам отказал вкус, чем о том, как мы обеднели. Если получится слишком ужасно, то потом, подкопив денег, постепенно мы всё поправим. Главное – не допустить слухов о нашей бедности сейчас.

– Хорошо, Мари-Валери, доверимся тебе, – согласилась баронесса. – Что ты предлагаешь?

Я ещё раз внимательно осмотрела комнату.

– На стулья и диванчик нужно сшить новые чехлы. Это проще, чем их перетягивать. Нужна светлая прочная ткань и широкая лента в цвет штор. Для этой гостиной полный минимализм не подойдёт. Пусть будет эклектика. На стены всё же придётся повесить пару картин в тёмных рамах, чтобы они перекликались с цветом комода, комнатных дверей и оконных проёмов. Только не те, что висели здесь раньше. Те очень мрачные и рамы у них слишком вычурные. Надо попроще.

– Картины? – чувствовалось, что баронесса немного растерялась.

– Да, цветы или пейзажи.

– А разве такие бывают? – удивилась госпожа Карин. – Чтобы только цветы?

– Я слышала, что в Ридасе стало модно рисовать всякие вещи, и цветы в вазах тоже. Но до нас это поветрие ещё не дошло, – сказала баронесса. – Ты, Мари-Валери, можешь выбрать любую из картин, что есть в особняке, и повесить их.

Мысленно я перебрала всё, что видела здесь, и засомневалась, что что-то подходящее найдётся. Рамы у них были чересчур вычурными для того, что я задумала, да и сюжеты полотен мало подходили для светлой “дамской” гостиной, в которую должна превратиться комната. В основном это были портреты славных предков, их подвиги на полях сражений и сюжеты, в которых я узнавала истории о местных божествах. Ещё одна проблема!

– Не уверена, что мы со служанками успеем к завтрашнему дню привести в порядок эти гостиные, – нахмурилась госпожа Карин. – Сейчас слуги заняты тем, что освобождают холл на входе. Сюда они не сразу доберутся. А ведь надо ещё найти подходящую ткань для чехлов, раскроить и сшить их. Сделать новые рамы для того, что ты подберёшь. Наша магия поможет всё ускорить, но ни я, ни баронесса не можем похвастаться большими запасами дара. Придётся делать большие перерывы для восстановления.

– Пойдёмте посмотрим, что там с холлом, – предложила я. – Тогда и станем строить планы.

Вернувшись к парадной лестнице на входе в дом, мы увидели, что слуги уже выносят последние кресла и холл восхитительно пуст. Теперь, когда исчезли ковёр и гобелены, открылся каменный пол с выложенным на нём геометрическим узором и светлые немного неровные стены. В сочетании с коваными светильниками и перилами лестницы это смотрелось грубовато и энергично.

Я вспомнила стоявшую на чердаке мебель – скамью из тёмного дерева, несколько крепких стульев с высокими прямыми спинками. В этом обновлённом холле она будет к месту. Уверена, если поискать, то и шкаф подходящий найдётся. А больше сюда ничего и не надо. Минимализм так минимализм!

Я поделилась своей идеей. Баронесса отдала приказы. Слуги вновь забегали, но как они ни старались, перестановки и наведение порядка требовали времени. Стало ясно, что опасения госпожи Карин не беспочвенны. Мы можем не успеть завершить переделку гостиных к завтрашним визитам. Надо было придумать запасной вариант.

ГЛАВА 8. Цветущая церия

На следующий день первые гостьи пришли рано, так что если бы мы надеялись привести гостиные в надлежащий вид до первых посетителей, то всё равно не успели бы.

Это были какие-то дальние родственницы рода Гартис, и, воспользовавшись этим предлогом для отступления от правил, они явились на полчаса раньше принятого времени визитов.

– Чтобы наверняка попасть, – поджала губы госпожа Карин. – Перехватить на пороге, если бы мы собирались сами ехать к кому-то.

– Проводи их сюда, – приказала баронесса дворецкому, а потом добавила уже нам. – Так даже лучше. На них опробуем твою идею. Они лояльны к нашему клану, и если что-то пойдёт не так, то не станут злорадствовать и раздувать слухи.

– Слухи непременно пойдут, – хмыкнула госпожа Карин, – но в их исполнении они хотя бы не будут злыми.

Никто ей не ответил, так как гостьи должны были вот-вот появиться. Мы все замерли в молчании, волнуясь о том, как пройдёт первая встреча. С моей подачи мы встречали гостей на террасе, выходившей на внутренний двор особняка, где был разбит маленький сад. От возможного ветра нас прикрывали стены дома, и весеннее солнце пригревало вовсю, так что замёрзнуть никому не грозило. Вынесенный из гостиной стол и стулья позволяли расположиться с не меньшим комфортом, чем в особняке. Тем не менее по лицу пришедших дам видно было, что они ошарашены.

После приветствий и представления меня гостям одна из пришедших дам не выдержала:

– Олерия, дорогая, прости, что мы явились так рано, но боялись, что иначе тебя не застанем. Ценю, что ты нас так выделяешь и принимаешь, даже будучи ещё не готова к приёму гостей.

– Милая Руди, я действительно всегда считаю тебя особой, доверенной гостьей, но с чего ты взяла, что мы ещё не готовы?

– Как же… Принимать нас на террасе, а не в гостиной…

– Сегодня мы принимаем визиты здесь. Наша новая дочь, Мари-Валери-на, захотела познакомить нас с одним из обычаев её мира. А мы решили разделить его со всеми, кто придёт в дом Гартис сегодня.

Гости перевели на меня любопытные взгляды, и я вступила:

– Мы сегодня отмечаем День любования цветущей сакурой, – показала я на цветущие деревья в саду. – Не уверена, что это у вас сакура, но они не менее прекрасны. Присаживайтесь, разделите с нами праздник.

Удивлённые дамы послушно устроились на стульях и посмотрели вначале на открывшийся вид, а затем вновь на меня. Баронесса и госпожа Карин старательно смотрели на ближайшее цветущее дерево, делая вид, что полностью сосредоточены на процессе. Поэтому старшая из пришедших дам по имени Джедис обратилась ко мне:

– И что надо делать на этом празднике?

По моему знаку служанка, стоявшая у стены в ожидании сигнала, поднесла поднос со стоявшими на нём маленькими рюмочками с золотистым вином и с поклоном предложила их гостьям.

– Ничего особенного. Любоваться цветением, общаться, читать стихи.

– Мгм, – глубокомысленно сказала госпожа Джедис и сделала небольшой глоток из рюмочки. – Неплохо.

Было не совсем ясно, относится её одобрение к качеству вина или к обычаю, но я решила не уточнять.

– А почему именно сегодня вы решили полюбоваться цветущей церией? Это как-то связано с луной или звёздами? – поинтересовалась Руди, ровесница баронессы. – Или есть какой-то конкретный день?

– Нет, ничего такого. Церемония любования цветущей сакурой проводится в сезон её цветения. Наши деревья именно к сегодняшнему дню достигли пика своей красоты, и я предложила отметить это.

– Интересно. А что ты думаешь об этом, Олерия? – обратилась Руди к старательно смотревшей в сад баронессе.

– Честно говоря, ещё не знаю. Я ведь участвую в таком первый раз, но мне кажется, это красиво. Вспоминается детство. Помнишь, как мы у твоей бабушки в поместье лежали под деревьями и мечтали?

Мне показалась, что баронесса сама удивилась тому, что сказала. Зато на лице у Руди появилось мечтательное выражение, и она тоже стала вглядываться в бело-розовую пену сада.

– Да, помню. Это было чудесно, – она вздохнула и пригубила рюмку.

Задумчивое молчание прервало появление новых гостий – матери и дочери, судя по сходству и возрасту. Дворецкий даже не успел договорить их имена, как старшая из дам сказала:

– Баронесса, я подумала, что ваш дворецкий ошибся, когда привёл нас сюда. А вы действительно здесь! И не одни!

– Мы проводим церемонию любования цветущей церией за неимением какой-то скуры, – опередила баронессу госпожа Джедис. – Присоединяйтесь.

Пока растерявшиеся гостьи усаживались и получали свои рюмочки с вином, дворецкий привёл ещё трёх женщин, так что на новую партию вопросов я отвечала уже для большей компании.

– Вы могли бы устроить свой праздник завтра, раз его можно устраивать в любой день, – заметила вновь пришедшая гостья.

По тому, как почтительно с ней здоровались остальные, видно было, что она важная особа. В её вопросе явственно слышалось, что этот день стоило посвятить ей, а не какому-то дереву в саду.

– Но гости будут и завтра, а красота церии может померкнуть. Мало-ли – ночью пойдёт дождь, налетит ветер, и от очарования цветущего дерева останется бледная тень.

Словно подтверждая мои слова, порыв ветерка занёс на террасу розовое конфетти лепестков.

– Мгновения красоты м счастья так быстротечны, и это придаёт церии особую прелесть. В этом и смысл церемонии – поймать быстротечный миг и насладиться им.

Все замолчали, глядя на то, как медленно кружатся в воздухе светлые лепестки. Солнце, пробиваясь сквозь листву, бросало ажурные тени на траву и дорожки. Ветерок доносил до нас нежные ароматы цветущего сада и свежей зелени.

Госпожа Джедис неожиданно тихо всхлипнула:

– Лепестки опадают. Как быстро и безвозвратно всё проходит.

Она приложила платочек к глазам. Показалось, что она смущена собственной несдержанностью. Я решила поддержать её:

– Как глубоко вы чувствуете, госпожа. Это говорит о тонкости вашей натуры. А в празднике есть ещё один смысл: какой бы долгой и трудной ни была зима, каждую весну сакура, то есть церия, вновь расцветает.

– Действительно, Джедис, – заговорила молчавшая до этого госпожа Карин. – И такие, как мы с тобой, тоже её вновь встречаем. Цветочками любуемся. На солнышке греемся. Вспоминаем, как когда-то гуляли под такой вот церией. Так что радоваться надо, а не грустить.

– Матушка, нам пора, – поднялась Руди. – Благодарю вас, Олерия, за такой необычный день. Мы даже забыли про время.

Поднялись и ушли ещё две гостьи, пришедшие вслед за ними. Им на смену уже спешили новые гостьи, и мне приходилось вновь повторять свои объяснения. Лишь важная дама не спешила нас покинуть, что несколько нарушало принятый этикет нанесения визитов, но, похоже, она считала, что правила не для неё. К тому же раз мы сами так основательно их нарушили, то и она может не стесняться. Вместо положенных пятнадцати минут просидела в нашем обществе все полтора часа.

Она то любовалась на сад, то присоединялась к вопросам, которые задавали мне новые гостьи.

– Значит, вы говорите, что принято читать стихи?

– Да.

– Может быть, прочтёте что-нибудь?

– Не знаю, получится ли. Они такие, своеобразные, и к тому же написаны на другом языке.

– А вы попробуйте.

– Печальный мир! Даже когда расцветают вишни… Даже тогда…1 – неожиданно всплыло в памяти.

– Это стихи? Как необычно.

– Скажите, а разве не лучше было бы любоваться цветами прямо в саду, под деревом? – позже вновь обратилась с вопросом важная дама.

– Конечно лучше. По-настоящему люди располагаются на одеялах под деревьями в саду.

– Как пикник? – оживилась юная девица, пришедшая вместе со своей старшей замужней сестрой.

– Да, но я побоялась, что это окажется слишком непривычным, поэтому первый раз для пробы выбрали такой вариант.

– Вы всё сделали правильно, – одобрила важная дама.

Но всё приходит к концу рано или поздно. Подошло к нему и время визитов. Расставшись с последними гостями, мы вздохнули с облегчением.

– Кажется, всё обошлось, – баронесса вопросительно посмотрела на госпожу Карин.

– Более чем, – подтвердила та. – Мари-Валери, ты нас спасла. Теперь все станут говорить только о цветущей церии. Дай мне рюмочку, детка. Графине Дорро, похоже, понравилось. Теперь можно расслабиться. Против её мнения никто не пойдёт.

– Графиня – это та важная дама? Я прослушала, когда её представляли, а потом к ней редко кто обращался сам.

– Ещё бы! Это такая злоязыкая язва, – фыркнула госпожа Карин, – что лишний раз с ней не заговаривают.

– Она меня так дотошно расспрашивала. Я прям распереживалась.

– Подозреваю, что она захотела всё повторить у себя, вот и вызнавала детали, – предположила баронесса.

– Пусть повторяет. Я ещё что-нибудь придумаю.

– Повезло нам, что погода хорошая, – подала голос молчавшая почти всё время визитов Анастис. – Что бы мы делали, если бы шёл дождь?

– Любовались дождём, – хихикнула я. От облегчения, что всё хорошо закончилось, поднялось настроение. – Не знаю, есть ли у японцев такое, но вот первым снегом они точно любуются. Сидят у окошка, пьют вино и смотрят на падающий снег. А мы бы смотрели на дождь над цветущим садом. Тоже атмосферное зрелище.

– Хороший обычай, – кивнула госпожа Карин. – Главное – вино правильное выбрать.

– А они не спиваются с такими обычаями?

– Не знаю, баронесса. Но вроде не чаще, чем другие. Наверно, пьют понемногу. Это же у них не банальная пьянка, а культурное мероприятие.

– Ну не знаю, – с сомнением протянула баронесса. – Некоторые и на королевских балах умудряются перебрать.