Эш и Скай

Неопределенность… Мне начинает нравиться это слово.

Я делаю шаг вперед. Он заключает мое лицо в ладони и снова целует, одновременно подводя к кровати. Я прижимаюсь к ней ногой – и падаю на пушистое покрывало, а он располагается надо мной. Мы переглядываемся. Кончиком языка он играет с пирсингом на своей губе – и мы опять целуемся. Дыхание учащается, его торс прижимается к моей груди.

Он не спеша изучает мое тело осторожными прикосновениями. Оставляет губы, скользит к щеке, затем к мочке уха и шее, прокладывая между ними влажную дорожку. Мягкость его губ, смешанная с металлическим холодом пирсинга, будоражит чувства. Когда он опускается к груди, у меня вырывается вздох.

Уже завтра я исчезну из его жизни, он знает об этом и не торопится. Но хотя я умею ценить чужую щедрость, эгоисткой меня не назовешь. К тому же у меня есть гордость: не хочу, чтобы воспоминания об этой ночи стерлись с появлением следующей девушки в его постели.

Я жила в семье, отрицающей добрачные связи, и мой бывший принадлежал к той же среде, так что я не раз испытывала на прочность границы правила «Никакого секса до свадьбы». Если я и могу похвастаться опытом, то в том, что касается прелюдии.

Я заставляю его лечь на спину и, целуя, чувствую, как он улыбается. Его забавляет такой поворот событий? Он закидывает руки за голову, позволяя мне контролировать ситуацию. Я расстегиваю ремень, стягиваю с него узкие джинсы, боксеры и отправляю их на пол вслед за кроссовками.

Опустившись на колени у изножья кровати, я провожу руками по его бедрам. Он запрокидывает голову назад, на секунду его взгляд застывает на потолке, а потом он снова смотрит на меня, уже поднявшись на локтях. Я протягиваю руку и глажу его – уверенно, нежно, сгорая от нетерпения – так мне хочется завладеть его желанием. Мы постепенно входим в ритм, я подстраиваюсь под его прерывистое дыхание, и, когда на смену пальцам приходят губы, у него вырывается судорожный вздох. Я смотрю на него: синие глаза наблюдают за мной сквозь упавшие на лицо черные пряди. Не буду отрицать, в нем есть что-то завораживающее; неудивительно, что у него такая репутация. Я провожу ладонью по его торсу, подтянутому, красиво очерченному, и чувствую, как, откликаясь на волны удовольствия, под моими пальцами сокращаются мышцы.

– Подожди…

Я останавливаюсь, и стоит мне приподняться, как он укладывает меня на бок и целует… с благодарностью? Потом его язык, не отрываясь от кожи, прочерчивает дорожку на моем теле, которая приводит прямо к кружеву трусиков. Я чувствую, как пытливые пальцы цепляют их и скользят вниз по бедрам, а поцелуи не прекращаются – он опускается к моей промежности. Боже, я выгибаюсь от удовольствия и с трудом перевожу дыхание. Как он может вытворять такое одним…

Не могу больше терпеть: я хватаю его за волосы, и он приподнимает голову. Все вокруг плывет, когда я встречаюсь с его взглядом, полным желания. Я притягиваю его к себе и шепчу:

– Давай займемся любовью.

Тело под моими руками мгновенно застывает. Я вдруг понимаю, как прозвучали мои слова: от того, какой идиоткой я себя выставила, романтик во мне оскорбленно кривится. А он смотрит на меня, и я вижу, как в его глазах угасает страсть. Черт! Он молча встает и начинает одеваться.

– Подожди, подожди! Давай сделаем вид, что я ничего не говорила. Но ты же не хотел, чтобы я бросалась обычными пошлостями?

Он натягивает боксеры и не удосуживается надеть остальное. Чтобы дать ему понять, до какой степени все это глупо, и доказать, что я не вкладывала в те слова никакого смысла, я с упорством автоответчика принимаюсь сыпать сексуальными клише:

– Возьми меня! О да, еще! Давай, ну же, поцелуй…

– Ты попыталась – и проиграла. Смирись.

– Твою мать, ты же не собираешься обламывать меня только потому, что я неправильно выразилась? Это всего лишь слова!

– В твою защиту: ты явно не знаешь правила игры. Не кори себя.

Он решил меня добить! Я уже не знаю, что и думать. Не может же он вот так уйти? Оказывается, может.

Ошеломленная таким развитием событий, я наблюдаю за тем, как он молча выходит из комнаты. Униженная, голая, я лежу на кровати совсем одна, пытаясь погасить желание, которое сжигает меня изнутри, и вдруг понимаю, что в комнату заглянула новая гостья: госпожа Разочарование.

Это определенно полный провал.

– Эш —

Ничья

I lost all my defenses this morning

Won’t you show me the way it used to be?[5]

Morning – Beck

Над Блумингтоном – городком, окружающим университетский кампус, – встает солнце. Его робкие лучи освещают пустые центральные улицы. В кафе «Вилладж Дели» на Кирквуд-авеню почти никого – лишь пара работников выходного дня пришли позавтракать. Устроившись на диванчике, я наслаждаюсь покоем, потягивая кофе вдали от шума и суеты прошлого вечера. Мысли все время возвращаются к той девушке. Надо было с самого начала проявить жесткость – тогда бы не пришлось оставлять ее в такой неловкой ситуации. Я до сих пор не понял, почему позволил втянуть себя в эту игру. В характере девчонке не откажешь, тут даже спорить не буду. С другой стороны, она сама себя обманывает, это ясно как белый день.

Чья-то тень выводит меня из задумчивости: прохожий, напоминающий невыспавшегося зомби, медленно бредет по тротуару. Я чувствую себя примерно так же. Делаю еще глоток крепкого черного кофе. Вдруг кто-то стучит по стеклу рядом со мной. Я подскакиваю и с трудом сглатываю. Глаза с трудом привыкают к свету, который льется в окно – и скрывает в тени лицо девушки, которая остановилась у кафе. Наконец она прижимается носом к стеклу, чтобы получше рассмотреть, что внутри, – и тут я ее узнаю.

Ущипните меня, я что, сплю?

Это она. Та самая девушка.

– Ты! Это ты! – кричит она, хотя стекло чуть приглушает ее голос.

А она уже направляется к двери. Стены вокруг меня будто сдвигаются – я в ловушке. Она заходит внутрь: растрепанные волосы, помятое лицо, бретелька платья сползла с плеча, сандалии в руке – она шагает босиком. Кажется, она полностью пришла в себя, поскольку без всякого стеснения садится за мой столик, на диванчик напротив. Дуэль взглядов? Не на того напала. Я подношу чашку к губам и смотрю на проезжающие мимо машины. Она молчит. Вряд ли ей нравится, что ее игнорируют подобным образом. Несколько долгих секунд спустя я украдкой кошусь на нее… Она сидит, уткнувшись носом в меню.

– Чего ты хочешь? – спрашиваю я, надеясь поскорее с этим покончить.

– Блинчики с черникой и кленовым сиропом.

– Я не об этом. Чего ты хочешь от меня?

– Так я же тебе сказала: блинчики!

– В смысле?

– Послушай, ты обещал, что будешь моим утешительным призом, но пока что откровенно не справляешься со своей ролью. И поскольку оказалось, что господин не способен утолить мой сексуальный аппетит, смею надеяться, что ему хватит вежливости хотя бы угостить меня завтраком. Это же пустяк, разве нет?

– Я тебе ничего не должен.

– Что за шум в моем заведении? – ворчит старуха Паркс, владелица «Вилладж Дели». – Эш, кто эта юная особа?

– Да, Эш, – поддакивает упомянутая особа, делая ударение на моем имени. – Скажи, как меня зовут?

И смотрит с победной улыбкой на лице. Я цепляю языком пирсинг и озадаченно вздыхаю. Она воспринимает это как признание поражения.

Прости, но я снова тебя разочарую.

– Мисс Паркс, позвольте представить вам Скай. На данный момент она находится в поиске сексуального партнера.

Последние два слова я произношу особенно громко, чтобы их услышали все в зале. Надоедливая девчонка вжимается в диван, и, прежде чем она успевает спрятаться за меню, я замечаю, как румянец заливает ее щеки.

– Зачем…

– А ты думаешь, вчера вечером никто не слышал твою подругу?

Она опускает меню на стол.

– Нет, я хотела спросить, зачем обязательно орать, когда об этом заходит речь?!

– О чем? О поиске сексуального партнера?

– Тише!

– Ладно, если тебе хватает глупости упустить эту очаровательную девушку, дело твое. Но хотя бы раз поведи себя как джентльмен и приготовь ей завтрак, о котором она просит. И побыстрее! – командует мисс Паркс.

– Ух, кому-то это не понравится! – бормочет Скай так, что только я могу ее расслышать. – Погоди, ты что, здесь работаешь?

– А почему, ты думаешь, я не выставил тебя, едва ты вошла?

От смеха она сгибается пополам и чуть не ложится на стол.

– Ну что еще? – спрашиваю я, чувствуя смутную обиду.

– Это называется карма! Ты не только угостишь меня завтраком, но еще и сам его приготовишь! Что это, как не романтическое свидание, мистер Мне-Не-Нужны-Обязательства!

– Я не боюсь обязательств, мне сложности ни к чему. А у тебя их хватает, – говорю я, встаю из-за стола и направляюсь на кухню.

Готовя за стойкой бара блины для юной мисс, я тайком бросаю на нее взгляд. Она уже пересела на высокий табурет у стойки и наблюдает за каждым моим действием. Полагаю, мой вид в засаленном фартуке и старой бандане сделал ее утро.

– Почему ты здесь работаешь?

– А тебе никогда не приходилось самой зарабатывать на жизнь?

– Я думала, что ты студент.

– Так и есть.

– Это… достойно восхищения. Мне кажется.

– Искренне рад, что теперь ты испытываешь по отношению ко мне не возмущение, а восхищение. Держи свои блинчики.

– Смотрю, черники ты пожалел. Но полагаю, этого следовало ожидать, с твоим…

– И вот опять.

– Послушай, я уже поняла, что не в твоем вкусе. Можешь считать меня ханжой, романтичной дурочкой, папиной дочкой… Я с тобой спорить не буду. Но хочу расставить все точки над «i»: я не заключала вчера никаких пари с пьяными студентами. Я была с тобой честна. Возможно, я не из тех девушек, которые способны на одну ночь забыть обо всем и не думать о последствиях. Но вчера я хотела быть такой, хотела стать кем-то другим.

– Если ты нуждаешься в беседе с психотерапевтом, мы можем пересесть обратно на диванчики.

Она одаривает меня недвусмысленным взглядом.

– Я пытаюсь сказать, что, может, я вчера и наделала глупостей, но я тоже не хочу ничего усложнять.

– …Говорит девушка, которая притащилась ко мне на работу, чтобы расставить все точки над «i».

Она склоняется над тарелкой и молча ест блинчики. Неужели ей нечего добавить? Я занимаюсь другими заказами, но периодически поглядываю на нее. Внутренний огонь, вчера вечером озарявший ее лицо, погас. Может, всему виной усталость? Или сожаление? Я тянусь забрать у нее пустую тарелку.

– Если хочешь измениться, сперва убедись, что меняешься в лучшую сторону.

– Не понимаю… Это что, вся твоя жизнь? Ни забот, ни привязанностей… Никаких проблем.

– Конкретно сейчас лишь эта стойка отделяет меня от моих проблем.

Она чуть морщится от моей издевки, зато в глазах появляется знакомый блеск.

– Что касается остального, я никогда не делал вид, что я хороший человек. Ты закончила?

Она молча смотрит на меня. У нее серые глаза с синеватым отливом – вчера я не обратил внимания. Точно такого же цвета сейчас небо над Блумингтоном; ей подходит это имя… Скай[6].

– Да, спасибо. Было вкусно.

Она протягивает мне руку. На губах – улыбка. Не знаю, что послужило тому причиной – блинчики с черникой или наш разговор, – но я еще не видел, чтобы она так сияла. Ни вчера вечером, ни в спальне, ни даже в порыве гнева сегодня утром. Я со всей официальностью пожимаю ей руку.

– До свидания, Эш.

– До свидания, Скай.

Наконец мы сравняли счет.

– Скай —

Вкус пепла

But there’s no way I’m giving in <…>

To their lies I’m gonna fight <…>

Let’s burn it all into ashes[7]

Empire to Ashes – Sleeping With Sirens

С первыми рассветными лучами я покинула резиденцию студенческого братства – в одиночестве, поскольку Вероника пропала куда-то со своим Паркером. Я побрела в сторону общежития по Кирквуд-авеню и там увидела его сидящим за окном закусочной с чашкой кофе в руке. Не задумываясь, я с криком топнула по плитке мостовой. Да уж, я не ожидала так скоро снова на него наткнуться. И уж точно не рассчитывала, что он будет спокойно сидеть и наслаждаться утренним кофе, в то время как я – с момента пробуждения в растрепанных чувствах на чужом диване – бесконечно прокручивала в голове нашу встречу, побег на второй этаж – и внезапное расставание. Нет, я, конечно, не надеялась, что у него пропадет аппетит, или на что-то еще в таком духе, но, черт возьми, мог бы хоть для приличия сделать вид, что ему не все равно!

Пусть со стороны и не скажешь, но я совсем на него не злюсь; я знаю, что в каком-то смысле сама все испортила, хотя он, конечно, мог так остро не реагировать. Зато сейчас судьба подкинула мне шанс выровнять счет, и, возможно, услышать извинения, потому что он не сдержал свои обещания, и принести их в ответ – потому что я тоже не сдержала свои.

Если хочешь измениться, сперва убедись, что меняешься в лучшую сторону.

В конце концов, он оказался не тем, за кого я его приняла. Конечно, он тот еще ловелас, но он сразу дал понять, чего от него можно ждать. Если подумать, я же именно этого и хотела – провести ночь без последствий. Но правда ли я хочу измениться в лучшую сторону? Я устала от идеального образа, который прилип к моей коже с самого рождения; стоило хоть на шаг отойти от него – позволить себе быть искренней, громко рассмеяться или, на свою беду, неуместно пошутить – и я тут же впадала в немилость. Девятнадцать лет я была той, кем меня хотели видеть, – и каков результат? Но теперь это в прошлом.

Все так: вчера я совершила ошибку, но я рада, что сделала это с Эшем.

Я протягиваю ему руку, и он, чуть поколебавшись, пожимает ее. А потом улыбается мне: не так, как улыбается девушкам, над которыми одержал победу, и не так, как улыбался мне вчера. Его лицо вдруг становится более юным, безмятежным, просто более привлекательным. Мы прощаемся, и мне кажется, будто я оставила часть прежней себя у барной стойки «Вилладж Дели». Возможно, я никогда не стану легкомысленной бесстыдницей, которая, когда ей приспичит, без труда забывается в объятиях симпатичного незнакомца, но девушкой, которая боится рисковать и запрещает себе жить, я тоже не буду. Подходящий мне путь явно лежит между этими крайностями. А у тебя, Эш, получится измениться к лучшему? Надеюсь, что да… если ты сам этого желаешь.

Я надеваю сандалии и выхожу из кафе, напоследок бросив взгляд через плечо; Эш прикладывает два пальца ко лбу в шутливом воинском приветствии. Не изменяет себе, позер… А я толкаю дверь и выхожу на улицу, готовая продолжить с того места, где остановилась. Полной грудью вдохнув свежий утренний воздух, я иду к новой жизни.

И тут же слышу, как опять звенит колокольчик над входом «Вилладж Дели». Еще так рано – неужели Эш последовал за мной? Я оборачиваюсь – на улице никого, но из приоткрытой двери кафе доносится детский смех. Темноволосая головка пробирается к бару, и Эш выходит из-за стойки, чтобы подхватить ребенка на руки и с хохотом подбросить в воздух. Мальчик пришел не один, с ним женщина в широкополой шляпе, и Эш наклоняется ее поцеловать… Блики солнца, шляпа, усталость… Я ищу лучший угол обзора, но момент упущен. И все же я точно знаю, что мне это не привиделось. Кусочки пазла начинают складываться.

И от получившейся картины у меня перехватывает дыхание.

Я никогда не делал вид, что я хороший человек.

Ты меня удивляешь… Значит, Эш состоит в отношениях, у него есть ребенок… Есть семья, но он ищет побед на стороне. Может, это бывшая девушка и их общий ребенок?.. Но если они расстались, почему он ее поцеловал? Тогда понятно, почему ему достаточно случайной связи на одну ночь и почему он не слишком обрадовался, когда я влетела в кафе. Я чувствую, как в груди закипает ярость. С чего вдруг? Меня это никаким боком не касается…

Мне следовало бы вернуться и пристыдить его прямо перед подружкой – или женой, или бывшей, не суть важно. Но там стоит ребенок, который ни в чем не виноват и которому незачем видеть отца в дурном свете. Желудок скручивается в узел. А я еще ела блины, которые он приготовил! Лжец, манипулятор, он ничем не лучше других… Мне вообще не стоило к нему приближаться. Вероника была права.

С сердцем, полным горечи, я иду к общежитию, все ускоряя шаг. Я спешу перевернуть проклятую страницу своей жизни, исписанную ложью.

– Скай —

С новыми силами

It’s a new life for me

And I’m feeling good[8]

Feeling Good – Muse

С начала учебы прошло уже полтора месяца. На дворе – середина октября, осень вступила в свои права. Парк при кампусе переливается медью и золотом, ему вторят леса вокруг Блумингтона. Старт семестра выдался напряженным, я и не думала, что придется столько учиться. Некоторые студенты, например Вероника, умудряются развлекаться неделями напролет, то и дело пропадая на тусовках и вечеринках. Я же нащупала точку равновесия: иногда я составляю компанию соседке в ее вылазках, но при этом провожу над учебниками достаточно времени, чтобы не очнуться накануне экзамена и обнаружить, что мне нужно наверстывать материал за несколько месяцев.

После того, что случилось с Эшем, я оставила идею найти парня на одну ночь. Мне даже не пришлось ничего объяснять Веронике: она и без того поняла, что у нас все плохо закончилось.

– Милая, а я тебя предупреждала. Ну, по крайней мере, еще раз ты на те же грабли не наступишь. Эш – настоящий социопат в том, что касается отношений.

– Это я уже поняла.

– Ты не представляешь, сколько девушек побывало в его постели. И всем он на следующее утро указывал на дверь. Особо упорным удается продержаться пару дней. Он старательно доказывает, что они сами себе противоречат, критикует их образ жизни, выворачивает им мозги наизнанку. В этом он хорош.

– И все же они продолжают добровольно лезть в его сети.

– Сама понимаешь, неприступность разжигает интерес.

Но в тот вечер не неприступность заставила меня заговорить с Эшем. Что, впрочем, не помешало мне потерпеть неудачу, как и всем остальным. Почему же это до сих пор меня грызет? Пусть, как я и думала, он оказался самовлюбленным нахалом, ему хватило такта никому не рассказывать о случившемся. О моем позоре знали только мы двое.

Мы пару раз сталкивались в кампусе, но не сказали друг другу ни слова. Я быстро поняла, что нужно вынести из этой истории урок – и двигаться дальше.

– Скай? Привет!

Я выключаю пылесос и удивленно оборачиваюсь.

– Привет, Сибилл. Прости, я не слышала, как ты пришла.

– Ничего страшного. Ты уже включила машину для попкорна? Нам скоро открываться.

– Конечно. Сейчас закончу с ковром, и готово.

– Ладно, а я тогда открою смену на кассе. Сладости сегодня на тебе.

– Поняла.

В начале октября я устроилась на подработку в «Волшебный театр» – маленький старый кинотеатр в Блумингтоне. Очаровательная мулатка, взявшая меня под крыло, – моя коллега Сибилл. Она тоже учится в университете, но на пару курсов старше. Работать с ней – одно удовольствие. Кукольное личико Сибилл с золотистым оттенком кожи обрамляет буйная грива каштановых волос. На губах у нее всегда озорная улыбка, а карие глаза проказливо блестят. Даже когда Сибилл недовольно качает головой, кажется, что она вот-вот рассмеется. Мне нравится ее веселый характер. Мы с ней быстро поладили, и оказалось, что наши вкусы во многом совпадают.

Я не то чтобы нуждалась в этой работе, но я хотела работать. Многие студенты, вроде Эша, вкалывали как проклятые, чтобы оплатить учебу. В тот день Эш намеренно ткнул меня носом в то, что я сама себе противоречу, когда речь заходит о чувствах, и, сам того не зная, указал на противоречия, на которые я закрывала глаза, потому что мне было удобно.

Я поехала учиться в Блумингтон, а не в Иллинойсский университет в Чикаго прежде всего потому, что хотела оказаться подальше от семьи, которая не давала мне шагу ступить. Но при этом я спокойно продолжаю брать у них деньги на учебу. Проблема не в том, что остальные сочтут меня богатенькой. Проблема в том, откуда у моей семьи эти деньги. Но разве я хоть раз пыталась от них отказаться? Я могла бросить колледж, найти работу, податься на стипендию… Но вместо этого я выбрала вариант, который позволил мне как можно быстрее покинуть Либертивилл.

Само собой, работа на полставки в «Волшебном театре» не позволит мне полностью себя обеспечить, но я воспринимаю это как первый шаг. К изменениям скорее в моей голове, чем на счету в банке.

Мы едва успеваем закончить с подготовкой, как приходят первые зрители. Сегодня у нас в программе ретроспектива Джеймса Дина[9]. «Волшебный театр» специализируется на тематических показах и независимом кино. В мультиплексах на окраинах города показывают практически одни блокбастеры. Я могла бы устроиться в один из больших кинотеатров, но влюбилась в это местечко, окутанное магией и воспоминаниями. Посмотрев в полном одиночестве «Унесенных ветром» с ведерком попкорна на коленях, я решила откликнуться на маленькое объявление, висевшее у кассы.

Последние зрители зашли в зал, а значит, следующие два часа нас никто не побеспокоит.

– Сегодня есть народ, шеф будет доволен! Вечера в киноклубе всегда пользуются популярностью, – вздыхает Сибилл, облокотившись на прилавок с закусками. – Ты ведь будешь составлять программу на Хеллоуин? Мы тебя не слишком нагружаем?

– Есть немного. Работы больше, чем я рассчитывала, зато я приобщаюсь к студенческой жизни.

– Фильмы уже выбрала?

Я чешу в затылке, слегка досадуя, что Сибилл заставляет меня ломать над этим голову за две недели до крайнего срока.

– Пока нет. Выбираю между спецпоказом Ромеро[10] и всеми фильмами о Фредди Крюгере.

– Интересные варианты, но придется остановиться на одном, – говорит Сибилл, повторяя характерный жест маньяка в перчатке с лезвиями.

В фойе заходят четверо парней – спортсменов из университета в куртках с символикой «Хузерс», местной футбольной команды. Трое направляются прямиком в зал, а последний останавливается на полпути, на секунду задерживает на мне взгляд и машет друзьям:

– Подождите, я сейчас.

Он идет ко мне: волосы рыжие, кудрявые, прическа в стиле ретро. Джеймс Дин бы одобрил. Он хорошо сложен, и то, как он движется к прилавку, дает понять, что он не просиживает штаны на скамейке запасных.

– Добрый вечер. Я возьму два больших ведра сладкого попкорна.

– Это все?

– Пока не знаю. Я еще подумаю.

– Джош, ты скоро? Начало пропустим! – кричат его друзья.

Он жестом просит их подождать еще немного и снова смотрит на меня. Улыбается и делает вид, что всерьез задумался.

– Не нужно заставлять друзей ждать, вы и так уже половину фильма пропустили.

– Ничего страшного, я его уже видел.

– Значит, просто вечер с друзьями?

– На самом деле я не мог не воспользоваться случаем, когда узнал, что они собрались в «Волшебный театр», где работает очаровательная новая билетерша.

Ух ты. На такое я не рассчитывала. Прячусь за ведром попкорна и чувствую, как заливаюсь краской.

– Шучу. Я и не знал, что ты здесь работаешь. Но я видел тебя на лекциях по биологии. Тебя зовут…

– Скай, – тихо отвечаю я.

– Очень приятно, Скай. – Он протягивает мне руку. – А я Джош, как уже любезно сообщили мои приятели. Не хочешь выпить с нами после смены?

У Джоша глаза цвета осенних листьев – он придает взгляду особенную глубину. Не буду врать, я смущена. Но я до сих пор чувствую на губах горький привкус прошлой игры в обольщение, так что мой первый порыв – отказаться, отдав ему два ведра с попкорном.

– Прости, но у меня очень много работы, а потом я сразу домой.

Он огорченно прикусывает губу, но не настаивает. Отдает деньги за попкорн и пятится к друзьям, все еще продолжая на меня смотреть.

Я была с ним резковата, а ведь он не сделал мне ничего плохого. Да и в целом он симпатичный. Кто же его оттолкнул? Маленькая мудрая Скай – или та Скай, что еще не оправилась после встречи с Эшем? Мне не нравится ни та, ни другая.

После сеанса я как раз собираюсь помочь Сибилл с уборкой зала, когда вижу, что Джош идет ко мне с пустыми ведерками в руках.

– Я подумал, будет неплохо, если я их тебе отнесу.

– Как мило. Это ведь еще один повод со мной заговорить? – спрашиваю я, забирая у него мусор.

– Ты меня раскрыла, – признается он. – Что касается сегодняшнего вечера, я все понял и не настаиваю. Но рискну сделать вид, что до меня долго доходит, и спрошу: может, встретимся как-нибудь… в другой раз?

И снова этот взгляд. Я правда хочу ему отказать?

– Может быть…

– Значит, надежда есть?

Я улыбаюсь ему – вот мой ответ. Он поворачивается на каблуках и, уже собираясь уйти, смотрит на меня в последний раз, не вынимая рук из карманов.

– Кстати, мой номер записан на одном из ведер!