Трудно быть Ангелом. Книга Х. Крест. Роман-трилогия

Трудно быть Ангелом. Книга Х. Крест

Роман-трилогия

Мастер Солнца Покрова Пресвятой Богородицы

Редактор Елена Дубровская

© Мастер Солнца Покрова Пресвятой Богородицы, 2025

ISBN 978-5-0064-9347-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Я, Роженков Владимир, автор романа-трилогии «Трудно быть Ангелом», мой псевдоним – Мастер Солнца Покрова Пресвятой Богородицы. Возьмите и читайте мою жизнь, мою душу, мой отчаянный труд.

Трудно быть Ангелом

(Роман-трилогия)

«Это мы осуждены справедливо на смерть! И по делам нашим, так нам и надо, бандитам!

А Его-то за что на смерть? Он ничего худого не сделал!» – крикнул разбойник бандиту, повернулся и сказал Иисусу: «Помяни меня, Господи, когда придёшь в Царствие Твоё!»

И ответил Иисус: «Истинно говорю тебе – ныне же будешь со Мною в раю».

Книга X

Крест

Уж сколько их упало в эту бездну,

Разверзтую вдали!

Настанет день, когда и я исчезну

С поверхности земли…

К вам всем – что мне, ни в чём не знавшей

меры,

Чужие и свои?! —

Я обращаюсь с требованьем веры

И с просьбой о любви.

М. Цветаева

Глава 1

Весёлая прогулка

Мы, двое безумно влюблённых, – благородный Поэт и принцесса Мэри – всем вам сейчас объявляем, друзья: у нас отпуск! А-ха-ха, да, это правда – у нас отпуск! Мы много работали, я издал новый роман, а Мэри получила диплом магистра искусств экстерном (круто!). Тс-с-с, и мы узнали, где Фаберже, английские банки должны заплатить нам по векселям и счетам, и когда-нибудь мы станем очень богатыми! Спасибо, Господи Боже, что помнишь и не забываешь о нас. Но все последние дни, я признаюсь, был сильный стресс и полные треша события, мысли и тревоги не отпускали меня – выгорание полное. Кто это знает – тот поймёт меня. И поэтому открою вам страшную тайну: мне хочется напиться (тс-с-с!) и подраться, любить Мэри и буянить весь день. А ещё обязательно хочется для Мэри (новоиспечённого магистра искусств) сделать приятное – завалить подарками и в постель, голую, затащить её на всю ночь. Она заслужила! А-ха-ха!

И я решил: в последний день лета беру отпуск – и на море; а с моря мы полетим в Рим на свадьбу Вари и Гения.

– Мэри, сегодня я планирую дурачиться и веселиться! Мы будем гулять по Москве, тратить много денег, пить вино, а я буду к тебе приставать.

– Ура-а!

Мэри прыгала от счастья, и весело три раза прокричала «Ура», и смачно поцеловала меня!

– Что ты задумал?

– Иногда мне кажется – я хочу обтрахаться с тобой три дня до потери сознания, а затем совместно напиться, смеяться до упаду и смотреть фильмы в джакузи.

– А-ха-ха!

Да, друзья-читатели, сегодня первый день нашего отпуска. И красавица Мэри, ещё голая, достала из шкафа комплект шикарного шёлкового летнего белья и чулки в том же стиле. И, очень довольная, аккуратно разложила и повесила всю эту красоту на спинку кресла.

Первое: она обернула вокруг талии и закрепила поясок для чулок – для Мэри приключения уже начались. Второе: она села на краешек кресла и осторожно надела тончайшие чулочки, расправляя их по всей длине прекрасных ног. Спереди чулочки к пояску подвязками прицепила она сама и посмотрела на себя в зеркало. Третье: Мэри встала и эротично подошла в кабинет к Поэту, двумя руками распахнула двери и встала в просвете, а Roy Orbison1 запел: «Oh, Pretty Woman!» Немного постояв в проходе в свете восходящего солнца, загадочно улыбаясь, Мэри модельным шагом проследовала до стола и спросила: «Вуаля?» Затем с улыбкой повернулась ко мне своей самой прекрасной задницей.

Я нахмурился, отвёл глаза от дневников, но тут же улыбнулся и принялся за важное дело: очень по-деловому и заинтересованно посмотрел на попу Мэри, похлопал по ней ладошкой; прицепил задними подвязками чулочки к её поясу; просунул указательные пальцы между подвязками и попой и провёл пальцами вверх-вниз вдоль тончайших подвязок; ещё раз проверил натяг и отрегулировал длину подвязок. И только затем смачно поцеловал её попу. (Всё, как учила меня Мэри!) Прелестница засмеялась, повернулась, чуть наклонилась и поцеловала меня, затем выпрямилась и пошла надевать трусики поверх пояса. Потрогала бантик впереди трусиков, надела тонкий бюстгальтер без лямок (на высокой груди они ей не нужны). Ножки просунула в босоножки, щёлкнула замочками, и прошлась, и повертелась передо мной со словами:

– Для красивого белья нужны благодарные зрители – твои глаза!

О, передо мной дефиле – я в радостном шоке! Пришлось три раза ещё целоваться! Через минуту Мэри ушла к себе и нанесла совсем лёгкий макияж, капельку духов на шейку и грудь, помаду на губы, а затем надела платье, браслеты и серьги. Походила вокруг перед зеркалом и крикнула весело:

– Вуаля! Милый? Я готова хулиганить! Поехали!

И вот, весёлые, мы идём по Москве! Никаких спрятанных кладов, забот, просителей и даже роман – всё подождёт. Погода стоит преотличная, летняя и по-настоящему тёплая. И, выйдя из Александровского сада, я решил: а зайдём-ка мы в ГУМ.

Прошли мимо маршала Жукова на коне, повернули направо и, через красивые Иверские ворота чуть далее пройдя, мы вошли в ГУМ магазин. Я спешил, тянул тебя (мою подругу) за руку вперёд, мне не терпелось зайти в тамошний Гастроном №1 и купить себе водки.

Настроение приподнятое, весёлое и, можно сказать, хулиганское, праздничное – и я хочу выпить водки. Я так хочу выпить, что ты, читатель, даже не представляешь! Это не передать никакими словами, как я хочу выпить; три месяца я водки не пил, и вдруг бац – отпуск! А выпить нужно мне обязательно, чтобы отпустили заботы меня и тревоги работы – я в отпуске! И выпить я хочу не дорогое вино а-ля Сhateau Lafite Rothschild 1988 года, или благородный Chablis Grand Cru, или крепкий любимый старый Chateau Petrus, а хорошую русскую крепкую водку! Но что очень важно – на голодный желудок, когда аппетит зашкаливает и кажется, что смогу съесть даже слона целиком. И я веду тебя, любимая Мэри, за талию в знаменитый Гастроном №1. Вот где царство славы еды и вина!

Деликатесы на полках разложены, порезаны и выставлены напоказ, в баночках, в судачках и тарелочках, в упаковке и горкой внавал – бери, что захочешь. Продавщицы в нарядных костюмах заботливо тебе всё расскажут, покажут, отвесят, отрежут и осторожно и тщательно всё завернут. Де-ли-ка-тесс-ссы! Какое красивое слово! Но сейчас я очень хочу купить себе водки! Долго рассматривал на стеллажах, разглядывал, выбирал и купил бутылку фирменной водки, хлеб, баночку хрена душистого и баночку чёрных маслянистых груздей. Именно твёрдых и хрустящих груздей, как я очень люблю, именно чёрных, а не белых, рыжих или каких-нибудь лисичек с маслятами. Взял в руки бутылку и засунул её в бумажный пакет.

– Теперь, дорогая, любимая Мэри (кладя руку на твою красивую попу), пошли за витрину!

– О-о?!

– За столик.

– А-ха-ха!

– А ты что подумала?

– Секс! Ха-ха!

И весь магазин смотрел на тебя, хохотушка. Уселись, довольные, расположились, тебе заказали бокал шампанского и ананасы кусочками (всё, как ты любишь), и наконец-то я открыл водку (слюнки текут), намазал хренку толстым слоем аккуратно на хлебушек и разлил по первой себе, грамм сорок, не больше, на средний глоточек, так вкуснее и легче пойдёт. Теперь открываю банку хрустящих груздей, подцепляю на вилку сразу по два, три гриба для закуси, чокаюсь с тобой, делаю медленный вдох, затем выдох, сердце колотится… И со вдохом я пью первый глоток вкусной, сладкой водочки, ещё вдыхая её водочный запах, чувствуя, как обжигающая жидкость пошла в организм, а теперь, ни секунды не медля, сую в рот чёрные грузди и начинаю жевать. Грузди хрустят, раздавливаются на зубах, их маслянисто-солёная пряная жидкость-рассол с кусочками груздей идёт следом за водкой, и я как бы им запиваю. А теперь чёрным хлебушком с хренком заесть остатки груздей и удовлетворённо, счастливо крякнуть-вздохнуть.

– Милый, как ты?

И я выдохнул:

– Хорошо-о-о.

Мне замечательно! Так о чем это я? Ах да, выпил первую и закусил, а теперь нужно прочувствовать важность процесса и спокойно ждать результата. Медленно съел ещё один груздь, важно осмотрелся и сказал тебе:

– Всё-таки здесь хорошо. Мда-а-а, и я люблю тебя. А теперь, милая, нужно закрепить результат, и по второй. Это просто необходимо, не вставая с места, выкушать мне, не спеша, вторую рюмочку водки.

Ты пьёшь шампанское, улыбаешься весело мне и киваешь. А я, деловито поддев вилочкой грузди (пожирней и покрепче), наливаю себе в рюмку и говорю тебе тост:

– Пью за отпуск, хорошую погоду, за летнее солнце, за красивых людей в этом замечательном магазине и (что, Мэри, особо важно) я пью за тебя! Да, потому что я обожаю тебя и люблю, когда меня окружает совершенная красота, а красота, она женского рода, и поэтому признаюсь, что очень люблю женщин и, самое главное, – я обожаю, Мэри, тебя! Ну с Богом, присяжные! За твой диплом магистра искусств!

Пью вторую! И, пока водка только-только пошла, я её так же закусываю груздями чёрными, долго жую и теперь оборачиваюсь на проходящий праздный народ, смотрю умиротворённо на витрины. И вот здесь, именно в эту секунду, меня совсем отпуска-а-а-ет! И я теперь никуда не спешу. Нервное возбуждение прошло, и ушли – работа над новым романом, поиски Фаберже, хлопоты и оформление клада и получение денег. Всё забыто! Я выпил, и мне хорошо, мне приятно, на меня накатывается лёгкая эйфория – люди все кажутся милыми, приветливыми, настроение поднимается, мне хочется хулиганить, шалить и говорить прекрасными словами. Мне с тобой хорошо, а тебе тоже со мною. И как хорошо начинается наше с тобой путешествие!

Я беру твою руку, целую её и предлагаю прогуляться по ГУМу. Впереди перед нами фонтан, но фонтан не струится – над ним возвышается Килиманджаро из спелых арбузов! Я купил тебе высокий стакан красных нарезанных кусочков арбуза, и мы садимся на лавочку тут же, и ты вилочкой начинаешь доставать и есть сладкий и сочный арбуз. И мы видим, как перед нами напротив, у стенки, стоит молоденький парень. И вот к нему подошла красивая девушка, он нежно её обнял и долго поцеловал. Она его взяла за руку, и они, счастливые, пошли, держась за руки. Эх! Как здесь замечательно! Сидишь, наблюдаешь и никуда не спешишь – ты приехал и вышел на станции «Прекрасивая жизнь». Тебя окружает красота и красивые люди, дети играют и бегают рядом, все покупают арбузы в стаканчиках, едят их, уплетая за обе щеки, и им хорошо, а тебе превосходно.

Арбуз закончился, последние кусочки все слопаны, и косточки выплюнуты в стаканчик, и я тебя веду на Красную площадь. Через двери в центре ГУМа, мимо старинной лестницы, мы выходим на тротуар и садимся нагло на бордюрный камень, а ноги опускаем на брусчатку, на Красную площадь, а по ней фланируют красивые люди и ходят экскурсии.

Перед нами страна, вся большая Красная площадь, за нею Стена, слева Спасская башня и Храм, над Стеной купол Сената и флаг, а ещё выше – яркое солнце, и лепота, а я и ты (мой верный друг и любимая Мэри) жмуримся на солнце и смотрим на красоту перед нами! То, за чем мы сюда шли, вот оно, перед нами. Теперь настал черёд выпить по третьей и только потом пойти и пообедать (подкрепиться в кафе-ресторане). Вы спросите: почему сразу нельзя много есть и закусывать? Да потому, что три рюмки надо пить с аппетитом, с восторгом! Так будет очень вкусно, приятно и хорошо, что жизнь покажется не тяжёлой, а лёгкой, красивой и замечательной.

Так вот, я налил третью рюмку, поставил её и банку с остатками груздей на бордюр – спрятал между нами (между тобой и собой, сидящими на Красной площади), ну и чтобы не видел никто форменного безобразия. Хлопнул в ладоши, сказал: «Эх-х!» и крепко потёр руки. А затем взял аккуратненько рюмочку и теперь не спеша (чтобы прочувствовать важность момента) я пью водку и закусываю остатками груздей прямо из банки. Как только водка улеглась – внутри пошло по всему телу тепло, и я обнимаю нежно тебя, а ты меня, и мы сидим так, обнявшись, и нам хорошо.

Посмотрели на Кремль и на Площадь, на весёлых, красивых людей, а теперь, дорогая моя, пойдём пообедаем (водку в сумку, банку в урну, и весёлым шагом в ГУМ) в ресторан. В ресторане по случаю отпуска и путёвки на море я заказал себе ушицы из горячей осетрины в горшочке, каре ягнёнка на косточке, пропечённое на огне, и нарезку салата.

Тебе же подали помидоры с моцареллой, вкусную рыбу, осетринку, а ещё икорки и чай с чабрецом. Вот здесь-то я выкушал четвёртую рюмку, с большим удовольствием заедая салатом. От души пообедали, поблагодарили друг друга за вкусный обед, встали, и на выход.

Неспешно, прогулочным шагом идём по Никольской. Сзади Красная площадь, и солнышко ярко светит нам в спину, а мы идём медленно под руку, ты, счастливая, прижалась ко мне. А навстречу нам – праздный народ: кто в ГУМ идёт, кто на площадь, все жмурятся от яркого солнца и куда-то спешат. Честно – я обожаю такую Москву, её пешеходные улицы, цветы и дома!

По Никольской, мимо лавочек и магазинов, мы доходим с тобою до арки и поворачиваем в Третьяковский проезд. Красота вокруг – мне нравится этот старый район, и Красная площадь, и ГУМ, старинные здания, церкви и купола, дети бегают, молодежь на скамейках и на стульях в кафе…

А мы повернули в сторону Метрополя и по подземному переходу, пересекая Петровку, входим в сквер Большого театра. Садимся на лавку, чтобы было видно фонтан и театр – красота должна ублажать наши души, глаза и тела. Чаша фонтана источает струи воды, и всё это льётся, струится в бассейнчик. А влюбленные парочки и просто туристы фотографируются на фоне фонтана, площади и сквера Большого театра. Мы тоже сделали селфи!

– Поэт, раз мы у Большого театра, расскажи, чем закончился балет. Смычок женился на Скрипочке?

– Расскажу тебе свой сон наяву возле Большого театра. И снилось мне, что Скрипочка заболела, и приходили лекари и волшебники, но всё без толку, и музыка прекратила играть. Смычок узнал, что любимая Скрипка заболела, и он, как и я, у Бога просил благодати для Скрипочки, и из храма он шёл, а в ладошках своих осторожно держал благодать. И обрушил влюблённый Смычок всю благодать через…

– Через?

– Уста!

– О-го-о, поцелуй!

– Да! Я смотрю – а это ты, Мэри, и ты оживаешь. И заиграла прекрасная музыка. Сначала я радостно тебя ношу по сцене Большого театра, а потом тебе лучше, смелее, ты ожила, и мы вместе танцуем. И когда музыка достигла фортиссимо, мы стоим, обнимаемся, а ты уже в белой фате, и нас осыпают цветами, конфетами, и все танцуют кругом. Вот такой балет во сне у Большого театра.

– Прекрасный сон! (Мэри обнимает и целует меня.) Сказочно! Превосходно!

– Да-а-а. Ну всё, посидели, Мэри, надо делом заняться – найти себе развлечение.

И мы вошли в Центральный Улыбчивый Магазин! А там литры парфюмерии, горы шикарной одежды и тонны золота, а мы улыбаемся, важные и деловые, идём по анфиладе, нас завлекают, мы не отказываемся и соглашаемся. Ты с шальной улыбкой весело садишься в кресло, и профессионал накладывает тебе макияж – новый, летний, приятный и лёгкий. А ты, теперь вся красивая, неузнаваемая, подходишь ко мне и целуешь воздух у меня на щеке (чтобы не запачкать помадой), и мне это очень приятно. Мы идём дальше, а здесь столы и горы бриллиантов и драгоценностей, килограммы золота и серебра. Нас что-то дёрнуло, и мы подошли к прилавку.

– У нас новая коллекция! Что вы желаете?

Я подумал: моя любимая заслужила подарки прямо сейчас! И я во хмелю ответил:

– Желаю красиво! Со вкусом и дорого!

Показал на тебя. И началось настоящее шоу! Тебе, любимая, мигом и хором протягивают все драгоценности, надевают дорогие кольца на пальчики, цепочки, кулоны, браслеты на руки и серьги в уши, и всё это льётся и льётся на тебя, красавицу, и на шею и руки твои.

– Вот этот перстень изумительно прекрасный! Вам подойдёт!

Надевают перстень, как чешуя, сочленённый из трёх звеньев, и говорят:

– Ах, как великолепно на вас! Это эксклюзивная коллекция, лакшери, прямо из Милана на днях привезли! Да-да! А цена для бриллиантов очень недорогая (три зарплаты, Мэри, всего-то!). А недавно одна молодая покупательница купила из этой коллекции и снова к нам приезжала и купила такой же, но зелёного цвета. В обществе богатых и модных людей говорит это о многом…

– Девушки, милые, спасибо, вы целый час одевали мою даму в бриллианты, но я пришёл купить летний камень. Отгадайте, какой?

– Э-э-э?

– М-м-м?

– Кольцо с изумрудом.

– С каким изумрудом? Маленьким или большим?

– С неприлично большим!

(У всех, и даже у Мэри, брови взлетели выше волос!)

– О-о-о! Ах! Да, конечно же, пожалуйста, вот сюда пройдите! Извините, девушка, как вас зовут?

– Мэри Бенуа из Милана.

– Прекрасно! Мэри, а мы в Москве вам рекомендуем – прекрасные изумруды! И у нас сегодня скидки специально и только для вас из Милана!

– Пожалуйста, покажите мне камни, а я сама посмотрю и выберу лучший.

Ты указываешь на всё, что тебе нравится. И девицы нанизывают на тебя поочерёдно все изумруды, большие караты, с платиной, с золотом и серебром.

– Вот! Оно! (Указала на кольцо на витрине.) Пожалуй, то, что мне надо!

– Но это осталось одно, из старой коллекции.

– Теперь это шик летней моды – огромный и большой чистейший изумруд. Милый, мне можно такой? Он очень красивый! У меня отменный вкус!

– Надевай!

– О-о! – воскликнули продавщицы. – Конечно, конечно, примерьте, пожалуйста!

И перстень с изумрудом кладут на подушечку, и ты, Мэри, берёшь и примеряешь, тебе очень нравится чистый салатовый камень. И ты спрашиваешь:

– Мне этот камень идёт?

А продавщицы хором:

– Прекрасно! Превосходно! Можете в зеркало его посмотреть!

Но ты отвечаешь:

– Мой любимый – его глаза на меня лучше зеркал, и если он скажет да, то значит – этот камень идёт для меня.

Ты снимаешь кольцо с большим изумрудом и снова с радостью надеваешь обратно на пальчик себе – любуешься. А я киваю в восторге, и ты очень рада. Но, смутившись, спрашиваешь шёпотом:

– Милый, но это ужасно дорого?

– Ты заслужила! Магистр?

– Это ты всё – волшебник.

– Не смей отказываться – я куплю обязательно! Правда красиво!

Далее ты обращаешься уже ко всем, громко и по-английски:

– Я думаю, вы поступите верно, если позовёте байера или кто у вас сейчас главный. Я хочу торговаться – сумма большая! А мне обещали скидки!

– Но вы вся такая воздушная, богатая.

– А-ха-ха! Уверяю – у меня было очень дерзкое и опасное воспитание! И выгляжу я не так уж невинно!

Итальянку пиццой не корми, но представление «поторговаться» она должна вкусить и испытать на полную мощь, и поймать удовольствие азарта и наглости. И пока я долго в соседней секции примерял браслеты часов, она сторговала скидку, хоть небольшую, но приличную. И как было приятно, когда после пятнадцати раундов переговоров, торгов и усилий с каждой стороны, Мэри уже почти уходила, оборачивалась и гордо бросала:

– Ладно, скидка двадцать процентов, и я забираю кольцо. Я вам недельную выручку делаю!

Об этом надо было снимать блокбастер – как Мэри торговалась и цену сбивала, а она это умеет! Мэри была счастлива. Сколько? Я точно не знаю (торг шёл на эмоциях и на женском, английском). Но после твоего триумфа, Мэри я, довольный, оплатил с карточки покупку и иду к тебе, милая, и надеваю на твой изящный пальчик кольцо с большим изумрудом, чистейший, яркой красоты камень и, конечно, неприлично богатый. Пока мы стояли, а я надевал кольцо, ты от восторга целовала меня. Всё, я надел камень на пальчик – ты вытянула руку, со стороны посмотрела на него и меня обняла.

– Я тебя очень люблю!

И прошептала:

– Я плачу от счастья, даже тушь потекла. Но если, как в фильме, компьютерные монстры сотрут мою память, то в моей чистой голове останется память о камне! Тебя им не стереть, ты навечно – мой изумруд! А я?

– Ты только моя, Мэри Даймонд Бенуа, – шепчу я в ответ.

(Мы целовались, звучали фанфары, трубадуры выдували торжественную песнь, а все вокруг хлопали и поздравляли тебя.) Очнулись – вокруг народ, и все продавцы улыбаются нам, спасибо магазину. (Только Супер Uлыбки Муа.)

А нам было весело, мы вышли из главных дверей магазина на площадь Бриджа Кузнецкого, где праздный народ, развалившись на лавочках, в креслах и на табуретках под летними зонтиками, лениво пьёт пиво, уплетает мороженое, и вокруг стоит шум, гам и веселая музыка. И мы идём в Петровский пассаж:

– Мэри! Я присмотрел тебе платье, но не знаю, как оно будет сидеть на тебе.

Мы входим в конкретный, знакомый бутик (хорошо иметь друзей в торговой Москве). Ты примеряешь яркое шёлковое модное платье. О, это божественно! Надо брать, непременно! (Не в старом же платье тебе идти в ресторан на Монте-Карло!)

– Милый, но оно очень дорогое!

Продавщица говорит:

– Поэт, хозяйка ваша давняя подруга – и будет скидка вам от неё!

– Мэри, если не купим – я здесь всё разобью! Эй, девушки, у вас витрины не били сегодня?

– С какой начнёте? А-ха-ха!

– Стой, милый! Стой! Я поняла – я попала в приют безудержных чудес и богатства?

– Ха-ха, да, большая честь для вас!

Через полчаса ты выходишь из бутика в прекрасном и невесомом шёлковом платье, будто сотканном из магии и грёз! О-о, неотразимая красавица! О, Мэри!

– Сияй, безумный мой бриллиант! Детка, я тебя очень сильно люблю!

И ещё шепчу ей ласково:

– Рыбка моя, котёночек мой, птичка моя, ты лучик мой светлый…

Мы крепко целуемся. Над нами стреляют хлопушки и конфетти! А тебе всегда нравилось обнять за шею меня, счастливо повиснуть на мне, как на сцене, подогнуть изящно ножку и целоваться у всех на виду!

Я шепчу тебе:

– Постоянно хочу тебя тискать, кошка моя, и раздевать.

– А-ха-ха!

Нацеловались. И прошли насквозь весь Петропассаж. А настроение у тебя было – танцевать, смеяться, хохотать, кружиться в новом платье, сверкать изумрудами, смотреть на свет, искорки глаз (ещё 1000 слов), и всех восхищать! Движение вокруг остановилось – всё замерло! Мы шли вверх Кузнецкого Бриджа в сторону Дмитровки. А ты, вся такая красивая и обаятельная в летнем макияже, светло-салатовые стрелки, кольцо с большим изумрудом и маленькое шёлковое платье, передающее каждый изгиб твоего танцующего тела, и твои прекрасные ножки, а ещё спереди разрез платья на бедре и, конечно, босоножки на каблучках! Ты смотрела на меня с обожанием! (Люблю такие моменты, когда твой взгляд на меня.) И в удивлении всё замолкло вокруг! Па-баммм! О, и даже кто не хотел, украдкой поглядывал на тебя и любовался моим счастьем – а уж мы умели им наслаждаться.

…Ох! Хороша и необыкновенна красавица! О, какая же она лапочка, у таких нет отбоя от жадных воздыхателей? Да, друзья! И неудивительно, что хочешь не хочешь, но, глядя на Мэри, все мечтали (и жаждали) себе любви или вспоминали о ней! И зазвенели струны в потаённой комнате жаждущих: да хоть раз в жизни, но увидеть её – свою несбыточную мечту – наяву. Вот она и есть, любовь – эта девка прекрасна, образованна и весела, но слишком мила и, увы, божественно хороша! С единственной страстью – всегда нагло и весело, профессионально эпатировать публику. Но ей-то нужно было только одно – любовь Поэта. Ах, эта Любовь! Признайтесь мне, дамы и господа, – это слишком безумная штука вдвоём, чтобы она поддавалась чьей-то логике и осуждению, она нравится всем. И даже очень, в самом высоко-прекрасном или низменном наслаждении земного, женского, бытия (и тела), и далее – открытые дрожащие губы, вспотевший лоб, обрывки чувственных фраз, прикосновения сильных рук к ней, стихи и вид оплывших ночных свечей – свидетелей их чувств, когда непременно хотелось умереть от счастья! А девичье тело – самое прекрасное, что создал Бог. Прикоснуться, и пить маленькими глотками чувств, и добровольно сдаться ему, в его руках ей содрогаться. То был фантастический баланс красоты, ума и тела, и её воспитания (pardonne moi – образования) под жгучим итальянским соусом, той высшей концентрации элегантности, нежности и девичьей красоты в одном флаконе. А у людей от увиденного мысли все затрепетали и закружились в головах, и бились, как бабочки, в прекрасном и потаённом райском саду, и каждый думал – как же приятно смотреть на эту прекрасную девушку. Право, скажу я вам, что смотреть на неё, было сравни эротическому удовольствию (винному или невинному), но наслаждение её красотой было гарантировано. Такие мгновения чуда не забываются!

Оркестр заиграл «Purple Rain» Prince, все люди вокруг оборачивались и восторженно смотрели на тебя, и сладко тонули в твоих прекрасных очах. А в них играла любовь!

Какой-то ловелас – несносный московский красавец, всем известный Звезда экрана, увидев Мэри из летнего кафе, остолбенел от удивления, снял модное летнее кепи и очки, и заворожённо прошептал: «Мать вашу! Но как же она хороша – эта стерва, аж больно смотреть. Разрази меня гром, как жаль, что она непорочна! И что она не моя! Хочу своими глазами увидеть её голой в моих руках и видеть, как она предаст его!»