Моё пламя

Палач

― Девчонка в комнате. ― Шейн вошел в кабинет; его ярость и исступление моментально бросились в глаза. ― Когда вы сделаете следующий шаг?

– Терпение, мой друг, ― поставив стакан на столик, мягко поднялся с дивана, ― люди, обладающие этим поистине невероятным даром, получают намного больше, чем те, которые его не имеют. И ты обязательно будешь вознагражден.

– Когда?

– Скоро, ― просто ответил, ― месть, как бокал дорогого вина ― его необходимо осушать медленно, глоток за глотком, смакуя каждое мгновение и обязательно запоминая послевкусие. Металлические осколки под сердцем причиняют намного больше боли, чем мгновенная пуля. На то, чтобы полностью уничтожить человека, растоптать его, сломать, нужно время.

– Время… ― в глазах Шейна загорелся огонь; казалось, он в любой момент лишится рассудка, ― …для меня оно течет иначе. Каждая минута, в которую я сдерживаю себя, становится чертовым адом. Я не могу бороться с желанием на живую, безжалостно разорвать этому ублюдку горло. Мне необходимо ощущать на своих руках его кровь. Необходимо слышать, как затихает его пульс. Я должен видеть его смерть.

– Увидишь… ― приблизившись, успокаивающе коснулся плеча Шейна, ― …ты непременно увидишь, как Дарен Бейкер беспомощно вопит от слабости и никчемности; как его тело раздирает жгучая боль; и как единственный свет, пытающийся проникнуть в его душу, медленно угасает. ― когда мужчина поднял на меня глаза, опустил руку. ― Я обещаю, что ты увидишь, а он испытает. Клянусь, Шейн, Бейкеры за всё заплатят.

25. Дарен

― Почему мы ничего не выяснили о нем, когда проверяли сотрудников компании?

Сжимал пальцы в кулаки, понимая, что живущие внутри животные инстинкты ― а именно: желание достать, а затем и убить ублюдка ― начинают брать верх.

– В его прошлом нет ничего подозрительного, и он никогда не числился, как брат Эрин, ― начал объяснять Лайонел. ― Ещё до рождения дочери у Генри Холлиуэлла была мимолетная связь с одной из сотрудниц: Амандой Грэм. Она забеременела от него, но тот отказался признать ребенка, потому что побоялся навлечь на себя гнев семьи. Через полгода Аманда вышла замуж за друга своего детства ― Лиама Каллагана. Мужчина принял Джека, как сына, и дал ему свою фамилию.

– Я не знал, что у Генри был внебрачный сын.

– И это не удивительно, ― продолжал Смит, открывая очередную папку, ― о нем никто и никогда не говорил. Когда мальчик впервые появился в доме своего отца, ему было пятнадцать. Эрин тогда было всего восемь. Девочка моментально прониклась к брату, а Генри так сильно любил дочь, что ему ничего не оставалось, как согласиться на их встречи. Но тайные. По их соглашению Джек никому не должен был сообщать, что он его сын. Тот даже подписал документы, в которых отказывался от любых прав на собственность и состояние Холлиуэллов.

– Нелюбимый сын своего отца.

Я понимал чувства маленького мальчика, которому не хватало отцовской заботы, понимал даже, почему тот захотел отомстить за смерть сестры, которая единственная его любила, но не понимал, почему уже повзрослевший мужчина винил в этом меня.

Хотя я и сам, почти каждую ночь, делал то же самое.

– Мы выясним, где он, Дарен, ― пообещал Лайонел, ― обязательно, выясним. Полиция уже в курсе. Они окажут необходимое содействие…

– Я же говорил вам, не вмешивать сюда полицию! Говорил оставить это мне!

– Как ты себе это представлял, а? ― не выдержал Кейден. ― Хотел, чтобы мы молчали и просто смотрели, как ты подвергаешь свою жизнь опасности?

– Сейчас не моя жизнь на кону, Кейд! Не моя! Сейчас в опасности та, которую я люблю! Этот сукин сын забрал Эбби и одному Богу известно, что он сейчас с ней делает!!

– И ты думаешь, что противостоя ему в одиночку, сможешь ей помочь?! ― закричал Кейден. ― Перестань строить из себя долбаного супермена, Дарен! Перестать преувеличивать собственные возможности!

– Я достану этого ублюдка!! Вот увидишь, достану!!

– Достанешь, и что дальше?! ― всплеснув руками, спросил он. ― Что ты сможешь один?! Что сделаешь, если у него десятки своих людей?! Неужели не понимаешь, насколько это глупо?!

– Мне плевать на риск, ― ответил уже спокойнее, но всё ещё с горящими от гнева глазами, ― моя жизнь по сравнению с её ничего не стоит. И, если мне суждено умереть, что ж, пускай. Я готов расстаться с жизнью, если это единственный способ её защитить!

– Ты отдашь свою жизнь ни за что!

– Я отдам свою жизнь за неё!!

– Дарен, прекрати! Позволь полиции сделать своё дело!!

– Ты разве не понимаешь, что я не могу так рисковать?! Сукин сын убьет её, как только поймет, что я всё рассказал полиции!! Он убьет Эбби!!

– Мы не позволим тебе наделать глупостей!

– Это не вам решать!

– Прости, Дарен, ― молчавший всё это время Лайонелл, вмешался в разговор, ― но боюсь, что именно нам.

Я прекрасно понимал, что он имел в виду. Точно знал, что, если они обнаружат Палача, то ничего мне не скажут. Ни слова. Просто позвонят в полицию, полностью вверив в их руки Её жизнь. Но я не мог этого допустить. Не мог так опрометчиво рисковать ими обоими. Ни женщиной, которую любил сильнее всего на свете, ни ребенком, которого она носила под сердцем.

– Я справлюсь и без вас, ― прохрипел, а затем развернулся и, не слушая больше ничего, что друзья бросали вслед, направился к выходу.

Я не знал, как буду справляться; не знал, с чего начну; но знал одно ― если будет нужно, я перерою каждую кочку этого гребаного города, но отыщу Палача и защищу Эбби. Убью эту чокнутую мразь, даже если при этом мне придется умереть самому.

Спустившись на подземную парковку, направился к своему автомобилю.

Я буду искать везде. Под каждым камнем; за каждым деревом; в каждом заброшенном доме. Но найду. Обязательно найду.

Поднял взгляд и немного помедлил, встретившись лицом к лицу с человеком, которого еще недавно готов был растерзать, как бешеный зверь.

Грег стоял у его машины, облокотившись о капот и скрестив на груди руки.

Когда он заметил меня, то быстро встал.

– Они узнали, где ублюдок? ― тут же спросил он. ― Узнали, где он её держит?

Лишь теперь, когда всё, наконец, встало на свои места, позволил себе внимательнее присмотреться к выражению его глаз. То чувство тревоги, которое я отдаленно улавливал, не желая признавать, сейчас было заметнее вдвойне. Грег не находил себе места точно так же, как и я. И мы оба сходили с ума от неизвестности.

Отведя взгляд, отрицательно качнул головой.

– Черт! ― Грег стукнул ладонью по металлу, а затем нервно провел рукой по волосам. ― Если этот чокнутый псих хоть что―то с ней сделал…

– Она в порядке, ― уверенно ответил, ― сейчас он не причинит ей вреда.

– Откуда ты знаешь? ― сглатывая, качнул головой Грег. ― Почему так уверен?

– Потому что ему необходимо видеть меня сломленным, ― уже тише произнес, ощущая, как старая рана вновь начинает кровоточить, ― он хочет видеть мои страдания; видеть, как мгновение за мгновением всё внутри меня иссушает нечеловеческая боль; как я падаю перед ним на колени, осознавая собственное бессилие и молю сохранить ей жизнь. Он ждет моей мольбы и своего триумфа. Ждет момента, когда я умру, при этом, не переставая дышать.

– Ты так хорошо его знаешь? ― тихо спросил Грег, вынуждая меня повернуться.

– Нет. Но если бы он отнял у меня Эбби, я сделал бы с ним то же самое.

Оба молчали, каждый думая о чем―то своем, но мысли обоих были прерваны звуком сообщения. Не глядя вытащил мобильный и, бросив взгляд на экран, напрягся.

«Восточный причал, заброшенные склады Винвуд. Через час»

Сильнее стиснул зубы, пальцы сами сжались в кулаки, и, если бы не голос Грега, наверное, раздавил бы этот бесполезный кусок пластика.

– Это был он? Он написал тебе? Я еду с тобой. ― молча убрал телефон в карман и, проигнорировав его последние слова, попытался обойти машину. Крепкая мужская рука остановила, уверенно сжав плечо. ― Ты можешь молчать и дальше, но знай, что я не позволю тебе сражаться с этой мразью в одиночку. Хочешь ты этого или нет, я еду с тобой. И не вздумай останавливать меня.

Внимательно смотрел на человека, которого всего час назад готов был порвать, и думал о том, как запутанна и непредсказуема бывает жизнь. В одно мгновение ты уверенно полагаешь, что твой близкий друг стал для тебя злейшим врагом, а в следующее ― понимаешь, как крупно ошибался. Что, играя точно в такие же игры с Судьбой, он оказывается единственным, кто понимает твои мысли и чувства; разделяет твои мотивы и твой риск. Единственным, кто в минуты отчаяния, не боится протянуть свою руку.

Сильнее стиснув зубы, до боли сжал пальцы в кулаки, а затем открыл дверцу.

– В таком случае, давай покончим с ублюдком.

― Почему они стреляют?! ― прокричал Грег, уворачиваясь от свинцовых пуль. ― Я думал, твоё убийство не входит в Его планы!

Я тоже пригнулся, когда несколько выстрелов рассекли камень над головой.

– Давай к дальнему гаражу!

– И добровольно выйти к этим психам?! ― уточнил Грег, когда я перезаряжал пистолет. ― Это же самоубийство! Мы не выберемся живыми!

– Мы умрем здесь или умрем там! Разницы нет! Пошел, я прикрою! ― закричал, а затем, толкнув своего «напарника», тоже вышел из укрытия.

Это было самоубийство ― в самом деле, самоубийство ― но выбора не было.

Отстреливался от четверых вооруженных парней. Старался уворачиваться и прятаться за столбы, но несколько пуль всё равно задели.

Одна поцарапала плечо, а другая скользнула по ребру, вероятно, надколов кость.

Несмотря на ноющую острую боль, не замешкался ни на мгновение, наоборот, стиснув зубы, продолжил стрелять с ещё большим запалом.

Я должен был добраться до Эбби. Любым способом, и только живым.

– Давай сюда!!

Повернувшись на голос Грега, увидел стоящий у причала катер.

Заметив вставленные в замок зажигания ключи, направился к причалу, отправляя последние три гильзы в сторону своих противников. Две из них ― не на смерть ― но достигли своей цели.

– Заводи―заводи―заводи!! ― на ходу закричал, запрыгивая внутрь в тот момент, когда над головой просвистело ещё несколько пуль.

Грег резко повернул ключ, вынуждая мотор громко зареветь. Залпы, не прекращающиеся всё это время, резко стихли, когда мы помчались вперед.

– Почему люди этого психопата пытались нас убить?! ― закричал Грег, выворачивая руль.

– Это не Его люди!

– Что?!

– Не Его люди! ― громче повторил.

– Хочешь сказать, тебя пытается убить кто―то ещё? ― он в шутку усмехнулся, вероятно, желая немного разрядить обстановку. ― Я, конечно, не удивлен, что за такой короткий срок ты успел нажить себе полгорода врагов, но, черт подери, неужели ты не мог подождать?

Выстрелы прогремели вновь.

Несколько пуль протаранило корпус катера, несколько ― ударило прямо по панели. Мы пригнулись, а затем я резко развернулся, когда за ещё парой выстрелов последовал знакомый настораживающий звук.

Они пробили бак.

Время замедлилась. Ещё одна пуля. Вторая. Третья.

Сменил обойму и выдохнул. Слыша своё неровное дыхание, ощущал, как бешено стучит пульс. Не чувствуя течения времени, дернулся и, зажмурившись, бросился на Грега, что есть мочи, толкая его вперед.

Мы перевалились за борт, вода накрыла с головой.

Раздался оглушительный взрыв, заставивший потерять ощущение пространства.

Но ненадолго. Мы оба вскоре всплыли, слыша новые, более мощные выстрелы.

Второй катер, который явно был экипирован лучше первого, сделал крутой разворот и, разрезав волну, открыл огонь по вооруженным. Воспользовавшись тем, что внимание стрелков было полностью занято лишь друг другом, повернулся.

Слова о том, что нам было необходимо любым способом доплыть до берега уже почти слетели с языка, но оборвались с первым же произнесенным звуком.

Глухой удар по голове заставил внезапно погрузиться в темноту.

― Давай, тварь! ― от очередной пощечины голова дернулась, а резкая боль в затылке заставила поморщиться. ― Открывай глаза! ― ещё удар. ― Открывай!!

– Не перебарщивай, Шейн! Если сделаешь что―то не так, знаешь, что будет.

Второй голос, оказавшийся намного тверже и грубее, заставил сделать усилие и напрячь пальцы. Поднять веки пока не получалось ― они будто налились свинцом ― но сознание всё же оставалось ясным, а рефлексы не подводили ― это самое важное.

– Для Босса главное, чтобы он мог слышать и видеть, ― яростно прохрипел он, ― а я клянусь, что эта мразь ни за что этих чувств не лишится.

От нового мощного удара зарычал и неосознанно дернулся, собираясь ответить ублюдку тем же, только вот пошевелиться не мог. Руки оказались прочно скованны за спиной, хотя и оставались по возможности свободными.

Ещё один удар. Затем ещё. И ещё.

С силой стискивал зубы и сжимал пальцы, не переставая думать о том, как верну этому сукину сыну вдвое больше этой боли.

И был уверен ― тот её не выдержит.

– Шейн! Хватит! ― прошипел второй мужчина, и удары прекратились, когда его твердый голос прозвучал совсем рядом. ― Что ты, черт возьми, творишь?

– Не стой у меня на пути, Декс!

Шевелиться было больно. Я не знал, насколько серьезны повреждения ― кровь текла из носа и разбитой губы; лицо ныло; ребра ломило ― но мне было плевать.

Я просто знал, что должен жить ради Неё. И ради Неё, превозмогая жжение в горле, делал каждый последующий вдох.

Шейн занес свою руку для ещё одного удар, и я сильнее стиснул зубы.

– Довольно! ― металлически ледяной голос, словно острая бритва, полоснул по оголенному сознанию. Всё в комнате ― даже само время ― остановилось и замерло, покорно преклоняясь перед своим повелителем. ― Дай ему прийти в себя.

Ощутил, как тело напряглось, а затем затряслось от ярости, и, пытаясь восстановить дыхание, открыл глаза. Медленно поднял голову, зная, что ублюдок не сможет не заметить, с каким Зверем вступил в схватку.

Шейн нехотя опустил свою руку ― он был недоволен и разгневан ― но, несмотря на бушующие внутри эмоции, сдержался и промолчал.

– А в тебе намного больше силы и выдержки, чем я полагал, ― продолжал Джек, внимательно смотря мне в глаза, ― и знаешь, это даже забавно. Игра получится долгой. А я люблю растягивать удовольствие.

– Мразь… ― прохрипел, резко дернувшись на стуле, ― …я убью тебя, слышишь?! Убью!!

Ножки отвратительно заскрежетали по полу; внезапный прилив сил помог подняться. Я попытался сделать шаг, но Шейн резко преградил мне путь, обездвижив очередным ударом в живот.

Джек несколько раз театрально прицокнул.

– Не стоит горячиться. Иначе мы начнем спектакль раньше запланированного. А я не терплю, когда что―то идет не по плану.

Стиснул зубы, но не издал ни звука.

– Кстати, прошу прощения за крайне глупое и совершенно непозволительное поведение Оливера. ― Джек подошел к барной стойке и достал чистый стакан. ― Он наивно полагал, что сможет отомстить, добравшись до тебя первым, но, к своему великому сожалению, ошибся. Людские эмоции, вовремя неконтролируемые разумом, способны превращать нас в глупцов. Оливер забыл об этом. И поплатился. ― он повернулся и со стаканом виски в руке двинулся ко мне. ― Мои люди спасли ваши никчемные шкуры. Им было бы приятно услышать слова благодарности.

– Я охотнее умру, чем скажу «спасибо» такому ублюдку, как ты, ― вновь прохрипел, вынуждая Джека усмехнуться.

– О, эта ни чем непоколебимая гордость… а знаешь, Эбигейл ведь точно такая же. В этом вы похожи. ― он вновь ухмыльнулся, а затем, призадумавшись, поднес стакан ко рту. ― А я всё думал, что же общего может быть между вами.

– Где она? Что ты с ней сделал?!

– Ничего. Самый большой вред, который я ей причинил ― это сказал правду. ― замер, и от внимания Палача это не ускользнуло. Его взгляд стал жестче; в нём вспыхнул огонь. ― Рассказал, как ты лишил меня самого дорогого.

– Она тоже была мне дорога, ― прохрипел, ощущая, как в области сердца снова щемит, ― я любил Эрин.

– Не смей произносить её имя, ― внезапно зашипел Джек, делая резкий шаг, ― у тебя нет на это никаких прав! Не после того, что ты сделал!

– Я хотел спасти её!!

– Но предпочел просто стоять и смотреть!!

– Я был ребенком, Каллаган! Обыкновенным мальчишкой! Что я мог?!

– Ты мог всё, Дарен, ― трясясь от ярости, заявил Джек, ― всё! Мог броситься в этот чертов дом! Попытаться вытащить её! Сделать хоть что―то! Даже самую малость!! Но ты просто стоял!! Пока моя сестра горела заживо, ты просто стоял!!

– И виню себя в этом каждый день!! ― заорал. ― Ты думаешь, я забыл?! Думаешь, забыл?! Нет, я помню всё!! Потому что каждую ночь слышу, как она зовет меня! Каждую ночь мне кажется, что я сумею повернуть время = и всё изменить! Но этого не происходит! Да, я не смог спасти её! Не смог!! И за это буду наказан до конца жизни!!

– Будешь, ― разъяренно прошипел Джек, ― потому что перед тем, как сделать свой последний вдох, ты познаешь такую адскую боль, что сам станешь молить меня об избавлении. ― Джек сильнее стиснул зубы. ― Сначала я хотел, чтобы ты испытал ту же муку. Хотел лишить тебя родного человека… твоей сестры. Но ты уже винишь себя во всем, что с ней произошло. И вскоре она сама, не сумев справиться с неизбежным и потеряв единственного брата, решит уйти из своей и без того несчастной жизни. Она сделает это, когда лишится всего. И ты будешь умирать с мыслью о том, что ничего не сможешь изменить!

– Сукин сын!! Ублюдок!! ― пытался вырываться, но Шейн держал на удивление крепко. ― Не смей говорить ни слова о моей сестре!! Не смей даже приближаться к ней!!

– Этой боли будет недостаточно, ― продолжал Джек, будто не слыша моих слов, ― я хочу, чтобы ты страдал так сильно, чтобы утратил желание жить. А это произойдет лишь в ту минуту, когда ты тоже лишишься всего. Когда помимо сестры потеряешь ещё и ту, что сумела зажечь внутри твоей тьмы свет.

Он сделал шаг, с усилием напрягая скулы; огонь в его глазах разгорелся сильнее.

– Я сломаю тебя. Уничтожу твою веру. А затем буду с наслаждением наблюдать, как ты медленно угасаешь, моля прекратить твои мучения. Клянусь. Ты пройдешь все девять кругов ада, и гореть мне в аду, если я не смогу тебя через них провести.

Дернулся, но Шейн резко подбил колени, вынуждая сильнее сжать зубы и больно стукнуться ими о пол.

– Развлекайся, ― холодно бросил Джек, ― но не перестарайся. Он нужен мне живым. И в сознании.

Когда Джек вышел, уведя за собой Декса, Шейн вышел из―за моей спины, думая о том, как весело проведет время.

Хищно ухмыльнувшись, дождался, когда я подниму голову, а затем, замахнувшись, нанес свой первый удар.

26. Эбигейл

Прикусила губу и сделала ещё несколько попыток вскрыть замок. Права была сестра, когда утверждала, что женские шпильки ― весьма полезная и очень многофункциональная вещь. Слава Богу, что в тот вечер я заколола ими волосы и, слава Богу, что их у меня забрать не догадались.

На самом деле, это была моя пятнадцатая или шестнадцатая попытка.

Амбал, который должен был сторожить мою комнату оказался непоседливым ― на одном месте ему не стоялось; Я насчитала около двадцати пяти отлучек за прошедшие четыре часа. Но ни в коем случае не попрекала Рея ― кажется так его звали ― ведь такое частое отсутствие было мне на руку.

Что―то тихо щелкнуло и, замерев на мгновение, с бешено стучащим пульсом я осторожно отжала ручку. Дверь поддалась, и от облегчения на мгновение прикрыла глаза.

Выглянув в коридор и, убедившись, что в нем никого нет, переступила порог.

Пробыв некоторое время в кабинете, сумела сложить в своей голове более или менее цельную картинку. Ветер доносил отчетливый запах моря, а за окном ― на котором, однако, удалось задержать взгляд не более пяти секунд ― то и дело виднелись большие железные ящики. Границу Флориды мы не пересекли, и в этом сомнений не было. И находились мы точно не в открытом океане.

Неподалеку послышались тяжелые шаги.

Быстро среагировав, завернула за угол и резко прислонилась спиной к стене.

Нога случайно задела стоящий рядом глиняный горшок, заставляя глухой звук прокатиться по коридору. Затаив дыхание, сильнее вжалась в штукатурку и закрыла глаза, чувствуя, как с каждой секундой, с которой кто―то приближался, сердце начинало стучать чаще.

Если он заметит меня, всё пропало. Многие часы труда полетят насмарку.

Вдох. Второй. Третий…

– Рэй! ― незнакомый голос заставил ещё больше напрячься. Шаги рядом мгновенно стихли, а пульс, словно в ответ им, замедлился. Пытаясь справиться с удушающим страхом, цеплялась пальцами за стенку, неосознанно соскабливая шпаклевку ногтями. ― Вот ты где. Пойдем, мне нужна твоя помощь с ящиками.

– Сначала проверю девчонку.

– Да куда она денется? ― Мужчина был абсолютно уверен, что никуда. ― Ты запер её, а окна надежно заколочены. Ей не выйти. Пошли, ― вновь повторил он, ― а то я так спину надорву.

– Если Босс узнает…

– Боссу сейчас не до девчонки. Он занят с игрушками покрупнее.

– Он здесь?

– Бросился спасать её точно долбанный Кларк Кент в трико.

– Она сильно ему дорога.

– Да, ― усмехнулся мужчина, ― и в этом его ошибка.

От внезапной догадки всё внутри перевернулось и опустилось; в голове орудовали беспорядок и хаос, но я изо всех сил гнала дурные мысли прочь. Какая―то частичка меня очень хотела, чтобы это оказался Он, чтобы это Он был так близко, но другая ― молилась, чтобы Он был отсюда как можно дальше.

– Ладно. Пошли. Я хочу успеть к началу «представления».

Дождавшись, пока шаги стихнут, осторожно вышла и двинулась вперед, пытаясь определить, в какой стороне находится выход. Когда в прошлый раз мы с Шейном шли по коридору, мне показалось, что в щель одной из дверей просачивался прохладный воздух.

Тогда я запомнила это где―то на бессознательном уровне, и теперь, спустя несколько часов, начала уже осознанно вспоминать.

Вот здесь мы шли, затем вот тут поворачивали налево, потом ― раз, два, три… ― нет, не эта дверь. И точно не та. Возможно, эта? Сделав глубокий вдох, отжала ручку. Ничего. Слегка дернула её, но дверь не поддалась. Заперта.

Неожиданный страх сковал тело и всё внутри похолодеть. А что, если я не выберусь? Что, если попадусь? Прикрыв глаза, мотнула головой. Нет. Я не смею так думать. Просто не имею права. Я справлюсь. Обязательно убегу. А затем найду Дарена и всё ему расскажу. Полиция поймает этого чокнутого психа. И всё будет кончено.

План казался простым и легким лишь на словах, но свежей головой я понимала, насколько трудновыполнимым он был.

Послышался глухой удар, и одна из дверей вдруг начала открыться.

– Держи! Крепче держи!

Сильнее вжалась в стенку, потому что понимала ― пути к отступлению нет.

Я в тупике, выбраться из которого можно было только побежав мимо входивших, а если я побегу, то без сомнений буду поймана.

– Зачем Боссу понадобился этот ящик? ― Это был Рей! ― Разве он не собирался продавать товар?

– Этот ждал на складе своего часа, ― восторженно ответил тот второй, ― Босс собирается опробовать его содержимое на девчонке. ― застыла, инстинктивно вцепившись пальцами в штукатурку. ― Подними чуть выше! Давай!

Оба медленно входили внутрь, держа в руках необъятных размеров ящик. Я невольно содрогнулась, когда представила, что в нем может находиться.

– Погоди, не иди так быстро, ― сказал Рей, ― иначе мы его уроним.

Они не смотрели в мою сторону, и я подумала о том, что это мог оказаться мой шанс. Осторожно двинувшись вдоль стены, стала приближаться к двери.

Шаг. Второй. Третий. Чувствовала прохладных воздух. Ещё один шаг. Бесшумно повернулась и коснулась пальцами ручки…

– Стой! ― застыла, понимая, что не могу пошевелиться. Сердце забилось сильнее, пульс застучал в ушах; стало дурно. Если это конец, то очень и очень глупый. ― Мне нужно перехватить, а то ящик из рук выскальзывает.

Выдохнув от облегчения, прикрыла глаза, но больше не стала медлить. Ведь каждая минута была на счету. Отжав ручку, приоткрыла дверь и быстро, но так, чтобы не наделать шума, выскользнула наружу. В глаза ударил солнечный свет.

Осмотревшись, поняла, что поблизости никого. Всюду стояли те самые огромные железные ящики, которые я видела из окна, и отчетливо ощущался запах моря ― значит, это была не иллюзия. Сделав несколько шагов в инстинктивно выбранном направлении, побежала. Так быстро, как только могла, пытаясь не обращать внимания на то, как от страха и волнения всё ещё подкашиваются ноги.

Эти лабиринты ― бесконечные лабиринты складов ― не позволяли разглядеть нужную дорогу. С каждой секундой всё больше теряла ориентацию и боялась, что меня вот―вот кто―нибудь обнаружит. Тогда всё окажется зря.