скачать книгу бесплатно
– Да, Бертран?
– Ты мне нужна. Отправляю за тобой такси.
Ура! Я могу сбежать!
– Я не дома, – ответила я, вышагивая по гостиной.
– А где ты?
– У сестры, в пригороде.
– Давай говори быстро адрес, нельзя терять ни минуты.
Я продиктовала. Он попросил подождать, пока будет заказывать такси, потом снова обратился ко мне:
– Машина будет у тебя через пятнадцать минут. Поедешь в аэропорт встречать Шона.
Опять он! Наверняка в очередной раз попытается переманить меня, так что придется удержаться и не сунуть ему в нос обещание Бертрана. Зачем этот тип опять явился в Париж? Будет продавать или покупать очередную фирму? Бизнес Шона заключался в покупке попавших в затруднительное положение предприятий по всему миру. Ему не было равных в искусстве разыскивать такие компании. С помощью целой армии советников он анализировал ситуацию, находил решения и возобновлял полноценную деятельность своего приобретения, после чего продавал его и клал в карман кругленькую сумму.
– Позвонишь с дороги, и я тебе все объясню, – продолжил Бертран.
– Договорились.
Я выключила телефон и взяла сумку. В комнате – немая сцена: Адриан так и держит на весу вилку, раскрыв рот, и все ошеломленно уставились на меня.
– Можно воспользоваться вашей ванной?
– Конечно, – ответила сестра. – Но что происходит?
– Мне нужно встретить в Руасси клиента.
– Ты теперь оказываешь эскорт-услуги?
– Хватит, Адриан, меня уже достали твои дешевые шутки и грубости. Ты никогда не отличался воспитанностью, но все же существуют пределы тому, что я могу вынести!
Вот еще пример: я уже столько лет из кожи вон лезу, чтобы растолковать им, что собой представляет моя работа. А они не делают ни малейшего усилия, чтобы запомнить мои объяснения. Как мне все это надоело. Больше ни на кого не глядя, я бросилась в ванную и, зайдя в нее, с грустью вспомнила порядок и чистоту моей ванной или той, что в агентстве. Детские стаканчики с зубными щетками валяются в умывальнике, заляпанном зубной пастой и мыльными разводами. Зеркало в пятнах известкового налета. Но ничего не поделаешь, как есть, так есть. Я достала косметичку, вынула пудру – действительно, я сегодня что-то бледновата. Провела карандашом по нижнему веку. Вошла Алиса и присела на край ванны. Я чуть отодвинулась от зеркала и, оценив свое отражение, решила, что теперь выгляжу по-человечески. Я сняла резинку, высвободив волосы, а сестра взяла у меня щетку и принялась их расчесывать.
– Мне некогда, Алиса.
– Почему ты теперь никогда не носишь их распущенными?
– Придает легкомысленный вид.
– Я бы запретила скрывать такие роскошные волосы, – улыбнулась она, наверняка стараясь сгладить неприятное впечатление от сцены в гостиной.
Я унаследовала рыжие с медным отливом волосы нашей матери. Я находила их слишком яркими – никто не поверит, что это натуральный цвет, – и всегда убирала в хвост или в пучок. Алисины волосы были светлее. Я бы с удовольствием поменялась с ней, а она умирала от желания иметь такие, как у меня. Она быстро расчесала меня и собрала волосы так, как мне нравится. Я поблагодарила и дважды нажала на колпачок парфюма. Смс проинформировало меня, что такси подано. Я заскочила на секунду в гостиную, на ходу попрощалась со всеми и направилась к двери. Алиса упорно шла за мной. Я остановилась и поцеловала ее.
– Прости за эту историю, – извинилась она.
– Да ладно.
– Просто я волнуюсь за тебя. Как и положено старшей сестре.
– Полтора года разницы не дают тебе права на гордый титул старшей сестры, – подколола я. – К тому же у меня все отлично, тебе не о чем беспокоиться, сейчас осуществляется мечта моей жизни.
– Хотелось бы верить.
– Мне пора бежать, до скорого!
Я открыла дверь и, не оглядываясь, села в такси, с облегчением перевела дух и сразу достала телефон, чтобы перезвонить Бертрану. Он ответил после первого гудка.
– Я вас слушаю, – быстро проговорила я.
– Не знаю, как такое могло случиться! Информация не дошла до нас, я ничего не понимаю. Но это недопустимо. Мы проявили небрежность.
– Мне очень жаль.
– Мы оба виноваты. Впредь будем бдительнее. Его ассистент связался со мной как раз перед тем, как я позвонил тебе, он хотел удостовериться, что мы встретим его по прилете.
– Да что вы! Шон ничего не говорил мне.
– Сегодня днем он принял решение участвовать в завтрашнем аукционе и рванул в аэропорт. Закажи ему номер прямо сейчас, завтра утром, в девять тридцать, заедешь за ним в отель и будешь переводить ему весь день.
Вздох вырвался у меня помимо воли. Как со всем справиться? У меня назначено на завтра десять встреч, одна из которых с пиарщиком люксовой марки кожаных изделий. Этой встречи я добивалась несколько месяцев, поскольку хотела заключить договор на их консьерж-обслуживание.
– Какая-то проблема, Яэль? – Я вздрогнула.
– Нет-нет, – ответила я максимально бодрым голосом.
– До завтра.
Он отключился. Я тут же перезвонила в один из пятизвездочных отелей, где привык останавливаться Шон, затем заказала такси на завтрашнее утро и не забыла сообщить по электронной почте ассистентке, что завтра с утра, до ее прихода, я оставлю в агентстве договор на машину, арендованную в Autolib’, а она должна будет поехать за город и забрать ее.
Надеюсь, она ничего не перепутает – я скрестила пальцы на удачу. Но это ведь не так уж сложно! Пока мы ехали в Руасси, я неотрывно думала о допущенной мной небрежности. Я не должна была ради встречи с сестрой уходить из офиса раньше времени. А если еще вспомнить, что на этом ужине я огребла по полной… В результате я упустила важную информацию. Такое случилось со мной в первый и последний раз, твердо решила я. Под рокот мотора я начала клевать носом и встрепенулась, когда такси остановилось. Я бросила взгляд на экран телефона: который час? Я приехала точно в срок. Брызнув дезодорантом для рта, чтобы освежить дыхание, я попросила водителя не выключать счетчик и пойти со мной. Справившись на табло прилетов, я зашагала к указанному выходу, выпрямив спину, уверенно держась на высоких каблуках своих лодочек и приняв деловой вид. Четверть часа спустя в дверях появился наш английский клиент.
Я легла после трех ночи. Спала плохо. Когда в 6.28 я разлепила веки, мне пришлось бороться с подкатывающей тошнотой, все мышцы были напряжены, и мне это очень не понравилось. Судя по всему, я не набрала нужного количества сна. Однако привычные действия вскоре прояснили мое сознание. Я никогда не отличалась хорошим аппетитом по утрам, но сейчас вообще ничего не могла проглотить. Поэтому я ограничилась чашкой ристретто и двумя капсулами гуронсана. Перед тем как уйти, я проверила свое отражение в зеркале прихожей: макияж не справился с черными кругами под глазами, они были хорошо заметны.
Приехав в Друо, я проверила, есть ли его имя в списке участников, и мы устроились в зале. Я приготовилась переводить ему на ухо шепотом из соображений строгой конфиденциальности. Я успела пролистать каталог, чтобы ознакомиться с лотами, он подчеркнул те, которые его особо интересовали, и я поняла, что мы проведем здесь весь день. Он объяснил, почему не захотел прибегнуть к услугам доверенного лица – ему было интересно самому поучаствовать в торгах. Я постаралась все предусмотреть и еще до начала отправила ассистентке мейл, распорядившись заказать столик к обеду. Аукцион шел своим ходом, но как-то в стороне от меня, что ли. Я собрала все силы, чтобы сосредоточиться: ни о чем не думала, а только слушала, фиксировала, записывала, устанавливала контакт между нашим клиентом и аукционистом, оставаясь, как обычно, незаметной. У него должно было складываться впечатление, будто он все сам понимает.
В двенадцать сорок пять я открыла дверь ресторана, где мы собирались пообедать. К моему изумлению, Бертран поджидал нас за столом!
– Ваш шеф всегда начеку, – шепнул мне на ухо Шон. – Боится, как бы я вас не похитил.
Этот тип невыносим. Однако выхода у меня нет, приходится терпеть. Кто бы знал, как это тяжело. Я выдала в ответ самую обворожительную улыбку.
– Вы ошибаетесь, просто наша задача – как можно лучше заботиться о вас.
Бертран поздоровался с Шоном, потом пожал мне руку, взглядом спрашивая, все ли в порядке. Я кивнула, показывая, что все идет по плану. Причина Бертранова присутствия была более чем ясной: он опасался, как бы вчерашний промах не положил конец сотрудничеству с клиентом. На протяжении всего обеда речь шла о делах. Поскольку аппетита у меня по-прежнему не было, я ограничилась жареными овощами, отысканными в меню закусок, да и их мне пришлось проталкивать большим количеством газированной воды.
– Я собираюсь провести в Париже немного больше времени, – сообщил нам Шон за кофе. – Яэль, я рассчитываю на вас, у меня запланировано несколько встреч с хедхантерами, и вы мне непременно понадобитесь. Сами видели сегодня утром, мне без вас не обойтись.
О нет! Он крушит все мои планы. Но что поделаешь, бросить его я не могу. Китайская головоломка, которую я пыталась решить прошлой ночью, так и осталась нерешенной, придется мне все начинать с нуля. Я почувствовала, как болезненно бьется вена на виске, а к горлу подступает тошнота.
– Я вас не оставлю, не беспокойтесь, – ответила я, постаравшись, чтобы мой голос звучал спокойно. – Извините.
Я встала и направилась в туалет. Войдя в кабинку и опустив крышку унитаза, я села с телефоном в руках. Я не знала, до которого часа буду сегодня занята, значит, нужно опередить события. Для начала я позвонила ассистентке. Эта дуреха не ответила – у нее обеденный перерыв. А ведь сколько раз я ей повторяла, что мои звонки она обязана принимать в любое время, в любом месте, даже в туалете! Я тяжело вздохнула, пообещав себе в ближайшие дни расставить все точки над i. К тому же она вполне могла умудриться перепутать клиентов! Нельзя положиться ни на кого, кроме самой себя. Я сделала с десяток звонков и отправила кучу мейлов. Оставалось ждать ответов. Перед тем как покинуть свое убежище, я смочила холодной водой виски, привела в порядок макияж, попудрив нос, и проглотила неизбежную таблетку аспирина, так как головная боль набирала силу. Железный обруч сжимал лоб, один глаз сильно болел, а тошнота сводила желудок. Пока я еще с этим справлялась. Я заставила себя дышать медленно и спокойно. Когда я вернулась к столику, Бертран уже расплатился, и они ждали меня. Значит, меня долго не было. Мой начальник открыл дверь ресторана и придержал меня за локоть.
– Сегодня днем я буду с вами, – мрачно сообщил он.
Меня охватило скверное предчувствие. На языке вертелся вопрос «почему?». Бертран завален работой, я здесь, ему ни к чему терять время. Только если я прохожу проверку. Точно, точно, в этом все дело. Другого объяснения быть не может!
После обеда сначала все шло хорошо, несмотря на мучительную головную боль. Похоже было, что наш клиент развлекается, повышая ставки и всякий раз выигрывая желанные лоты, а затраты будто не имели для него значения. В зале стояла страшная духота, я незамедлительно покрылась потом. Покосившись на Шона и Бертрана, которые в своих костюмах и галстуках должны были терпеть муки, я, к великому удивлению, не заметила никаких признаков дискомфорта, оба дышали свежестью. Значит, только я будто сижу в печи. Гул голосов раздражал меня, мешал сосредоточиться. Торги продвигались резво, без пауз, без задержек, нельзя было ни на миг передохнуть. Лоты сменяли один другой на большой скорости, едва ли не слишком быстро. Что-то с грохотом упало, стук меня отвлек, и я заозиралась, чтобы понять, в чем дело. На мгновение я будто провалилась в черную дыру, потеряла ориентацию и замолчала. К действительности меня вернуло волнение клиента, а также категоричный вопрос Бертрана:
– Яэль! В чем дело?
Я заморгала, его недовольное лицо было обращено ко мне.
– Тебя не затруднит вернуться к нам? Ты пропустила лот!
– Господи… Простите! Извините меня.
По моей спине тек пот. Я не услышала… Впервые за всю мою карьеру переводчика я что-то прослушала, оказалась не на высоте.
– Из-за вас я лишился драгоценной вещи, – возмущался Шон. – Можете собой гордиться!
Он был в ярости и полностью утратил британскую невозмутимость. Говорил он так громко, что несколько человек обернулись, наверняка чтобы узнать, кому устраивают разнос. Я съежилась, мне было стыдно, я чувствовала себя униженной.
– Мне нечего возразить. Я очень сожалею…
– Бога ради, избавьте меня от извинений и поскорее приходите в себя. Чтобы это больше не повторилось!
Он повернулся ко мне спиной, полный решимости не терять ни минуты из-за моей некомпетентности.
– Этого не случится, – сухо вмешался Бертран. – Яэль, я сменю тебя.
Я угодила в какой-то страшный сон.
– Но?..
– Всё! – раздраженно прервал он. – Выйди на воздух. Встретимся завтра с самого утра в офисе. Твой рабочий день окончен.
В отличие от Шона, он говорил вполголоса, но его приговор пересмотру не подлежал. Я знала, что у Бертрана никто не имеет права на ошибку, я это испытала на собственной шкуре. Понадобилось каких-то две-три секунды. Я встала, уступила ему стул и удалилась, еле слышно шепнув «до свидания». Ни тот ни другой не ответили, для них я перестала существовать. Я прислонилась к стенке в глубине зала, чтобы понаблюдать за ними издалека, но вскоре покинула Дом Друо. Если я останусь и Бертран меня заметит, то разозлится еще больше.
Глава четвертая
Ичто мне делать с остатком дня? Невозможно явиться в агентство и объяснять коллегам, почему я не на аукционе. Алиса с ее отзывчивостью мне ни к чему. При мысли, что я окажусь одна дома, меня охватил ужас. Я решила пройтись. На самом деле я бесцельно шаталась по улицам. Нужно придумать, как исправить ужасную ошибку. Эта мысль давила, мешала дышать, держала в постоянном напряжении. Прохожие пугали меня, я старалась никого не задеть, ни на кого не поднять глаза. Мои щиколотки вдруг показались мне удивительно хрупкими. Я сжимала в руке телефон, чтобы не пропустить малейшую вибрацию. Ведь в какой-то момент Бертран непременно позвонит. Как же иначе?! Сейчас всего семнадцать пятнадцать. Что еще, кроме работы, можно делать в такое время, в разгар дня? Я понимала, что безустанно хожу по одним и тем же улицам, недалеко уйдя от аукционного дома: нужно будет быстро прибежать, если вдруг…
Я бродила больше двух часов, как вдруг закапал дождь. Только этого не хватало! У меня не было зонта, я шла по какому-то переулку, похоже, я заблудилась в собственном городе. Дождь усилился. Срочно требовалось где-то укрыться. Я толкнула первую попавшуюся дверь. В какой магазин я забрела? И вообще неясно, магазин ли это, потому что тут царил немыслимый бардак. Я колебалась, подумывая о том, чтобы выйти на улицу и узнать, не забрела ли я случайно в чей-то дом. Но я же видела магазинную витрину. Я предпочла остаться в тепле и сухости, а если кому-то это не понравится, пусть простят. Уйду, если выставят за дверь. Присмотревшись, я предположила, что это лавка старьевщика. В носу защипало от пыли, я быстро распознала запахи старой кожи, воска, дерева, тряпья. В первый момент было затруднительно понять, что за предметы меня окружают, потому что все было свалено вперемешку. В лавке явно не хватало места. Пробираться было сложно: микроскопические проходы между сваленной кое-как мебелью наводили на мысль, что ты угодил в лабиринт. Но здесь, несомненно, не интересовались стилем Людовика XV или ампиром. Это было царство Славного тридцатилетия, трех десятков послевоенных лет. Чего тут только не было: диван, консольные столики, раздвижные столы-жигонь, буфет с пластиковой облицовкой, несколько стульев-тюльпанов, задвинутых в угол – они, судя по их состоянию, дожидались обивщика, – а также множество предметов малопонятного назначения. Погода за окном все портилась, а здесь было светло благодаря многочисленным винтажным лампам, разбросанным по всему помещению. Отсутствие прямого света делало атмосферу спокойной, теплой, возможно, даже успокаивающей. Если бы только это могло подействовать на меня. Я сделала несколько шагов и остановилась перед этажеркой из дерева и металла, на которой стоял проигрыватель, лежали старые поляроиды и даже камера Super 8. Мой взгляд зацепила стойка с коллекцией географических карт, как те, что висели в школе. Тут я прислушалась: звучавшая музыка…
Black trombone,
monotone,
le trombone,
c’est joli.
Tourbillonne
gramophone…
Генсбур… От мимолетного воспоминания у меня захватило дух… Перед глазами возник отец, терзающий нас с сестрой, маленьких девочек, нудными поучениями. Я прямо услышала, как он говорит нам, увлекавшимся тогда бой-бэндами: «Девчонки, вот это настоящая музыка, я сделаю вас культурными людьми!» В ответ мы с Алисой дразнили его старичком, а вскоре и он присоединялся к нашему смеху, и мы хохотали уже втроем. Воспоминание улетучилось, когда я услышала, что к голосу Генсбура присоединился другой мужской голос:
Black trombone,
monotone,
autochtone de la nuit,
Dieu pardonne
la mignonne
qui fredonne
dans mon lit.
Black trombone,
monotone,
elle se donne
? demi,
nue, frissonne…
Я огляделась, пытаясь понять, кому этот голос принадлежит. Мне это никак не удавалось, поскольку его обладатель находился в глубине магазина, за ширмой в шашечку. Этот тип распевал увлеченно и даже наверняка верил в свой певческий талант. Однако безбожно фальшивил! Несмотря на это, его было приятно слушать: ритмичное дыхание, теплый тембр голоса. Я едва не улыбнулась, особенно когда он принялся имитировать звучание духовых с помощью рта и голоса. Я решила, что пора уходить так же незаметно, как пришла, наплевав на дождь.
– Яэль? – услышала я за спиной.
Этот голос… Я застыла, положив ладонь на ручку двери. Во всем виновата мигрень, у меня начались галлюцинации, другого объяснения я не нашла. Я резко обернулась, мои руки упали, горло перехватило, кулаки сжались, сердце пошло вразнос, совершив головокружительный скачок на десять лет назад. Передо мной стоял призрак, такой же потрясенный, как я.
– Яэль… Это действительно ты?
Он направился ко мне. Он почти не изменился, если не считать очки в роговой оправе: раньше их не было, а теперь они сидели на чуть кривоватом носу – когда-то, дурачась с Адрианом, он его разбил, кровь хлынула ручьем, и мы с девочками изображали сестер милосердия, отправившись с ним в больницу на скорой помощи. Недостающее звено компании материализовалось на моих глазах.
– Здравствуй, Марк, – произнесла я севшим голосом.
Имя, которое уже давно никто не упоминал. И в первую очередь я.
– Мы думали, ты умер! – ядовито прошипела я.
Моя реплика задела его, он снял очки и провел рукой по коротко остриженным волосам; они сохранили свой золотисто-каштановый цвет, резко светлеющий на солнце. Он уставился в потолок, его дыхание стало прерывистым, он совсем растерялся. Так ему и надо! Пусть наберется смелости, если намерен поговорить со мной. А он потер веки, раскрыл рот, но ничего не сказал, а только пошевелил руками. Было очевидно, что он подыскивает нужные слова. Пусть не рассчитывает, что я облегчу ему задачу.
– Яэль… вот не ожидал…
– И больше тебе нечего сказать? – рявкнула я возмущенно.
Несчастный Марк рассыпался на глазах. Другого он не заслуживал.
– Есть… Извини… А что ты тут делаешь?
Этот вопрос не стоило задавать.
