скачать книгу бесплатно
– Ладно, – разочарованно вздохнула она. – Не пропадай.
Мы внимательно посмотрели друг на друга, потом я развернулась и ушла.
Через час я нырнула в бассейн и оставалась на дорожке дольше, чем обычно: следовало очистить мысли. Печальный взгляд спаниеля, которым наградила меня сестра, все время всплывал в памяти. Она не понимала, почему я не могу уделять ей столько же внимания, сколько раньше. Как я ни старалась ей объяснить, ничего не получалось. Ее собственная карьера не имела для нее значения. Она всегда мечтала быть воспитательницей, она ею стала, и это приносило ей удовлетворение. Не спорю, она добросовестный специалист, вне всяких сомнений. Но ведь она больше ни к чему не стремилась. Почему? И как можно довольствоваться столь малым? У меня все по-другому: в агентстве я поняла, что могу пойти далеко, очень далеко, и ничто не заставит меня отклониться от намеченного пути. Я хотела стать лучшей, доказать, что могу раскрыться в работе, и эта решимость стимулировалась моей всегдашней потребностью превзойти саму себя. Я все поставила на карьеру. Для меня не было ничего невозможного, ничего слишком трудного. Я справлялась со всем – с усталостью, стрессом, разными досье, всеми заданиями, и при этом мне никто не помогал. Я была хозяйкой и центральным персонажем собственной жизни. Тем не менее я расстраивалась из-за того, что пропустила день рождения Мариуса. Как я могла забыть? Надо было поставить напоминание на телефоне.
Вернувшись домой, я исправила ошибку – сделала запись на год вперед и далее, а заодно отметила дни рождения Леа. После душа я поставила на поднос тарелку с овощами и соевый йогурт и устроилась на диване с ноутбуком. Какая же это трата времени, прием пищи! Вот если бы ученые придумали таблетки, заменяющие еду! Перед тем как взяться за досье, я отправила лаконичное сообщение родителям и заказала Nintendo DS последнего поколения с пятью видеоиграми, возглавляющими список лучших продаж. Мариус получит подарок уже завтра, сразу после школы, потому что я выбрала экспресс-доставку. Последствия моей забывчивости устранены, и теперь я могла вернуться к нормальному ходу жизни, для начала написав Бертрану, что готова к завтрашней работе с ним. Я легла с чувством выполненного долга примерно в половине первого, приняв обязательную таблетку снотворного. Я любила спокойные воскресные вечера, когда можно подготовиться к следующей рабочей неделе. Полученное задание не в счет, но во всех остальных случаях я ненавидела, когда меня беспокоят в конце выходных, мне нравилось просматривать полезную для работы информацию, планировать дела, проверять, все ли в порядке, убеждаться, что я защищена от любых неожиданностей. Все же на этот раз мой организм боролся со сном дольше обычного: эффект лекарства замедляла вина перед родными и беспокойство по поводу завтрашнего дня. Никогда раньше Бертран не привлекал меня к совместной работе над такими контрактами. И насколько я помнила, конкретно к этому досье вообще никто из сотрудников не приближался. Почему я? И главное, почему именно сейчас?
Встреча, как обычно, была назначена в роскошном отеле. Я шла рядом с начальником по гостиничному холлу, выпрямив спину, отведя назад плечи, гордо вздернув подбородок и глядя прямо перед собой. Мою уверенность в себе не сможет поколебать никто и никогда. Нас ждали, и я была готова к этому раунду переговоров. Для моего психологического равновесия жизненно необходимы мотивация, адреналин и стресс. Мне нравится работать в паре с Бертраном, а постоянное осознание потенциальных рисков поддерживает тонус и заставляет превосходить саму себя. В такие минуты имеет значение только моя задача. Когда я вспоминала, как воспринимала Бертрана сразу после нашего знакомства, мне становилось стыдно. Я считала его бездарью, жертвой кризиса сорокалетних, тогда как на самом деле Бертран был человеком способным, даже талантливым, с мощным бизнес-чутьем. А также с отличной реакцией, обостренной проницательностью и умением работать в экстремальных условиях. Он обладал даром соблазнять и уговаривать, всегда следовал своей интуиции и легко приспосабливался к партнеру и к ситуации. Каждый день работы с ним развивал мои способности. Я никогда не лезла вперед, но старалась стать необходимой, произвести на него впечатление своей компетентностью, и это было для меня самым важным. Мне нравилось отмечать его молчаливое одобрение в тех случаях, когда я попадала в цель. Наше профессиональное взаимопонимание позволяло нам с полуслова угадывать мысли друг друга, мы исподволь обменивались информацией, и это умение в числе прочих вызывало зависть конкурентов. Живот у меня свело, значительность сегодняшней ставки лишила аппетита, я была постоянно начеку, и вызов, на который я должна ответить, бодрил и стимулировал. В начале карьеры подобные ситуации вгоняли меня в ступор, но сейчас они становились мощной подпиткой. Чтобы жить, мне было так же необходимо напряжение, как и кровь, текущая по жилам. Я делала все, чтобы не упустить ни малейшей капли этой мощи, этой победы над своим телом и духом.
Тем же вечером нам в переговорную доставили традиционные подносы с суши. Мы писали отчеты о прошедшем дне и закончили их около часа ночи. Я даже не заметила, как пролетело время, и была готова перейти к отложенным досье. Но Бертран решил по-другому.
– Уже поздно. Ты проделала отличную работу, Яэль. Я подвезу тебя домой на такси, – предложил он, вставая из-за стола.
– Спасибо, – поблагодарила я, не отрываясь от телефона.
Он уже подходил к двери. Я двинулась за ним. Почему он надумал ехать в одном такси? Такого ни разу не случалось.
– Подожди меня.
Он вернулся в кабинет и через несколько минут появился на пороге, держа в руках большую стопку папок. Этот человек работал без перерывов. Его жажда успеха, завоевания была неутолимой. Дорасту ли я когда-нибудь до его уровня? Это казалось мне абсолютно неосуществимым.
Мы ехали молча, каждый склонился над своим телефоном. Мобильник Бертрана зазвонил. Я сразу поняла, что это сегодняшний довольный клиент. Машина остановилась у моего дома, и Бертран знаком попросил меня подождать. Он выключил телефон и оперся затылком о подголовник.
– Знаешь, именно за такие дни я люблю свою работу. Не знаю, пожалуй, ничего лучшего, чем эти вот звонки в любой час суток, когда нас благодарят за высокое качество услуг.
Я позволила себе искреннюю улыбку. Я торжествовала в глубине души, зная, что тоже способствовала успеху.
– Полностью согласна, – убежденно подтвердила я. – А теперь я пойду. До завтра.
– Погоди. – Он выпрямился и властно посмотрел на меня.
Я удивилась и снова захлопнула уже открытую было дверцу. Чего он от меня хочет? У него наверняка были какие-то соображения, возможно, он собирался сообщить мне нечто важное. Я автоматически пробежалась в уме по прошедшему дню, проверяя, не допустила ли какой-то оплошности.
– Яэль, ты такая же, как я, амбициозная, готовая на все, чтобы достичь успеха, страстная. Я не ошибаюсь?
– Нет, вы правы.
– Твоя работа – это твоя жизнь? Как и у меня.
Я кивнула, продолжая не понимать, к чему он клонит. Смысл диалога ускользал от меня, и это мне не нравилось.
– Я подумываю о компаньоне… Я тут размышлял… наблюдал за всеми в агентстве, внимательно ознакомился с вашими личными делами… Это можешь быть только ты.
Боже! И это мне не снится?
– Лучшей правой руки мне не найти, – продолжил он. – За десять лет ты набрала силу, ничто и никто не сможет сбить тебя с пути. Ты настоящий боец, ты всегда стремишься к большему и всегда хочешь большего. Ты жесткая и выигрываешь, невзирая на оказываемое сопротивление. Я планирую расширить в дальнейшем свой, нет, наш бизнес. Признаюсь, не исключено, что в Лондоне или Нью-Йорке откроется представительство агентства. А для этого мне необходим партнер. И меня устроит только лучший, а лучшая – ты. Хотел, чтобы тебе это было известно.
Я сглотнула слюну, на этот раз не зная, что ответить. Я не показывала виду, но в душе все пело. Гимн радости и гордости. Я была права, когда не позволяла себе расслабиться и всегда стремилась делать все на высшем уровне. Я лучшая, и он наконец-то это знает. Да, я одержала победу.
– Мы вернемся к разговору в надлежащий момент. Держи это в памяти.
– Обязательно.
– Спокойной ночи.
Он кивнул мне, и я вышла из машины, стараясь сдержаться и не пуститься вприпрыжку. Такси отъехало, когда я входила во двор дома. Не помню, как добралась до квартиры, открыла ее, преодолела прихожую и рухнула на диван. Колени дрожали, сумка валялась на полу. Только что шеф осуществил мою мечту, подарил то, чего я уже давно так страстно желала, никогда не решаясь верить, что это возможно. Наконец-то! Мечта стала реальностью! Если вспомнить мои первые месяцы в агентстве десять лет назад, кто бы решился представить себе такое?! Все начиналось так ужасно…
Перед концом выходных, на следующий день после нашего безумного праздника по случаю моего приема на работу, Марк исчез. Мы, естественно, пытались связаться с ним, названивали, как обычно, деду, но никто не снимал трубку. По мне, это было странно, но остальные убедили меня, что для беспокойства нет оснований, он не впервые пропадает, не подавая признаков жизни. Я приступила к работе, но мыслями была далеко от агентства. Шеф решил взять на себя мое обучение ремеслу переводчика. Вначале это выглядело так: пока он общался с клиентами, я усаживалась где-нибудь в сторонке, причем мне было строго-настрого запрещено открывать рот. Если же я не изображала бессловесное существо, то занималась привлечением новых клиентов по телефону или сортировала досье. Захватывающе! Чтобы избавиться от ощущения, будто я бездельничаю, я решила упорядочить справочную картотеку по клиентам данных, что позволило мне оценить размах деятельности агентства. Заодно, не отдавая себе в этом отчета, я обогатилась ценными сведениями о клиентах. Во вторник вечером, то есть всего через два дня, контора мне уже до чертиков надоела, и я решила выполнять минимум действий, определенный трудовым законодательством, только чтобы не навлечь гнев Бертрана. При этом я старалась быть незаметной, намереваясь воспользоваться подвернувшимся случаем и заработать немного денег. Единственное, что держало меня в тонусе, это концерт Бена Харпера в Берси: я знала, что Марк его ни за что не упустит. В полшестого я переодела под столом туфли, заменив ужасные лодочки старыми добрыми кроссовками, благодатными для моих измученных стоп, и потихоньку покинула офис. Около семи вечера я забеспокоилась, потому что Марка все не было, а мы собирались пробиться в партер, поближе к сцене, и вот теперь нам это не удастся. В восемь вечера концерт начался, а я по-прежнему стояла одна на улице. Походив туда-сюда перед входом, я уселась на ступеньки Берси, нацепила наушники mp3-плеера и стала раз за разом прослушивать Alone в исполнении Бена Харпера. Там я проторчала все полтора часа концерта. Когда зрители начали выходить, я искала Марка повсюду, убедив себя, что он сумел попасть в зал без билета и пытался найти меня внутри. Естественно, я его не увидела. С этого момента меня охватила паника, и я больше не думала ни о чем, кроме его исчезновения. Все остальные тоже. Теперь мы уже разрешили себе беспокоиться. Ситуация выглядела ненормальной. С ним что-то случилось. Мы организовали дежурство в тех местах, где он обычно бывал. Один из нас оставался на факультете, другой шел в «Эль Паис», третий бродил вокруг дома деда, а четвертый пытался связаться со знакомыми, с которыми мы его когда-либо встречали. Я ненадолго заскакивала в агентство, когда кто-нибудь сменял меня на посту. Прошло больше недели, о Марке ничего не было слышно, а его дед оставался неуловимым. Тогда Адриан и Седрик отправились в комиссариат, где им объяснили, что об исчезновении могут заявлять только члены семьи. Но им повезло с полицейскими, которые справились в базе данных и сказали, что по Марку заявлений нет. Я не могла спать, я не могла есть, я думала только о нем. В нашей компании исчез смех, испарились шутки, мы не говорили ни о чем, кроме Марка, не понимая, что произошло. На протяжении следующих трех недель я днем уходила из офиса, с переменным успехом стараясь сделать это потихоньку и царственно игнорируя язвительные реплики и угрозы ассистентки Бертрана. Я шла на факультет и раздавала фотографии Марка с моим номером телефона, записанным на обороте. Я оставалась там допоздна, и по моим щекам безостановочно катились слезы. Однажды вечером, когда я сидела на ступеньках главного входа и плакала под дождем, уткнувшись лицом в согнутые колени, пришли Алиса, Седрик, Адриан и Жанна. Я чувствовала, как меня гладят по голове, но не шевелилась.
– Яэль, – ласково позвала сестра, – пойдем с нами, ты простудишься.
У меня все болело, я заледенела, но мне было наплевать.
– Нет… я хочу остаться… он придет… он должен прийти…
– Это бессмысленно, уже поздно… мы сделали все, что могли…
– Нет! – заорала я, вскакивая. – Мы не можем его бросить!
Я стала отталкивать их с криком:
– Я хочу Марка, я хочу его увидеть!
Алиса и Жанна рыдали, прижавшись друг к другу. Седрик и Адриан обняли меня с двух сторон, я отбивалась несколько минут, молотя их кулаками и не переставая вопить, но они меня не отпускали. В конце концов я сдалась и продолжала всхлипывать, вцепившись в их куртки. Вечер мы провели все вместе в квартире Алисы и Седрика. Консьержка согласилась оставить у себя на ночь Жаннину дочку. Мальчики вдрызг напились, и я впервые увидела их плачущими. Я заснула тоже в слезах, положив голову на колени сестре. Два дня спустя, как только я открыла дверь офиса, Бертран вызвал меня в кабинет. Накануне я предприняла последнюю попытку найти Марка и пропустила встречу, самую первую, которую должна была провести одна. Я рухнула на один из стульев напротив письменного стола; мои грязные волосы были сколоты кое-как, я натянула поношенные джинсы, одолженный у Седрика свитер и старые кроссовки.
– Вы ничего не хотите сказать мне, Яэль? – поинтересовался он ледяным голосом.
– Нет, – ответила я, продолжая грызть ногти.
– Из-за вас я потерял клиента, но вам на это наплевать.
У меня в глазах стояли слезы, я пыталась выдержать его холодный взгляд. Он сидел в кресле, сурово смотрел на меня, и мое горе было ему по барабану. Какая же он сволочь!
– Вы умная девушка. Можете сколько угодно вредить себе, я все равно не изменю свое мнение. Вы способная, я в этом уверен, и поэтому не уволю вас. После той выходки я поверил, что вы можете много дать агентству. Но лишь при условии, что будете проявлять уважение к своей работе и к самой себе. Единственный совет: не калечьте свое будущее из-за ерунды.
Я пыталась что-то бормотать, но он не дал мне вставить ни слова.
– Не хочу ничего знать, меня это не интересует. А сейчас возвращайтесь домой, вымойтесь и приходите завтра.
Удивительно, но я не разозлилась на него, а на следующий день впервые явилась в агентство вовремя.
Я встала с дивана, останавливая погружение в болезненные воспоминания, пошла на кухню за стаканом холодной минеральной воды, а потом в спальню. За десять лет содержимое моего стенного шкафа полностью изменилось, хотя где-то в дальнем углу все еще валялись старые кроссовки, которые я, непонятно почему, не решалась выбросить. Первые грошовые лодочки сменились десятком пар лубутенов, я получала зарплату министра, не считая щедрых премиальных. Должна признать, что я распробовала и полюбила адреналин успеха, напряженной работы, вращения в кругу людей, обладающих властью. Мне безумно нравилась моя работа. Бертран давным-давно не называл меня стажеркой и вот теперь собирался сделать компаньоном, своей правой рукой.
Через полчаса, устроившись в постели, я не стала, как обычно, принимать снотворное, потому что было уже поздно и я побоялась, что завтра буду не в форме. Кроме того, после Бертранова предложения я была слишком взвинчена и хотела о нем поразмышлять. Одну из фраз я вспоминала все время: «Яэль, ты такая же, как я, амбициозная, готовая на все». Я так восхищалась им и тем, каких высот он достиг! И вот теперь он поднял меня до своего уровня – я была на седьмом небе от счастья. Бертран пожертвовал всем, чтобы добиться успеха, даже своей семьей. Когда-то он был женат, у него двое взрослых, лет по двадцать, детей, которых он видит один или два раза в году за ужином. Насколько я поняла, когда-то у него возникла возможность поехать поработать в Соединенные Штаты, но жена отказалась сопровождать его, и он принял радикальное решение развестись, лишившись тем самым общения с детьми. Его амбиции были несовместимы с семейной жизнью, и он не стал играть комедию дальше. «Я попытался поступать, как все, но ничего хорошего из этого не вышло». Я разделяла его позицию целиком и полностью: работа – единственный стоящий способ самореализации, успех приносит удовлетворение, тогда как от всего остального одни хлопоты и огорчения. Я любила постоянное напряжение, и когда он поманил меня предложением стать его партнером, я была уверена, что это как раз то, что мне нужно. Я буду еще больше выкладываться на работе, такая перспектива меня восхищала. Преступно упустить подобный шанс в тридцать пять лет – он выпадает раз в жизни.
В следующем месяце я повысила градус требовательности и к себе, и к своим сотрудникам. Моя вовлеченность в конкурентную борьбу достигла невиданных высот! Маленькая акулка, которой я была до сих пор, превратилась во взрослую ненасытную акулу со стальными зубами. Я добывала контракт за контрактом, продолжая вести текущие дела. Стала представительницей семейства самых опасных, самых жестоких хищниц. Меня боялись, и я наслаждалась этим страхом. Я удивила всех, сумев заключить необыкновенно выгодный договор на обслуживание десятка участников трех коллоквиумов, организованных фармацевтической компанией. Мы будем сопровождать представителей крупного бизнеса, а заодно и профессоров-медиков из самых престижных американских университетов. Сферы их интересов диаметрально противоположны, обстановка обещает быть напряженной. Я пользовалась малейшей оплошностью коллег, чтобы отобрать у них досье. У меня не было друзей, и это к лучшему, плевать мне на них, я здесь не для того. Я хотела всего и сразу. И в особенности доказать Бертрану, что я в состоянии сражаться на всех фронтах: переводить, добывать клиентов, управлять процессами, задерживаться на совещаниях так поздно, как нужно. Наушник телефона прилип к моему уху, я совала нос в дела всех сотрудников, кроме самого шефа. Всякий раз, когда он мне что-то поручал, я ликовала в душе. Единственные перерывы, которые я себе позволяла, были заняты встречами в банках: приоритетной для меня являлась готовность действовать «в надлежащий момент», как он сказал. Сколько я в состоянии выложить, чтобы получить долю в агентстве? Не так уж мало: учитывая размер моей зарплаты и наличие у меня в собственности квартиры, банкиры демонстрировали благосклонность и не требовали дополнительных доказательств.
Я заставляла себя грызть энергетические батончики и есть белковые супы, чтобы продержаться. Вообще-то еда мало интересовала меня, я только злилась на то, что наше тело так плохо устроено и его эволюция слишком медленна! Моей домработнице поручалось поддерживать запасы правильной пищи. Я купила несколько тюбиков гуронсана[4 - Гуронсан – препарат-энергетик, помогающий восстановлению организма при физической и умственной усталости.]. Пришлось отказаться от снотворного, так как я ложилась слишком поздно, вставала слишком рано, а заряжалась энергией, как и раньше, плавая в семь утра в бассейне. В результате мне удавалось поспать не дольше четырех часов. Да и то если не вмешивалась бессонница. Впрочем, этих четырех часов вполне хватало, усталость не справлялась с моим телом, я была его полновластной хозяйкой. По моим венам струился адреналин, и это было гораздо лучше, сильнее, мощнее наркотика или секса.
И все-таки мне пришлось сделать усилие и принять Алисино приглашение на ужин. Я все просчитала: если мы будем видеться один раз в месяц – вдвоем или со всей компанией, – мне, возможно, удастся отвоевать некое подобие спокойствия. При этом ужин был наименее утомительным вариантом, можно отказаться от тошнотворных сладостей, а главное, поскольку детей укладывают рано, я избавлена от головной боли. В конце концов, я жертвовала всего несколькими часами. Сигнал, установленный на телефоне, напоминал мне о необходимости объявиться двадцатого числа каждого месяца. Но в такой день приходилось уходить из офиса раньше, слишком рано. А я это ненавидела!
Итак, я ушла из агентства в половине восьмого вечера, разминувшись с Бертраном, который уехал на встречу, и мне это не нравилось, получалось, будто я прогуливаю. Перед тем как нажать на газ, я подключила гарнитуру мобильника, чтобы ответить на любой звонок. Наплевав на безопасность, я постоянно проверяла почту. Я выехала на автостраду, и монотонность дороги заставила меня непрерывно зевать так, что выступали слезы. Я опустила стекло, решив не обращать внимания на холод, от которого тут же задрожала: надо было как-то подстегнуть себя. Паркуясь у дома Алисы и Седрика, я почувствовала облегчение. Они живут на краю света! Дорога показалась мне нескончаемой, и я подумала, что в следующий раз нужно будет взять с собой что-нибудь на перекус!
Сестра догадалась, что поддержка тяжелой артиллерии будет не лишней, и в гости позвали Адриана и Жанну. Мне открыли Мариус и прячущаяся за его спиной Леа. Они были в пижамах, с влажными после душа и старательно расчесанными волосами. Мариус схватил меня за руку и, не давая высвободиться, потащил в гостиную, где взрослые пили аперитив. Алиса встала, направилась к нам и распорядилась:
– Так, Яэль вы встретили, а теперь спать!
Потом обернулась ко мне, нахмурившись:
– У тебя все в порядке?
– Все отлично! Почему ты спрашиваешь?
– Нипочему, – ответила она, целуя меня.
Так я тебе и поверила! Только бы вечер не превратился в суд инквизиции. Она пока сдерживалась, но на сколько ее хватит? Я расцеловалась со всеми и устроилась на диване.
– Тебе налить? – предложил Седрик.
– Совсем чуть-чуть, пожалуйста.
Вскоре я держала в руках налитый до краев бокал белого вина, который я осторожно пригубила. Я положила телефон на журнальный столик, чтобы видеть его и всегда иметь возможность схватить – лучше не рисковать.
– Где ваша дочь? – спросила я у Жанны и Адриана. – Она уже вышла из того возраста, когда ложатся спать с курами.
– Оставили дома с бебиситтером. Посидим без детей, во взрослой компании, – ответила Жанна, на чьем лице читалось удовлетворение и облегчение.
Слава тебе господи! Может, ей надоели вечерние встречи с участием детей? Алиса вернулась, устроилась рядом со мной.
– Что у вас слышно? – неожиданно для себя спросила я.
Не знаю почему, но мне вдруг захотелось узнать, что у них нового. Иногда со мной такое бывает, но главное, это позволяет избежать разговоров обо мне. Первым начал Седрик и рассмешил всех, рассказывая, как он пытается привить любовь к философии своим ученикам из выпускного класса. Оптимизм моего зятя ошеломлял, для него не существовало невозможного. При этом он не испытывал никакой гордости, если все его ученики получали оценки не ниже средней за экзамен на бакалавра. Лавры победителя не прельщали его. Что до Жанны, она устала от необходимости набирать временных сотрудников к распродажам – теперь она была старшим менеджером в своем магазине и у нее были трудности с привлечением студенток, готовых в течение месяца терпеть боль в ногах. Мне бы это жутко действовало на нервы, а она сохраняла спокойствие, воспринимая трудности философски, что всегда было ей свойственно.
Годы не изменили Жанну. Ни на йоту не изменился и ее образ: безупречное, стильное каре черных как вороново крыло волос, всегдашний пирсинг, самый модный гардероб, который она обновляет от сезона к сезону. Настала очередь Адриана, и он, по своему обыкновению, стал паясничать:
– Я сражаюсь в своей конторе за регулярные выборы лучшего торгового представителя месяца с вывешиванием фото у входа, как это принято в Штатах.
– Или в «Макдоналдсе», – подала реплику его жена.
Все расхохотались, даже я. Адриан сделал все, чтобы не получить диплом по окончании коммерческой школы, а для этого нужно было постараться. Преподаватели сразу разглядели в нем выдающегося торгового агента и потому прощали прогулы, невыполнение заданий, а также все дурацкие студенческие акции, в организации которых он активно участвовал. Однако когда он проспал и не явился на выпускной экзамен, никто уже не смог ему помочь. Отсутствие диплома не помешало Адриану найти работу всего через несколько дней после меня. Он был торговым представителем известной марки и успешно продавал их окна целыми партиями. На нем время оставило свои следы: коренастая фигура регбиста понемногу расплывалась, а темная шевелюра редела.
Алиса пригласила нас к ужину и воспользовалась этим, чтобы взять слово.
– Я отказалась от подачи заявки на должность директора детсада, – объявила она, ставя на стол рыбу.
– Почему?! – возмутилась я. – Никто не отказывается от повышения! Ты не можешь всю жизнь оставаться воспитательницей в детском саду!
Я в ярости обернулась к остальным:
– Ну скажите же ей, скажите, что она совершает ужасную глупость!
Они хором вздохнули.
– Могу я узнать, что плохого в том, чтобы быть воспитательницей? – сухо поинтересовалась Алиса. – Ты мне действуешь на нервы! Я люблю заниматься детьми, а остальное меня не интересует. Я хочу сосредоточиться на том, что для меня важно! Так что оставь меня в покое!
Я покачала головой, полное отсутствие амбиций у сестры приводило меня в отчаяние. Она протянула руку к моей тарелке.
– Самый маленький кусочек, пожалуйста, – пробормотала я.
– Ты должна есть! – нервно воскликнула Алиса. – Во что ты превратилась?! Давно подходила к зеркалу?
Я сжала зубы. Начинается! Зачем я приехала?
– Она права! – вмешался Адриан. – Раньше у тебя была симпатичная попка, большая грудь, теперь от них ничего не осталось. Стань опять Яей, sexy girl.
Я так резко обернулась, что на мгновение испугалась, как бы не свернуть шею, и уставилась на него, выкатив глаза.
– Ты совсем свихнулся, честное слово. А тебе все равно? – обратилась я к Жанне.
– А что я должна делать? Разбирайся сама! Раньше ты прекрасно умела защищаться самостоятельно. И вообще, он не так уж неправ… Не собираешься взять отпуск? Ты бледная как смерть!
– Отпуск? Ну ты придумала!
Мои губы растянулись в широкую хищную улыбку. Еще чего, отпуск! Похоже, они совсем меня не понимают. Что за радость бездельничать? Да никакой, от безделья только страх в душу заползает!
– В ближайшие недели отпуск мне не грозит! Если повезет, скоро я стану совладелицей агентства, – с триумфом объявила я.
– Не может быть, – загробным голосом пробормотала Алиса. – Только этого не хватало…
Остальные молчали.
– Приятно видеть, как вы рады за меня! – зло прокомментировала я.
И так всегда. От меня ждут, что я вникну в их мелочные заботы, буду выслушивать разговоры о детях, сами же они не способны на малейшее усилие, чтобы понять меня, осознать важность моей работы.
– Что ты, что ты… мы, конечно, очень рады за тебя, – поспешил вмешаться мой зять.
– Просто у тебя будет еще больше работы, – добавила Жанна.
– И это прекрасно, ничего другого мне не надо, – пробормотала я, не отрывая глаз от сестры.
Она склонила голову к тарелке и ткнула вилкой в рыбу.
– Поговорим о чем-нибудь другом, так будет лучше. В любом случае бессмысленно продолжать, у нас разные взгляды.
Значит, Алиса решила, что этим вечером мы обойдемся без серьезной стычки. Я тоже подцепила кусочек рыбы, чтобы показать, что тема закрыта и для меня. Нельзя тратить силы на такие глупости. Больше не открою рот за ужином.
Мой телефон зазвонил, когда мы приступили к десерту, я вскочила из-за стола и схватила его:
