скачать книгу бесплатно
Извини, меня ждут…
Аньес Мартен-Люган
«Извини, меня ждут…» – новый, уже четвертый роман о любви, написанный блестящей молодой француженкой Аньес Мартен-Люган. Известность ей принес в 2013 году бестселлер «Счастливые люди читают книжки и пьют кофе», за которым последовали еще два – «У тебя все получится, дорогая моя» и «Влюбленные в книги не спят в одиночестве». В мире продано больше миллиона ее книг.
Амбициозная переводчица Яэль жертвует ради карьеры всем – личной жизнью, семьей, развлечениями – и не замечает, как она одинока. Когда-то Яэль была веселой, беззаботной студенткой, всегда окруженной друзьями. Теперь, когда ей за тридцать, она даже запрещает себе слушать музыку, чтобы не пробуждать бесполезных эмоций. Однако вопреки ее воле все меняется, когда она случайно встречает друга юности, исчезнувшего из ее жизни много лет назад.
Аньес Мартен-Люган
Извини, меня ждут…
© E?ditions Michel Lafon, 2016
© Nicolas Reitzaum, фотография на обложке
© Н. Добробабенко, перевод на русский язык, 2017
© А. Бондаренко, художественное оформление, макет, 2017
© ООО «Издательство АСТ», 2017
Издательство CORPUS ®
* * *
Тебе, только тебе, всегда тебе
Когда она свободно выбрана, профессиональная деятельность приносит особого рода удовлетворение: с помощью сублимации становятся полезными склонности, доминирующие или конституционально усиленные влечения[1 - Перевод А. М. Руткевича. (Здесь и далее – прим. перев.)].
Зигмунд Фрейд
Недовольство культурой
Еcoute ma voix, еcoute ma pri?re.
Еcoute mon cCur qui bat, laisse-toi faire.
Je t’en prie, ne sois pas farouche
Quand me vient l’eau ? la bouche.
Je te veux confiante, je te sens captive.
Je te veux docile, je te sens craintive[2 - Прислушайся к моему голосу, услышь мою мольбу. / Слышишь, как бьется мое сердце? Не противься! / Прошу тебя, не будь пугливой, / Когда мне так хочется. / Я жду твоей доверчивости, а ты ведешь себя как пленница. / Я жду твоей покорности, а ты робеешь (франц.).].
Серж Генсбур
L’eau ? la bouche
Глава первая
Уже четыре месяца я бью баклуши: да здравствует преддипломная практика! Со временем я догадалась, по каким критериям в последний момент выбрала подходящее место. В отличие от соучеников по коммерческой школе, готовых пахать, как папа Карло, я не собиралась горбатиться, чтобы заполучить постоянный контракт. Я была лентяйкой и четко знала, чем мне нравится заниматься: использовать оба моих языка – французский и английский – и помогать людям общаться друг с другом. Я обожала говорить. Более болтливой девушки, чем я, на свете не существовало. Я сунула нос в справочник выпускников нашей коммерческой школы и наткнулась на координаты агентства переводчиков для бизнеса. Отправила им свое резюме, прошла интервью у ассистентки директора, и дело было сделано. Но, если честно, разве они нашли бы еще кого-то, кто согласится высидеть полгода в этой норе ради получения диплома? Наверняка я была единственной, у кого они вызвали интерес, потому что предлагали практику типа «ксерокс-кофе» и при этом не платили ни цента, тогда как все мои сокурсники ежемесячно получали хоть какую-то денежку. Правда, преимущества там тоже имелись, и притом весомые: никакой ответственности, носить деловой костюм необязательно, задерживаться после окончания рабочего дня не требуется, зато можно бесплатно пить сколько хочешь кофе, а потом без проблем тусоваться со своей компанией! В другой жизни такой двуязычной девушке, как я, было бы даже интересно там работать.
В тот день я была никакая. Мы всю ночь зажигали, и мне едва удалось поспать пару часиков на раздолбанном складном диване моей сестры, постоянно пересчитывая боками впивающиеся пружины. Я явилась с более чем часовым опозданием, однако, похоже, ухитрилась проскользнуть незамеченной в чулан, служивший мне кабинетом. После обеда, когда я боролась со сном, ко мне заявилась секретарша босса на высоченных каблуках – в самый раз для такой уродки – и с ехидной улыбкой на губах. Я сразу почувствовала, что эта вечно всем недовольная девица в очередной раз попробует свалить на меня какую-то из своих обязанностей.
– Отнеси кофе в кабинет Бертрана.
– Нет, я занята. Ты что, не видишь?
– Да ладно!
Она зло улыбнулась, изучила свои наманикюренные ногти, после чего невинным голосом объявила:
– Ага, тогда как только завершишь свое важное задание, приступай к пяти папкам, которые необходимо переплести, потому что я не успею.
Да блин же! Когда нужно управляться с этой переплетной штуковиной, у меня руки будто не оттуда растут. Я склонила голову набок и послала ей такую же тупую улыбку, как у нее.
– Ладно, ладно! Сварю я кофе, так будет лучше – твой и впрямь отвратительный. Зачем злить шефа?
Раздосадованная, она поджала губы и смерила меня раздраженным взглядом, а я поднялась со стула и скорчила отвратительную гримасу, высунув язык.
Через десять минут, держа поднос и мобилизовав все силы, чтобы не растянуться на глазах у сотрудников, я вздохнула и толкнула попой дверь шефова кабинета. В нос мне шибануло текилой: вздох был слишком энергичным, а выпитый накануне алкоголь не успел выветриться.
Я вошла в кабинет и, опустив глаза, сквозь ресницы рассмотрела четверых мужчин в деловых костюмах с галстуками: их натужно-серьезные лица едва не заставили меня расхохотаться. Я поставила чашку перед каждым. Никому и в голову не пришло выдавить хоть жалкое «спасибо» за безупречное обслуживание. Как будто я прозрачная. Я задержалась на пару секунд, ожидая хоть какой-то реакции, а заодно и прислушалась, из чистого любопытства. Возможно, они решают проблему спасения мира от голода и потому пренебрегают минимальным проявлением вежливости? По первому впечатлению, речь об этом не шла. С другой стороны, шеф только что завис, запутавшись в английских омонимах. И эти люди называют себя переводчиками! Всему их приходится учить! Я не задумываясь сделала три шага, которые отделяли меня от его кресла, положила руку ему на плечо и с гордым видом шепнула на ухо, как выпутаться из этой лингвистической западни. Его пальцы нервно застучали по столешнице.
– Выйди за дверь, стажерка! – прошипел он сквозь зубы, одарив меня злым взглядом.
Я быстро отскочила в сторону, адресовала всем присутствующим глупую улыбку и вылетела из кабинета, как будто за мной гнались. Захлопнув дверь, я прислонилась к ней, еще раз вздохнула и расхохоталась. Ладно, теперь он хотя бы знает о моем существовании. Но какая я все-таки идиотка! Пора уже научиться держать иногда язык за зубами.
Два месяца спустя наконец-то пришло избавление. Проклятая стажировка подходила к концу. Тем не менее несколько разговоров, подслушанных под дверью – надо же было чем-то себя занять, – вызвали у меня интерес. Клиенты – сливки деловых кругов – похоже, буквально молились на нашего начальника и трех его переводчиков, а их работа выглядела захватывающе увлекательной. Как я поняла, они встречались с уймой интересных людей из самых разных слоев. Мне это очень понравилось, ну или, по крайней мере, раздразнило мое любопытство. С другой стороны… еще чуть-чуть – и здравствуйте, каникулы! Главное, я наконец-то смогу погрузиться в подготовку к грандиозному проекту, о котором еще никому не рассказывала. Я собиралась взять академический отпуск и отправиться в путешествие по миру с рюкзаком за спиной, а уж потом задуматься о своем профессиональном будущем. Мне хотелось повидать разные города, познакомиться с людьми, насладиться жизнью и, главное, развлечься. В шесть вечера, получив у недовольной шефовой секретарши подписанное свидетельство о пройденной стажировке, я приготовилась уходить. В последний раз проверила свой чулан, подумывая, не прихватить ли несколько ручек и блокнот, и тут раздалось:
– Стажерка, в кабинет!
Я вздрогнула. Что могло от меня понадобиться большому боссу? В одном я была уверена: чек с гонораром за проявленное усердие мне не грозит. После моего выступления я прижималась к стенке всякий раз, когда пересекалась с ним, предпочитая избежать очередного втыка. С какой приправой меня сожрут? Когда я вошла в кабинет, важная шишка яростно стучал по клавиатуре. Я стояла навытяжку перед столом, не очень понимая, что должна делать, теребила руки и впервые чувствовала себя смешной и жалкой с моими роскошными «пумами» на ногах и рыжими волосами, причесанными а-ля дикарка.
– Что вы тут торчите у меня перед носом! – воскликнул он, не поднимая глаз.
Я присела на краешек кресла напротив него. Все так же не глядя на меня, он продолжил:
– Как мне сказали, сегодня вы у нас последний день и ваша учеба окончена.
– Ага, месье.
Он дернулся на слове «месье». Возможно, комплексует из-за своего возраста? Как мне хотелось рассмеяться, еле сдержалась! Пресловутый кризис сорокалетних, еще бы!
– Жду вас здесь в понедельник к девяти утра.
Он впервые удостоил меня взглядом.
– А зачем? – не задумываясь, ответила я.
Он недоверчиво вздернул бровь:
– Сомневаюсь, что вы уже что-то нашли. Или я ошибаюсь?
Он предлагал мне работу, и при этом не шутил! Я не могла ничего понять. Ерзала на кресле. Почему я? Я ни фига не делала в течение полугода, если не считать последней выходки!
– Можете идти.
– Э-э-э… ну… ладно… спасибо, – с трудом выдавила я, натянуто улыбаясь.
Словно в замедленном кино, я поднялась со своего краешка кресла, после чего направилась к выходу и положила руку на дверную ручку, но он остановил меня:
– Яэль!
Ух ты, ему известно мое имя!
– Да.
Я обернулась и увидела, что он оставил в покое клавиатуру и откинулся на спинку кресла.
– Три вещи: два совета и один вопрос. Для начала советы: никогда больше не проделывайте со мной такие фокусы, как в прошлый раз, и займитесь работой.
Вот ужас, мне поставили двойку по поведению, как в школе!
– Обещаю, – кивнула я, попытавшись состроить огорченную мину.
– Вопрос: откуда у вас такой совершенный английский?
Я встрепенулась, как боевой петушок, одарив его хищной улыбкой.
– От рождения!
Он изумленно выгнул брови. Дурак он, или что? Этим старикам все нужно объяснять.
– Моя мать англичанка. Отец надумал завершить свое обучение архитектуре в Англии и…
– Ладно, ладно, избавьте меня от историй про вашу бабушку и любимого хомячка, я таких достаточно наслушался. Что до вашей новой должности, вы узнаете о ней на следующей неделе. Хороших выходных и не забудьте в понедельник явиться вовремя! Отныне я не потерплю опозданий. И бога ради, смените наряд…
Он потерял ко мне интерес и повернулся к монитору. Перед тем как покинуть контору, я заскочила в свой чулан за сумкой. Наполовину оглушенная, я на автомате вошла в вагон метро и рухнула на откидное сиденье. Что свалилось только что на мою бедную голову? Меня приняли в фирму, на неведомую мне должность, причем я и пальцем не пошевелила и не хотела этого. Я вообще не намеревалась работать. К тому же в их заведении отвратная атмосфера, там никогда не смеются. Бертран даже не поинтересовался моим мнением. Но, в конце концов, я ничего не подписывала, и никто не заставит меня вернуться в понедельник. Этот тип не явится ко мне, чтобы взять за шкирку и приказать вкалывать на него. Что же, мои планы насчет путешествия теперь развеются как дым? С другой стороны, почему бы не воспользоваться случаем и не заработать немного бабок, чтобы после увольнения, через несколько месяцев, побродить с рюкзаком за спиной дольше, чем я планировала? Кто мне помешает это сделать? Да никто. Нечего и мечтать о том, чтобы родители оплатили мне кругосветное путешествие, они и так уже изрядно вложились в мою учебу, я не собиралась и дальше сидеть у них на шее. Я решила явиться в понедельник в кабинет к начальнику и хотя бы узнать, сколько он собирается мне платить. Если задуматься, эта работа просто свалилась с неба! Я вскочила, когда поезд остановился на станции «Сен-Поль», и, расталкивая пассажиров, выбежала на платформу. Взлетела через две ступеньки по эскалатору и вприпрыжку помчалась к нашей штаб-квартире, «Эль Паис». Именно там почти сразу после начала занятий мы разбили наш базовый лагерь. Его первое преимущество заключалось в соседстве с коммерческой школой, куда я ненадолго забегала, чтобы показаться преподам и поддержать легенду о моей усердной учебе. Затем, это заведение было вполне себе неказистым, что нас устраивало: нас не привлекали всякие модные или крутые бары. На вид оно было грязноватым, запущенным – разболтанные табуреты у барной стойки, старый телевизор над ней, – но современный музыкальный центр обеспечивал правильную атмосферу. Нам тут было хорошо. Хозяин и бармен полюбили нас: их веселили наши истории, наши тощие кошельки, наш спринт в погоне за последним автобусом. «Эль Паис» стал для нас как бы продолжением собственных квартир, а они воспринимали нас как часть привычной обстановки. Я прижалась к витрине, скорчила всем рожу и только после этого распахнула дверь, всё еще на взводе.
– Празднуем все выходные! – завопила я, вздернув руки кверху.
– Тоже мне новость, – возразила Алиса, возвышавшаяся на табурете.
Безумно хохоча, я бросилась на шею сестре и изо всех сил прижала ее к себе. Она ухватилась за стойку, чтобы мы не свалились вдвоем на кафельный пол.
– Я нашла работу! – заорала я ей прямо в ухо.
Она оттолкнула меня и выпучила глаза подобно волку Текса Эйвери.
– Разве ты искала работу?
– Нет! Но я ее получила!
– Впечатляет!
Все набросились на меня. Наша маленькая компания образовалась в последние годы. Началось с Алисы, которая влюбилась в Седрика. Она изучала историю, а он философию, они были созданы друг для друга – оба одинаково спокойные, застенчивые и рассудительные. Что до меня, став через год после сестры бакалавром, я выбрала комфорт коммерческой школы, где три четверти занятий велись на английском. На первом курсе я познакомилась с Адрианом, приземлившимся у нас после нескольких лет неудачного университетского опыта. Никакой любовной истории между нами не было, в основном мы тусовались со всей компанией, много смеялись, проводили бессонные ночи и пропускали занятия. В какой-то момент он резко остепенился, случайно встретив любовь в лице Жанны, продавщицы и матери-одиночки. Он принял всё: пирсинг на Жаннином языке, ее крутой характер, а также Эмму, ее годовалую дочку. При этом он не утратил ни грамма своего юмора (тяжеловатого), ни безудержной страсти к гулянкам. А появление Марка отнюдь не помешало нашим загулам. Алиса и Седрик познакомились с ним в универе. Он изучал историю искусств или, точнее, числился на этом факультете. Вообще-то он туда заявлялся, только если вспоминал об учебе, но никогда не вынимал руки из карманов и ничего не записывал. В любом случае, заинтересуйся он какой-нибудь лекцией, к его услугам была, по словам сестры, целая армия поклонниц, всегда готовых провести с ним дополнительные занятия. Его внешность мечтательного разгильдяя, непринужденного и чуть загадочного, безотказно покоряла всех девушек подряд. Он держал в тайне свои победы над слабым полом, но, по моим наблюдениям, был довольно равнодушен к ним. Я его хорошо знала, потому что мы много времени проводили вместе. Вот только сегодня вечером его почему-то не было.
– А где Марк? – удивилась я, прерывая расспросы друзей.
– Понятия не имею! Куда он подевался? – ответил Адриан. – Обычно он всегда является первым.
Я вытащила из кармана предмет моей гордости, первый мобильник!
– Позвоню ему.
Когда Марк поступил в университет, он поселился у деда, который жил в Париже, а его родители остались в провинции, в Турени. Никто, естественно, не ответил. Дед Марка был неуловим, как порыв ветра, и всякий раз, когда мы бывали у него в доме, он лишь мимолетно попадался нам на глаза. Он был большим оригиналом, всегда готовым сорваться и отправиться на поиски очередной жемчужины, как он говорил, хитро подмигивая. Когда мы спрашивали Марка, чем дед занимается, он пожимал плечами и отвечал, что его Абуэло[3 - От исп. abuelo – дедушка.] – так он называл деда – охотник за сокровищами. Что неизменно вызывало смех и серию подколок, после чего мы переходили к другой теме. В те редкие мгновения, когда мы с Абуэло пересекались, он всегда старался сказать нам что-нибудь приятное, одновременно внимательно изучая нас. Иногда мне чудилось, что ему все обо мне известно, хотя мы обменялись с ним не более чем десятком слов.
– Куда он денется, скоро явится. – Голос сестры вернул меня к действительности. – Расскажи лучше про свою работу! Что там с ней?
Я изложила в общих чертах историю с вызовом в кабинет большого босса, но при этом, не отрываясь, следила за входом в бар.
– У тебя серьезная проблема, Яэль! – объявила Жанна.
Я удивленно обернулась к ней, не выпуская из рук пивную кружку. На ее губах играла ехидная улыбка.
– В чем дело?
Я отпила глоток. Непонятно, что она имеет в виду.
– Придется тебе заняться своим прикидом, ничего не поделаешь! Прощайте кроссовки и джинсы. Ситуация изменилась!
Я подавилась пивом, забрызгав стойку. Алиса захлопала в ладоши и присоединилась к Жанниному хохоту. Сама же Жанна никак не могла остановиться:
– Гениально, завтра будем играть в «Наряди куклу»!
Вот ужас!
– Нет! – воскликнула я. – Не хочу я маскарада!
– А я и не говорила о карнавальных костюмах! – возразила Жанна. – Я тебе найду офисные костюмы и лодочки в своем магазине. Будет в самый раз!
Я надула губы.
– Никогда! Ни за что не надену каблуки.
Мое выражение лица – насупленные брови, поджатые губы – вызвало всеобщий хохот.
– Что тут происходит?
Узнав низкий голос Марка, всегда звучавший так, будто он собрался объявить о какой-то катастрофе, я сразу же забыла о проблемах с гардеробом и обернулась к нему, снова расслабившись и заулыбавшись. Он приблизился к нам непринужденной походкой, пожал руку бармену и положил пачку табака на стойку. Затем зашел мне за спину, протянул руку у меня над плечом, стянул мою кружку, сделал большой глоток и подмигнул мне.
– Ну, и кто мне объяснит? Что мы празднуем? – не отставал он.
– У меня есть работа, – ответила я, широко улыбаясь.
