скачать книгу бесплатно
В гимнастической комнате, Хис закатал рукава легкой рубашки, надел перчатки. В белых брюках и теннисных туфлях он выглядит очень спортивно. Вообще седая голова и бакенбарды не сочетаются со спортивной молодой фигурой, а холодные внимательные глаза наводят на мысль, что передо мной серьезный противник. Хорошо этот бой понарошку. Андрей-Николай в обоих своих воплощениях никакой боксер. Хис давал возможность мальчишке атаковать, но я старался вести бой осторожно. Никина память говорила, что надо без оглядки идти вперед, но на меня глаза противника действовали отрезвляюще. Понимаю, что это только игра взрослого и ребенка, но честно побаиваюсь этого англичанина. Поэтому бой проходил лениво и осторожно, что как я понимал было несвойственно предыдущим схваткам. Неожиданно Хис ускорился, легко обошел неуклюжую защиту и нанес чувствительный удар в солнечное сплетение. Дыхание прервалось, я сделал шаг назад и присел, чтобы восстановиться.
– Извините, Николай Александрович.
– Ну, что вы, Чарльз Осипович, в следующий раз продолжим.
Я делано рассмеялся, пытаясь восстановить дыхание.
Интересно, что это было? Размышляю, идя на следующий урок. Просто игра? А ведь этот Хис, пожалуй, способен убить меня так же легко как котенка.
Следующий урок, естественной истории, ведет Александр Яковлевич Герд. От этого учителя я ждал многого. Читал о нем в предыдущей жизни. Блестящий, увлеченный своей профессией преподаватель, который вел ранее занятия в школе перевоспитания малолетних преступников, сумел увлечь их, и добиться авторитета. Однако этот ученый с мощной окладистой бородой, делавшей его похожим на Челленджера из «Затерянного мира» вел урок удивительно бесцветно, довольно нудно и сонно рассказывал о круговороте воды, течениях и ветрах. При этом он не обращал внимания на Джорджи, который делал самолетики, запускал их в меня и пытался привлечь брата к своей игре. В чем дело? Источники, которые читал в свое время Трифонов, врут? Или Герду не интересно преподавать царским детям. Может он отбывает просто свой номер, зарабатывая при этом очень неплохие деньги. Или он какой-то революционер и плохо относится к ученикам такого рода. Ну, да Ники уж никак не малолетний преступник. Я захотел как-то разбудить и привлечь внимание этого бородача. А риск? После доклада императору об изменении акцента в русском и английском, а особенно об измененном почерке, разоблачения все равно вряд ли избежать. Так что будь, что будет. Учитель как раз говорил о камнях, принесенных водой в Прибалтику и Германию, объясняя это морскими льдами и течениями изменяемого во времени Балтийского моря.
– Александр Яковлевич, а как вы относитесь к теории Агассиса о ледниковых эпохах.
Герд замер, с него можно было писать картину «Валаамова ослица заговорила».
– Я считаю, что эта теория недостаточно обоснована.
– А как же тогда самые гигантские валуны попали скажем в Эстляндию, вот валун Эхалкиви, он ведь где-то около 1000 кубических метров, его не могли перенести ни течения, ни морские льды.
– Его мог перенести айсберг.
– Да, но сейчас айсберги отделяются только от больших ледников в Гренландии или Антарктиде, трудно себе представить, чтобы гренландский айсберг достиг Эстляндии, даже учитывая все изменения береговой линии Балтийского моря.
– Но можно предположить, что в предыдущие эпохи ледники были скажем в Скандинавии и оттуда валуны попали к нам с айсбергами.
– Даже если это так, то этим вы подтверждаете наличие в прошлом ледниковых эпох, а если была ледниковая эпоха в Скандинавии, почему ее не могло быть в Эстляндии или в Подмосковье, озера и валуны в этих краях и в Северной Америке хорошо объясняются наступлениями и отступлениями ледников.
– А чем тогда объясняются сами ледниковые эпохи?
– Возможно изменениями орбиты Земли, ведь никто еще не подсчитал могут ли лунно-солнечная прецессия, изменения угла земной оси, колебания эксцентриситета и перемещения перигелия суммарно существенно повлиять на количество тепла, получаемого северным полушарием и вызвать ледниковые эпохи.
Герд был растерян.
– Не подозревал Николай Александрович, что вы интересуетесь этими вопросами и обладаете такими знаниями.
– Александр Яковлевич вы ведь перевели часть книги «Происхождение видов» Дарвина, «Основания биологии» Спенсера, интересно было бы посвятить несколько наших занятий биологии с точки зрения теории Дарвина.
«Челленджер» был ошарашен, скорее всего он дарвинист, но вряд ли такое направление обучение царских детей будет одобрено. Посмотрим, то, что я читал об этом человеке в 21 веке говорило, что возможно он примет вызов.
Далее урок пошел намного более живо. Герд рассказывал о муссонном климате Индии и пассатах. Я активно участвовал в уроке, задавая вопросы и прося более подробно останавливаться на отдельных моментах. Джорджи забыл начисто о бумажных самолетиках.
– Я принесу на следующий урок «Происхождение видов», ваш Агассис кстати ярый противник Дарвина.
– Если человек неправ в каком-то вопросе, это не значит, что он не прав во всем.
На следующий урок гимнастики я и Джорджи облачились в нелепые с точки зрения Андрея полосатые трикотажные трико.
Гимнастику вел Владимир Филиппович Диаковский, полноватый и лысоватый мужчина средних лет, выглядящий в гимнастическом трико, благодаря брюшку, еще нелепее учеников. Сфотографировать бы их, Диаковского, а рядом худого как щепка Джорджи.
Но урок прошел весело, Владимир Филиппович врач по профессии в основном следил, чтобы царевичи не нанесли себе каких-либо увечий, больше внимания уделяя при этом младшему брату, который действительно рисковал, пытаясь не отстать от старшего. Джорджи слабенький даже для своего возраста. Я же получал удовольствие от урока. Брусья, перекладина, канаты, шведская стенка. Качался на брусьях, подтягивался на перекладине, залезал по стенке и канатам до потолка. И это был именно Ники, сознание Трифонова как бы на какое-то время отступило, растворившись в памяти и ощущениях тринадцатилетнего мальчишки. Нет, я полностью контролировал свое новое тело и разум, но на время позволил себе как бы уйти на второй план.
После гимнастики наконец появилось время переодеться. Радциг помогал мне облачиться в тщательно отутюженный темно-зеленый с просинью преображенский мундир. Алый лацкан я отстегнул. Подросток в зеркале, одетый строго и вместе с тем дорого, в великолепно лежащие брюки, темный мундир с белой окантовкой и красным воротником, золотыми пуговицами и погонами, смотрелся минимум на год, а то и на два старше своего возраста. Контраст был особенно разительным, потому что в матроске я, наоборот, выглядел младше.
– Николай, спасибо, распорядись, пожалуйста разогреть воду для душа к десяти часам вечера… да и пусть так делают каждый вечер.
Георгию было досадно, что не только в гимнастике, русском и английском, но даже в математике, где он раньше был сильнее, Ники обогнал его. И почему он то не прочитал ту книгу, что дал им Евтушевский, сейчас бы тоже мог бы блеснуть знаниями. Брат не стал играть в парке перед вторым завтраком и пошел переодеваться. Джорджи чувствовал себя усталым после гимнастики, поэтому тоже не пошел в парк, а решил взять учебник в кабинете Ники. Подготовиться тоже к следующему уроку как он. В ящиках стола не так много, даже скорее мало книг и тетрадей. А вот и математика. Георгий схватил книгу и попытался открыть… Книга была не разрезана. Оторопело и испуганно Джорджи сидел, держа в руках девственный никогда никем не читанный учебник математики.
Глава 7
Сегодня за столом во время завтрака, мне было тяжело называть трапезу в час с лишним дня так, по времени, и по количеству блюд для меня это был обед, собралось большое общество. Все три старшие фрейлины: Елизавета Сергеевна Озерова, сестры графини Кутузовы Мария и Аглая Васильевны. Все молодые привлекательные женщины, хотя красивой из них можно было назвать только Аглаю. Озерова, которая постарше, привлекает своей теплотой и обаянием, особенно в контрасте с излишне чопорными сестрами Кутузовыми, да и Марией Федоровной. Так же за столом: генерал-майор князь Николай Николаевич Оболенский, рано поседевший, бравый командир Преображенского полка, его полк сегодня принимал дежурство по дворцу; дежурный флигель-адъютант князь Николай Сергеевич Долгоруков, небольшого роста, большеголовый с бакенбардами а-ля Данилович; и конечно наша неразлучная троица, я, Джорджи и генерал-наставник.
Разговор на взрослой половине офицеров и прекрасных дам шел очень живо, наше же малолетнее крыло тихо жевало. Джорджи порывался пару раз зачем-то обратиться к маме, но каждый раз натыкался на строгий взгляд «не мешай взрослым» и замолкал. Я же налегал на холодную стерлядь, копчености и пожарские котлеты. В этот раз старался не объесться, но сознательно не оставлял места для сладкого. Эх запить бы пивом или тем вином, которое разливалось на взрослой половине, но детская часть была полем трезвости. Кстати, Данилович был в этом солидарен со своими питомцами. Интересно он трезвенник, или чувствует себя за столом на службе при исполнении? Пару раз я был вовлечен в общий со взрослыми разговор. Когда Озерова заметила, что сегодня за столом целых три Николая и все остальные могут загадывать желания. Во второй раз, когда князь Оболенский обратил внимание, что я очень браво и взросло смотрюсь в мундире его полка. Правда императрица довольно едко заметила, что взрослость хорошо бы проявлять не только такими внешними признаками, как красивый мундир или взрослый почерк, но и отличной учебой. На это князь ответил, весело подмигнув мне, что по себе знает, как тяжело в юности сидеть за учебной партой.
На русском языке Георгий чувствовал себя не уютно. Рашевский хвалил Ники за успехи в правописании и чтении вслух, заставлял брать пример со старшего брата, и советовал пытаться копировать его произношение и скорочтение. А во время обсуждения «Капитанской дочки» выяснилось, что Николай к тому же прочитал чуть ли не весь роман. Господи, но как это возможно, ведь вчера они весь вечер провели вместе, и Джорджи не видел брата за чтением, а на ночь он читал ему «Айвенго» на английском. В преображенском мундире Ники выглядел чужим, а пару раз холодный взрослый взгляд брата вызвал у Джорджи дрожь. Боже, что с ним, что в него вселилось?
Я не без волнения ждал урока русского языка, но оказалось, что Иван Федорович, видимо, не придал значения странным изменениям в старшем ученике. Час прошел спокойно, и в правописании кстати тоже наметились успехи. Может я напрасно вчера паниковал и все обойдется. Джорджи выглядит каким-то испуганным и недовольным, может еще плохо себя чувствует после гимнастики, или так сильно ревнует к успехам старшего брата?
Следующий урок, географию, вел замечательно красивый брюнет с благородной проседью, лет сорока, Сергей Григорьевич Лапченко. Это был первый мужчина в этом времени без усов и бороды, которого я увидел. Никакого впечатления его преподавание не произвело. Сухо и педантично. Мы проходили географию Северной Америки. Лапченко перечислял страны и штаты, горы и реки, показывая их на карте, при этом совершенно не пытался оживить сухое изложение какими-либо занимательными историями или интересными фактами, хотя одни названия: Миссисипи, Скалистые горы, Калифорния или Техас уже навевают романтику. Так же он не просил учеников ничего повторить или показать на карте. В общем урок прошел скучно и бесцветно.
После географии было время отдохнуть до пятичасового чая. Я решил позвать Георгия поиграть во вчерашнюю игру, надо как-то развеять и развеселить братишку. К моему удивлению, он заартачился, только после предложения ему роли льва, Джорджи не смог побороть соблазн.
Погода стоит прекрасная. Мы, начав играть, сместились из Собственного сада к дубовой рощице на берегу Серебряного озера. Мягкая трава, великолепные деревья, на самом деле отливающая серебром вода озера. Возможно, это благодаря подростковым гормонам Ники, но я счастлив, бегая от льва-Георгия, это придуманное мной прозвище страшно понравилось мальчишке. Время от времени я давал Джорджи поймать себя, падал на траву, не жалея мундира и просил пощады. Братишка пытался страшно рычать и захлебывался от смеха.
За чаем мы застали большую женскую компанию, к трем фрейлинам прибавились Ксения с няней. Дамы весело болтали, я наслаждался чаем и волшебными сладостями.
– Мама, а Ники обманул математика Евтушевского, он сказал, что полностью прочитал учебник, выданный ему на лето, а на самом деле даже не разрезал его.
Мать твою, какой же я идиот, а ведь собирался заглянуть в чертов учебник. Как мог забыть, что в это время продают книги с неразрезанными страницами, ведь память царевича четко говорила: Ники не открывал математику.
Императрица посмотрела на меня с гневом, глаза метали молнии.
– Итак, Николай, ты не только плохо учишься, но и смеешь обманывать учителей. Моему терпению пришел конец. На следующей неделе мы отправляемся на яхте в финские шхеры, а тебе придется остаться в Гатчино и учиться.
– Извините мама, я больше не буду.
– Нет, мое решение окончательно!
Императрица отвернулась, а я еле сдержал вздох облегчения. Гора родила мышь. Даже лучше остаться на несколько дней одному. Итак, не легко привыкать к чужой семье, а путешествие в кругу родных на тесной яхте было бы тяжким испытанием.
Джорджи был в ужасе. Какое страшное наказание! Он бы на месте Ники расплакался, а ведь брат в последнее время не задевает его, придумал такую интересную игру, читает на ночь. А теперь он так страшно наказан. Мальчишка чуть сам не заплакал от раскаяния и жалости к брату.
После пережитого мною шока, урок музыки прошел спокойно и расслабляюще. Рудольф Васильевич Кюнденгер, стройный седой как лунь старик с непослушной пышной «артистической» шевелюрой не только великолепно музицирует сам, но и обладал настойчивостью обучить более или менее уверенной игре на фортепиано таких посредственностей как я и Джорджи. В конце урока я попросил сыграть что-то на четверть часа. Кюнденгер виртуозно исполнил сонату до-мажор Моцарта. Я даже закрыл глаза, прекрасные звуки успокаивали и умиротворяли.
Обедали, а для меня ужинали в домашней обстановке; я с братом и генерал-наставником, Ксения с гувернанткой. Данилович, как всегда, молчит. Интересно это его принцип не говорить во время еды, или он не находит общих тем для разговора с малолетками?
Джорджи, напротив, старается завязать со мной разговор, пытаясь видимо загладить свою вину.
Мы обсуждали «Айвенго», Джорджи удивлялся, что еврейка Ребекка изображена Вальтером Скоттом так привлекательно. Желая показать, что не обижен я втянулся в разговор.
– Я недавно прочитал роман Лажечникова, и самое отвращающее меня от этого писателя, его деление людей по национальностям, и приписывание национальных черт каждому человеку. Если еврей, то грязный, если поляк, то подлый, если русский, то духовный и великодушный. У Вальтера Скотта напротив национальность только внешний признак как цвет волос или разрез глаз, а черты характера – это индивидуальное качество каждого человека. Поэтому роман Вальтера Скотта воодушевляет, а роман Лажечникова хотя имеет целью возбудить патриотические чувства, никак не находит отклика в моей душе, а даже наоборот. Ну и конечно талант шотландца, на мой взгляд, несравненно выше. Хотя, по литературной технике наш патриот даже очень хорош.
После этой реплики, в разговор вступил молчун генерал.
– Не ожидал от вас таких суждений Николай Александрович, но вы и не правы, саксы у Вальтера Скотта, например, простые, честные и великодушные, чем не национальный архетип?
– Вместе с тем пьяницы и ленивые. Хотя вы правы Григорий Григорьевич, наверное, у английского писателя тоже выписаны национальные архетипы, но они более сложные и менее унижающие какой-то народ. Кроме того, у него эти национальные черты не так выпячиваются, как у нашего Лажечникова.
Впервые на памяти не только Андрея, но и Ники обед заканчивается общей интересной беседой с Даниловичем. Возможно он не такой уж «человек в футляре», просто надо найти к нему ключик. Таким образом вместо обычных двух обеденных сфинксов воспитателей, остался один, ксенина бонна.
После обеда я отказался побегать в саду с Джорджи, пообещав почитать ему на ночь.
Хотелось посидеть в одиночестве в кабинете, посмотреть какие книги есть у Ники, разрезать злополучный учебник математики.
Книжная полка Ники не богата, типичные для подростка романы Фенимора Купера, Вальтера Скотта, Дюма-отца. Жития святых, произведения Лескова – «Соборяне», «На краю света». Образ мыслей Ники, вообще необычен для меня, я не выбрал бы эти романы Лескова для чтения в подростковом возрасте. Кроме того, Фенимор Купер был для Ники ближе, чем Дюма, мне же американец казался в юности слишком нуден своими затянутыми и детальными описаниями. Сознание цесаревича было религиозным и мистическим. Рациональному мышлению сына 21 го века трудно его понять даже несмотря на владение полным диском памяти наследника российского престола. Кстати, полностью отсутствует на книжной полке учебная литература, кроме математики и взятой уже мною русской грамматики. А ведь учебник, который только сейчас разрезал, мог бы мне помочь как оправдание, будь я предусмотрительнее, хотя там нет десятичных дробей, но таблица русских мер длины присутствует. Хорошо, что коммуникация между императорской четой и преподавателями наследника плохо налажена. Это дает надежду, что все мои промахи за эти два дня, все-таки, не приведут к разоблачению. Впрочем, нельзя упрекнуть Марию Федоровну и Александра Третьего за невнимательность к детям, в какое время и у кого был хороший контакт между родителями и школой?
Я подошел к окну, раскрыл его. Воздух свежий и пьянящий, в свете луны поблескивает серебром озеро, белеют статуи в парке. В общем сказочный принц выглядывает из окна своего замка. Ники мечтал быть простым подростком, правда дворец и собственный парк казались ему естественными атрибутами жизни, а вот мне, именно роль принца кажется жутко привлекательной и интересной.
Решаю посмотреть какие книги есть в учебной комнате, открыл дверь, в комнате кто-то стоит. Темная фигура с поблескивающими отраженным лунным светом глазами. Я оторопел и чуть не вскрикнул.
– Здравствуйте, Николай Александрович.
Это был главный телохранитель императора Петр Александрович Черевин.
– Извините Петр Александрович, вы меня испугали.
– Я обхожу комнаты дворца на ночь. Спокойной ночи.
Голос, фигура, глаза, все казалось мне зловещим. Наверное, это из-за неверного лунного света. Вернувшись в кабинет, я пытался вспомнить какой-то момент, связанный с этим голосом. А, ведь этот голос сказал в темном коридоре «на все воля божья» о моих перспективах на престол. Этот Черевин прямо-таки дворцовое приведение. Странно для бывшего начальника третьего отделения и сегодняшнего товарища министра внутренних дел самому проверять окна во дворце, что-то другое привело его в эти комнаты.
Что я помню о Черевине. Друг, телохранитель и собутыльник императора. Отчаянно храбрый человек, отличившийся в крымской и турецкой войнах. Как охранник императора очень успешен, если на Александра Второго было множество покушений и в конце концов одно из них удалось, то покушение на Александра Третьего было только одно и то выявлено в зародыше. Когда-то мне довелось прочитать одну конспирологическую теорию. У ее автора не было никаких фактов, только предположения. Он считал, что странно, то, как многих активистов «Земли и воли» задерживала полиция и затем отпускала, а после убийства Александра Второго большинство террористов были быстро арестованы и «Земля и воля» фактически разгромлена. По мнению конспиролога это похоже на заказ на одного человека, или по крайней мере, что третье отделение не препятствовало осуществлению планов террористов. Выгодополучателем тогда становился наследник престола, сегодняшний император, мой отец Александр Третий, учитывая его сложные отношения с предшественником из-за брака Александра Второго с княжной Долгоруковой. Исполнителем же начальник третьего отделения генерал Черевин. Тогда эта теория показалась глупостью, притянутой за уши. Но сейчас после вида зловещей фигуры в темной комнате, все видится в другом свете. Если у человека паранойя, это еще совсем не значит, что ему ничто не угрожает. Что помешает террористам устроить еще одно удачное покушение, в этот раз на цесаревича, если император и его телохранитель заподозрят подмену или решат, что наследный принц не достоин престола по своим способностям и качествам? Будет забавно если на самом деле я сейчас лежу в психушке страдая манией величия, а моя маниакальная личность в то же время подхватила паранойю преследования. Ладно, пора идти в душ и дать распоряжения камердинеру насчет завтрашнего мундира, сегодняшний изрядно испачкан. Я решил, что наследник всегда должен быть аккуратен, подтянут, в преображенском или семеновском с иголочки мундире. Перед сном, предложил Джорджи почитать «Капитанскую дочку» с целью подготовить его к русскому, но брат настоял на «Айвенго». И я с увлечением стал читать ему роман, как раз подошедший к увлекательному описанию перипетий турнира в Эшби. С книгой в руках и уснул.
Глава 8
Я не забыл о своем плане наведаться с утра в конюшню. Будильник был заведен на шесть утра, меня ждал свежий мундир, гостинцы для лошади Радцигом тоже были доставлены в это раннее время. Бедняга, я точно худший работодатель чем Ники, наверное, камердинеру пришлось встать часов в пять, при царевиче он наверняка спал на час дольше. Надо кстати озадачить его еще и нагревом воды для утреннего душа. Хотя не сам же он греет воду, а другие слуги, какие-то истопники. Если я буду заставлять обслуживающий персонал просыпаться так рано утром, они в конце концов организуют заговор и ликвидируют слишком надоедливого молодого хозяина. Я рассмеялся, вообразив новую террористическую организацию «кухня и воля».
Прохладно, небо необыкновенного ярко голубого цвета, так бывает только на севере, южное небо всегда с белесой дымкой. Парк восхищает роскошной зеленью, хотя она, наоборот, тусклая по сравнению с южными странами. Дворец отливает золотом в утреннем солнышке. А ведь это мой дом. В прошлой жизни я побывал в Кракове и прокатился на карете от торговой площади до дворца Вавель, и представил себе, как прекрасно было польскому королю вот так возвращаться домой, и вот мечта сбылась. А что, если отказаться от престола в обмен на Гатчинский дворец, жениться на Саше Воронцовой, провести всю жизнь, читая, слушая прекрасную музыку, гуляя по парку. Мысли вполне достойные Ники, и не сбыточные, этот дворец окружает огромная бедная голодная страна, и ни болезненный Джорджи ни Миша не защитят мою идиллию, вряд ли это вообще в человеческих силах, и в конце концов меня с Сашей вытащат из дворца и повесят на каком-то из этих дубов.
Конюхи были удивлены таким ранним появлением его высочества, а вот огромная кобыла совершенно равнодушно, впрочем, с аппетитом съела принесенные гостинцы и позволила расчесать себе гриву.
На обратном пути встретил Даниловича.
– Где вы были Николай Александрович?
– Кормил Сильву.
– Прошу вас ставить меня в известность о своих прогулках.
– Извините Григорий Григорьевич, я буду стараться каждое утро вставать пораньше, чтобы прогуляться и угостить лошадь.
Первый урок сегодня французский, его ведет раскошноусатый живчик Луи Арон Дюперре. Его французский великолепен, и он умеет заставить меня, и Джорджи по-настоящему работать на своем уроке. После урока, я, стремясь стать отличником попросил дополнительный материал для домашних занятий. В отличие от немца, Луи Арон сразу вручил мне как учебник грамматики, так и современную пьесу Дюма-сына «Багдадская принцесса» для внеклассного чтения. «Это свежая пьеса хорошо познакомит вас с современным французским языком, хотя может быть для вашего возраста ее читать немного рано, зато это самая свежая литература, я сам только дней десять назад получил ее из Парижа», напутствовал меня учитель.
На церемонии утреннего поцелуя императрица была со мной еще холоднее обычного.
Нет с этим надо бороться, я ухитрился потерять в ее глазах даже тот небольшой авторитет, что был у Ники, а ведь от расположения Мамы во многом зависит мое будущее. Только титанические усилия в учебе помогут вернуть хорошее к себе отношение. Потерять авторитет легко, а вот восстановить его тяжело на грани невозможности.
Александр Яковлевич Герд вел следующий урок – минералогии. Куда подевался вялый учитель естественной истории! Увидев, что его студенты заинтересованы, естественник воспрял духом. Он увлекательно рассказывал об уральских и сибирских месторождениях с историями их открытий. А коллекция минералов, разложенная на столе, была великолепна. Большой кусок уральского малахита со сложным узором всех оттенков зеленого. Яйцо из яшмы, похожее на произведение ювелира, а не игру природы. Блестящий пирит, иначе золото дураков, вводивший в заблуждение многих золотоискателей. Образец породы из криворожского месторождения сочетающий желтый минерал тигровый глаз и голубой соколиный глаз в черном куске руды. Зеленый циозит с вкраплениями красного корунда и черной обманки из Восточной Африки. Самосветящийся флюорит, один из видов полевого шпата. Розовый турмалин, называемый руббелит из Бразилии. И многое другое. Час занятий прошел на одном дыхании. Я и Джорджи вертели в руках удивительно красивые камни, слушали увлекательные истории искусного рассказчика.
Меня правда удивляло несколько, направление обучения царских детей. Естественная история тоже природоведение младших классов школы моего 21 го века, и одновременно такой специальный предмет как минералогия. А где же в расписании химия, физика, биология, ничего этого нет. Кто же составлял такой странный план учебы по естественным предметам? Данилович, сам император, или Мама? Не геологов же собрались из нас готовить.
В перерыве я пересказывал Джорджи кратко сюжет «Капитанской дочки». Надо помочь мальчишке. Хватит ему получать замечания от Рашевского. На русском Джорджи умело ввел в заблуждение учителя, удостоившись похвалы Ивана Федоровича за прочтение книги. Я же наоборот. В конце урока мы писали небольшой диктант. Рашевский его сразу проверил.
– Удивлен Николай Александрович, что вы допустили так много ошибок причем в самых неожиданных местах. Учитывая ваши последние успехи, я ждал много большего.
Мне стало стыдно. Черт, разница в грамматике 21 го и 19 го веков дает себя знать, а ведь у меня есть учебник. Надо работать, не хотелось бы разочаровать и этого преподавателя.
Следующий урок начальной военной подготовки был только у меня, Джорджи, к его счастью, свободен. На плацу перед дворцом меня ждал громадный с отменной выправкой усатый мужчина. Настоящий русский богатырь, прямо просится на полотно батальной картины. В руках у него две винтовки Бердана. Фельдфебель Федор Иванович Плешаков чувствует себя, кажется, совершенно комфортно посредине огромного плаца на глазах у солдат и офицеров охраны, всех бесчисленных окон дворца, и статуи императора Павла. Мне же было ужасно неловко. Я воспринимаю себя белой вороной или прыщом на кончике носа. А при мысли, что сейчас придется ходить строевым шагом и отрабатывать приемы штыкового боя на глазах всей этой насмешливой публики во главе с таким ценителем военного строя как Павел, у меня прямо-таки сводит скулы. Причем и Андрей, и Ники полностью солидарны, под этой двойной волной паники мне хочется убежать и спрятаться в каком-то дальнем темном углу.
Сжав зубы, я двинулся на середину плаца, нельзя что ли было выбрать для учебы более уединенное место?
– Здравие желаю Николай Александрович!
Весело улыбнулся богатырь, и в ответ на пробормотанное мной приветствие, сказал, что мы, как всегда, начинаем со строевой подготовки.
Лево, право, кругом, выше ногу. Наверное, маршируя вокруг огромного фельдфебеля моя маленькая фигурка выглядит игрушечной. В то же время я чувствую себя ловким и хорошо координированным, как никогда в своем старом теле. И пусть марширующий солдатик маленький и игрушечный, но зато ладный.
– Теперь приступим к приемам штыкового боя.
Вначале стойка; правая нога развернута, левая выставлена на две ступни вперед так чтобы носок и каблук левой были на одной линии с каблуком правой. Ноги чуть согнуты в коленях, так чтобы колени были на уровне середины ступни, правое плечо назад, туловище прямо. Ружье берется на руку, правая рука с прикладом на уровне паха, левая между нижней и средней гайкой, кончик штыка на уровне глаз.
Коли, теперь полувыпад, шаг вперед, шаг назад, двойной шаг вперед, двойной шаг назад.
– Очень хорошо Николай Александрович. Теперь пойдемте постреляем, возле Карпиного пруда полно ворон, а я с утра разложил приманку для котов и собак.
Так значит это правда. В прошлой жизни читал в дневниках Николая Второго об огромном количестве убиваемых им ворон, бродячих собак и котов, но сомневался, что это правда. Ведь вполне могли быть позднейшие вставки, сделанные большевиками с целью обесчеловечить последнего императора.
– Нет, мы не пойдем туда, давайте принесем из дома пустые бутылки и будем стрелять по ним.
Плешаков с удивлением и недоверием посмотрел на рекрута-царевича.
– Для этого уже нет времени, или идем стрелять или будем продолжать занятия на плацу.
А ведь, он сука знает, как мне тяжело приходится на этом лобном месте. Плешаков смотрел весело и зло. Все что во мне оставалось от Ники, стремилось на Карпин пруд, сбежать с плаца, сбросить напряжение убийством мелких тварей. Да и в моем собственном сознании появилась мысль уступить на этот раз.
– Федор Иванович подготовьте пожалуйста на следующий раз для стрельбы тир с мишенями как в армии, а сегодня продолжим занятия на плацу.
Фельдфебель не знал пощады. С шагом назад переменить стойку, с шагом вперед переменить стойку. «Не так, ловчее надо, чай не на танцах». Теперь перекинуть штык, направо, налево. «Вы забыли, где право, где лево?» Сейчас отбивы, влево, вправо, те же отбивы с полукругом. «Неужели непонятно, я сейчас покажу как надо».
– Николай Александрович вы опоздаете на завтрак. Фельдфебель прекратить занятия! – голос Даниловича прервал эту пытку, мы пробыли на плацу на четверть часа дольше времени урока.
