Имперская сказка

скачать книгу бесплатно

Имперская сказка
Евгений Викторович Марков

Сознание студента-историка оказалось в человеке девятнадцатого века, в историческом персонаже, которого он изучал. Вероятно, это сумасшествие? Если нет, то возможно ли что-то изменить в прошлом? Стоит ли пытаться менять?

Имперская сказка

Евгений Викторович Марков

© Евгений Викторович Марков, 2022

ISBN 978-5-0056-1187-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Как же холодно может быть в окрестностях Питера в середине июля, холодно и мокро. Андрей Трифонов, студент последнего курса истфака ЛГУ стоял в полной темноте возле ствола большого дерева. Моросил дождь, и Андрей пытался спрятаться от надоедливых капель. Июль выдался на редкость пасмурным, уже несколько дней дождь казалось не кончался, небо было покрыто сплошными тучами, и даже когда не капало, дождь как взвесь стоял в воздухе. В настоящий ливень он превращался редко, а в середине дня прояснялось и становилось теплее, но около четырех часов утра в лесу, Андрею казалось, что моросит со всех сторон. Плащ с капюшоном и свитер помогали, спасал горячий чай из термоса. Оставалось всего пару кружек, а все еще не было видно не зги. Подходить к входу в подземелье пока хотя бы чуть-чуть не рассветет нельзя. В парке в такое время и в такую погоду можно было светить фонарем, только сумасшедший сторож вздумал бы выйти. Во дворце же кто-то страдающий бессонницей мог подойти к окну. Вход находится прямо возле дворцовой стены. Дождаться лучшей погоды тоже не выход, хотя крышку подвала Андрей закрывал дерном, но слишком много людей проходило днем возле выхода из грота «Эхо», туристы, работники музея, кто-то мог заметить. Недельная работа пошла бы прахом, возможный клад нашли бы другие. На самом деле труд был вовсе не недельный, работа в архиве, закупка инструментов, снятие квартирки на улице Рыбакова возле Гатчинского дворцового парка, все это заняло много времени и стоило денег.

В прошлом году Андрей сменил привычную летнюю подработку на работу в команде Лыкова, и на удивление хорошо заработал, именно он нашел в архиве вероятное место, где при отступлении фашисты потеряли много солдат, оружия и снаряжения. Раскопки бригады Лыкова в Ленинградской области были успешны, продажа оставшегося от немцев, принесла доход. Андрей получил в несколько раз больше денег чем за работу во все предыдущие летние каникулы, поэтому зимой он снова зарылся в архиве. Учиться на истфаке Трифонову было интересно, работа с книгами исторических исследований и первоисточниками доставляла удовольствие, увлекала возможность по-новому увидеть историческое событие или личность. Несмотря на увлеченность учебой, отличником Трифонов не был. Мешало, что он отвлекался, занявшись одной проблемой и увидев нить к решению другой, перескакивал, забывая о предыдущей. Часто его знания о некоторых периодах и событиях впечатляли преподавателей, но, если учебная тема не увлекала, работа по ней делалась неряшливо, для галочки. В общем успехи Трифонова не светили к аспирантуре, а перспектива работать в школе его не прельщала.

Начав искать документы 1943—44 годов, чтобы повторить прошлогодний успех, Андрей нашел упоминание, что немцы, оборудуя батарею зениток в Гатчине узнали о русской позиции ПВО времен первой мировой войны. Она находилась где-то в дворцовом парке, об этом как о сведении, полученном от аборигенов, написал в письме немецкий офицер. Серебряный век был одним из наиболее интересующих Андрея периодов, он с увлечением прочитал множество книг о России конца 19 и начала 20 веков, поэтому не удивительно, что неизвестная батарея ПВО возле гатчинского дворца заинтересовала его. В первую мировую на восточном фронте это было редкостью, а так далеко от линии фронта тем более необычно.

В документах о гатчинском дворце действительно были сведения о проекте защиты от вражеских цеппелинов и даже о подготовительных работах осенью 1916 года. Они были прерваны на зиму, и заброшены. Но в ходе этих работ в районе грота «Эхо» обнаружили неизвестные подвалы, построенные во времена императора Павла. Для их исследования из Петрограда вызвали преподавателя университета, сохранилась его запись, что замаскированный снаружи подвал был создан чтобы служить тайником.

Грот был построен еще Орловым, как увеселительное сооружение, он представляет собой подземный ход, прорытый от дворца до озера. Если хотите, что-то спрятать, сделайте это на видном, но неожиданном месте, гласит популярная теория. Никому не могло прийти в голову, что для возможного бегства из дворца Павел может воспользоваться опереточным ходом, прорытым по приказу Григория Орлова. В оборудованном возле входа в грот тайнике беглецы вполне могли отсидеться и дождаться помощи. Записи преподавателя Осипова, погибшего от голода в 1918 году, скорее всего не читались никем с момента написания. Удивительно было другое, любой знакомый с гатчинским парком знал, что возле входа в грот «Эхо» нет никаких сооружений. Осипов врал? Но зачем? А если нет, значит тайник был снова замаскирован или зарыт. Логично было предположить, что для изначальной цели, чтобы спрятать какие-то ценности.

Андрей не поехал этим летом с Лыковым, а занялся самостоятельным кладоискательством. Купил инструмент в том числе портативный металлоискатель, кирку, саперную лопатку. Снял квартиру в Гатчине, и несколько дней совершал вылазки в парк, исследуя район входа в грот со стороны Серебряного озера. Для поисков подходил только короткий рассветный отрезок времени, где-то с пол четвертого до пол пятого утра, в другое время, кто-то мог увидеть либо свет фонаря, либо странную фигуру, исследующую парк с металлоискателем. На третий день удалось найти место входа в подвал, еще два дня пришлось расчищать от камней и земли крышку подземелья, сложность была еще и в том, что каждый раз необходимо перед уходом замаскировать земляные работы. Еще утро ушло на взламывание входной двери ломом. И вот сегодня наступил великий день, даже трудно представить какие сокровища найдутся в тайнике. Андрей читал об утерянных драгоценностях царской семьи, а сколько пропало драгоценностей царедворцев, а еще лучше золотые империалы, сколько их может быть если это тайник Романовых?! Вообще то он почти бросил курить, но тут закурил, чтобы унять лихорадку предвкушения. В голове мелькнула шальная мысль, что если кто-то увидит огонек сигареты, и все сорвется из-за такой глупости?

Наконец начало рассветать, в сумерках он осторожно двинулся к дворцу, внимательно смотря под ноги, чтобы не поскользнуться на мокрой траве. Дверь в подземелье неожиданно не поддалась, хотя вчера открылась легко. Что случилось? Андрей поддел ее ломом и отодвинул в сторону. Дверь была тяжелая из проржавевшего кованого железа. Петли, которыми она раньше крепилась, проржавели окончательно и крышка неправильной, когда-то видимо прямоугольной формы, открывалась как канализационный люк. Проверив фонарь и содержимое рюкзака, авантюрист стал осторожно спускаться по узким каменным ступеням. Спустившись до уровня, когда его голова скрылась с поверхности земли, Трифонов согнулся и осветил внутренности подземелья, лестница ниже делала поворот, не видно было что дальше. С трудом Андрей задвинул за собой люк, замаскированный грунтом и дерном по его верхней поверхности. Кладоискатель надеялся, что благодаря этой маскировке, сверху никто ничего не заметит. Вход в подземелье находится слева над входом в грот и не виден с тропинки, по которой ходят туристы. Из окон дворца слишком далеко, единственная возможность разглядеть люк, если бы кто-то шел возле ограды или конечно залез по пути Андрея. А такая дождливая погода вряд ли располагала к бесцельным прогулкам. Вроде бы кладоискатель рассчитал все, запасся аккумуляторами для фонарей, едой и водой, предполагая возможно остаться под землей на весь день, до темноты. Откинув капюшон, он зажег фонарь на каске, и спрятав ручной фонарик стал спускаться. За поворотом, после еще дюжины ведущих вниз ступенек была небольшая площадка и еще одна дверь. Запах влажной земли, который чувствовался и снаружи, становился тяжелее и как бы удушающим. Вспомнилась версия о том, что проклятие фараонов на самом деле отравленный газ в закупоренных гробницах, однако он предусмотрел и это, оставив небольшую щель, не задвинув верхний люк до конца.

На двери висел навесной замок, массивный, но совершенно ржавый. Он сломался как картонный, когда Андрей вдел лом в дужку. Поддев, дверь удалось открыть, не слышно было никакого скрипа, только отваливались и сыпались на пол куски проржавевшего железа. Отравленного газа внутри, видимо, не оказалось. В неясном свете фонаря открылся вид на небольшое помещение, размером с комнату в гостинице. У стен комнаты были каменные скамьи и сундуки с большими навесными замками, русская версия пещеры Алладина. Вдруг раздался как бы тяжелый вздох, и Андрей с ужасом увидел, что земля в только что пройденном проходе стала оползать. За несколько десятков секунд она завалила проход и стала вываливаться в помещение, заставив сбросить оцепенение и отступить к дальней стене. За минуту, грунт дошел до половины комнаты и остановился.

Еще через минуту заваленный пришел в себя. Никто не знает где он. И сверху проход точно никто не увидит. Он невесело усмехнулся – то к чему я так стремился. Даже если сверху видны какие-то следы обвала, никто рыться в них не будет. Оползни частое явление в здешних краях, тем более после таких дождей. Погибнуть рядом с сокровищем, погибнуть от жадности. Какая-то восточная сказка говорит об этом. Или это легенда о Крезе, который умер от голода, потому что все к чему он прикасался превращалось в золото. Мы знаем истории о удачливых кладоискателях, но сколько погибших на одного везунчика? Про них, просто никто не знает. Что писал По о погребенных заживо? Боже, насколько хватит воздуха? Последняя мысль вызвала панику, показалось, что воздуха уже недостаточно. Заваленный выхватил саперную лопатку. За час, рвя мышцы и задыхаясь, он пробился к нижней площадке. Земля была мягкая и влажная. Появилась надежда, что он может вырваться, вроде бы воздуха хватает, удушье это должно быть только психология и тяжелая работа, еще два-три часа и откопается. Раздался еще один страшный вздох, почва залепила глаза, сковала движения, как смирительная рубашка, стала попадать в нос и в открытый в попытке вдохнуть воздух рот, какая ужасная смерть, последняя мысль, и сознание исчезло в кроваво-черном тумане.

Глава 2

Сознание без тела, именно так Андрей ощутил себя. Когда проснулся, не чувствовалось вообще ничего, ни боли, ни других чувств, связанных с телом. Только память, вся прошлая жизнь Андрея Викторовича Трифонова, с особой кристальной четкостью последние минуты и смерть. В начале казалось, что и другие события в жизни помнятся с необыкновенной отчетливостью, лица родителей, друзья, прочитанные книги. Невский проспект, Дворцовая площадь, дом на Варшавском шоссе, где квартира родителей, парк Победы недалеко от дома, все казалось отображалось в памяти с необыкновенной фотографической отчетливостью. Но потом пришло понимание, что память не стала четче, события и лица помнятся с той же степенью подробности как при жизни, без тела эти картинки стали просто чище, четче. Андрей никогда не верил в загробную жизнь, был материалистом и атеистом, хотя временами, как и у каждого человека закрадывалось сомнение. И вот теперь он понял, что ошибался. Удивляло, что не было никаких светящихся туннелей о которых вспоминали вышедшие из комы, его никуда не несло, не было вообще никакого света. Только тьма и память. Может быть потусторонний мир – это компьютер, в котором находятся программы-сознания умерших людей, привязанные к облачным дискам воспоминаний, а вся бесконечная жизнь после смерти – это просмотр этих дисков?

Неожиданно он ощутил веки и сразу открыл глаза. Андрей осознал себя лежащим на кровати и укрытым теплым одеялом. Была глубокая ночь. Виднелось окно с бликами света за ним, то ли луна и звезды, то ли свет фонарей. Слышался легкий шум за окном, ветер и может быть дождь. Как же ему удалось выжить? И почему не чувствуется никакой боли, даже какая-то эйфория и необыкновенная легкость. Наверное, его накачали обезболивающими наркотиками, отсюда и такое впечатление подъема и здоровья, надо попробовать пошевелить рукой, затем ногой. Он ждал от движений боль, но нет, конечности двигались безболезненно. Теперь надо встать и подойти к окну.

Прошлепал босыми ногами по холодному полу, отодвинул занавеску и посмотрел в окно. Он был на втором этаже, внизу деревья, то ли лес, может сад, несколько фонарей со странным мерцающим светом. Неожиданно его внимание привлекла рука, его рука стала как бы намного меньше и худее, свет был слабым, может это иллюзия из-за плохого освещения? Андрей ощупал себя, он стал меньше!

Боже, сколько же он пробыл в коме, что потерял столько веса. Кто-то заворочался и засопел, в палате еще люди. Конечно, с чего бы у него отдельная палата, удивительно, что так мало света, должно быть много медицинских приборов с лампочками и светодиодами, где они? Раздался окрик с улицы и что-то похожее на фырканье лошади. Больница расположена за городом, ну да, его же завалило в парке Гатчинского дворца, то есть это какая-то больница в Ленинградской области, а странности восприятия связаны с первым выходом из комы. Надо вернуться и лечь спать, после сна его сознание, наверное, станет более адекватным. Неожиданно сильно захотелось спать. Подушка была тонкой и жестковатой, одеяло шерстяным, матрас тонким, неудивительно для больничной палаты, хотя кровать похоже деревянная, может для деревенской больницы это обычно?

Андрей закрыл глаза, пытаясь уснуть. Вместо сна его сознание заполнилось цветным вихрем, закружились лица, огромный бородатый мужчина, женщина со строгим лицом, худой мальчик лет десяти, отец, мать, брат – щелкнуло в сознании. А затем нахлынул вихрь картинок.

Вот они сидят за столом, бородатый мужчина добро и снисходительно улыбается, ловко орудуя вилкой и ножом в огромных ручищах, красивая женщина с высокой прической в элегантном светлом платье оживленно рассказывает мужу о прогулке по Невскому и об участниках променада, ее комментарии меткие и довольно язвительные. Маленький Георгий роняет лепешку с вареньем и закатывает под стол. Мама прерывается, и нервно отчитывает неряху, сердце замирает от испуга, маму лучше не сердить. Сейчас после убийства деда она лишена этих прогулок. Картинка трехлетней давности.

Комната игрушек с железной дорогой, вагончики, рельсы – все необыкновенно красиво и детально изготовлено. Множество солдатиков и кавалеристов, из кости, дерева, оловянных, многие настоящие произведения искусства. Недавно все это перевезли из Аничкова дворца в Гатчинский.

Испуганное лицо матери и обеспокоенное отца в день смерти деда.

Гимнастическая комната, Чарльз Хис любимый учитель с седыми бакенбардами, и я наблюдаем как подтягивается на перекладине Джорджи, перед этим я подтянулся семь раз, и братик из последних сил пытается на один обогнать, удается, он опускается без сил.

Прогулка по нижнему голландскому саду, я с Джорджи, мама в черном платье, сестренка за руку с гувернанткой, зелень аккуратно подстриженной травы между сходящимися к центру сада аллеями. Величественный дворец и мои с Георгием окна на втором антресольном этаже арсенального каре.

Эти картины и сценки, и масса других обрушились в мое сознание, стирая старую память. Огромным усилием воли мне удалось отделить эту лавину чуждых образов, мыслей, впечатлений как бы в отдельную область памяти. Постепенно я разделил воспоминания, и стал вспоминать себя Трифонова студента 23-х лет. Удостоверившись что помню и понимаю себя, осторожно с опаской захожу в другую память.

Все в порядке, я больше не теряю сознание и могу четко отделить воспоминания своей личности от других. Лица в этих воспоминаниях знакомы мне, огромный мужчина отец – император России Александр Третий, красивая нервная женщина, мать – императрица Мария Федоровна. То есть я сошел с ума, в результате травмы и комы, а в голове образовалась вторая личность наследника российской империи Николая. Все что я прочитал и изучил воплотилось в эту личность. Теперь понятно, как сходят с ума и воображают себя наполеонами и цезарями. Ясно и где я, палата сумасшедшего дома, что объясняет отсутствие медицинской аппаратуры характерной для отделения реанимации. Я читал что у какого-то сумасшедшего в Америке было чуть ли не два десятка личностей, а у меня только две. Хотя может когда приду в себя в следующий раз, будет еще кто-то, как студент историк я помню биографию многих и к Николаю Второму добавятся скажем царь Ашока и генерал Эйзенхауэр.

Итак, надо доказать себе, что вторая личность ложная, это должно помочь вернуть здравый рассудок. Я углубляюсь в память Николая. Вспоминается вся жизнь до сегодняшнего дня 7 го сентября 1881 года. Как и положено более давние воспоминания кроме самых ярких туманны, одно из них гнев отца из-за ловушки, устроенной маленькому Володьке Олленгрену, сыну учительницы. Император даже замахнулся, я в ужасе вжался в кровать так живо представился мне этот эпизод, но отец не ударил.

Я проигрывал в голове семейные сценки, величественные и утомительные официальные церемонии, лица родственников и учителей. Как и положено последние дни вспоминались особенно ясно. Постой, Николай знал ведь кучу языков, английский, французский, немецкий, даже датский несмотря на жуткую сложность произношения. А мне иностранные языки никогда не давались, слабый английский, на немецком умел только более-менее читать, и все. Я составил фразу на русском. Мысленно перевел ее на английский, французский, немецкий, на датский не получилось. Может это ключ, но нет настоящий Николай тоже был не силен в этом языке. Я пробормотал переведенные фразы вслух, получилось легко. А можно ли вообще поймать свой мозг на ложной личности, скорее всего нельзя, ведь вся информация, получаемая человеком, преобразуется мозгом, а если он болен… Вспомнились передачи из цикла «игры разума», там были примеры поразительной субъективности человеческого сознания. Остается только попытаться уснуть, сон исцелит, а утром все прояснится.

Глава 3

– Эй Ники, соня вставай! Просыпайся увалень!

– Доброе утро Джорджи.

Итак, сумасшествие продолжается. Я открыл глаза и оглянулся. Небольшая комната, слегка сводчатый довольно низкий потолок, две кровати, иконы в богатых окладах на побеленных стенах. Обставлено скромно, у узких кроватей высокие спинки. Мальчик с тонким живым лицом и глазами слегка навыкате сидит напротив меня.

– Просыпайся, спящая принцесса, уже поздно, скоро завтрак, а ты еще не одет, не умыт. Данилович будет ругаться!

Джорджи и сам в пижаме. Личность Николая требовала сказать об этом братику и начать пререкания, но я сумел взять на себя контроль и только улыбнулся. Затем встал и начал двигаться скорее на автомате – одел теплые тапочки, оглянулся, мебели действительно немного, но она строго красива, из красного дерева с латунными вставками. Мне всегда нравился стиль жакоб, конечно, такую мебель случалось раньше встречать только в питерских дворцах-музеях. Я сел возле туалетного столика с большим круглым зеркалом. В отражении смотрит подросток с широковатым лицом, выпуклыми глазами, слегка вьющимися ниже ушей волосами. Боже, насколько реально может мозг создавать иллюзию, если болен.

– Ты точно, как барышня, с утра пялишься в зеркало.

– Джорджи, ты уже умылся?

– Нет, я первый.

Мальчишка рванул к двери ванной. Так, а она то у нас общая, придется ждать и точно опоздаю. Мне стало смешно, надо же, даже понимая, что это умопомешательство, я побаиваюсь генерала-воспитателя. Пока Джорджи умывается, с недоверием рассматриваю в зеркале широколицего подростка. Прикоснулся к носу и ушам. Отражение в точности повторило мои движения. Джорджи выскочил из ванной комнаты и стал быстро одеваться. Пора мне. Слава богу, ватерклозет похож на современный, с унитазом и сливным бачком. Намного печальнее было бы приобрести личность Ивана Грозного с тогдашними удобствами, а в этом сне почти современная цивилизация. Сразу удалось определить свою зубную щетку – синяя. Она слишком жесткая, наверное, из натуральной щетины кабана, чистить зубы надо осторожно, чтобы не поранить десна. Ванна цинковая в деревянном корпусе, над ней душ, по два медных крана для горячей и холодной воды в ванной и раковине. Черт, а горячей то воды нет, как в советской коммуналке. Надо будет приказать прислуге нагреть вечером воду. Отопление во дворце еще печное, отец только планирует поменять его на калориферное как в Аничковом. Мама очень настаивает на ускорении этих работ, так что скоро будет комфортнее. Не могу одновременно думать, как я и Ники. Получается будто одна личность захлестывает другую. Мыло похоже на советское детское, особого аромата нет, но вполне приемлемо. Вымылся кое как холодной водой, причесался и тут из спальни раздался хорошо поставленный командный голос:

– Доброе утро Георгий Александрович, что случилось, почему вы не в столовой? Завтрак уже подан.

– Ники еще прихорашивается в ванной!

Я быстро вышел из ванной.

– Доброе утро Григорий Григорьевич, извините за опоздание, через пять минут буду готов.

Быстро скинув пижаму, начал одевать полукальсоны и матросский костюмчик. В глазах стоящего в дверях генерала мелькнуло удивление. Данилович застегнут на все пуговицы, у него большие как два бивня бакенбарды, худое лицо и строго-суровый взгляд впалых глаз.

– Жду вас в столовой.

Мы прошли по низкому коридору мимо спальни родителей в столовую. Это небольшая комната, главная часть которой стол закругленной формы, как и у всех комнат на этом этаже потолок низкий и сводчатый. Сели за стол втроем, слуга подал чай.

– Николай Александрович, за опоздание вы будете сегодня завтракать без блинчиков и варенья.

– Конечно, Григорий Григорьевич.

Джорджи злорадно ухмыльнулся, Данилович снова взглянул на меня с удивлением. Черт, может я делаю что-то не так? Овсянка была вкусной, а чай вообще отменный, хотя без блинчиков порция маловата. Я попросил вторую чашку чая, мобилизовав память Ники, чтобы правильно обратиться к слуге.

– Все, заканчивайте, из-за опоздания Николая Александровича у нас нет времени на раскачку. В 8:15 в классной комнате. Надеюсь, вы ознакомились с новым осенним расписанием занятий.

Генерал встал из-за стола. Я взглянул на часы, 8:09. Часы золотые на цепочке, с портретом императора на крышке, изготовленные фирмой Павла Буре. Необычно носить их в кармане брюк, только вторая память автоматически позволила мне правильно закрепить цепочку в спешке. Хотелось внимательно рассмотреть, такие часы – это произведение искусства, но нет времени, надо идти в кабинет взять тетрадь. У меня свой кабинет! Ого-го, и не маленький, с большой передней, стол жакоб с многочисленными ящиками, книжные шкафы. В настоящей жизни вряд ли у меня когда-то будет такая роскошь, это сумасшествие начинает нравиться. Кабинет за второй дверью слева от спальни, первая дверь в кабинет Джорджи. Где же расписание, Данилович дал мне его вчера, и я конечно же не ознакомился. Открываю ящики стола, вторая память ничего не может подсказать. Ники и сам не помнил, ага вот и оно.

Понедельник
8:15 – 9:15 – чистописание
9:30 – 10:30 – английский язык
10:45 – 11:45 – математика
12:00 – 13:00 – верховая езда
14:00 – 15:00 – русский язык
15:15 – 16:15 – рисование

Вторник
8:15 – 9:15 – всеобщая история
9:30 – 10:30 – немецкий язык
10:45 – 11:45 – естественная история
12:00 – 13:00 – гимнастика
14:00 – 15:00 – русский язык
15:15 – 16:15 – география
17:15 – 18:15 – музыка

Среда
8:15 – 9:15 – французский язык
9:30 – 10:30 – минералогия
10:45 – 11:45 – русский язык
12:00 – 13:00 – начальное военное обучение
14:00 – 15:00 – немецкий язык
15:15 – 16:15 – математика
17:15 – 18:15 – музыка

Четверг
8:15 – 9:15 – закон божий
9:30 – 10:30 – чистописание
10:45 – 11:45 – английский язык
12:00 – 13:00 – верховая езда
14:00 – 15:00 – немецкий язык
15:15 – 16:15 – всеобщая история
17:15 – 18:15 – рисование

Пятница
8:15 – 9:15 – французский язык
9:30 – 10:30 – математика
10:45 – 11:45 – естественная история
12:00 – 13:00 – гимнастика
14:00 – 15:00 – немецкий язык
15:15 – 16:15 – география
17:15 – 18:15 -музыка

Суббота
8:15 – 9:15 – закон божий
9:30 – 10:30 – математика
10:45 – 11:45 – русский язык
12:00 – 13:00 – начальное военное обучение
14:00 – 15:00 – французский язык
15:15 – 16:15 – танцы

Да, а учеба у моей второй личности довольно напряженная. Сегодня в понедельник первый урок чистописание, вторая память услужливо подсказала, что ничего брать не надо. Чернила с перьевыми ручками и разлинееная бумага ждут меня в учебной комнате. Надо же, а я хорошо научился управлять двойной памятью! В приподнятом настроении двигаюсь на учебу. Дверь в класс прямо из моего кабинета, даже не надо выходить в коридор. С одной стороны, удобно, а с другой учитель всегда может зайти проконтролировать как я делаю домашние задания. Впрочем, память подсказывает, что Ники редко этим занимался, предпочитая прогулки и игры на свежем воздухе.

Джорджи уже сидит за партой. Классная комната довольно светлая, с двумя окнами. На каждой парте настольная карсельская лампа, видимо для пасмурных дней. Раньше я видел такие лампы в музеях, там они были большие – красивые фарфоровые вазы на массивном основании из позолоченной бронзы. Здесь же, эти лампы небольшие и изящные, впрочем, по сути, тот же фарфор на позолоченной основе. Стул круглый с маленькой неудобной спинкой, вырабатывают у учеников осанку, на таком не очень подремлешь. Хотя, когда в классе один учитель на два ученика, с дремотой вообще проблемы, впрочем, вторая память подсказывала, что Ники как-то ухитрялся.

– Николай Александрович, вы опоздали.

Черт, опять, кажется, приобретя мое сознание Ники стал еще худшим учеником.

– Извините, Карл Францевич.

Карл Францевич Руссель, мужчина лет шестидесяти, с аккуратной бородкой, в очках, был олицетворением строгого и педантичного преподавателя. Наверное, если бы мне дали задание нарисовать картину «строгий учитель», получилось бы что-то подобное.

Мы получили задание переписать небольшой текст. С удовольствием я видел, как ловко у меня выходило обходиться с пером и чернилами, буквы писались красивыми и четкими, айда Ники, это явно твой почерк. Когда был Андреем, я писал коряво и неряшливо, точно не хватало в детстве таких уроков, да и новая рука явно более ловкая и координированная. С удовольствием смотрю на свои красивые четкие строки. Между тем Руссель уже несколько минут стоял у меня за спиной.

– Что с вами Николай Александрович? Вы не больны? Это же не ваш почерк, вы писали намного аккуратнее.

От неожиданности рука дрогнула, и я поставил огромную кляксу. Мать твою, поворачиваюсь к учителю, он ждет ответа. И что придумать? Сейчас Руссель выскочит с криком" самозванец», " наследника подменили», и я окажусь либо на дыбе, либо приду в себя в психбольнице. А может быть еще хуже, учитывая, насколько реально мой мозг, отображает выдуманную личность, я в психбольнице буду чувствовать все муки, которым подвергнут меня наследники Малюты Скуратова. Секунды текли страшно быстро, про Николая Второго говорили, что у него бабий почерк.

– Карл Францевич, летом я работал над своим почерком, чтобы он был более твердым, взрослым, мужским, но при этом остался четким, по-моему, у меня получилось, вот посмотрите.

Я взял новый листок бумаги и стал заново переписывать.

– Разве плохо?

– Ну может быть, – в голосе учителя слышалось сомнение.

Мы еще писали несколько текстов. От старания, писать красиво и аккуратно на лбу выступила испарина, черт, а носовой платок я забыл положить в карман. Ники тоже об этом вечно забывал, постепенно его память, исчезнувшая в минуту паники, стала возвращаться. Когда же закончится этот чертов урок.

– Спасибо, на сегодня все. Николай Александрович вы действительно себя хорошо чувствуете, у вас мокрый лоб, может стоит показаться врачу?

– Нет, Карл Францевич, все хорошо.

Слава богу есть пятнадцать минут перерыва, можно успокоиться и прийти в себя.

– Николай Александрович, Георгий Александрович, ее величество Мария Федоровна ждет вас.

В дверях стоял Данилович.

По темному коридору мы прошли в гостиную императрицы. Гостиная великолепно обставлена изящной мебелью, стены и потолок украшены лепниной, картины на стенах, тяжелые парчовые занавеси. О, наконец поистине царская роскошь.