Сага о крошках света, мести и Сухарике

– Хм, никого нет, может, успеем убраться отсюда? – почесывая затылок, сказал Фома.

Они быстро пошли в направлении патриаршего моста.

– А чего им нужно от тебя? – спросил Лёня.

– Да хрен его знает. Это же чертановские отморозки. Мне сказали, что я их на деньги кинул! Я даже не понимаю, о чём речь. Вроде у них была сделка с герцогом, но я-то тут при чём? – ответил Фома, разводя руками.

Метрах в ста впереди перед выходом на набережную они увидели группу молодых людей дерзкого и хамоватого вида.

– Зараза! Может, это они? Надо обойти! – занервничал неудачливый дружинник.

При этих словах они увидели, как группа впереди оживилась, посмотрев в их сторону.

– В переулок, быстро! – скомандовал Харальд.

Они поспешно завернули в ближайший переулок. Фома постоянно оглядывался, в то время как Харальд и Лёня спокойно изучали обстановку.

– Вроде не преследуют, – прерывисто дыша, произнёс Фома.

– Не волнуйся ты так, – подмигнул ему Харальд. – Драка будет! Сто пудов!

– Ага, я бы сказал сто двадцать процентов, – согласился берсерк. – Запах сражения уже в воздухе!

Фома принюхался, но ничего, кроме запаха затхлости из небольших узких подвальных окон, не почувствовал.

– Не переживай ты так, мы же с тобой! Так что, защитим тебя от… – Харальд прищурился. – … хотя бы от этого.

Он указал на стоящего посередине переулка высокого худого мужчину, хотя, может быть, и женщину, так как длинное чёрное пальто и широкополая шляпа скрывали гендерную принадлежность.

– Ждёт нас, – кивнул Лёня, разминая кулаки. – Точно не один. Слишком самоуверенный.

– Но тебе же одиночество не мешает, – усмехнулся викинг. – Да сейчас появятся и другие, и сзади ещё нас подопрут.

– Мы что, в ловушке?! – хриплым фальцетом произнёс Фома.

– Не дёргайся и держись рядом. Ни в коем случае не смей убегать. Иначе кто потом подтвердит, что мой долг прощён, – собранно ответил Харальд.

Мужчина стоял спиной к ним и, казалось, полной грудью вдыхал вечерний воздух. Услышав шаги, он развернулся и его вид странным образом вызвал отвращение у Харальда. С одной стороны, это был юноша с очень бледной кожей, что подчёркивалось абсолютно чёрным одеянием: брюки старого мира, рубашка, туфли – всё было цвета чёрной дыры. Но когда он снял шляпу, поприветствовав их, то в его движениях была заметна скованность, которую приобретает тело человека лет эдак после ста пятидесяти. Он погладил иссиня седые короткие волосы, любезно улыбаясь, но от взгляда светло-серых глаз даже бывалому викингу стало несколько не по себе.

– Может, аутоиммунное заболевание? – подумал Харальд, вспоминая времена, когда он отгадывал сотни сканвордов в дежурной ЖЭКа после окончания техникума.

Юноша молча улыбнулся, и, как по сигналу, из соседних домов в переулок высыпались грозного вида молодчики, с явным желанием причинить им тяжкие телесные повреждения. Странный юноша уступил место главарю чертановской кодлы с безобразным шрамом на шее. Харальд удивился, как тот выжил после удара, оставившего такой след. В это время Лёня уже оценил противников.

– Оружия нет, – тихо сказал он, но после того, как Харальд скептически покосился на него, добавил: – Кроме ножей и заточек.

Правила ношения оружия в этой части города были суровыми. Если не при исполнении, тогда будьте добры оставить дома ваши молоты, булавы, двуручные мечи и копья, даже если это «трезубцы судьбы». Бандитов было слишком много, чтобы драться врукопашную, поэтому викинг сразу же присмотрел себе штакетину, которую оторвёт от облицовки ближайшего дома. Главное, бить концом, что она не поломалась об первую же спину. В уличных драках Харальд был специалистом не хуже, чем в набегах на незадачливых дунайских толстосумов.

Их прервал высокий голос главаря:

– Фома, родненький, нам надо поговорить, гэ-гэ.

– Зосима, друг, рад тебя видеть! Как сделка? – успокаивающе поднимая руки вверх, улыбнулся дружинник.

– Которую ты благополучно похерил? – холодно заметил Зосима, поглядывая на юношу в чёрном одеянии.

– Я? Нет, конечно! Меня и на пушечный выстрел не подпускают к таким делам. Друг…

– Тогда какого рожна ты сказал Арнольду, что поместье проклято, и там совершались ритуальные убийства, а? – раздражённо крикнул Зосима, добавив пару сложных матерных конструкций из слов старого и нового мира.

Фома обескураженно посмотрел на спутников, но постепенно в его взгляде появилось осознание проблемы. Не более недели назад, любопытства ради, он спросил у Арнольда, что был управляющим замком герцога Трефа, куда так резко собирается свита. На что Арнольд ответил, что подвернулась выгодная возможность и верное дело приобрести дом Пашкова на Ваганьковском холме. Фома между делом ляпнул одну из трактирных сплетен, что там в подвале нашли следы тёмных ритуалов и человеческие останки. Розыскные чиновники ничего такого не подтвердили, но когда это останавливало распространение слухов? Фома не учёл только одного: насколько его хозяин герцог Треф после Преображения стал суеверен, особенно после того как трубадуры Сухой и Красная не смогли исцелить его горбатость и уродство души. Как оказалось, Арнольд тут же сообщил эти слухи герцогу, что поставило крест на сделке, которая, по-видимому, была почти заключена.

– Я же так просто сказал… люди говорят… – извинялся Фома, понимая, что теперь он в лучшем случае лишится всех зубов.

Пока шёл разговор, сзади подоспели ребята с набережной, и троица оказалась в окружении.

Харальд спокойно обвёл взглядом честное собрание и звучным баритоном, которому позавидовал бы и оперный певец средней руки, произнёс:

– Мужики, без вариантов?

Кто покачал головой, кто смачно харкнул под ноги, кто хрустнул кулаками, а самые трусливые тут же достали ножи, ещё не осознавая, что первые отправятся отдыхать на мостовую. Окна соседних домов, выходящие в переулок, захлопнулись, чтобы ничего не видеть, когда розыскные службы будут расспрашивать по поводу уличной поножовщины.

– Какую сторону выбираешь? – вежливо спросил Харальд у берсерка.

– Выбор всегда за старшим, – традиционно ответил Лёня.

– Молодец! Далеко пойдёшь! – бодро произнёс викинг. – Может, тогда спросим у парней, а то как-то жалко их?

– Что-то ты размяк, – спокойно сказал Лёня, но было видно, как его мышцы наливаются кровью.

–Ла-а-адно, – Харальд добродушно обвёл раскинутыми руками толпу и произнёс: – Вы тут с двух сторон нас зажали, так что можете выбирать, кто из нас двоих какой стороне достанется: я и мой щуплый друг. Но не спешите с выбором. Подумайте хорошенько.

Смешки пронеслись между рядами бандитов, а огромный викинг всё медленно кружился с расставленными руками, показывая то на себя, то своего низкорослого соратника. Как только он подошёл к стене одного из дома, то так резко вырвал облицовочную доску, что показалось, дом испугался, что его сейчас разнесут по камешку.

– А?! Шо?! – раздалось со стороны людей Зосимы, и уже трое из них валялись на земле, вырубленные широким дуговым ударом кустарного оружия.

Шокированные происшедшим головорезы потратили ещё несколько секунд, чтобы взглядами поделиться недоумением, после чего ещё двое осели на брусчатку. В этот момент Лёня свирепо набросился на обескураженных противников и быстрыми ударами в кадык оставил их задыхаться. Наконец-то остальные сообразили, что нужно нападать как можно быстрее, иначе некому будет мстить за неудавшуюся сделку. Четверо бандитов покрепче, подгоняемые Зосимой, быстро сблизились с Харальдом, не давая ему размахивать доской. Пятеро решили обезвредить шустрого берсерка в очках, который молниеносно наносил своими тонкими пальцами точечные удары в одному ему известные болевые точки, от чего еще несколько человек из банды хватались то за горло, то за челюсти. Они попытались его схватить, но Лёня каждый раз уходил, как дым сквозь пальцы. Не веря происходящему, они повернулись к Зосиме.

– Да вместе нападайте, вымески прокажённые! – заорал тот.

Ругань быстро организовала остатки банды, и они прижали наёмников к противоположным стенам домов, чтобы не дать им прикрывать спины друг друга. Это ничуть не обескуражило двух друзей, не раз бывавших в подобных передрягах, если бы не одно «но»: в открывшуюся брешь тут же рванул Фома Колун, не желавший наблюдать развязку драки. За ним тут же последовал Зосима с помощниками.

– Твою же мать! – крикнул Харальд и заревел подобно медведю-оборотню из древних скандинавских легенд.

Такой рык произвёл соответствующий эффект на противника, что дало возможность Лёне побежать вслед за ними. Харальд, понимая, что без новых шрамов он сегодня уже не уйдёт, ринулся врукопашную. Его огромные кулаки опускались на головы врагов подобно ритуальным боевым молотам. Бандит робко направил на Харальда нож, что оскорбило викинга, и он просто стукнул его ладонью в ухо, отчего тот отлетел в кучу мусора у одного из домов. Оставшиеся трое врагов, вернув себе самообладание, набросились вместе на викинга и попытались его свалить, ударив под колено, но тот, как Гибралтарская скала, выдержал натиск. Через тройку ответных ударов уже не оставалось никого на ногах, кроме великана, который тяжело дыша, недовольно посмотрел в сторону переулков, по которым дурак Фома решил скрыться. Теперь придётся их догонять, чего так не любил Харальд. Ругаясь себе под нос, он побежал следом.

В это время, также перебирая различные нецензурные словосочетания, Лёня преследовал Зосиму. Несмотря на прокуренные лёгкие, бандиты бежали очень шустро, и ему никак не удавалось сблизиться с ними. Каждый раз он лишь наблюдал исчезающие за очередным поворотом силуэты. И главным виновником этого неожиданного марафона был Фома, который, судя по всему, мог состязаться с лучшими спортсменами Москвы. Оказывается, для этого достаточно было парочки-другой головорезов. Не сбавляя скорости, Лёня свернул в следующий переулок, немного пробежав при этом по стене углового здания. Впереди он увидел, как Зосима с подельниками уже мутузят бедолагу. Не издавая звуков, Лёня прыжком сбил их с ног, при этом сам приземлился на ноги, подобно манулу. Нога в челюсть одному поднимающемуся бандиту и удар локтём в шею другому, и теперь он остался один на один с Зосимой.

– Сучий потрох! Да чтоб тебя! Это не ваше дело! Вы даже не понимаете, во что ввязываетесь! – рычал тот на неуловимого берсерка.

Лёня не любил разговаривать во время сражения, поэтому молниеносно сблизился с противником, постоянно меняя траекторию движения. Со стороны его движения поражали чёткостью координации и владением телом, что диссонировало со внешним видом обычного офисного задохлика. В своё время, увидев своего друга в деле, Харальд решил, а не наведаться ли ему в финансовый квартал старого мира для пополнения дружины. Позже он убедился, что талант Лёни врождённый и никак не связан с родом деятельности, только если не брать в расчёт внутренний гнев, который годами копился на ненавистной работе. Зосима ничего не мог противопоставить столь витиеватому выпаду и получил настолько мощный удар под дых, что отлетел к стене, харкнув кровью на и без того грязную мостовую.

– Ха! – довольный своей техникой удара, Лёня смотрел на поверженного противника.

Он решил проверить, дышит ли Фома. Развернувшись, увидел склонившегося над дружинником юношу в чёрной шляпе. Тот приподнял тело, будто что-то шепча ему, но, заметив пристальный взгляд берсерка, отпустил бездыханное тело Фомы на землю. Поднявшись, юноша подобострастно снял шляпу.

– Я ни в чем не виноват. Он сам дёрнулся и теперь отправился в мир теней, – в елейной манере речи и улыбке этого молодого человека было столько неестественности, что Лёню начало подташнивать. – Прошу, отпусти меня! Я не кому не причиню вреда, если все будут вести себя хорошо! Ты же будешь вести себя хорошо?

Вопрос был задан максимально располагающим тоном, но всё равно Лёню передёрнуло. Его впервые посетило чувство тревоги с момента знакомства с Харальдом несколько месяцев назад, во время трактирной потасовки. Когда он решился вместе с викингом ходить в набеги, то уверенность в себе не покидала его даже под градом арбалетных болтов при осаде Смедеревской крепости, которую не поделили сыновья бывшего владельца. Что-то в этом юноше пугало Лёню. Внутренний голос испуганно говорил, что необходимо подождать Харальда, который уже наверняка справился с остальными и с минуты на минуту покажется в переулке. Нет! Он потом будет вечность вспоминать, что берсерк струсил перед каким-то рахитным недоноском. Ещё в дружине об этом узнают, и начнётся поток мужицкого юмора в стиле: «небось, он тебе понравился», «может, думал его в жёны взять». С двуручным мечом было бы сподручнее, но он оставил его в наёмнических казармах, в которых предпочитал ночевать вместо своей квартиры на ещё не преображённой территории столичного мегаполиса. Он бы уже нокаутировал противника, так же, как до этого разобрался с парнями Зосимы, которые были раза в два-три крепче него, но этот взгляд светло-серых глаз был очень… недобрым. Нет, он был пустым, даже голодным, но не от неудовлетворённого желания, а чего-то более космического. Лёне стало ещё более не по себе от посетивших его философских мыслей. Неужели этот хилый юноша применяет на нём дурацкие психологические приёмчики, чтобы ускользнуть? Тогда надо действовать, пока ещё возможно сохранять контроль над ситуацией.

Внутренне собравшись, берсерк сделал свой коронный рывок, который если и не закончится ударом, то позволит уклониться от контрвыпада соперника. Юноша стоял на месте и всё также улыбался, взирая на несущегося на него противника. Удар берсерка неожиданно прошёл сквозь юношу, отчего Лёня потерял равновесие. Тот заботливо поддержал его, крепко обхватив аристократично тонкими руками. Лёня ощутил, что юноша необычайно силён, но при этом его движения были старчески неуклюжими.

– Так ты будешь вести себя хорошо? – прошептал он на ухо Лёне, тщетно пытавшемуся вырваться из захвата.

– Риттсек[1]… агрхх… – хруст рёбер не позволил Лёне закончить своё словесное негодование.

Боль сковала внутренние органы. Раньше ему удавалось избавиться от подобных захватов без особого труда, за что его даже прозвали «скользкий тип», но седовласый юноша будто держал его восемью руками.

– Эй, отпусти его! – раздался громогласный, хоть и запыхавшийся голос за спиной. – И советую тебе меня не нервировать! Я очень, очень недоволен, что вы заставили меня бегать по вечерней Москве без особой причины.

Юноша, не ослабляя хватки, развернулся лицом к викингу и улыбнулся ещё шире, так что, казалось, кожа на его бледном лице вот-вот лопнет.

– Как жаль, что ты ведёшь себя плохо в этот вечер, – медленно произнёс он. – Разреши, я пойду?

– Иди, только друга отпусти! – рявкнул Харальд.

– Благодарю за разрешение, – он поклонился, всё ещё крепко держа берсерка, отчего тот вскрикнул от боли.

Харальд сделал несколько шагов вперёд.

– Всё-всё, ухожу!

Вместе с этими словами Лёня вскрикнул, так как из его груди торчало острие чёрного клинка, которое дымилось и дрожало языками теней, щупальца которых поглощали вытекающую из раны кровь. Тело безжизненно упало на землю. Харальд потерял дар речи и только смотрел то на безумного юношу, то на убитого друга. Наконец, он устремился на врага, наполняемый жаждой мести, но тот, сделав два шага назад, оказался в пятнадцати метров от него.

– Как и обещал, я отпустил его, – с этими словами он снял шляпу, учтиво поклонился и, артритными шагами моментально преодолев переулок, исчез в сумерках.

Харальд подбежал к другу, надеясь, что тот ещё жив и опять покажет какой-нибудь свой скрытый талант, открыв глаза со словами: не дождёшься! Он развернул его к себе, но душа моментально покинула тело от удара проклятым клинком. Харальд не был дураком: этот юноша – тёмный колдун, которого он точно отправит на тот свет. Сняв круглые очки, которые пережили не одно сражение и не одну пьяную драку, он закрыл глаза друга, безжизненный взгляд которого Харальд запомнит на всю оставшуюся жизнь. От злости он смял очки в своей огромной ладони, так сильно напрягшись, будто хотел выжать из них частичку жизненной силы для погибшего соратника и воскресить его. Разжав руку, он увидел, как под воздействием горя очки превратились в своеобразную розочку, в центре которой застрял осколок стекла. Викинг посмотрел на это произведение боли и утраты, затем снял свой амулет и, вынув кожаный шнурок, закрепил на нём розочку, чтобы водрузить её на своей груди в знак обета отмщения. Воины должны сражаться с воинами, а колдуны с колдунами – таков закон битв. За нарушение его Харальд отдельно спросит со странного юноши в чёрном плаще.

Со стороны стены раздался сдавленный смех, прерываемый кашлем. Зосима очнулся от спазмов. Сквозь тёмные круги перед глазами он увидел охваченного горем Харальда. Он сразу понял, что произошло, и его хриплый смешок разнёсся по переулку. Он продолжал злорадствовать, даже когда увидел стремительно приближающуюся фигуру викинга. Харальд с лёгкостью оторвал Зосиму от земли и, схватив за шею, прижал к стене. По его каменному лицу главарь банды понимал, что ему лучше ответить на все вопросы.

– Как мне найти этого синюшного выродка? – спросил Харальд, пристально смотря на немного задыхающегося главаря банды.

– Кхе-кхе, ослабил бы хватку, здоровяк, – самодовольно прохрипел Зосима.

Викинг отпустил его. Потирая шею, Зосима ждал продолжения допроса, но Харальд недвусмысленно ожидал ответа на свои предыдущие слова.

– Чё уставился! Не знаю я!

Харальд с силой стукнул по стене дома, с которой на Зосиму посыпались известь и мелкие осколки. Следующий удар должен был прийтись по его нахальному лицу. Ему так захотелось закричать: «Милиция, на помощь! Хулиганы! Убивают!».

– Реально не знаю, он же чернокнижник, а мы для него так, или адепты, или мясо! – оправдывался он.

Викинг терял терпение с каждой секундой. Ему и так понятно, что юноша был не заезжим фокусником с базарной площади.

– Он ничего не говорил! Мы просто должны были отжать особняк у предыдущего владельца за долги, а потом продать его герцогу Трефу.

– Мне не важно, разве что уродливый горбун знает, где искать колдуна, – свинцовым тоном пояснил Харальд. – В твоих интересах вспомнить то, что меня удовлетворит в ближайшие две минуты. Больше на тебя время я тратить не буду.

– Да плевать мне, хоть сейчас убей! Не помню я! – огрызнулся Зосима, приготовившись к смертельному удару, но как только он зажмурил глаза, то из глубин памяти вылетела мысль. – Он что-то говорил, что после того, как пожнёт Фому, то отправится по новому пути…

– Новому пути? – скептически переспросил викинг.

– Да, да, новому пути… сказал, что бог ведёт его по нему! Так и сказал, клянусь!

– Бог? Может, боги? Тёмные, мать их, боги?

– Нет-нет, я помню! Тоже удивился. Он сказал: «бог ведёт меня по новому пути!» – Зосима всё ещё не верил, что вспомнил эти слова, сказанные мельком по пути в трактир папы Бонифация, где они должны были поймать неудачника Фому.

Харальд видел, что он от него ничего не узнает. Отойдя, он снова взглянул на два мёртвых тела: своего друга и дружинника, который нехотя втянул их в мутную историю. Для чего Фома действительно понадобился чернокнижнику, Харальд так и не понял, но это не помешает ему отомстить за друга. Он бережно поднял тело Лёни-берсерка и направился в собрание своей дружины в районе Добрынинской. Выйдя на оживлённую улицу, он остановил телегу, и средних лет мужичок согласился подвезти его. Как бы любопытно ему не было, он не спрашивал у печального огромного воина, что произошло. В молчании они достигли места расположения нордической наёмнической общины.

Длинный дом собраний скандинавских воинов в Москве достигал сто двадцати метров в длину и тридцати пяти в высоту. По традиции он напоминал огромный деревянный корабль. Внутри было шумно. Над одним из больших очагов томилась вкусная похлёбка в котле, а над другим жарились ароматные куски мяса, жир с которых с характерным шипением капал на угли. К запаху еды примешивались перегар и запах пота. Благородство происходящему добавляли лишь богатые гобелены и заказные полотна с изображением самых эпичных набегов. Постоянные выкрики «Скёль» и смех привычной какофонией звуков окутали вошедшего Харальда с телом на руках. Никто не обращал на него внимания, так как считали, что он несёт упившегося до смерти приятеля. Харальд, пробираясь сквозь толпу охваченных многодневным весельем воинов, направился сразу к столу старейшин и командиров отрядов, которые очень бы хотели стать ярлами, но пока не обзавелись земельными наделами, потому что лихо проматывали награбленное. К тому же, многие из них помнили друг друга ещё по московской прежней жизни, память о которой не выветривалась разудалыми наёмническими попойками. Когда Харальд уже почти подошёл к столу, то до него долетела одна из характерных реплик.

– Да какой ты ярл? Ты ж микро-зеленью торговал? – засмеялся один из командиров.

– Я смыл этот позор кровью в прошлом походе! – гордо ответил его собеседник.

– Такой позор до Рагнарёка будешь соскребать топором со своей толстой задницы! – весь стол задрожал от смеха десятка колоритных воинов.

Один за одним они стали замечать подошедшего Харальда. В тёплом свете ламп и очага бледность мёртвого тела Лёни не укрылась от их взглядов. Все знали яростного берсерка, который врывался в толпы врагов.

– Как он погиб? – спросил старейшина Фроде, поглаживая рыжую с проседью посередине бороду.

– Это неважно, – ответил Харальд.

– Уличная драка? – строго промолвил командир Ненне, тыча куриной ножкой в Харальда. – Ваши походы по трактирам должны были этим закончиться. Настоящие воины разделяют веселье с братьями по оружию в длинном доме!

При других обстоятельствах, Харальд вызвал бы этого самоуверенного командира на бой, чтобы обломать его самолюбие под корень, но сейчас было важно только одно – его друга должны похоронить со всеми почестями. Он знал, что есть одно препятствие, которое можно преодолеть только чудом. Наверняка старый Логмэр, хранитель традиций и законов этого собрания, вспомнит об этом. Тот прочистил горло, и Харальд опустил голову, пробубнив: «Старый хрыч!».

– Кхе-кхе, достославные мужи, хотелось бы напомнить вам, что этот погибший воин из не преображённых, а потому мы не знаем, является ли он истинным сыном вечной битвы. Может он обычный рус, поэтому неважно, как он погиб. Харальд, ты же знаешь наши законы? – довольный, он откинулся на спинку массивного резного стула.

Про «он доказал в бою» Харальд решил даже не заикаться. Постепенно другие воины, увидев Харальда у стола старейшин, стали подходить ближе. Одни, увидев мёртвое тело, замолкали, а другие качали головой.

– Он сражался с колдуном и по закону достоин погребения! – настаивал викинг.

– А было ли в руках у него оружие? – прищурился Логмэр. – Нет? Тогда это уличная драка. Харальд Одноглазый, прими смиренно наше решение: ему не место в погребальной ладье!

Харальд сдерживал гнев. Сколько же Лёня принёс трофеев в этот зал! Здесь были и шлемы трёх рыцарей ордена Святого Стефана, которых берсерк заколол в неравном бою. Да, потом Лёня проговорился, что у них были доспехи с дефектом, позволяющим сделать точечный укол кинжалом в шею. Но чтобы приблизиться для такого удара, нужна отвага, ярость и богами дарованная ловкость, которую Харальд видел только у своего покойного друга. И что теперь? Эти и другие трофеи павшего воина были тут же забыты, когда Логмэр занудно упомянул законы, сочиненные во время очередного похмелья кем-то из прославленных старейшин. Викинг чувствовал, что всё больше воинов в зале становятся на сторону хранителя. У Харальда остался только один аргумент, но ему придётся поставить на кон самое дорогое, что есть у него – возможность попасть в Вальхаллу.

– Он завершит битву с чернокнижником через меня! Клянусь местом в чертогах Одина, я погружу его двуручный меч по самую рукоять в плоть тёмного колдуна! – заявил викинг, ударив себя в грудь.

– Хм, – вступил в разговор заслуженный воин и старейшина Георг, чей лысый череп был синим от множества татуировок. – Ты знаешь, где находится колдун?

– Ещё нет, но, надеюсь, господин Логмэр, как хранитель знаний, поможет мне! – Харальд поклонился старейшине.

– Ты уверен в этом? Если ты не найдёшь его и не выполнишь обет, врата Вальхаллы навсегда закроются для тебя, даже если ты сразишь десятки тысяч врагов… – напомнил суровость клятвы Георг.

– Сотни тысяч врагов! – хрипло поправил Логмэр.

– Да, сотни тысяч! – согласился Георг.

Харальд так сильно расправил свои широкие плечи, что его просторная рубашка затрещала по швам. Обведя спокойным взглядом зал длинного дома, он во всеуслышание заявил:

– Он бы сделал для меня то же самое, а значит, он – настоящий воин!

Сзади раздались крики одобрения. Георг поднялся из-за стола и обратился ко всем: