скачать книгу бесплатно
После всех наших испытаний на пути к Уктусу, столь тихая обстановка ввергала в ещё более дикий страх, первобытный ужас, сгущающийся где-то глубоко внутри и усугубляемый непроглядной серо-белой пеленой тумана, вбирающего из нас все ощущения и эмоции без остатка, обездвиживая и наполняя салон машины тишиной, в которой тонули все звуки и слова.
Чем глубже мы зарывались в эту бестелесную водную сущность, тем тяжелее становилось дышать. Водяной холодный пар, что лился из всех отверстий и окружал нас как в криокамере, заставлял укутаться во влажные вещи, от которых, по-моему, становилось ещё хуже. Вдобавок ко всему, примешался довольно неприятный запах, отголоски которого витали во мне ещё с той злополучной квартиры, где мы нашли Данила. Этот запах был двойником той желейной жижи, что заполняла внутренности «мозгококона», оказавшегося несчастной девочкой. Кроме этого, в УАЗике без того воняло и жижей монстров, и блевотиной, и кровью. В таком зловонии, которое так и норовило вторгнуться в наши легкие, мы ехали все дальше, в надежде побыстрее вырваться из этого дурмана.
К слову сказать, мы уповали только на чудо, которому, по всей видимости, и без того было не до нас. Каждую минуту нашего путешествия некоторые из нас молились Богу, а кто и просто слепо верил в удачу. Только Бог знает, как бы все повернулось, если бы мы встретились друг с другом в эту минуту после всех этих срывов и переживаний.
Как мне кажется, каждый был бы сам за себя. Может быть, иногда это чисто психологически не дает человеку сдаться. Возможно, незримый ангел-хранитель проводит его через все преграды, какими бы невероятными они ни казались. И мы верили.
Каждый раз, когда дорога уходила под уклон, наши сердца замирали до тех пор, пока в более сгущенной молочной мгле, в низинах, мы вновь не ощущали новый подъем. Во всем этом безумии, наша колымага, как фюзеляж самолета, таранила облачные скопления, продвигаясь вперёд с предельно низкой скоростью.
Через несколько сотен метров туман стал понемногу расступаться, предоставляя Михаилу возможность чуть более свободно ориентироваться в пространстве. Слева появились очертания водохранилища, в центральной части которого виднелся силуэт гигантского сооружения. Он был охвачен клубами пара, который валил из трех огромных отверстий, расположенных на его пирамидальных «отростках», возвышавшихся над основным строением. Тремя огромными трубами оно уходило под воду. По-видимому, они служили ему опорой. На их внешней стороне было множество отверстий, через которые лилась вода. Больше всего это было похоже на большой насос, что выкачивал воду и превращал её большую часть в клубы пара, что сейчас расползались по округе.
Справа от нас стояла непроглядная стена, сквозь которую не было никакой возможности что-либо разглядеть. Где-то там, вдали, горели деревья и строения лесопарка, насколько можно было судить по розовым всполохам, пробивающимся среди разрывов туманной влажной густоты.
Розовые вспышки вплелись в синхронную плеяду с новой чередой из нескольких повторений импульсов монолита. К слову, их очередность стала не цикличной. Теперь они не только терялись во временном промежутке, но и сплетались в один, звуча в унисон.
Неожиданно, прямо сквозь нас прошла электрическая волна. Она ударила по нервам, заставила мышцы судорожно сокращаться, в тоже время вырывая из горла судорожные хрипы пополам со сдавленными криками. Салон наполнился стонами.
Последняя череда импульсов Монолита сопровождалась усилившимся, в отличие от предыдущих, электрическим фоном. Скорее всего, этому способствовала и наша отсыревшая одежда. Данила ещё несколько секунд сводили судороги, принуждая его искривляться в невообразимых для человеческого тела позах, загибая его в различные буквы и символы, можно сказать. Саша судорожно прижимала его к полу, зажимая своими руками, боясь за целостность тела и рассудка парня. Через несколько секунд тело мальчика обмякло. Почти сразу он провалился в глубокий сон.
В давящем безмолвном напряжении мы все переводили взгляд друг на друга. Пытались осмыслить возрастающее электромагнитное волнение, что давало о себе знать всё чаще, усиливаясь по мере приближения к границе города. Только вот останавливаться никто не собирался. Михаил вдавил педаль газа в пол. Хрипло зарычав, направил наш транспорт прямо по дороге, желая скорее выбраться из удушающих оков тумана, успеть до новой волны Монолита, даже не имея малейшего представления, насколько далеко могла расползтись эта смрадная мгла.
Саша же, наоборот, спокойно откинулась на сидении и удобнее расположила голову Данила на своих коленях, полностью доверяя парню за рулём, который неоднократно вытаскивал нас из передряг в эту ночь. И всё благодаря своей интуиции и молниеносной реакции. Похоже, подруга была совершенно измучена и опустошена… Сил сопротивляться новым напастям просто не осталось.
Время тянулось мучительно долго, а границы тумана так видно и не было. Мои глаза устали вглядываться в молочную гущу. Я отвлёкся на изучение содержимого пакетов, шуршащих в моих ногах от распиравших их продуктов. Сразу было понятно, что всё, что здесь имелось, было собрано впопыхах. При слабом свечении огня зажигалки мне удалось разглядеть, что верхняя часть пакета была усыпана большим количеством консервных банок, по картинкам на которых можно было узнать тушенку, консервированные овощи и фрукты, сгущенное молоко.
Занимаясь раскопками, я обнаружил обширный склад из колбасы, трех копченых куриц и нескольких бутылок пива. Последнее мне понравилось.
Доставая пиво, я со свистом выдернул пробки и протянул одну бутылку Саше, а другую Мише. Вытянув третью для себя, обнаружил, что моя бутылка, в отличие от остальных, была наглухо запечатана. Мне ничего не оставалось, как воспользоваться окружающей обстановкой. Пришлось осквернить ручку двери, преисполняясь страхом получить оплеуху от водителя. Но они с Сашей уже томно потягивали напиток, издавая веселое мычание и перемигиваясь друг с другом в зеркало заднего вида. Стало немного веселей. Мы начали посмеиваться, то и дело вспоминая наши приключения.
А время все шло. Хотя расстояние до Химмаша было не столь велико, сейчас можно было подумать, что этот маленький кусочек города находится в нескольких сотнях километров. Лишь пунктир разделительной полосы мелькал в свете фар и скрывался под колесами машины.
Запах пива неплохо перебивал вонь, царящую в салоне, а его вкус отбивал неприятный привкус, поселившийся на языке. На нас налетел легкий хмель. Мы немного расслабились. Миша сбросил скорость и прижался к правой стороне обочины, словно опасаясь столкнуться с кем-нибудь на встречной полосе. Свет фар тонул в бестелесной мгле, в которой исчезали все признаки нашего присутствия.
Туман постепенно расступился и открыл перед нами извивающиеся очертания дорожной полосы, сворачивающей в одном направлении в сумеречные дебри Химмаша, в другом – к выезду из города. Миша остановил транспорт, заглушил двигатель и повернулся к нам с немым вопросом о дальнейших действиях на лице. Все переводили взгляд друг на друга в надежде, что кто-то первым из нас предложит план.
Химмаш? С одной стороны, через Химмаш можно было бы незаметно пробраться до границы города, не высовываясь на большую дорогу, на которой, скорее всего, ведется усиленное патрулирование по выявлению возможно выживших горожан, пытающихся покинуть пределы Екатеринбурга.
Только вот какие были гарантии, что в одном из густонаселенных районов нас не поджидают новые напасти, от которых мы так мечтали сбежать? Темные улицы зловеще скрывались в сгустках дыма. Проецируясь в распухшем от творящегося безумия мозге, они сплетались с мыслями и вырождались в нечто новое, образуя одну немыслимую цепочку образов из прочитанной мной когда-то книги. По-моему, что-то было связано с Преисподней… Данте?
Химмаш был не менее безумной идеей, чем прогулка по Преисподней. С другой стороны, вторая дорога лежала через не менее опасные места. В тоже время – сулила быстрое продвижение к конечной цели нашего пути и к возможному завершению всего того хаоса, что творился вокруг все последние часы.
– Ну? – выдохнул Михаил, не выдержав.
– Давайте поскорее покончим с этим. Умирать – так умирать.
Сашин голос донёсся до нас, будто откуда-то сверху.
– Также. Я «за». Устал убегать, – хрустнув фалангами пальцев, я потянулся вперёд, сбрасывая скопившееся напряжение со спинных мышц. – Если нам и вправду так везёт, то нужно по максимуму испытать нашу удачу. Банзай!
– Ха! Никогда бы не подумал, что моё увлечение аниме когда-нибудь сыграет со мной злую шутку… – Михаил сымитировал надевание очков, которые носят лётчики и завел мотор. – Разенганом, разъебу-у-у!!!
Машина, визжа покрышками, сорвалась с места и понеслась в неизведанную даль.
Глава шестая. Бегство
Машина натружено взбиралась в гору, оставляя позади нас, возможно, последний шанс на отступление и спасение. Темные очертания городских пепелищ, подернутые тусклыми следами утихающих пожаров, скрывались за лесными массивами, сгущая вокруг нас зеленое месиво еле различимых остовов сосен.
В салоне стояла тишина, нарушаемая лишь биением железного сердца машины. В молчании мы уставились в окна и всматривались в серую мглу, проплывающую мимо нас. Разметочная полоса вводила меня в своеобразный психоделический транс, исчезая под капотом со странными щелчками, слышавшимися мной где-то в глубине мозга.
Я ощущал слабые порывистые дуновения сухого теплого ветра, который вытеснял скопившуюся в салоне влагу. Почувствовать свежую порцию воздуха в этой напрочь провонявшей инопланетными выделениями кабине было самым прекрасным событием из всего произошедшего. Слабое алкогольное опьянение, связавшееся в один узел с усталостью, нагоняло сонливость. Впрочем, сегодня снам не представлялось никакой возможности приблизиться ко мне. Все мы замерли, встревоженные очередной атакой электростатической волны. Темнота окутала нас.
Двигатель заглох. Фары, затухая, подпустили притаившуюся за окнами предрассветную тьму ещё ближе. Моё тело замерло, мышцы сковало, не позволяя пошевелиться. Перед глазами сверкали яркие вспышки, а лобовое стекло пошло мелкими трещинками, распространяя мелкую паутину на каждый квадратный сантиметр прозрачного полотна, отгораживающего пассажиров от внешнего пространства. Калейдоскоп мельчайших многоугольников отразил красно-оранжевые всполохи где-то впереди. Завораживающие огни приближались всё ближе.
Стоявшие по обе стороны от дороги деревья, своими исполинскими стволами устремлявшиеся в бурые небеса, каскадом, словно доминошные фишки, начали складываться, сваливаться друг на друга. Грохот переламывающихся стволов, перемешивающийся с пронзительным свистом, закладывал уши. К нам приближалось что-то более устрашающее, чем мы могли себе представить.
Пыль кружилась в нескольких сотнях метров от нашего УАЗика, закручиваясь в две огромные спирали, освещаемые все теми же красными вспышками. Земля под машиной сотрясалась мелкой дрожью. Машину начало нешуточно потряхивать, мотая наши парализованные тела из стороны в сторону.
Все попытки сдвинуться с места ни к чему не привели. Тело оставалось скованным. Все усилия, чтобы приложить ладони к ушам, также оставались тщетны. Голова разрывалась от боли, а оглушительный грохот и свист всё той же болью били по барабанным перепонкам. К звукам прибавился скрежет металла.
Барабанные перепонки были готовы лопнуть от давления. Непослушное тело отказывалось предотвратить утрату одного из самых основных органов чувств. Столь необходимого, столь чрезвычайно важного.
А перед нами, медленно возвышаясь над верхушками сосен, раздвигая пыльные уста надвигающегося симбиоза трех стихий, стремительно вырастала передняя часть фюзеляжа самолета. Объятая огнем кабина плыла на нас, разбрызгивая в стороны снопы искр и визжа от противоборства с дорожным покрытием, которое пыталось сберечь наши жизни.
Небесный авиалайнер несся на огромной скорости и совсем не думал притормаживать, возжелав приплюсовать нас к тем, кто, возможно, навсегда уже обрел своё последнее пристанище в раскалённом чреве. Сквозь разбитые закопченные стекла пробивались языки пламени, повергая нас в ужас при одной только мысли об ожидающей участи.
«Вот так? Сгореть заживо?! После всего?» – билась в голове единственная мысль. – «Быть расплющенным небесной бандурой, а затем хорошо прожаренным?!»
Воспрепятствовать происходящему мы не могли. Сзади раздался крик. Это были Саша и Данил. Они кричали во всю мощь своих легких, страшась того, что сейчас должно было произойти.
Все звуки исчезли внезапно, сметенные произошедшим.
Самолет налетел на нас. Мир закрутился каруселью, когда наше несчастное транспортное средство со всей дури швырнуло куда-то в сторону. Машину охватило пламя, казалось, пожирающее даже металл, не то, что брезентовую крышу – та вспыхнула как спичка, за мгновения прогорая дотла. В нос ударил удушливый едкий дым. Громадное металлическое тело пронеслось дальше. До нашего слуха донеслось несколько громких хлопков.
Всё стихло.
Пальцы, ещё несколько секунд назад остававшиеся онемевшими, снова обрели чувствительность. Теплая волна, расплывающаяся от рук ко всем остальным частям тела, разгоняла застоявшуюся кровь. Возвратившиеся чувства напомнили обо всех ушибах и ссадинах, полученных мной ранее. Вследствие аварии ко всему прочему добавились боль в шее и несколько царапин на щеке. Моя голова лежала в осколках стекла, и каждое движение грозило дополнительным порезом.
Я осторожно осмотрелся. Машина была перевернута. Со стороны водительского сидения надо мной нависал Михаил, перетянутый ремнем безопасности. Саши и Данила в машине не было.
Лобовое стекло оказалось разбитым, но даже этот проем не мог обеспечить приток свежего воздуха. Отстегнувшись, я высвободил бессознательное тело вояки из пут ремня и, волоча его на своей груди, выбрался на асфальт.
– Саша! – крикнул из последних сил.
Ответом была тишина. Я перевернулся на живот и выскользнул из-под придавившего меня тела. Кое-как поднявшись, бросился к машине. Задыхаясь от удушливого дыма, кашляя, всматривался в задымленный салон в поисках признаков присутствия подруги и пацана.
В обжигающем угаре удалось разглядеть еле различимое сиденье, пузырящееся от набегающего на него пламени. Оно было пустым. Я начал озираться, оглядывать местность, в надежде найти оставшихся членов нашей маленькой группы. Только вот сумерки вновь сгустились над нами, не позволяя разглядеть ничего дальше пяти метров от своего носа.
Раздался глухой хлопок. Пламя, пожирающее внутренности УАЗика, потухло. Исчезло, словно по щелчку. Подбежав к Мише, я выхватил из его кармана фонарик. Судорожно схватившись за него, словно утопающий за соломинку, начал сбивчивым лучом шарить по корпусу машины, выискивая причины столь стремительного и невероятного явления.
Оплавленный брезент с кое-где прожженными дырами оставался горячим, но следов пламени не осталось. Салон был пуст, а весь провиант, припасенный нами, оказался практически уничтожен. Нетронутыми остались два маленьких пакета с пивом и колбасой, которые были спрятаны под передним сиденьем.
Забрав их, я вернулся к Михаилу. Поставив пакеты рядом, опустился на колени и принялся приводить того в сознание. Военный бессвязно мычал и отмахивался.
Пальцы почувствовали влагу на голове бойца. В тусклом свете фонаря я начал осматривать голову, ища рану, из которой текла кровь. Осторожно снял фуражку. Верхняя часть головного убора, над козырьком, была пропорота на затылке. Там же я обнаружил рану.
Ещё на раз обшарив пакеты и не найдя никаких бинтов или какой-либо другой ткани, я снова пустил в ход свою футболку. Осторожно обернув голову бойца, я оставил его покоиться на том же месте, подложив под голову сдернутый мной с переднего сиденья машины чехол.
За прошедшие несколько минут температура стала заметно выше и продолжала увеличиваться. По спине градом катился пот. Казалось, что воздух прогрелся до градусов восьмидесяти по Цельсию.
– Саша! – вновь крикнул в темноту леса. Тишина.
Взобравшись на поваленные стволы деревьев, я начал шарить лучом света по ближайшим просматриваемым участкам. Ни одного намека на чье-либо присутствие не было. Поминутно вытирая со лба скапливавшийся пот, заливающий глаза, я безустанно выкрикивал имена Саши и Данила. Куда они могли подеваться за несколько секунд, что мы были без сознания?
Массивная громадина, пронесшаяся мимо нас несколько минут назад, застыла в метрах трехстах от нас и темным силуэтом перекрывала вид слева. Никакого движения, никаких источников света или признаков чьего-либо присутствия. Я стоял на возвышении, и мне предстояло сделать довольно трудный выбор: бежать дальше и спасать оставшегося со мной в живых парня или отправиться на поиски исчезнувших. Только вот до какой поры я смогу продолжать поиски? Насколько высоко поднимется температура? Дышать становилось все тяжелее.
Вернувшись назад, я отметил, что состояние Миши улучшилось. Он сидел, схватившись затылок, и озирался по сторонам.
– Все в порядке, я здесь! – я посветил фонариком и привлек его внимание. – С тобой все в нормально?
– Башка немного трещит, – он поднял правую руку, прикрывая глаза от слепящего света. Я отключил фонарь. Он бросил быстрый взгляд по сторонам.
– Почему нас только двое?
Я сжал губы. Глаза военного округлились.
– Они…
Он замолчал.
Присев, я хлопнул его по плечу.
– Я не знаю, где они, но мы их найдем, – взглянул ему в лицо. – Но для начала давай я помогу тебе встать на ноги и выведу тебя из этого пекла.
Видя, что он хочет возразить, добавил:
– И вернусь на поиски Саши и Дэна. С тобой я сейчас мало что смогу.
Поднырнув под его руку, бросил:
– Давай, обопрись об меня.
Превозмогая боль, мы неуверенным шагом побрели по дороге. Вокруг нас лежали ветви и поломанные стволы деревьев. Переступая через них, я тащил парня, который в полуобморочном состоянии повис на моем плече. Вел его в неизвестность.
Мое рычание, с которым я всякий раз ступал на правую ногу, разносилось по округе, выдавая наше присутствие. Только вот сейчас, как никогда, мне было плевать на это. Слишком много смертей пронеслось перед моими глазами за эти часы. Бросить этого парня здесь, чтобы самому спастись, мне было просто непозволительно.
Раскаленный воздух рвал легкие, а голова шла кругом от сжимающей тело внутри и снаружи жары. Я так рвался навстречу к спасительному выходу из этого разогретого пекла, что перешел на подобие бега, волоча за собой не поспевающего за мной Мишу. Рывок. ещё рывок. Ещё один…
Ноги налетели на незамеченное мной препятствие. Не удержавшись, я повалился на асфальт, утягивая товарища следом. Носом втянул резкий запах жженной резины. Приподняв голову, я уткнулся в колесо. Обгоревшее колесо, лежащее посреди дороги. В ста метрах от машины. То есть мы находились здесь в момент столкновения. Ну или примерно здесь.
– Какого черта? Я точно помню, что нас отшвырнуло в сторону… – я непонимающе заозирался, оценивая пройденное расстояние. – Нас никак не могло отшвырнуть на такое расстояние! Невероятно.
– Дружище, язык никак не поворачивается назвать это невероятным. После всего пережитого мы только и можем, что уповать на чудо. То самое. Невероятное, – хмыкнул Михаил.
Его рука вновь коснулась затылка. Он поморщился.
– Не знаю. Что нас добьет раньше – вылазка из города или раны?
Да и какая вероятность того, что полученные травмы не являлись смертельными? Все тело болело. Усталость склоняла к земле, а в голове билось желание обрести покой. Хоть на несколько минут. Впрочем, повышение температуры гнало нас прочь, подальше от этого места.
Мое внимание привлекло движение. Впереди, немного правее, в кустах кто-то находился. Колыхающиеся ветки низкорослых кустарников выдавали присутствие укрывшихся там людей. Или совсем не их. Сломя голову, не размышляя о последствиях, я кинулся к тенистому склону. В голове билась одна лишь надежда:
«Вдруг они живы?!»
Раздвинув ветки, я кинулся в самую гущу непроглядной чёрной листвы. Только вот меня встретили лишь темнота и тишина. Несколько раз послав имена Саши и Данила во тьму, поглотившую все звуки, я повернул обратно.
Миша стоял на дороге и потирал голову, неуклюже мной перемотанную. Он вопросительно посмотрел на меня.
– Ни следа, – ответил потерянно.
– Будем продвигаться дальше? – он поднял один из пакетов и заглянул в него. – Н-да, негусто. Пиво да колбаса хороши, только не в нашей ситуации, когда нам нужно сохранять трезвость рассудка.
Я стоял и пытался принять очередное верное решение, которое бы не стало последним. От злости наклонился и схватил камень, притаившийся рядом с ботинком. Размахнувшись, что есть силы запустил его куда-то вперёд, в даль. В ту самую даль, которая пугала. В который раз.
Камень пролетел метров пятнадцать, после чего плавно опустился наземь. Нет, не ударился и отскочил несколько раз, как подобает брошенному камню, а тихо опустился. Михаил, взглядом и лучом фонарика проводивший брошенный камень, повернулся ко мне в поисках объяснения. В ответ он увидел только недоумение, отразившееся на моем лице.
– Чё за новая хрень?
– Подумать страшно, – выдохнул я.
Я подошел к камню и приподнял его. На вид – самый обычный булыжник, коих на дороге тысячи. Маленький и неприметный.
Я выпустил его из рук. Он медленно опустился на асфальт, не издав ни одного шороха или стука. Дышать становилось тяжелей. Новая волна жара обдала тело. Медлить было нельзя. Выбор нужно было сделать прямо сейчас. Вроде бы всего два пути, а тяжелее выбора у меня в жизни не было. Что ещё там впереди? Где Саша и мальчишка? Не подведем ли мы их, бросив, если они все же где-то там, позади?
Мои мысли прервала новая напасть. В метрах двадцати от нас промелькнула маленькая искорка. Вторая, третья. Мелькнула четвертая… За несколько секунд небольшое скопление вспыхнувших огоньков увеличилось до нескольких сотен, а затем и тысяч, разрастаясь во все стороны, даже не думая останавливаться и постепенно образуя ослепительно белую стену огня.
Воздух наэлектризовался и начал потрескивать уже в нескольких метрах от меня. Волосы на руках и ногах встали дыбом, потянулись навстречу источнику электричества. Когда первый разряд достиг моих рук, по телу пронеслась волна тока. В тот же миг я осознал, что ничего, кроме смерти от высоковольтного разряда, здесь нас не ждало.
Я обернулся к одиноко стоящему на темной пустынной дороге Мише и сорвался с места, прямо навстречу тусклому лучику света. Только вот реальность оказалась хуже. Подобно камню, я скользил густом горячем воздухе, ставшем вдруг плотным, чуть ли не по сантиметру продвигаясь назад, в сторону города. Слишком медленно по отношению к надвигающейся сзади угрозе. Мою спину достиг новый разряд, пронзив естество болью и скрючив, но не настолько, чтобы сломить меня и повалить на асфальт. Я взвыл.
Сквозь зубы, подвывая и матерясь, заорал что есть мочи:
– Валим на… !!
Михаил быстро, насколько это было возможно в его ситуации, сорвался с места и, припрыгивая на левой ноге, понесся сломя голову прочь. Довольно комичное действие вызвало у меня в голове смешок, провоцируя возникновение в горле нервного гогота. Впрочем, тут же оборванного новым разрядом. И хотя нельзя было сказать, что сила разряда превышала вольт триста, однако на месте удара кожа потемнела, как от сильного ожога. А от последующих разрядов ткань на шортах стала тлеть, заставив меня сбивать пламя.
Минуя темное закопченное тело самолета, я обратил внимание на залитый запеченной черной кровью фюзеляж и обугленные человеческие тела, обладателям которых не суждено было покинуть раскаленное нутро воздухоплавателя. Мне, простому среднестатистическому жителю мегаполиса, и без того уже было тошно от всех тех перипетий, которые выпали на нашу долю за эти часы. По корпусу ярко-голубой паутиной распускались разряды и впивались в землю в сантиметрах от меня, как спереди, так и сзади.
Треск усилился и внезапно прервался. Только на секунду, чтобы почти сразу разразиться оглушительным взрывом. Во все стороны полетели осколки корпуса. Металл, пластик, изоляция и провода – все пыталось прекратить моё бегство. Зажав уши, я рухнул на асфальт и вжался в твердую поверхность, силясь не поймать несущиеся по воздуху осколки и куски корпуса. Чье-то тело пронеслось в считанных миллиметрах от моей головы, сопровождая свой последний полет зловещим свистом. При этом не было ни одного всполоха огня. Самолет будто бы разорвало изнутри исполинских размеров монстром – каким-то невидимым взрывом!
