СУДЬБОНОСНЫЙ ЗООУГОЛОК, или КАК ПОТРОЛЛИТЬ ТРОЛЛЕЙ

Мария Рутницкая

СУДЬБОНОСНЫЙ ЗООУГОЛОК, или КАК ПОТРОЛЛИТЬ ТРОЛЛЕЙ

ПРОЛОГ

Последнее, что внятно помнила Хелена – это закрутившую ее темную воронку. И сейчас, медленно приходя в себя, она пыталась сообразить, чем завершился их с Родриго безумный побег. Было почему-то холодно, неудобно, и левую руку неожиданно пронзила резкая боль. Вскрикнув и распахнув глаза, девушка с изумлением увидела склонившегося над ней совершенно невероятного мужчину. Ярко-синие глаза, подобных которым она никогда не видела, смотрели на нее с мягким укором. Остальное лицо незнакомца было скрыто странной тканью. Что-то похожее она видала у перегонщиков скота для защиты от пыли, но те использовали черные платки, а не светло-голубые.

– Ты ангел? – несмело пролепетала Хелена, страшась и одновременно надеясь услышать положительный ответ.

– Я Ваш хирург, – строгим приятным голосом ответил этот необычный незнакомец, а затем бросил кому-то, находящемуся за головой Хелены:

– Петр Иванович, начинайте давать наркоз, а то у нас, похоже, болевой шок.

Вновь уплывая в темноту, девушка из последних сил взмолилась Мадонне – кто бы он ни был, позволить им еще раз встретиться. Обидно, что он увидел ее сейчас, когда она такая некрасивая. А вот три месяца назад…

***

– Оу! – Родриго с бешено колотящимся сердцем уставился на обтянутую белым халатом…

От восторга он не мог подобрать слов, в то же время отчаянно краснея, вспоминая и суровые наставления отца, и мягкие увещевания их местного капеллана падре Симона: «Если фигура женщины соблазняет тебя – отвернись и поспеши к священнику, дабы исповедью искупить грех свой, поддавшись искушению, врагом рода человеческого ниспосланному!». Правильные слова требовали подчиниться, а бесстыжие глаза продолжали пялиться на склонившуюся и что-то пытающуюся поднять с пола женскую фигурку.

Наконец, Бог, видимо, решил сжалиться над своим чадом, потому что девушка распрямилась и, что-то недовольно проворчав себе под нос, повернулась к замершему на кровати парню. Но лучше бы она этого не делала, потому что Родриго стало еще более некомфортно и стыдно. Вернее, должно было бы стать. А на самом деле…

Такой красивой девушки ему еще видеть не приходилось – светлые волосы выглядывали из-под необычной шапочки, серые очи с сочувствием и вниманием смотрели в абсолютно обалдевшие глаза Родриго. Но это не мешало этим самым глазам замечать совершенно неприличное подчеркивающее фигуру белое одеяние, выставляющее напоказ стройные ножки. А дальше случилось совсем уже невероятное.

– 

Вы пришли в себя, замечательно, – волшебный голос девушки заставил благородного дона почувствовать приятную дрожь.

Продолжая улыбаться, красавица подошла к лежащему на кровати Родриго и, слегка наклонившись над затаившим дыхание парнем, взяла его за запястье. Так делал их лекарь, когда матушка жаловалась на духоту. Но женщины не могут быть врачами – это исключено! Это Родриго знал абсолютно точно. Но потом все мысли исчезли из его головы, потому что незнакомка наклонилась чуть ниже, и его взгляд непроизвольно, он готов был поклясться Мадонной, скользнул в приоткрывшийся вырез.

– Ооо, – мученический стон и закатывание глаз заставили прелестницу испуганно вздрогнуть.

– Александр Иванович, скорее, здесь пациенту плохо, – громко воскликнула она, подбегая к двери.

ЧАСТЬ 1. Испания. 17 век

Глава 1. Наследники Корсо-дель-Торо и Торо-дель-Торо

Зеленый мыс бухты Благословенной утопал в зелени сосен, финиковых пальм, платанов и пышно цветущих кустарников. Если посмотреть на высоченную гору со стороны моря, покажется, будто на фоне радостной зелени горстями рассыпаны самоцветные каменья пурпурных, желтых, розовых и фиолетовых цветов.

На Зеленом мысе лепились добротно построенные хижины деревушки Корсо-дель-Торо, а на берегу живописной бухты стоял на причале скромный рыбацкий флот, состоявший из лодок, лодочек и лодчонок. Было чудесное весеннее утро. По небу плыли легкие, полупрозрачные облачка.

Жаркое солнце Испании еще не успело подняться высоко и загнать жителей по домам на сиесту, поэтому на деревенских улицах было достаточно многолюдно.

– Боже мой, какая красавица! – восторженно воскликнула сеньора Гонсалез, жена местного кузнеца, обращаясь к своей дочери Мерседес.

Мерседес, которая по праву считалась первой красавицей в Корсо, недовольно фыркнула, но тем не менее с нескрываемой завистью проводила глазами ту, о ком так восторженно говорила ее матушка. А посмотреть там действительно было на что. В сторону церкви двигалась примечательная процессия – местный сеньор – барон Алисандро Марео в сопровождении своего младшего сына, дона Родриго и своих высокородных гостей – барона Педро Амедао, хозяина соседней деревушки Торо-дель-Торо, почтившего соседа своим визитом вместе с женой и дочерью.

Вот именно последней так шумно и восторгалась сеньора Гонсалез, с грустью понимая, что ее любимой девочке никогда не сравниться по красоте с титулованной дворянкой. А ведь по меркам их деревни, семья Гонсалез была достаточно зажиточной. Да что там говорить, они даже иногда могли позволить себе мясо! Но, чтобы получилась такая фигура, как у сеньориты Хелены, этого, конечно, было недостаточно.

Восемнадцатилетняя Хелена, естественно, была в курсе, насколько она хороша – ведь девушка каждый день могла любоваться собой в настоящем зеркале, которое подарил ей любящий отец на ее шестнадцатилетние, в честь ее представления высшему обществу Валенсии. Именно на территории этого королевства и находились владения барона Амедао. И венецианское стекло ежедневно демонстрировало хозяйке круглое пухлощекое лицо с темными глазами, шикарные темные кудри, пышную грудь и весьма обширные бедра, которые местная мода благоразумно прятала под пышными юбками.

Иногда Хелена жалела, что суровые правила не позволяют ей продемонстрировать все достоинства ее фигуры, облачившись, например, в юбку без кринолина, как, скажем, вон та крестьянка, стоявшая рядом с восхищенно взиравшей на их процессию пожилой матроной. Ведь даже вслед этой девице молодые парни смотрели с восхищением, а она, между прочим, была явно раза в два тощее дочери барона. Но Хелена была по-христиански милосердна – когда она представляла, что бы стало со всеми этими кабальеро и идальго, которые наведывались в их дом с целью привлечь ее внимание, если бы она предстала перед ними в таком виде, ей хотелось плакать от жалости. Ведь такой красавице, как она, пристало выходить замуж только за высокородного гранда и никак иначе! Зачем же разбивать сердца и подвергать несчастных мужчин необходимости бесконечно бегать на исповедь из-за охватившей их страсти?

Правда, подобными размышлениями Хелена, естественно, ни с кем не делилась – матушка пришла бы в ужас, а батюшка отправил бы на исповедь уже ее саму. Да еще бы посадил на хлеб с водой, чтобы красота слегка поубавилась, а скромность увеличилась. Поэтому пышные юбки воспринимались девушкой, как необходимое зло.

Мысли дона Родриго были совсем не так лучезарны, как у их с отцом юной гостьи. Пыхтя и постоянно вытирая со лба пот, он тащился по деревенской улочке, злясь на весь мир. Ну неужели нельзя было поехать в коляске или в крайнем случае верхом? И причины мерзкого настроения молодого человека были весьма просты – молодой баронет в свои двадцать лет был безобразно толст, его огромный живот свешивался далеко за пределы богато расшитого кожаного пояса. Пухлое круглое лицо Родриго покраснело от жары и казалось арахисовой лепешкой, только что снятой с огня. Однако, если полнота Хелены была предметом зависти всех окрестных барышень любого сословия, то младшему дону Марео приносила только неприятности – старшие братья не уставали над ним подтрунивать, особенно во время тренировочных поединков по фехтованию или при попытках Родриго поучаствовать в скачках, или проявить себя на охоте.

– Смотри, – ехидно фыркал, обычно, Серхио, обращаясь к Христофору, лениво наблюдавшему за очередным полетом младшего брата носом в пыль после потуги парировать удар шпаги среднего брата, – мы можем использовать его как подушку для наших дам сердца, если они захотят полюбоваться нашей с тобой доблестью и силой.

– К сожалению, нас только двое, – притворно-печально вздыхал Христофор, – нашим дамам будет слишком просторно и неуютно. Вот если бы у нас была еще парочка братьев, тогда было бы в самый раз.

Подобные насмешки заставляли младшего из братьев бессильно стискивать кулаки и мечтать хоть когда-то суметь ответить что-то столь же остроумное. О том, чтобы так же навалять старшим, он уже даже и не мечтал. А ведь он гораздо лучше знал нужные хитрости и усваивал коварные приемы, о чем не раз говорил его отцу их учитель фехтования. Хорошо, что сегодня братья задержались с управляющим и не смогли сопровождать гостей в церковь, потому что… Потому что там, скорее всего, будет ОНА. И, возможно, сегодня ему удастся хотя бы перекинуться с ней парой слов без ехидных замечаний и подколок со стороны старших родственников. Или хотя бы просто повздыхать, созерцая ее прекрасный лик.

– Сеньор Гомес, приветствую, – неожиданно пробасил отец Родриго, заставив молодого дворянина вздрогнуть – за своими невеселыми размышлениями он и не заметил, как они добрались до цели своей прогулки.

Деревенская церковь Корсо-дель-Торо была удивительно красива. Конечно, ей было далеко до знаменитых соборов Севильи или Мадрида, но высокие шпили и витражные окна вызывали восхищение у всех приезжих, которым повезло попасть в этот дом Господа. Однако, молодому дону Марео сейчас было совсем не до любований архитектурой. Более того, он со стыдом признался себе, что ему не было сейчас дела даже до Господа и молитв ему. Ибо…

– Сеньора Гомес, сеньорита Гомес, – продолжал, между тем, рассыпаться в любезностях отец.

А Родриго только и мог пробормотать что-то невнятное. Как можно вообще думать о чем-то, когда перед тобой сияет такой бриллиант?!

«Вот откуда у нее эти новые серьги с бриллиантами?» – с досадой размышляла в этот момент Хелена, изображая на лице приторную радостную улыбку и рассматривая свою заклятую подругу-соперницу, ведь с сеньоритой Персефоной Гомес они давно состояли в негласном споре за место первой красавицы окрестных земель. И, как честно признавалась себе сеньорита Амедао, Персефона была достойна этого соревнования. Такую же пышную, как и у дочери барона, верхнюю часть фигуры сеньориты Гомес сегодня облегал темно-бардовый лиф с низким декольте, заставившим Хелену завистливо вздохнуть – ей батюшка запрещал подобные фасоны, считая, что дочери барона стоит быть поскромнее. Еще Персефона была обладательницей чуть более смуглой кожи и иссиня-черных волос. Короче, настроение Хелены было слегка подпорчено. Да еще эти новые серьги!

– Хелена, рада тебя видеть! – защебетала между тем эта противная девица.

– Персефона, ты сегодня просто сияешь! – так же восторженно прочирикала в ответ Хелена, стараясь не дать проявиться в голосе ревнивым ноткам.

А для ревности у сеньориты Амедао была еще одна важная причина. И эта причина сейчас как раз приближалась к ним бодрым шагом, как всегда, сверкая элегантностью и улыбкой.

– Дамы, – промурлыкал подошедший, снимая шляпу и отвешивая полностью соответствующий этикету поклон.

«Оооо!» – простонала про себя Хелена, скромно опуская глаза, как и положено богобоязненной испанке в присутствии молодого человека. Быстрый взгляд в сторону соперницы подтвердил подозрения – Персефона также не была равнодушна. Да, с появлением на горизонте дона Рохелио, их противостояние усилилось в разы. Хотя ни та, ни другая сеньорита не решалась пока на сколь либо решительные действия по отношению к молодому дворянину – такие, как, например, оброненный веер или открытая улыбка. Каждой хотелось, чтобы именно Рохелио сделал первый шаг. Но красавчик-идальго*, как назло, не спешил.

*Идальго – в средневековой Испании благородный человек, мелкопоместный рыцарь, дворянин.

Обмениваясь вежливыми вопросами и необременительными фразами, аристократическая компания прошествовала в церковь, оставив местных жителей, не имеющих чести принадлежать к дворянскому сословию, подобострастно и восхищенно вздыхать на солнцепеке.

«Господи, какой я грешник, – с унынием размышлял Родриго, с завистью поглядывая на своего приятеля Рохелио, – думаю о женской красоте в церкви, злясь и ревнуя к единственному другу! Вот почему Персефона на него так приветливо смотрит, а надо мной только смеется? И почему бы Рохелио не выбрать эту гордячку Хелену вместо скромной и милой сеньориты Гомес?». Громко пыхтя от досады, Родриго бросил очередной взгляд на предмет своих восторженных грез. Однако, тычок отцовского локтя в бок заставил молодого баронета выкинуть все лишние мысли из головы и сосредоточиться на словах падре Симона, который самозабвенно вещал об опасности соблазнов и признаках благочестия. Увы, в голове Родриго, несмотря на всю полезность излагаемого, не задержалось ничего.

Наконец, месса закончилась, и цвет местного общества двинулся к выходу. О, этот волнительный момент для любой девушки Хелена сегодня предвкушала с особым трепетом! А раньше вовсю только смеялась, когда ее кузина Лаура, приехавшая погостить к ним из Севильи, шепотом рассказывала, что она ходит в собор рядом с их домом только ради этих мгновений!

– Ты представляешь, моя подруга так с графом познакомилась и потом вышла за него замуж! – вспомнился Хелене восторженный рассказ гостьи и ее раскрасневшиеся от волнения щеки, особенно когда Лаура делилась совсем уж сокровенным. – А меня там каждый раз сеньоры Лорес и Ботеччи ждут.

– Да ладно?! – Хелене было любопытно и слегка завидно, что у кузины такая бурная личная жизнь.

– Ой, видела бы ты, как они спешат опередить друг друга, когда я собираюсь покинуть церковь! Хорошо, что батюшка не знает, а то бы запретил мне ходить туда только в сопровождении одной дуэньи*. Приставил бы ко мне пару своих охранников. А у них у всех такие рожи страшные – усатые и в шрамах! Они мне всех женихов распугают.

*Дуэнья – в Испании и испаноязычных странах пожилая женщина, как правило – старая дева, воспитательница девушки или молодой женщины-дворянки, всюду её сопровождающая и следящая за её поведением.

И вот сегодня Хелена вполне могла понять легкомысленную Лауру. Заметив, что дон Рохелио остановился возле чаши со святой водой, установленной на выходе из храма, девушка слегка прибавила шаг, предвкушая. Сейчас главное, чтобы Персефона не оказалась впереди – не стоит подвергать понравившегося мужчину мукам искушения и выбора. Поэтому дочь барона и постаралась подстроить все так, чтобы сеньорита Гомес сегодня безнадежно отставала. Хелена, слегка оглянувшись, с мстительным удовлетворением заметила быстро промелькнувшее выражение досады на лице соперницы. «Так-то!» – самодовольно усмехнулась про себя сеньорита Амедао, с достоинством неся себя к чаше.

Но тут на пути возникла неожиданная преграда – громко топая, ее обогнал этот толстяк – сын барона Марео – и застыл, перегородя все подходы к вожделенному предмету своей раскормленной тушей.

– Сеньор Родриго! – со злостью прошипела Хелена, пытаясь обойти облаченную в бархат живую стену.

Но как бы не так! Этот идиот, похоже, даже не услышал ее! Он стоял и, глупо улыбаясь, пялился на беспрепятственно шествующую к купели со святой водой Персефону. Неужели, он хочет тоже попытать счастья? Господи, неужели думает, что его предпочтут дону Рохелио?

– Ну вот, я так и думала, – раздраженно фыркнула себе под нос сеньорита Амедао, с досадой наблюдая, как пальчики Персефоны, демонстративно не обращающей внимания на руку второго претендента, касаются руки Рохелио, предлагающего ей воду из чаши.

Победоносный взгляд заклятой подруги еще более расстроил трепетную душу сеньориты Хелены. И даже вытянувшееся от разочарования лицо неповоротливого дона Родриго, чьи надежды тоже не сбылись, не смогло поднять настроение дочери барона Амедао.

– Вот вечно ты мне все портишь! – не удержавшись, Хелена ткнула в спину замершего перед ней парня острым ноготком.

Они были знакомы с детства и, когда никто не видел, могли позволить себе чуть отступить от этикета.

– Боже мой, Хелена, только не говори мне, что и ты прониклась красотой и грацией моего друга, – попытался печально пошутить Родриго.

– Дело не в этом, – надменно задрала нос девушка, – из-за тебя эта зазнайка Персефона будет считать себя первой красавицей и не забудет при случае ткнуть меня носом в случившееся сегодня утром.

– Да что ты, – моментально кинулся на защиту своего идеала молодой баронет, – она ангел, и тщеславие ей абсолютно чуждо! А злословие – тем более!

Хелена удивленно воззрилась на собеседника, а затем, убедившись, что тот не шутит, печально покачала головой.

– А папенька еще постоянно твердит, что женщины глупы. Слушая тебя, я начинаю сомневаться в словах собственного отца, а это ведь грех. Неужели ты не видишь, что на самом деле представляет из себя твоя дама сердца? Ей до ангела так же далеко, как и всем нам.

– Ну, возможно, тебе так кажется из-за вашего соперничества, – неосторожно ляпнул Родриго, за что моментально и поплатился.

– Ах так! – гневно сверкнула на него черными глазами Хелена. – Ты обвинил меня в зависти к этой… К этой…, – у девушки даже не хватало слов от возмущения. – К этой… сеньорите! – вежливое обращение она буквально выплюнула. – Больше не хочу Вас видеть, дон Марео. Хотя нет – я с удовольствием посмотрю на тебя, когда ты прозреешь!

Сердито обогнув застывшего парня, благо сейчас места было достаточно, Хелена, сердито пыхтя, вылетела из церкви. Родриго же, печально вздохнув, проводил взглядом яркую синь ее платья. Какое-то неприятное чувство внутри шептало, что, возможно, его подруга детства не так уж и не права насчет сеньориты Гомес.

– Нет! – решительно отгоняя от себя подобные упаднические мысли, вполголоса твердо произнес сам для себя он. – Она – именно такая, какой я ее вижу – милая, красивая, добрая и скромная. А Хелена просто ревнует.

Успокоив себя таким образом, молодой человек также отправился вслед за остальной компанией. Пора было подумать об обеде. От этой мысли ему значительно полегчало.

Глава 2. Семейство Фарха

Самую вершину горы увенчивало огромное плато, со всех сторон окруженное неприступными скалами. Суеверный ужас веками удерживал жителей деревни Корсо-дель-Торо от путешествия на вершину Зеленого Мыса, к плато Откровения. Еще их далекие предки были напуганы до полусмерти, увидев за перевалом многометровых существ, отдаленно напоминающих диких обезьян. Люди назвали их горными троллями. Эти существа жили очень долго – до трехсот лет, и хотя с людьми сосуществовали мирно, но страх перед непохожими и, явно сильными, соседями заставлял местных жителей держаться подальше от мест обитания исконных владельцев плато Откровения.

Правда, периодически представители церкви пытались призвать народ на борьбу с порождениями нечистого, к коим за устрашающую лохматую внешность однозначно были отнесены эти непонятные существа. Каждая проверка от кардинала Валенсии приезжала со строжайшим указом искоренить нечисть на подвластной Святой Матери Церкви территории. Однако, удивительное дело – лично посмотрев через подзорную трубу на эту самую нечисть, святые отцы мягко сползали с темы силовой операции и рекомендовали местному капеллану просто молиться за свою паству и раз в месяц окроплять святой водой границы людских поселений. И здесь не стоит ставить под сомнение храбрость святых отцов, а следует воздать дань их благоразумию.

Сейчас плато Откровения населяла небольшая семья горных троллей: отец семейства – тролль Фарх с троллихой Лафизой и двумя тролльчатами-погодками – Борком и Фиурой. По человеческим меркам родителям было около сорока пяти, старшему Борку – шесть, а младшей Фиуре – пять лет. Кроме фантастически высокого роста, их отличали рыжая кожа, страшные длинные клыки, человеческая мимика и незамысловатая одежда. Тело горных троллей покрывала негустая рыжая растительность, переходящая в длинные гривы на голове. Борк, как и отец, носил набедренную повязку и короткий жилет из кожи горного тура, сшитые заботливой Лафизой. Сама она, как и дочка, была облачена в довольно-таки элегантную тунику из антилопьей кожи. Жили они весьма замкнуто. Лишь изредка наведывались в гости и принимали у себя троллье семейство с близлежащего Горного Мыса.

Тролли были очень осторожными и неуловимыми существами. Для охоты им вполне хватало плато Откровения. К подножию горы, в царство людей тролли выбирались крайне редко и предпочитали с ними не встречаться и не напоминать лишний раз о себе. Эти встречи были столь редкими, что людская память о них передавалась, в основном, только в легендах и сказках, обрастая с каждым пересказом все более фантастическими подробностями. У троллей были основания избегать человеческого общества. Они не хотели, чтобы их необычный внешний вид и образ жизни приводили к панике и попыткам со стороны людей вторгнуться в место обитания хозяев гор – бестолкового кровопролития они очень не одобряли, а людская глупость была им хорошо известна.

Семейство Фарха было почти уверено, что никто из людей не рискнет подняться на плато Откровения, потому что в их душах живет тот священный ужас перед горными троллями, который испытали много веков назад первые поселенцы Зеленого Мыса, основавшие у его подножия деревню.

Несомненной достопримечательностью бухты Благословенной была растущая здесь высоченная Указательная Сосна, история волшебного появления которой передавалась от деда к внукам. На этой многовековой сосне, которая, казалось, подпирала своей верхушкой небо, висела таинственная табличка, бывшая некогда относительно невысоко над землей, а по мере роста дерева унесенная ввысь. На табличке значилось: «Пеший или конный, старый или молодой, мужчина или женщина – да будет известно вам: что бы то ни было и кто бы то ни был, стоит им только появиться на расстоянии в четверть высоты этой сосны от начала ее корней, тут же станет нераздельной собственностью могущественного горного тролля Чакмара Великого. Да будет так во веки веков!»

Много столетий минуло с тех пор, но до недавнего времени на указанном от сосны расстоянии никто из поселенцев, пришедших на Зеленый Мыс, не решался строить жилье и вести хозяйство – так велика была сила волшебного текста, вырезанного на самшитовой табличке. И лишь недавно семейства Марео и Амедао, видя пустующую землю, решили обосноваться совсем рядом с Указательной Сосной, которую селяне называли сосной горных троллей. Бароны совместно возвели здесь охотничий домик, в котором можно было отдохнуть от летней жары после развлечений на природе – охоты или пикника.

Жить в домике постоянно не планировалось из-за недостаточно роскошного убранства, не соответствующего высоким баронским титулам, но вот провести одну-две ночи – вполне. Правда, случалось такое редко – все-таки суеверный страх перед таинственными троллями был свойственен даже образованным дворянам. А уж с каким трудом удалось набрать прислугу! Только общими усилиями глав обоих семейств и разрешением на добычу по косуле в год удалось уговорить жителей деревни раз в неделю отправлять троих крестьянок для поддержания порядка в доме. Правда, по истечении трех лет все немного успокоились и уже достаточно пренебрежительно относились к возможности встречи с необычными существами.

– Да зачем мы им сдались?! – отмахивался сеньор Марео от осторожных предупреждений падре Симона.

– Что они забыли тут, внизу?! – поддерживал друга сеньор Амедао.

И до недавнего времени все было именно так. Но, как говорится, все течет, все изменяется.

Следует заметить, что глава местного тролльего семейства имел весьма интересное хобби – он любил коллекционировать животных. Наблюдать за их повадками, играми, охотой или схватками за территорию было для почтенного тролля лучшим развлечением и отдыхом. И на настоящий момент Фарх совместно с детьми приручил многих обитателей бухты Благословенной. Древесная белка Чау-чак, серны, горные козлы и пиренейская выхухоль Фань-бань были украшением зоологической коллекции Фарха. Вот только не хватало в ней забавных высокоразвитых зверушек, населявших деревню у подножия горы. Челолюды – как их называли еще древние предки горных троллей – долбили деревянные корыта, на которых выходили в море и ловили рыбу на приманку, привязанную к тонким длинным веревкам. Такой способ ловли был чужд горным троллям, которые для рыбалки использовали плетенки из стеблей крапивы, забрасывая их в воду горного озера с бамбуковых плотов.

Размышлял о неполноте своей коллекции глава троллиного семейства долго. С одной стороны, ему не хотелось связываться с этими мелкими шумными существами. Он еще помнил дедушкины рассказы о первых столкновениях троллей с челолюдами и их упорстве в попытках выжить горных великанов с облюбованного ими места. А уж когда дедушка в гневе от прерванного послеобеденного сна сгоряча прибил пару десятков особенно ретивых, то о спокойном любовании окружающим миром можно было смело забыть. Эти людишки лезли из-за каждого ствола дерева и камня, тыкали своими смешными острыми палочками в дубовую шкуру троллей, а еще кричали и выли какие-то колдовские заклинания, размахивая крестообразными штуковинами. Правда, ничего из этого на обитателей плато Откровения не действовало, но нервы выматывало знатно. Именно тогда дедушка и совершил колдовской обряд защиты места обитания своей семьи и посадил ту самую сосну, магия которой исправно работала до сих пор, останавливая каждого, не относящегося к породе горных троллей на приличном расстоянии от их места жительства.