В Нави все кошки серые

– Но если бы у вас не было сомнений, то вы бы не говорили мне все это, – резонно заметил Марко.

И вот теперь Гвендель выглядел и говорил так, будто знает больше, чем они.

Джениус, как оказалось, легко поверил его словам. Он сказал, что раз ему ничего во сне не грозит, то он отправляется спать, потому что завтра всех их ждет дальняя дорога. Встал он тяжеловато, и Лина-Лин поддержала его под руку. Брат поморщился то ли от ее заботы, то ли от собственной слабости.

Они скрылись в палатке, где обычно спали все четверо, спасаясь от холода. Хотя Марко не слишком-то нравилось просыпаться с волосами Гвенделя во рту.

– Ты чего? – приподнял бровь маг, заметив, что Маркус все еще стоит у костра.

– Что с Джениусом? – прямо спросил наемник.

– Ты все сам от него услышал, – пожал плечами Гвен.

– Ты что-нибудь знаешь про убийства во сне?

– Только то, что это довольно сложно сделать.

– Откуда такая уверенность, что Роланд не вернется закончить начатое?

Гвендель помолчал немного.

– Ему нечего заканчивать, он сделал все, что хотел сделать.

Холодок пробежал у Марко по коже.

– Но Джениус жив.

– Жив, – устало подтвердил Гвендель.

Слова вертелись у наемника на языке, но он никак не мог заставить себя выговорить это вслух.

– Он умрет? – наконец выдавил из себя наемник.

Гвендель поднял на него свои васильковые глаза, в которых отражалось пламя костра.

– Вероятность этого очень велика, – серьезно ответил он. – Сейчас мы можем только следить за его состоянием.

Марко развернулся и пошел в палатку. Когда-то он сбежал от ответственности и страданий, а теперь погрузился и в то, и в другое с головой.

Он не видел в темноте, но чувствовал, где лежит Джениус. Марко опустился рядом и стал слушать стук его сердца и дыхание. И он знал, что по левую руку от его напарника тихо замерла Кошка и тоже прислушивается к глухим ударам сердца, пронзенного кинжалом.

И снова здравствуй…

Давно ей не было так страшно. До этого все было по крайней мере понятно – ее брат участвовал в сражениях, он страдал от ее Проклятья, его темная сторона неожиданно могла взять верх. Он мог погибнуть в любой момент, и Лина-Лин вполне осознавала это. Но теперь все было по-другому. Джениуса убил сам Роланд Серебряный, но брат почему-то был жив. И Кошке было ужасно, невыносимо тревожно. Она не знала, что ждать от этого удара кинжалом в сердце.

Каждое утро, едва открыв глаза, она проверяла, жив ли Джениус. Чем ужасно его раздражала. Василечек говорил, что потыкать его палкой будет куда безопаснее, чем проверять пульс.

Настроение Джена ей не нравилось. По шкале мрачности, изобретенной Одуванчиком, состояние ее брата можно было определить, как «обреченно-мрачное».

– Завтра заканчивается неделя Ордена, – напомнил за завтраком этот маг, общество которого Лина-Лин по-прежнему едва переносила.

Они сидели у костра в густом утреннем тумане, едва различая лица друг-друга, в котелке дымилась каша.

– Данте правда присоединится к нам? – с сомнением спросил Марко. – Как именно он собирается это сделать?

Лина-Лин сама задумалась на секунду, потом сообразила:

– Щели между мирами. Их сейчас все больше. Я могу зайти в одну, потом выйти в другую, которая находится совершенно в другом месте. Правда, мне в облике кошки нужны довольно маленькие щели, а для Данте потребуется куда более крупная дыра. Такие встречаются не так часто.

– Одна есть в поместье Иллингтон, другая наверняка найдется где-нибудь неподалеку, – кивнул Гвендель.

Рядом находился город Норингтон. Они собирались зайти туда, чтобы пополнить припасы, купить побольше теплых вещей и узнать новости. Возможно, богиня Нинель уже как-то проявила себя. Оставалось надеяться, что в этом городке найдется крупная дырка между мирами.

– Джен, что с тобой? – услышала Лина-Лин встревоженный голос Марко и резко повернула голову.

Туман уже ощутимо рассеялся, и Кошка увидела, что брат был бледен и снова держался за сердце. Вот оно. Началось. Девушка кинулась к нему, совершенно не понимая, что делать. Она хватала его за похолодевшие руки, трясла за плечи, а он медленно заваливался на бок, тяжело дыша… На губах показалась кровавая пена.

– Тихо, Лина-Лин! – жестко сказал кто-то, наверное Гвендель.

И девушка осознала, что она громко, во весь голос рыдает. Она и не заметила этого, весь мир для нее исчез, перед глазами был только умирающий брат.

Он уже потерял сознание и дыхание стало совсем прерывистым. Марко снова расстегнул на нем одежду, но на грудной клетке не было и следа раны.

– Не умирай не умирай не бросай меня… – бормотала Кошка, разогревая холодные руки брата своими ладонями.

– Он сильный, он может сопротивляться, – услышала она словно через вату голос Гвенделя.

А потом Марко с горящими и полубезумными глазами начал со всей силы лупить Джениуса по щекам.

– Живи! – хрипло приказал он. – Живи, ублюдок! Ты еще не спас Шенена и не имеешь никакого права подохнуть!

Лина-Лин слегка ошалела от такого его поведения, но потом и сама со всей силы вонзила свои острые ногти ему в руки, которые только что беспомощно теребила.

– Живи, – твердо сказала она. – Хотя бы пока не исполнишь свой долг.

Она не надеялась ни на что, но когда приложила ухо к его груди, поняла, что дыхание и сердечный ритм восстанавливаются. Не веря такой удаче, она обняла на радостях сидящего рядом Одуванчика.

Гвендель, тем временем, уже успел подогреть вино. Они влили крупный глоток Джену в рот, тот закашлялся и открыл глаза.

– Я опять чуть не сдох, да? – хрипло поинтересовался он.

Вся троица печально покивала ему в ответ.

– Кошка, ты залила меня своими соплями и слезами, – тяжело приподнимаясь на локтях, проскрипел он. – В следующий раз убедись, пожалуйста, что я уже помер.

Он отошел быстрее, чем после пьянки, ведь рана все еще была ненастоящая. Через час Джениус чувствовал себя почти нормально. Прошла и слабость, и тупая боль в области груди. Не смотря на уговоры еще отдохнуть, он поднялся и залез в седло.

Их четверка двинулась в сторону Норингтона, ибо что еще им оставалось делать. Лине-Лин комок к горлу подступал каждый раз, как она вспоминала, как чуть не потеряла брата. Оставалось только надеяться, что Джениус справился, и смерть больше не придет за ним. Запоздалая смерть от удара кинжалом в сердце.

Вопрос, где остановиться в городе, отпал сам собой, когда Марко и Джениус встретились в Нави с Хранителем.

Данте сказал, что подходящая для перемещения дыра в пространстве есть в борделе «Святая Августина» в комнате номер четыре. Ее им и следовало занять любыми путями.

– Вы рассказали ему, что случилось с Джениусом? – нетерпеливо спросила Лина-Лин.

Верховный Хранитель должен знать, как ему помочь. Данте все всегда знал и умел находить выход из самых неразрешимых ситуаций.

Но Одуванчик только мрачно буркнул «рассказали» и пошел седлать коня. Если бы только Лина-Лин могла бы поговорить с Данте лично, вместе они наверняка нашли бы ответы на вопросы… И она попытается с ним поговорить, когда сегодня он прибудет в комнату номер четыре.

По дороге в город Джениус очень агрессивно реагировал на попытки Марко и Лины-Лин ехать к нему поближе и особенно на вопрос «как ты себя чувствуешь?»

– Чувству я себя отвратительно! – наконец прошипел он. – Потому что меня уже тошнит от ваших рож постоянно оказывающихся в моем поле зрения. А также потому, что все мы в это мир посланы страдать, и я с самого рождения чувствую себя отвратительно, а сейчас ничем не лучше и не хуже, чем всегда. Так что отвяжитесь от меня и займитесь своими обычными делами. Ты, Марко, насвистывай свои тупые песенки, а ты, Кошка думай о своем любименьком Данте. Когда я соберусь сдохнуть, я вас обязательно предупрежу.

Марко тут же с фальшивой веселостью демонстративно засвистел навязчивую песенку. А Лина-Лин только пожала плечами и чуть потянула поводья Молочка в сторону, чтобы отдалиться от брата. Она не могла начать думать о Данте, потому что и так почти не переставала о нем думать.

Джениус молчал до самого города, что в общем-то было вполне обычно, и помирать вроде пока не собирался. И Лина-Лин действительно думала то о Данте, то о Шенене, то о богине Нинель, то о странной болезни брата, то о том, как ее раздражает Василечек, который теперь свистел вместе с Одуванчиком дуэтом. И получалось у них отвратительно.

Только после въезда в Норингтон Джениус обернулся и ровно кинул через плечо:

– Бордель «Святая Августина» прямо через рынок и поворот налево.

Не слишком-то удивительно, что Кошкин брат знает, где находится бордель в этом грязном городе на краю Великого Королевства.

– Думаю, это весьма неплохо, что дыра в пространстве находится в борделе «Святая Августина», а не в монастыре имени Святой Августины, – поделился умными мыслями Маркус.

Лина-Лин небрежно смерила его презрительным взглядом, который применяла ко всем, кто не смешно шутил.

Норингтон оказался весьма захолустным городом. Невысокие строения, дамы, одетые по моде пятилетней давности, полно мусора на улицах, а еще вонь. Похоже, система вывода нечистот в городе не слишком хорошо работала. Если вообще существовала.

Местные жители откровенно пялились на их четверку, что было неудивительно. Их кони слишком хороши для здешнего населения, а еще у них был Гвендель, на которого в принципе все всегда глазели.

Сам бордель оказался довольно внушительным. Он был даже выше местного магистрата и главной церкви Норингтона. Внутри все было обкурено дешевыми благовониями, запах который перемешивался с опиумным дымом. Лина-Лин закашлялась и у нее глаза начали слезиться. Даже когда она блокировала свои основные инстинкты, обоняние у нее прекрасно работало. В этом городе Кошке вообще не хотелось дышать.

Хозяйка борделя – сама еще довольно красивая женщина, хоть и в возрасте – поприветствовала Джениуса, как старого друга.

– Мы думали, ты все же помер в одной из схваток! – весело прокомментировала хозяйка долгое отсутствие наемника.

– Он бы и мертвый ко мне вернулся. Правда, сладкий? – услышала Лина-Лин знакомый голос и резко обернулась, не веря своим ушам.

Прислонившись к обитой красным шелком колонне, стояла Джулия собственной персоной.

Кошка открыла рот от удивления. И не одна она.

– Да ладно… – протянул Марко.

– Рыжая сволочь? – сквозь зубы выдавил из себя Джениус. – Какого черта???

– Я тоже очень рада тебя видеть, – пропела Джулия и сочно поцеловала так и замершего на месте Джена в губы.

На ней был плотно обтягивающий формы красный корсет в белую полоску и алая пышная юбка. Пожалуй, она даже слишком дорого выглядела для этого притона. Того самого притона в городе N.

Несколько проституток уже окружили новоприбывших. Одна, пухленькая, обвила шею Одуванчика, другая скользнула рукой по плечу Кошки, а две с восторгом разглядывали Гвенделя, даже не решаясь к нему прикоснуться.

– Всех этих мальчиков я забираю к себе в четвертую комнату! – во всеуслышание провозгласила жрица любви и подхватила под руки своего мужа и Гвена.

Местные девочки разочаровано расползлись по углам, кидая на Джулию недружелюбные взгляды.

Так ничего и не понимая, Кошка последовала в комнату за своей вездесущей рыжей подругой. Посетители, которых было как-то слишком уж много, учитывая послеобеденное время, провожали их взглядами с явным интересом.

– Вам места там не маловато будет? – хихикнула хозяйка. – И не желают ли гости сначала сходить в баню?

Но Джулия уже скользнула в комнату и, пропустив всех своих «клиентов», плотно прикрыла дверь.

Лина-Лин огляделась. Мягкие засаленные ковры, разбросанные красные подушки, широкая кровать, застеленная бельем не первой свежести. После недели в лесу здесь было почти уютно.

Джениус крупными шагами подошел к своей жене, крепко схватил ее за плечи и слегка тряханул:

– Объяснишь ты мне наконец, кто ты такая, и как ты здесь оказалась первее нас? – жестко проговорил он.

– Милый мой, – улыбнулась Рыжая сволочь, мягко высвобождаясь из рук наемника, – Думаю, после того, как ты сбежал от меня сразу после свадьбы, я ни в чем не обязана тебе отчитываться.

– Ты прошла через дыру в пространстве? – удивленно спросила Лина-Лин.

Она прекрасно чувствовала прямо в стене здоровенную щель. Сама она в любой момент могла войти туда, но большинство обычных смертных даже не смогли бы эту дыру обнаружить, не то что ею воспользоваться. Да и путешествие по Нави в физическом теле мгновенно лишило бы их разума, не говоря уже о маленьких радостях вроде слезающей пузырящейся кожи, выпадающих волос и других вещах, которые с непривычки могут произойти с телом.

Еще раз тщательно изучив ауру Джулии, Лина-Лин вновь убедилась, что она вполне обычная и человеческая. Девушка вздохнула. Ведь и про Гвенделя она думала так же. Неплохо было бы продолжить обучение в Ордене, раз столько вещей до сих пор остаются скрыты от нее.

Джулия ничего не ответила Лине-Лин, будто не услышала вопроса. Она пристально смотрела на Джениуса, и в какой-то момент по лицу ее скользнула тень. Она приложила ладонь к его сердцу, но тут же убрала. Задумалась о чем-то, с лица исчезло обычное насмешливое выражение.

– Джулия, ты знаешь, что это? – С надеждой спросила Кошка. – Что с моим братом? Ты можешь его вылечить?

– Прости, девочка, – покачала головой Рыжая. – Я не целительница и не врач. Ты же изучила меня уже пятнадцать раз и видишь, что я обычный человек.

– Я могу ошибаться. – Нахмурилась Лина-Лин. – Обычные люди не замечают, когда кто-то пытается изучить их ауру и не ходят через дыры в пространстве и…

– Кстати о дырах, – перебил ее Гвендель. – Данте просил подготовить ему одежду. Потому что никакая ткань не выдержит такого путешествия, и он окажется здесь голым.

Лина-Лин нервно сглотнула. Этого еще не хватало. Главное теперь не думать об этом.

К Джулии уже успела вернуться ее обычная беспечность. Даже пристальный сверлящий взгляд Джена ее не смущал.

– Я подыщу что-нибудь, – прощебетала она. – У нас осталось немного одежды от клиентов, которые были убиты в нашем борделе или скончались во время акта любви. Такое иногда случается.

И девушка выпорхнула в коридор.

– Прихвати эля и закуски! – Крикнул ей вслед Одуванчик.

– Спросим дорогу у нашей плотоядной подруги, – предложил Гвен, доставая «Указующий перст». – Мне кажется, на днях уже появится конечный пункт. И будем ждать, когда Верховный Хранитель облагодетельствует нас своим визитом.

Кошка понуро кивнула. Главное, не думать о том, что Данте появится в комнате без одежды.

Вдоль Чистой речки

Наконец-то объявилась Онори. Но толку от этого было мало. Она выглядела очень потерянной, все время озиралась по сторонам, сидя на своем хрустальном троне. На вопрос Данте, где она была так долго, богиня ничего толком не ответила.

Онори пыталась посмотреть, где Шенен, но ничего не увидела. Она только растерянно покачала головой.

– Милый, я такая уставшая, будто я снова смертная и всю ночь разгружала караваны. Я очень хочу тебе помочь, но пока не могу. Шенен, скорее всего, во дворце у Нинель, а я не могу видеть ничего, что связано с моей сестрой, ты же знаешь.

– Онори, ты меня беспокоишь, – Данте мягко провел рукой по ее щеке, – ты сама на себя не похожа сегодня.

Она улыбнулась немного грустной улыбкой.

– Я скажу своим музам сделать мне массаж и цветочные ванны. Это должно помочь. Приходи позже, и мы вместе подумаем, что делать дальше.

– Ты чувствуешь хотя бы, жив ли Шенен?

– Жив. Нинель не убьет его так сразу. Она всеми силами попытается уговорить его перейти на ее сторону. А если он откажется, то богиня Тьмы принесет его в жертву. Но это будет не раньше полнолуния. Ритуал есть ритуал. Так что у тебя есть еще семь дней.

С тяжелым сердцем Данте пошел в обход Вечной аллеи, чтобы не застревать в дурных мыслях. Он все же решился сопровождать своих наемников и Гвена в их непростом поиске. С собой Хранитель взял только меч. Хотел прихватить еще пару артефактов, но он понятия не имел, что ему может понадобится при встрече с Нинель.

Его Советники знали, что он сейчас в Нави. Он сказал им, что удаляется на пару дней туда для самосозерцания и медитации. Посовещавшись, старцы одобрили его решение. Хорошо, что никто из них не видел, как Данте прихватил с собой меч.

Он шел по Нави довольно долго. Сегодня его любимый мир весь был сине-фиолетовых оттенков. Видимо, переживал плохое самочувствие своей хозяйки.

Небо было не голубым, а насыщенным темно-синим. Цветы всех размеров то тянули к нему свои сине-фиолетовые головки, то скорбно отворачивались, когда он проходил мимо. В речке громко плескалась сиреневая вода.

Данте смотрел карту всех старых дыр в пространстве и знал, что надо идти против течения этой речки, носившей здесь название Чистая. Наверняка, сейчас появилась куча новых дыр, но Данте некогда было их искать. Пусть этим займутся Советники.

Хранитель дошел почти до самого русла реки, прежде чем почувствовал: здесь! Огромный валун, забрызганный речной водой и покрытый древними надписями. Он попытался было их прочитать, но понял, что это ни к чему.

Навь так текуча и изменчива. То, что выглядит, как камень, вполне может оказаться дверью. Данте шагнул в сторону валуна и почувствовал сильный запах благовоний, земля стала уходить у него из-под ног, перед глазами все поплыло. Чистая речка привела его прямо в бордель «Святая Августина».

Через мгновение он уже был в Норингтоне – в душной комнате, наполненной знакомыми лицами. Мрачный, как никогда, Джениус глядел на него из угла, скрестив руки на груди. Марко, кажется, был искренне рад появлению Верховного Хранителя. Лина-Лин сидела к нему спиной и, похоже, не собиралась поворачиваться. Зато Джулия смотрела на него с очаровательной улыбкой. Ее взгляд скользнул по его телу вниз, и Данте вспомнил, что его одежда еще ни разу не переживала переход.

Гвендель шагнул Хранителю навстречу с неизменной насмешливой улыбкой и накинул на него свой дорожный плащ, после чего крепко приобнял друга.

Данте чувствовал, что и Марко тоже хочет повторить жест Гвена, но сдерживает себя, потому что между ними не те отношения. Наемник и его богатый заказчик не могут быть друзьями. Но, возможно, однажды все кардинально изменится.

Лина-Лин аккуратно повернула голову и приоткрыла один глаз. Убедившись, что Данте относительно одет, она с облегчением вздохнула, резко развернулась и поздоровалась.

Тени под глазами, бледность, печальный взгляд девушки – все это отозвалось в Данте желанием обнять ее и утешить. От Марко он слышал, что Кошка сильно переживает за брата.

– Данте, – весело окликнул его Гвен, – посмотри какой чудесный костюм отыскала для тебя наша дорогая Джу.

Хранитель взглянул на разложенные на кровати вещи и поморщился. Одежда из ослепительно синего бархата и сорочка с огромным белым бантом на шее. Такое носили лет пятьдесят назад, да и то только те, у кого полностью отсутствовал вкус.

– Правда, миленько? – ласково спросила Джулия. – Нашла в подвале, среди вещей, снятых с трупов. Еще есть теплый плащик и сапоги понятия не имею какого размера.

Так как выбирать не приходилось, Хранитель потянул руку к бархатным штанишкам. Кошка при этом зажмурилась и судорожно отвернулась, а Джулия снова расплылась в улыбке и приготовилась смотреть. Данте не смущался ее.

Глянув в тусклое зеркало на стене, он убедился, что выглядит ужасно. Попытался поправить этот жуткий огромный бант, но понял, что это решительно ничего не изменит. Фридрих был бы рад такому персонажу в одну из своих комедийных пьес.

Гвен сочувственно похлопал друга по плечу. Марко тихонько давился смехом. Снова приоткрывшая один глаз Кошка так и прыснула. Даже губы Джена расползлись в некое подобие улыбки.

– А по-моему, красавчик! – обиженно надула губки рыжая проститутка.

– Да, Джулия, спасибо за одежду, – невозмутимо поблагодарил Хранитель.

– Отдельное спасибо за бант, – вставила Кошка.

У нее даже слезы на глазах выступили, так она веселилась. А ведь еще минуту назад на ее лице выражалась вся мировая скорбь.

– Как поживает «Указующий перст»? – перевел Данте тему.

– Сыт, доволен, мурлыкает и уже научился выполнять некоторые команды. – отозвался Гвен. – Правда Марко отказывается спать с нашей крошкой в одной комнате.

– После того, как ты приказал этому чудовищу откусить мне палец, – кисло подтвердил Марко.

Кошка хихикнула.

– Успокойся, Одуванчик, оно не умеет так делать.

– И все же мне кажется, что с каждым ритуалом она все ближе и ближе подкрадывается ко мне.

Данте подавил улыбку. После такой ответственной и официальной Недели Ордена, ему было приятно слушать эту глупую болтовню. И особенно радовал его голос Лины-Лин, хоть он и старался почти не смотреть на нее.

– Хранитель, – послышался низкий голос Джениуса из угла, – может хоть ты объяснишь, как Рыжая сволочь попала сюда? Мне, например, она кажется очень подозрительной, и я не понимаю, почему никто не соглашается вытолкать ее из комнаты.

– Меня предупреждали, что в браке всегда так, – хмыкнула Джулия.

Хранителю показалось, что ее волосы сегодня были еще рыжее, чем обычно. Да и наряд проститутки ужасно ей шел.

– Джениус, я понимаю твои опасения, – серьезно начал Данте, все еще сдерживая улыбку, – и ценю твою бдительность. Но я абсолютно доверяю твоей жене. У меня есть на то причины.

– А вот у меня нет ни одной, – недовольно буркнул Джениус.

– Ревнует, – пояснила Кошка.

Она подняла руку к волосам, чтобы поправить прическу, и тут Данте увидел защитное кольцо. И в эту же секунду он кое-что понял.

Проклятье работает не только когда они переступают за грань, позволяя себе поцелуи, объятия или чего похуже. Оно работает даже когда бывшие любовники просто оказываются рядом. Как, например, в этой тесной комнате…

В кольце не осталось ни одного горящего камушка. Почернели абсолютно все… Только этого им сейчас не хватало.

И не успел Хранитель обратить внимание присутствующих на кольцо, как за дверью раздались крики и топот ног. Завизжали, заорали истошно коллеги Джулии.

Марко первый ринулся к двери, открыл ее и тут же закрыл. Машинально задвинул щеколду, оглядел всех непонимающим взглядом.

– Серые Мастера, – наконец растеряно выдал он. – Как они нас нашли?

Данте нахмурился. Роланду Серебряному уже было известно, что Шенена с ними нет. Он сам сказал об этом Джениусу перед тем, как убить его.

– Я думаю, они не за нами, – сделал он вывод.

– За кем же? – удивленно спросила Кошка.

Грохот за дверью свидетельствовал о разгоревшейся там драке.

– Охота на ведьм, – с презрением произнесла Джулия. – Я слышала, большая группа Серых мастеров приехала сюда с инспекцией. Надо же им кого-то сжечь в назидательных целях.

Данте выглянул в окно. На улице, блокируя выход, стояло с дюжину Серых Мастеров. Находящийся рядом Гвендель присвистнул. Он тоже выглядел озадаченным.

– Такая куча Роландовых прихвостней штурмует какой-то занюханный бордель? – с удивлением воскликнула Кошка.

– Занюханный? – переспросил Джениус. – Да что ты понимаешь в борделях, женщина? Это лучший бордель в Великом Королевстве!

– Это правда, – серьезно подтвердила Джулия.

Драка за дверью переместилась куда-то вглубь коридора. У них еще было немного времени. Данте обдумывал, как им лучше поступить. Схватка с Серыми Мастерами была ему не на руку. Не хватало еще, чтобы Роланд Серебряный узнал, что сам Верховный Хранитель в открытую выступает против него. Да и Гвенделя могли узнать.

Кроме того, врагам станет известно местонахождение Марко и Джениуса. Роланд поймет, что они идут по следу Шенена. Как бы так им вообще не пересечься с Серыми Мастерами?

– И все же, какого черта на этот бордель напали именно тогда, когда в нем мы??? – резонно и немного нервно спросил Марко.

Джениус догадался первым. Он с силой рванул руку сестры, которая ойкнула от неожиданности, и продемонстрировал всем кольцо на ее руке. Теперь все, в том числе и сама Кошка, заметили, что не осталось ни одного солнечного камня. Только черные матовые стекляшки, которые будто поглощали свет.

– Когда вы уже успели? – приподнял бровь Гвен.

– Отстань, мы ничего не делали! – огрызнулась Кошка.

– Я кое в чем ошибся, – как можно спокойнее произнес Данте. – Нам с Линой-Лин нельзя даже видеться. Оттого, что мы находимся рядом, Проклятие тоже может активироваться.

– Так уходите, за вашей спиной дыра! – не слишком дружелюбно произнес Маркус.

– Уже поздно, – ровно ответил Хранитель. – Здание окружено. Я должен остаться с вами, на случай, если придется сражаться. Серых Мастеров слишком много.