В Нави все кошки серые

– Тогда прими мои соболезнования, – сказал он.

– А я думала, ты предложишь теплых панталон, – улыбнулась она.

– Мне правда жаль тебя, Джу, – снова сказал Че.

Рыжая перестала улыбаться и серьезно кивнула в ответ. Похоже, она действительно поняла, что он имел в виду. Кажется, теперь и Данте понял.

На Гвенделя безумец посмотрел лишь мельком.

– Я много слышал о тебе, Гвендель Энироуз, – небрежно кинул он, отворачиваясь. – Огромная трагедия, великая судьба, большие деяния, бла-бла-бла. Ты сам скоро все узнаешь.

Данте отметил для себя эти "большие деяния", хотя сам Гвендель только усмехнулся в ответ. Он вообще был на редкость молчалив и слегка отстранен. Управление иллюзией, которая сейчас окружала неподвижное тело Верховного Хранителя в его ложе, требовало много сил и внимания.

– Мы просим тебя о помощи, – наконец перешел к сути Данте.

– Да знаю я, знаю, – замахал не него руками Доктор Че. – Сейчас я вам все расскажу.

Некоторые из спутников Хранителя встрепенулись. Но Данте знал, что это "все расскажу" может означать что угодно.

Бог Абсурда и Хаоса начал:

– Противостояние Света и Тьмы, их вечная борьба… скучно. Даже съесть на завтрак яйцо с джемом и то веселее. Когда-то я был богом Тьмы.

С этими словами сумасшедший Че шагнул в тень, его одежда стала быстро меняться.

Несколько мгновений, и он стал выглядеть, как черный маг с памфлетов Серых Мастеров, только вместо зловещего капюшона на нем была здоровенная черная корона. Такая большая, что церемониальный убор Данте проигрывал. Оба глаза теперь были карии, даже черные.

– Я был богом Света, – продолжил Доктор Че свой рассказ и вышел из тени.

Свет из окна залил его фигуру. Мантия стала белой, заструилась шелком по полу и быстро заняла полкомнаты, закрывая подсолнухи. На конце посоха вырос букет гладиолусов. Оба глаза теперь были лучисто-голубыми.

– А еще я всегда был любителем дешевых представлений, – добавил бог.

Он вздохнул и устало присел на плетеный стул, который только что отвалился от потолка. На Докторе Че опять была соломенная шляпа, только теперь она казалась какой-то потрепанной, а подсолнухи в комнате склонили свои головы и слегка пожухли.

Перед ними сидел усталый старик, скрывающийся в теле молодого паренька. Он поднял на Данте свои разные глаза.

– Хочешь быть рыцарем света, милый маленький Данте? Хочешь скакать вперед на белом коне, и чтобы сзади развивался белый плащ? Сеять свет налево и направо?… Нет.

Он вскочил, не было больше и следа вековой усталости, и запел:

– Нет-нет-нет. И еще раз нет.

Потом он весело погрозил Данте пальцем:

– Любишь сеять Свет, люби потом вернуть все, как было и не забудь подмести за собой.

Внезапно он очень резко повернулся к Джениусу и сказал очень серьезно:

– Ты умрешь.

Лина-Лин вздрогнула от этих слов. Марко нахмурился и сделал полшага вперед, явно собираясь вмазать богу по лицу. Но Джулия поймала наемника за его красный плащ принца из сказки. Сам Джениус только слегка приподнял бровь.

– Ох, о чем это я? – снова беспечно продолжил Доктор Че, – Я хотел сказать, ты умрешь от смеха, когда услышишь мой новый анекдот.

– Доктор Че, прошу тебя, – перебил Данте, – куда исчез замок темной богини?

– Куда же куда? – бог в ужасе схватился за голову.

Он заметался по комнате, поднял лейку, потряс ее.

– Здесь нет.

Заглянул за занавеску.

– И здесь нет.

Данте терпеливо ждал. Краем глаза он видел, как закипает Джениус, и как довольно улыбается Гвендель, которого явно забавляет происходящее.

– Ах да! – сумасшедший Че замер среди комнаты. – Я слышал, как она обсуждала с… нет-нет, я не подглядывал, не подслушивали ничего не знаю, мне пора собирать урожай панталон, пока они не стали слишком больших размеров.

И Доктор Че направился к окну. Прежде, чем выпрыгнуть оттуда во двор, он повернулся через плечо и небрежно кинул:

– В общем, Нинель отлучилась по делам. Ей нужно посеять немножко Тьмы и Хаоса в Яви и она сейчас там вместе со своей свитой и замком.

Доктор Че скрылся, подсолнухи сразу съежились и позакрывали свои чашечки. Данте стоял, как громом пораженный, пытаясь собраться с мыслями. Она в Яви.

– Со своей свитой… – медленно повторила Кошка. – Со своим замком и придворным зверинцем… К несчастью, я видела ее зоопарк. Да и вы все видели авизотля. Там полно интересных представителей флоры.

– И где же он стоит, этот замок? – поинтересовался Гвендель. – Может сразу на месте королевского дворца в Вертоне? Было бы неплохо.

– Едва ли. – Данте думал. – Поначалу она постарается скрыть свое местоположение, насколько это возможно. Явь для Нинель чужая территория, ей нужно будет набраться сил, построить план.

– Неужели для того, чтобы посеять хаос, нужен план? – усмехнулся Джениус. – Моя сестрица лет десять назад мастерски сеяла хаос повсюду без всякого плана.

Уже не было смысла находиться в замке Доктора Че, к тому же пол, кажется, начал превращаться в болото. Данте глянул под ноги. В болото из джема. Персикового, судя по запаху.

Верховный Хранитель вернул всех на их холм у Моря Истины. Марко растерянно огляделся по сторонам – видимо, все никак не мог привыкнуть к мгновенным перемещениям. Данте же за это время успел побывать еще в одном месте и убедился, что богини Онори все еще не было в замке. Это вызывало тревогу.

– Я должен вернуться на церемонию, – сказал он всем.

– Можешь не спешить, – Гвендель будто очнулся от оцепенения.

Данте понял, что ему все труднее применять магию. "Пыль" на его шее так и сияла от напряжения.

– Джениус и Марко, я не могу требовать, могу только предложить, но, думаю, вы согласитесь…

– Попытаться освободить Шенена из замка Нинель, который населен всякой невиданной хренью и к тому же еще черт знает где находится? – уточнил Марко.

Данте кивнул.

– Мы беремся за это дело, – хмуро отрезал Джениус.

Разумеется, они берутся. Не ради денег, ради Шенена. К тому же, формально, это они упустили его, когда должны были стеречь. Верховный Хранитель изначально едва сдержался, чтобы не обвинить их в халатности. Это Гвендель настоял, что никто бы не смог ничего поделать, в том числе и сам черноволосый маг. А может… Неприятная догадка кольнула Данте и заставила задуматься.

– А он не мог уйти с ними сам? – спросил он у своих наемников.

Те переглянулись в ответ.

– Конечно, он не очень хотел оставаться с тобой, – промолвила Кошка. – Но не настолько. Шенен говорил нам, что птицелюди точно не его вариант.

– Разве что… – встрепенулся Марко. – Он мог добровольно сразу пойти с ними, чтобы избежать битвы. Он видел, как сражаются эти длинноносые уродцы и, возможно, побоялся, что нас всех перебьют.

– Пожертвовать собой ради других – это так в духе Шенена, – раздраженно отозвался Джен.

– Но никакой битвы не было бы, – покачал головой Данте, – этих существ убили бы охранные заклятия.

Все замолчали, глядя друг на друга. Действительно, так глупо все получилось. Может, это часть Проклятья? Но артефакт… Он кинул взгляд на руку Кошки. Половина камней была черной. А ведь еще вчера не горели только два-три камушка.

Их вчерашние объятья имели серьезные последствия. Кольцу пришлось отражать атаку за атакой. Сколько всего не случилось за этот день… Не был провален спектакль, все части тела Джениуса на месте, Марко вроде тоже отлично себя чувствует. Только вот Шенен пропал. Но Проклятье тут не причем.

– Лина-Лин, следи за кольцом. – Сказал он, стараясь не глядеть в ее волшебные глаза с огромными ресницами. – Оно уже отразило несколько неприятных происшествий.

Кошка посмотрела на артефакт и ахнула.

– Когда все камушки потухнут, – продолжил он, – может что-нибудь случиться. Но, скорее всего, заряд Проклятья за…

Все же он глянул в ее глаза. Дыхание на миг перехватило. Она хотела, чтобы он смотрел на нее, эта женщина чувствовала свое влияние на него. При воспоминании о той вчерашней слабости мурашки бежали по телу. И у нее тоже, Данте знал это.

– …Проклятье за то, что я позволил себе вчера обнять тебя, уже исчерпает себя, – максимально невозмутимо закончил он.

– Если только вы опять не будете вести себя как идиоты, – процедил сквозь зубы Джениус.

Хранитель вдруг вспомнил про Гвенделя. Тот уже вообще ничего не говорил и был совсем бледен. Надо было возвращаться.

– После церемонии я жду вас всех у себя в кабинете.

И Данте вернулся в Явь.

Реальность

Лина-Лин открыла глаза. Она лежала на кровати своего брата. Сам он сидел у нее в ногах, прислонившись к стенке. Марко удобно устроился на своем ложе, прежде чем отправиться в Навь, а Василечек уселся на полу, скрестив ноги.

Сейчас все моргали и приходили в себя. Было уже совсем темно, только свет уличного освещения падал в окно. Музыку с праздника было слышно и тут.

Марко первый поднялся и пошел зажигать свечи. Все молчали. В первых отблесках свечей Лина-Лин увидела, что Гвендель был очень бледен. И она прекрасно понимала причины. Артефакт, который он носил на шее, был не чем иным, как "Пылью". Страшная вещь, скрывающая любые следы колдовства. Но, похоже, у Данте были причины дать ее своему самовлюбленному другу-магу. Стоило признать, что сегодня Василечек здорово помог им. Как поняла Кошка, пока Верховный Хранитель был в Нави и, соответственно, сидел в своей ложе с закрытыми глазами, некая магическая иллюзия выполняла за него все механические действия.

Кошка представить себе не могла, насколько это трудно – иллюзия должна была моргать, временами хлопать и улыбаться. Похоже, Гвенделю пришлось смотреть весь концерт, одновременно находясь с ними в Нави. Девушка понятия не имела, как это вообще возможно.

– Держи, дружище, – это Марко закончил зажигать свечи и протянул Гвенделю флягу. – Это, конечно, не твое цветочное вино, но что есть.

Тот кивнул и улыбнулся через силу. Приложился к фляге, тряхнул волосами. Он так и был в одеянии юноши-поэта из их спектакля… Казалось, это было так давно – "Зеленый гусь", "В покоях знатной дамы", Кошка в образе Онори и Нинель. Безудержный восторг, слезы счастья от головокружительного успеха. Сейчас это уже не имело никакого значения.

Ей было зябко после долгого лежания на кровати. И на душе тоже было так липко и холодно. Шенен пропал. Точнее, это они упустили своего небесного подопечного. Камни на кольце тухнут. Замок Нинель стоит где-то в Яви.

– Идем, церемония скоро закончится, – Гвендель немного пришел в себя. – Мы должны отправиться на поиски завтра.

– Мы? – переспросила Лина-Лин.

Этого еще не хватало.

– Рассчитываете втроем обойти богиню и ее свиту? – улыбнулся Василечек. – Самонадеянно.

– О, вчетвером наши шансы значительно возрастают! – язвительно заметила девушка. – Примерно на ноль целых одну десятую процента.

– Не думал, что ты знакома с математикой. – Притворно удивился Гвендель. – С каждым днем я открываю в вас все новые и новые таланты, леди.

– Как и я в вас, господин черный маг! – не выдержала она.

И тут же пожалела. Такие вещи вообще нельзя было произносить вслух в непроверенном месте. Вряд ли им всем будет лучше, если Гвенделя схватят.

– Черный? – насмешливо приподнял бровь маг. – Боюсь, ты плохо различаешь цвета.

Джениус и Марко только переглянулись. Им хватило ума не рассуждать вслух о запретных вещах.

Вероятно, Гвендель был очень сильным магом, хотя бы потому, что мог это скрыть. Она просматривала его ауру неоднократно, потому что этот человек казался ей чрезвычайно подозрительным, но цветовые пятна были самые, что ни на есть обыкновенные – никаких следов магии. Он так долго был Правителем Флаверна, наверняка тесно общался с Серыми Мастерами, и его никто и ни в чем не заподозрил. Это о многом говорит.

Они пошли к замку Данте пешком, понимая, что Верховный Хранитель еще не скоро сможет их принять. Музыка тем временем смолкла, и им навстречу стали попадаться люди – артисты, работники, домовые слуги, гости – все были веселы, возбуждены, смеялись и болтали наперебой. И не знали, что замок Нинель находится где-то совсем рядом, в их реальности. А та, кому посвящен праздник, уже второй день отсутствует, и никто не знает, где сейчас богиня Онори.

Звезд сегодняшнего спектакля узнавали на улице, хлопали по плечу, жали руки, поздравляли. Двое остановили их, чтобы разрешить свой спор. Они поспорили, какой пол на самом деле у актера, игравшего богиню Онори и Нинель.

– Мужской, – не задумываясь соврала Кошка.

В других обстоятельствах ее бы позабавила такая внезапная слава. Но сейчас мысли были заняты другим.

– Вы видели, как Хранитель танцевал в своей ложе? – С ошалелым восторгом спросил их актер из другой труппы.

– Танцевал? – переспросила Лина-Лин.

– Да, на народных танцах он в приступе патриотизма встал и начал пританцовывать… насколько позволял ему его головной убор.

Когда их знакомый отошел, Марко похлопал Гвенделя по плечу.

– Дружище, боюсь, никуда ты с нами не поедешь… По крайней мере, я бы на месте Хранителя вздернул тебя за такое отношение к его чести и достоинству.

– По правде сказать, я надеюсь, что он не узнает, – с усмешкой кинул Гвендель.

Лиине-Лин пришлось признать, что заставить Данте танцевать при всех в его ложе – это очень смешно. Даже в этой невероятно серьезной ситуации, в которой они оказались.

Сладких снов

Беседа с Хранителем в его кабинете была недолгой. Он выглядел бесконечно усталым, а на лбу отпечатался след от громоздкого головного убора. Марко испытал к нему легкое сочувствие.

Идти договорились на рассвете. Данте посылал их четверых – двух наемников, Кошку и Гвенделя. Марко ожидал, что с ним отправят Джулию, но Хранитель ничего не сказал на этот счет. Кем бы она ни была, похоже, она нужна была ему здесь.

– И куда мы должны идти? – резонно поинтересовался Джениус.

– Я дам вам еще один бесценный артефакт, – вздохнул Хранитель. – Он выглядит как обычная карта на куске старой кожи, но после определенных ритуалов она будет меняться, показывая вам дорогу.

– Тебя не снимут с должности за растрату казенного имущества из Хранилища? – весело поинтересовался Гвен.

Друг в ответ одарил его холодным взглядом.

– А если замок так далеко, что мы не успеем добраться до него вовремя? – тревожно поинтересовалась Лина-Лин.

– Через несколько дней пользования «Указующим перстом», это название карты, вы будете точно знать, как далеко вам двигаться. Вы скажете мне, а я буду думать, что делать дальше, – устало пояснил Данте.

Марко подумал, что Верховный Хранитель, похоже, очень давно не спал.

– Я бы хотел поехать с вами… – прибавил Данте. – Но пока это не представляется возможным. Я присоединюсь к вам после закрытия церемонии.

Как он собрался догонять их, для Марко оставалось загадкой. Но в свете всех последних событий его трудно было чем-то удивить.

– Кто такая Джулия на самом деле? – неожиданно спросил Джениус, обернувшись перед выходом.

– Это твоя жена, тебе лучше знать, – с едва заметной улыбкой на утомленном лице отозвался Данте.

Джен больше не задавал вопросов.

– Задержись ненадолго, – кинул Хранитель Гвенделю.

И, уходя, Марко расслышал из-под полуприкрытой двери:

– Мой Старший Советник сегодня отметил, что мой танец на церемонии открытия был весьма неожиданным.

Голос Данте был полон льда.

– Уверен, благодаря этому танцу ты стал ближе к народу, – беспечно отозвался черноволосый маг.

Продолжения беседы Марко уже не услышал.

А теперь их команда верхом отдалялась от замка в первых рассветных лучах. И, как ни странно, Гвендель был с ними – жив, здоров и весел.

В полдень они впервые решили воспользоваться картой. Все спешились, уселись на траву в круг. Так как они уже немного отдалились от поместья Иллингтон, погода значительно ухудшилась, и Марко зябко кутался в свой плащ.

Гвен аккуратно достал потертый мешочек из седельной сумки, бережно вытащил из него карту и положил в центр. Марко с опаской косился на этот старый кусок кожи с нацарапанными каракулями ближайших земель.

Гвендель и Лина-Лин знали, как пользоваться «Указующим перстом». Это было несложно, хоть и слегка неприятно. Они порезали себе пальцы и капнули на карту по несколько капелек крови. Алая жидкость мгновенно впиталась, не оставляя следа. Марко показалось, что карта немного шевельнулась.

– Ей надо еще, – каким-то образом определил маг и, не дожидаясь ответа остальных, сделал длинный надрез на левой руке и обильно полил кусок кожи своей кровью.

Карта теперь явно зашевелилась, задвигала уголками, и разве что не заурчала от удовольствия. Через мгновение на ней уже не осталось ни пятна.

– Теперь можно, – удовлетворенно кивнул Гвендель. – Да, недобрая магия создавала этот артефакт… Теперь закройте глаза и представьте себе Великое Королевство целиком. И Черный замок где-то в его пределах. Просите карту проложить дорожку к Нинель.

Марко послушно исполнил все, что ему сказали. Хотя ему было не комфортно сидеть с закрытыми глазами. Он боялся, что зловещая карта-кровопийца подкрадется к нему и вцепится в руку.

Когда же все они открыли глаза, то заметили некоторые изменения. Свежая тоненькая прожилка красного цвета появилась на старой коже. Она шла через каракули, обозначающие лес и исчезала где-то за краем карты.

– А потом куда? – недовольно спросил Джениус.

– Так уж она тебе все сразу и рассказала, – чуть улыбнулась Лина-Лин. – Мы ведь тогда перестанем ее кормить.

– Убери ее обратно, – попросил Марко Гвенделя, кивнув в сторону «Указующего перста». – И затяни завязки на мешке потуже.

– Не съест она тебя, Одуванчик, – хмыкнула Лина-Лин, – по крайней мере, пока что.

Перекусив, они двинулись дальше. Благо, им теперь было известно направление. О том, что будет дальше, Марко старался не думать. Ему уже посчастливилось познакомиться с Мастером Роландом Серебряным и с Маршалом Лионелем, оставалось только пополнить его список знаменитостей богиней Нинель.

Каждый день их четверка садилась вокруг карты. Они поили ее своей кровью, а она указывала им путь. Марко уже на второй раз заметил, что эта плотоядная тварь увеличивается в размерах, чтобы кровавая жилка могла протянуться дальше. Так с каждым разом им становилось известно все больше.

Джениус предложил проводить ритуал по два раза в день, чтобы ускорить процесс, и теперь их руки были испещрены надрезами.

Мало того, что эта чертова карта росла, так еще и заметно менялась. Сухая старая кожа теперь разгладилась, стала толще и даже начала лосниться. Теперь она не сразу поглощала кровь, а лениво впитывала, будто смакуя каждый глоток.

Марко никак не мог привыкнуть к этому чудовищному артефакту, хотя остальных, казалось, карта нисколько не беспокоила.

Гвендель даже разговаривал с ней. Что-нибудь типа «А кто у нас сейчас будет кушать?» и «Иди сюда, почешу тебе пузико». Лина-Лин тоже утверждала, что если гладить «Указующий перст», он ведет себя так, будто ему нравиться. Марко не желал знать, как именно.

В целом, путешествие их поначалу было довольно спокойным, не считая нарастающего осеннего холода и чувства не покидающей Марко, да и всех остальных, тревоги за Шенена. Небесного создания, который был так беспомощен в этом мире. Хотя, если подумать, Шенни уже многому научился, да и дрался почище самого Марко.

Но вскоре их спокойствие серьезно пошатнулось. На четвертую ночь их маленький лагерь проснулся от сдавленного, почти звериного, крика Джениуса. Дежурила Лина-Лин, так что она уже склонилась над братом и отчаянно лупила его по щекам. Потому что орал он во сне.

– Роланд Серебряный? – тут же спросил Марко, едва его напарник открыл глаза.

Тот еще несколько мгновений вглядывался в их лица, будто не узнавая, потом тяжело застонал, хватаясь за сердце.

– Что с тобой? Что с тобой? – ошалело бормотала Кошка, тряся его за плечи.

– Кинжал, – с трудом прохрипел Джен.

Марко тут же начал расстегивать другу одежду на груди непослушными негнущимися пальцами. Он ожидал, что вот-вот по ним заструится теплая красная кровь.

Но ничего не было. Кожа напарника была чистой, не считая застарелых шрамов с предыдущих сражений. Джениус с удивлением ощупал себя, посмотрел на руку, будто не веря отсутствию крови.

Вскоре ему стало лучше. Острая боль прошла, осталось только ноющее ощущение в районе груди. Но сильнейшая тревога не отпускала Маркуса.

– Что конкретно случилось, расскажи все подробно, – попросил он, поднося Джену чашу разогретого на костре цветочного вина.

Лина-Лин была бледной и, в основном, молчала. Она периодически глядела на свое кольцо, но там еще были не погасшие камушки, значит Проклятье было не причем.

–– Мне снился один из простеньких кошмаров, – мрачно усмехнулся напарник. – Я находился внутри горящего замка. Фамильного замка Бертранов. Я перебегал из одной комнаты в другую и искал там Кошку. Мне казалось, что она сейчас мирно спит в своей постели и не подозревает, что мы сейчас сгорим.

Лина-Лин посмотрела на брата растерянно. Разумеется, кошки сразу чуют признаки пожара, и этот сон был несколько нелеп.

– И тут пламя застыло, – продолжил Джен, – наступила полная тишина, едкий дым стал просто повисшей в воздухе ватой. Я уже знал, кого увижу. «Как скучно! Раньше в твоих снах было веселее», – сказал Роланд Серебрянный, отмахиваясь от кусков ваты. «Я тут недавно обнаружил, что твои сны никем больше не защищаются. И вскоре мы выяснили, что ты отдал Шенена, по праву принадлежащего Серым Мастерам, в руки самой Тьмы. Ты просто ничтожество». Он смотрел на меня с величайшим презрением. Я сделал несколько шагов к нему с целью свернуть ему шею, но вскоре обнаружил, что пространство не подчиняется мне, и я шагаю на месте.

Джениус нахмурился, отхлебнул горячего вина. Он молчал некоторое время, будто не хотел рассказывать, что было дальше. Потом все же продолжил:

– Он достал кинжал с рукояткой, украшенной рубинами. «Видишь? – спросил Роланд. – Это кинжал для жертвоприношений. Дела с Шененем у нас идут не ладно, и я подумал, неплохо бы принести жертву. Пара ведьм, два-три колдуна… мелкие пешки. А вот ты кажешься мне довольно крупной фигурой – настоящим порождением мрака. Я таких как ты еще не встречал. Творец оценит такую жертву». Я ждал нападения. Я был готов сражаться, хоть и не был уверен, что тело меня послушается. Но он все гладил свой кинжал, стоя метрах в пяти от меня, рассуждал о чем-то. Я помню, он говорил: «Я решил убить тебя лично, ты должен гордиться этим. Я не часто убиваю во сне, это отнимает уйму сил, но в этот раз я просто не могу удержаться от соблазна». А потом…

Джениус снова потер место в области сердца. Марко заметил, что дыхание его напарника периодически сбивается. Взгляд Джениуса стал совсем пустым, он глухо закончил свою историю:

– Роланд не сделал не единого движения, но в долю секунду оказался вплотную возле меня. Его серебряные глаза застыли прямо напротив моих. А кинжал уже был в моем сердце.

– Но он не смог убить тебя, – удивленно проговорила Лина-Лин. – Может, он не так всесилен, раз тебе дважды удалось уйти от него.

– Тебе ведь лучше? – с нажимом поинтересовался Марко. – Рана в сердце больше не болит?

Напарник не отвечал. Тупая боль, по-видимому, не собиралась отпускала его. Но он был жив, это главное. Марко посмотрел на Гвенделя. Тот до сих пор не произнес ни слова. Он был на редкость серьезным и внимательно смотрел на Джениуса.

– Да сделай ты что-нибудь! – не слишком дружелюбно попросила его Кошка. – Используй свою чертову магию и исцели его!

– Я не могу, – прохладно отозвался Гвен. – У меня нет способностей к целительству. Моя сила имеет скорее разрушительный характер. И если бы я попытался вылечить тебя от головной боли, то твоя голова, скорее всего, взорвалась бы.

– Со мной все нормально. Мне лучше, – слегка опустошенно произнес Джениус.

– Ложитесь спать, – сказал Гвендель. – Расскажите обо всем Данте. А я посижу на карауле.

– Спать? – Марко подумал, что ослышался, – чтобы Мастер Роланд Серебряный вернулся и закончил свое дело?

– Ну и сколько суток по-твоему Джениус сможет не спать? – криво улыбнулся Гвендель. – Роланд больше не придет. Я ручаюсь за это.

Марко недоверчиво смотрел на черноволосого мага, скрестившего руки на груди. Эта его непривычная серьезность настораживала Маркуса и отталкивала. Он вспомнил слова Хранителя, сказанные перед самым отъездом. В комнате были только они вдвоем, и Данте обратился к наемнику с просьбой:

– Следи за Гвенделем очень внимательно. Я уверен, что он не замышляет ничего против нас, но он может стать жертвой Тьмы. Или даже ее руками. Это маловероятно, и я говорю это только тебе. Кошка и Джениус будут видеть подвох в каждом его поступке, а ты сможешь судить более объективно. Скорее всего, ничего не случится. Если бы я сомневался, то не отправил бы его с вами.