В Нави все кошки серые

Многое из правил земной жизни он тоже неплохо усвоил – сам мылся и одевался, стал лучше разбираться в эмоциях, хотя его лицо все еще напоминало лик древней статуи, умел почти адекватно поддержать беседу, следовал правилам приличия.

Марко даже почувствовал гордость за своего подопечного – ведь это они его научили. И не всякой гадости, как беспокоился Данте, а вполне себе воспитанный мальчик растет.

Запрыгнув в седло, наемник подвел Музу к Молочку с левой стороны. Джениус на Порто занял свое место с правой. Пешие стояли позади.

В напряженном молчании послышался легкий шелест шагов. Вскоре на дороге показался человек. Он шел один неспешным прогулочным шагом.

– Это еще кто? – раздался позади голос Фридриха.

Человек все приближался, было похоже, что он забрел сюда случайно. На середине пути он развел руки в стороны, показывая, что у него нет оружия.

– Это же Лионель! – Воскликнула Кошка с дерева.

– Не стреляй. – Почти приказал Шенен. – Он пришел поговорить.

– О чем ему с нами разговаривать? – искренне удивился Марко, глядя на тонкую изящную фигуру Маршала в бежевом камзоле и коричневом плаще.

– С вами не о чем, – согласился Шенен, – но есть о чем со мной.

С этими словами Шенен спешился и сделал шаг вперед.

Лионель остановился в нескольких метрах, пристально его разглядывая. На остальных же он кинул только беглый равнодушный взгляд. Было не ясно, узнал ли он своих старых знакомцев из кабака или нет.

– Здравствуй, Шенен, давно же я тебя не видел, – сдержанно улыбнулся Лионель.

– Здравствуй, брат. – Тихо поприветствовал их врага небожитель.

Брат? Маркус подумал, что ослышался. Хорош братец… Но ведь Хранитель говорил, что Маршал был послан в мир, чтобы спасти его. Значит, он тоже создание Прави. Они все там, небось, братья? Или не все?

– Я пришел за тобой. – Лионель протянул руку. – Как видишь, я оставил войско у реки. Я знал, если я убью этих людей, ты не пойдешь со мной.

– Скажи мне, зачем мы здесь? – неожиданно и все так же тихо спросил Шенен.

В ответ Лионель рассмеялся сухим и не предвещавшим ничего хорошего смехом. И тут же закашлялся.

– Ты думаешь, ты не все вспомнил, так, братец? – откашлявшись, ответил Маршал насмешливым голосом, – Тебе кажется, ты не можешь вспомнить самого главного – зачем Он нас сюда послал? Так вот – я помню все.

На последней фразе тон Лионеля резко изменился. Он произнес ее холодно и жестко. Сильный кашель снова прервал его речь. И когда Маршал заговорил вновь, голос его был тусклым и уставшим:

– Я помню, дома я часто слушал молитвы здешних людей. Меня удивляло, как мелочны и глупы большинство из них. "Пусть жена не узнает, что у меня есть любовница", "помоги продать мне глиняный горшок"… Да кому я говорю, ты и сам часто был рядом со мной. И мы знали, что некоторым надо помочь, а кто-то должен пройти испытание до конца. И как же бессмысленно и низменно было то, что они считали испытаниями. Но тогда мы не думали об этом, ведь в нас звучал Его голос и мы всегда исполняли Его волю. И как-то голос Творца сказал мне: "Люди Великого Королевства молят, чтобы я послал им помощь в борьбе с Тьмой – внешней и внутренней. И я пошлю им тебя". "Да будет воля твоя" – смиренно ответил я тогда. Но ведь я не знал, что будет так. Я очнулся на земле, скрючившийся от холода. Меня мучил голод, хотя тогда я не понимал, что это такое. Мне было больно – я увидел несколько синяков и ран на теле. Я зашел в первый же попавшийся дом, меня поразило как неприятно в нем пахло жареной плотью животных, немытыми человеческими телами.

– Конечно, ведь до этого мы вдыхали только запахи цветов, да нектаров. – Встал на защиту Шенен. – Но не все миры так хороши, как наши. Чтобы понять людей, мы должны чувствовать, как они.

– Я сказал, откуда я. – Маршал смотрел в глаза своему брату и уже почти монотонно рассказывал свою историю. – И что послан помочь. Жильцы расспросили меня, не слишком веря моим словам. Они потребовали явить им чудо. Я спросил, что, интересно, они считают чудом. "Накорми нас, например" – попросили. И я взял кусок хлеба со стола и приумножил его на пятерых. Мне после этого стало очень плохо. Потом я понял: все, что не подчиняется законам этого мира, считается чудом. И отнимает слишком много сил. Больше я чудес не творил.

– Почему же тебе тогда так плохо? Ты никогда не задумывался об этом. Почему ты задыхаешься и кашляешь кровью.

– Эти люди помогли мне, – сделал вид, что ничего не услышал Лионель. – Они сказали, кто главный в этой стране. И я сразу пошел к Королю Ринальдо Восьмому. Он был уже наслышан о моем появлении и обеспечил мне должный прием.

– Ты даже не искал, в чем истина и кому действительно ты должен помогать.

– Не искал… – Лионель усмехнулся. – Я не спросил точных указаний у Творца, потому что не думал, что он лишит меня самого главного… Связи с ним. Ну что ты молчишь, Шенен? Скажи, каково это – не слышать его больше, не ощущать?

– Это худшее, что могло со мной случиться. – Тихо вымолвил Шенен. – Но это уже случилось. И в этом тоже есть Его умысел.

Глаза Маршала гневно сверкнули.

– Он кинул нас, как слепых котят, в этот гадкий мирок. Не сказал, что делать и, главное, зачем все это. Ты не забыл о своем предназначении, Шенен. Ты его просто не знаешь. "Помочь Великому Королевству". Вот и все.

– И ты думаешь, ты ему помогаешь?

– Да, я нашел самый верный способ. Король – наместник Творца на земле. Будучи его правой рукой, я сохраняю Великое Королевство от внешних и внутренних опасностей.

– Ты убиваешь людей… сотнями.

И снова смех, переходящий в кашель.

– Ты же видишь, насколько ничтожны души в этом мире. Какие жалкие, низкие стремления. Когда собаки слишком размножаются, их отстреливают, чтобы они не мешали. Так же и с людьми. Сначала я жалел их, но потом понял, что смерть одного может спасти сотню.

– Как мог ты сделать такие выводы, брат? Ведь не так давно мы вместе с тобой старались помочь каждому из них, дорожили каждой душой.

– И зачастую только делали хуже. Люди не знают сами, чего хотят.

Голос Маршала Лионеля был полон презрения.

– Прошло всего несколько лет по местному времени, но ты забыл все простые истины, которыми мы жили тысячелетия.

– Ты говоришь мне об Истине? Мы не дома, больше нет никаких инструкций, никаких правил, нет Его голоса. Только Собственная Воля. Я ненавидел ее сначала, мне сложно было принимать решения. Но потом привык и даже полюбил ее. Свобода заменила нам с тобой дом, заменила нам Его… С тех пор, как я это понял, у меня только одно правило: ничто не истинно, все разрешено.

– Ты делаешь этот мир хуже.

– Я лишь живу по его законам.

– Ты разрушаешь этот мир.

– И на его руинах строю свой.

Лионель улыбнулся сияющей улыбкой, такой резкой и острой, как укус. И тут же снова закашлялся в страшном приступе, он, кажется, уже едва стоял на ногах.

И тут Шенен, совершенно неожиданно для всех, подошел и обнял его за плечи. Маршал кашлял, а Шенен укачивал его как ребенка. Кашель постепенно смолк, и Лионель вцепился в брата тонкими руками, уткнулся лицом ему в плечо.

И Марко показалось, что Шенен уйдет с ним. Каким бы он ни был, но в этом мире для их подопечного нет никого ближе. Это единственная ниточка, связывающая его с Правью. Его семья.

– Я не пойду с тобой, Лионель, – почти ласково проговорил Шенен, продолжая обнимать Маршала. – У тебя нож в кармане. Ты хотел убить меня, если я откажусь?

– Да. – Невозмутимо признался Лионель. – Но я понял, что это будет слишком милосердно.

Он отстранился, глядя Шенену в глаза.

– Вдруг, когда ты умрешь, то вернешься домой. Ты ведь еще не запятнал себя никакой помощью этим жалким созданиям. Ты еще дитя Прави. Нет уж, насладись своей свободой сполна. Ищи, как я, смысл там, где его нет. Пытайся жить по нашим законам в мире, который погряз во Тьме. А когда поймешь, что творить добро здесь можно, только пролив реки крови, тогда приходи ко мне. Я буду ждать тебя.

– Ты ослушаешься приказов своего Короля?

– Он такой же слабый, как и все люди. Я подчиняюсь ему, когда мне это удобно. Ничто не истинно, помнишь?

Марко заметил, что вся труппа "Зеленого гуся" обступила двух небожителей и, раскрыв рты, слушают их диалог, будто на представлении, где играют два гениальных актера. Кошка тоже слезла с дерева и стояла неподалеку, забыв про свой арбалет.

– Уходи, брат. – Покачал головой Шенен. – Ты тоже слаб, хоть и мнишь себя всесильным. Твое тело едва живо. Чтобы убить тебя, мне достаточно двух движений. Но я не сделаю этого. И им не дам. Никто не тронет тебя.

– Пойдем со мной. – Лионель протянул руки к Шенену. – Мне так одиноко. Холодно. Умоляю тебя.

– Прости меня. – Шенен не протянул рук в ответ.

Маршал Лионель горько усмехнулся. Потом расправил плечи, поднял голову, окинул всех присутствующих ледяным взглядом. Кое-кто из труппы невольно попятился, Кошка сжала арбалет. Перед ними снова стоял Железный Маршал, который, подобно Роланду Серебряному, не знал ни жалости, ни страха, ни любви.

– Сегодня я отпускаю вас. Это было бы попросту скучно перебить вас как кучку детей и увезти Шенена. – Холодно проговорил он. – Скажу своим ребятам, что вы бросили повозки и поскакали в другую сторону. Но мы еще встретимся с тобой, Шенен. И с теми, кого ты считаешь своими друзьями. Я сделаю все, чтобы Путь моего брата был ничуть не проще моего.

После этого Маршал Лионель повернулся к ним спиной, ничуть не опасаясь, и пошел по той же дороге. Марко и все остальные молча провожали его взглядом, пока он не скрылся из вида.

Они даже не успели обсудить происшедшее, как услышали топот копыт.

– Маршал Лионель передумал? – удивился Фридрих.

– Едут с другой стороны… – возразила Кошка.

– Обманный маневр? – Предположил Мердок.

– Зачем ему тратить силы на "кучку детей"? – пожал плечами Марко.

Но меч на всякий случай обнажил снова. Джениус тоже лениво достал Хаборим из ножен.

Через несколько секунд на поляну ворвался красивый всадник на вороном коне. Черные волосы незнакомца, собранные в хвост, красиво развивались на ветру. Это было прямо картинное появление.

За ним, немного отставая, двигались еще люди. Наметанным глазом Марко определил, что их не меньше тридцати. Опознавательных знаков на них не было. Нападать эти люди не собирались. Похоже, это была подмога Данте. И ведь они прискакали почти вовремя, что казалось совершенно невероятно.

– Мы успели? – крикнул предводитель всадников, притормаживая вороного скакуна.

– Да. – Ответила Кошка. – Но сражения не будет.

Незнакомец чуть приподнял брови, огляделся по сторонам, прислушался к чему-то и повернулся к одному из всадников:

– Отдыхайте. Сражения не будет.

И тут же спешился.

– Мы загнали коней, да и сами устали. – Весело обратился он к Марко и всем остальным. – Вам тоже самое время остановиться и перекусить. У нас есть сухой паек. И еще специально для вас я припас вкусных кексиков.

– С кем имеем честь? – не слишком дружелюбно поинтересовался Джениус.

Гвендель пристально посмотрел на наемника.

– Герцог Бертран младший, я полагаю? – внезапно произнес черноволосый. – Я легко узнаю фамильные черты.

– Герцог? – Марко присвистнул.

Он, конечно, ожидал чего-то подобного. Но Герцог… Получается, они с Линой-Лин дети знаменитого Бертрана, который так внезапно разбогател, что ходили слухи, будто он продал душу демонам. Хотя, это, конечно, мало похоже на правду. Еще в светском обществе модны были сплетни и даже шутки о его невероятной притягательности для женщин. Говорили, он дважды был женат на туземках, но никому не показывал своих жен. А его родные дети бросили его, едва смогли самостоятельно ходить и говорить. Тут Марко еще раз посмотрел на своего друга и его сестру. До него дошло, что они и есть те самые дети.

– Я тоже Герцог Бертран младший. – Быстро сказала Лина-Лин. – Меня зовут Ли.

Похоже, она испугалась, что проницательный незнакомец назовет ее Герцогиней.

– Разумеется. – Улыбнулся черноволосый. – Я так и подумал. Я точно помню, что у моего старого знакомца – Герцога Бертрана – было два сына.

Он слишком сильно выделил последнее слово. После этой фразы незнакомец повернулся к Марко. И тут его взгляд изменился. Наемник понял, что его узнали. По фамильным чертам или как-то еще, но перед ним стоял человек, который знал его тайну.

– Не думаю, что мы с вами знакомы. – С нажимом произнес Маркус, пристально глядя в синие глаза.

Оставалось только надеяться, что этот человек не выдаст его, раз не выдал Лину-Лин.

– Так давайте познакомимся. Можете звать меня просто Гвен.

– Маркус, – с облегчением выдохнул наемник.

– А это труппа знаменитого уличного театрика "Зеленый гусь"! – воскликнул Гвен и пустился в обмен любезностями с Фридрихом.

– Гвен… – Вдруг тихо произнесла Кошка. – Гвендель Энироуз Ланти Кроус. Один из четырех правителей города Флаверна.

– Погибшего города Флаверна. – Уточнил Джен.

Действительно… Марко уставился на Гвенделя, как на приведение. Он совсем не выглядел как человек, недавно потерявший все.

– Держите кексики! – довольно объявил Гвендель, разворачивая платок.

Замечание о погибшем городе правитель проигнорировал. Ладно, Марко решил, что логичнее будет делать вид, что все нормально. Он взял кексик и начал жевать. И правда вкусно.

Гвендель тем временем с огромным интересом изучал Шенена.

– Рад познакомиться, – наконец произнес он.

– Я тоже рад. – ровно ответил их подопечный.

– Улыбка, Шенен, – шепнул Фридрих, – здесь уместна улыбка.

И их голубоглазое чудо изобразило на лице одну из своих чудовищных улыбок.

Фридрих сокрушенно вздохнул, Гвен весело рассмеялся. И от этого его смеха все вокруг тоже заулыбались.

Все же удивительный человек был этот Гвендель. Мало того, что он был невероятно красив, Анри все время с завистью смотрел на сверкающие на солнце черные длинные волосы, он был еще и на удивление приятен. От него веяло силой, уверенностью, насмешливостью, но вполне добродушной.

У него не было высокомерия правителя. Понятно, что с Марко и отпрысками Герцога он мог общаться почти на равных, но он и с труппой вел себя запросто. Хотя, с тех пор, как Кошка объявила, что перед ними правитель, хоть и уже несуществующего города, ребята стали называть его не иначе как Господин Гвендель. Хотя он и им при знакомстве кинул: "Зовите меня Гвен".

Одет он был вовсе не в траур, что следовало бы ожидать, а в франтовской камзол для верховой езды темно-синего цвета. Сверху изящного покроя черный плащ с капюшоном. На пальцах были перстни, но самое удивительное украшение висело на шее на крупной серебряной цепочке – крошечный круглый стеклянный сосуд, вставленный в тонкие серебряные кружева. В сосуде не было отверстия, но при этом он был наполовину заполнен невесомой серебряной пылью, которая поднималась от каждого движения и медленно кружилась за стеклом. Это зрелище невольно завораживало.

Перед тем, как тронуться в дорогу, Марко успел вычистить свою лошадь. Когда он клал щетку к остальным вещам, к нему приблизился Гвендель. Больше поблизости никого не оказалось, и Маркус понял, о чем с ним хотят поговорить.

– Я удивляюсь, как тебя до сих пор не поймали и не вернули обратно, – невесело улыбнулся черноволосый.

– Я тоже, – хмыкнул Марко, – иногда у меня складывается впечатление, что меня не очень-то и ищут. Возможно, не все члены моей семьи хотят возвращения блудного сына домой.

– Отец? – осторожно спросил Гвендель.

– У отца были на меня планы. – Покачал головой Марко. – А вот мой брат, думаю, не в восторге будет, если я внезапно вернусь.

– Просто это не тот случай, когда тебя могут оставить спокойно бегать на воле и сделать вид, что о тебе забыли. – Серьезно проговорил Гвен. – Если тебя больше не пытаются вернуть, то тебя, скорее всего, пытаются найти и убить.

У Марко похолодело в груди, при мысли, что кто-то из его родных мог быть способен на такое. Хотя, чего тут удивляться, нечто подобное с ним уже было. Вопрос в том – все ли ополчились против него или только его брат Римус.

– Спасибо, Гвендель, я учту, – через силу улыбнулся Марко. – Это еще ничего. Вон, у Шенена брат – Маршал Лионель.

– Не повезло. – Сочувственно вздохнул черноволосый. – Наверняка в детстве он сжег, расстрелял и повесил все игрушки, которые не хотели платить налоги.

Гендель уже развернулся, чтобы пойти к своему вороному, но Марко придержал его за плечо.

– Мне жаль, что Флаверна больше нет.

Правитель погибшего города оглянулся через плечо.

– У меня с собой есть фляжка отличного Флавернского вина, – весело сказал он и кинул наемнику инкрустированную камнями черную флягу.

Марко едва поймал ее от неожиданности. Да уж, Гвендель Энироуз Ланти Кроус меньше всего был похож на убитого горем человека.

Озадаченно глядя в спину удаляющегося Гвена, Маркус машинально сделал глоток. И тут же закашлялся. Его накрыло сильным цветочным ароматом, а вкус оказался настолько приторным, что наемник едва это проглотил. Надо пойти угостить Джениуса.

Но друг только с ужасом посмотрел на черную флягу и опасливо отошел в сторону. Похоже, ему уже довелось испить этого райского напитка.

– По коням! – громко скомандовал Марко.

Еще совсем немного, и они передадут Шенена, отыграют обещанный Данте спектакль и… что будет дальше?

Джениус опять попытается избавиться от Кошки и непонятно, сможет ли Марко еще ее увидеть.

Он покосился в сторону Лины-Лин. Она рассеянно трепала Молочко по загривку. Взгляд ее был напряженный. Опять думает о своем Данте, о встрече с ним. Как бы чего не вышло. Маркус не столько ревновал, сколько переживал за Джениуса и его Проклятье.

А что же будет делать Марко, когда они выполнят это задание? Он с удивлением понял, что не хочет, чтобы все заканчивалось. Он снова играл в театре, с ним рядом были его старые друзья. И при этом он продолжал работать с Джениусом. Шенен тоже полюбился Марко, и он ни за что не хотел с ним расставаться.

Сможет ли Марко после общения с Данте и Шененем взяться опять за грязную работенку? Редко кому нужны наемники для благих деяний. Или, может, стоит двинуться дальше с труппой Фридриха? Но тогда придется навсегда распрощаться с Джениусом…

– Джен, что ты собираешься делать, когда все закончиться? – спросил он, поравнявшись с напарником.

– Собираюсь напиться. – Мрачно кинул наемник.

Понятно. Марко вздохнул и огляделся. Все уже собрались, Гвен расставил своих людей так, чтобы Шенен оказался в центре колонны. Но это были скорее запоздалые меры предосторожности. Нападения они не ждали.

Что же, оставалось просто с радостью прожить этот еще один счастливый день.

– Может все же по цветочному вину, Джениус? – предложил он, вертя в руке изящную флягу.

– А черт с ним, – обреченно вздохнул напарник, – давай.

Магия цветочного вина

Всю дорогу Лина-Лин не находила себе места. А когда поняла, что не может больше находиться наедине со своими мыслями, то поравнялась с Лапулей и Одуванчиком. С ними рядом ехал и друг Данте – Гвендель. Все трое весело и слишком уж оживленно болтали. В руках у Маркуса обнаружилась фляга.

Только Лина-Лин не поняла, почему все трое были настолько бодры и веселы. Ведь это всего лишь одна фляга, и та наполовину пустая. В этом девушка убедилась, когда и сама глотнула жидкости с убийственным цветочным запахом.

–… и тогда Джениус проснулся в объятьях девиц не первой свежести под столом, – весело продолжил Марко какой-то сомнительный рассказ.

Гвендель и даже ее братец при этом во всю улыбались.

– Как вы умудрились так надербаниться с пары глотков? – искренне удивилась Кошка.

Вино, конечно, было крепким, но не настолько же.

– Магия, – пожал плечами Гвендель.

Кошка не очень понимала этого человека. Кажется, даже она тяжелее пережила гибель Флаверна, чем он. Девушка на всякий случай глянула на него кошачьим взглядом. Невидимое поле чистых цветов и больших размеров очень сильного и уверенного в себе человека. Больше ничего интересного. И никакого следа горя.

На всякий случай она осмотрела флягу на предмет магии, но ничего подобного не обнаружила. Зато с кошачьим нюхом запах цветочного вина казался уж совсем невыносимым.

Девушка быстро вошла в свое обычное человеческое состояние и сделала еще глоток.

– А что скажет Верховный Хранитель, когда его наемники заявятся к нему на встречу пьянющие? – ехидно поинтересовалась Лина-Лин.

– О, он обязательно что-нибудь скажет! – Подтвердил Гвендель. – Это тот еще Верховный Зануда.

Джен и Марко захихикали. Лина-Лин нахмурилась. Она не понимала дурацких шуточек про Данте.

– Зато вы, господин Гвендель, просто образец остроумия! – громко сказала она.

– Спасибо, что заметил, малыш Ли. – Это обращение прозвучало с таким откровенным пренебрежением, что ее дорогие мальчики так и прыснули со смеху.

– Лина-Лин, если ты не в духе по личным причинам, – с насмешкой произнес Марко, – это не повод пытаться испортить настроение всем остальным.

Девушка быстро оглянулась проверить, не слышал ли кто-то из труппы ее настоящее имя.

– Одуванчик, – с угрозой произнесла она, – если меня выгонят из спектакля, я очень расстроюсь. И буду мстить.

– Не связывайся с ней, Одуванчик. – Хмыкнул Джен. – Она кусается и царапается.

– Я бы на твоем месте тоже не слишком шутила, Лапуля.

– Лапуля, значит… – Гвендель с сомнением оглядел мрачную длинную фигуру Джениуса. – Два безжалостных наемника – Лапуля и Одуванчик. Ли, ты знаешь толк в именах.

– Вы действительно так считаете, Господин Гвендель? – С издевательским почтение спросила Кошка. – Тогда может вы не против, если вас я буду называть Василечек?

– Господин Василечек, – придирчиво поправил Марко.

– Что же, ты весьма точно определила цвет моих глаз, – Улыбнулся Гвендель. – За это я буду ласково называть тебя Котенок.

Лина-Лин скривила кислую мину. Хуже прозвища и придумать было нельзя. Ей все меньше нравился правитель погибшего города Флаверна. Данте мог бы и получше выбирать себе друзей.

Они выехали на широкую дорогу, и сердце Кошки забилось в два раза быстрее: в сгустившихся сумерках вдали виднелись подсвеченные факелами ворота поместья Иллингтон.

Лина-Лин отъехала подальше от любителей цветочного вина и украдкой достала зеркальце, чтобы поправить мальчишескую прическу. Ей хотелось подкрасить губы красным гримом, но этого она не могла себе позволить до самого спектакля.

Приехали они уже ночью, но поместье не спало. Ворота гостеприимно распахнулись перед ними. Сад был освещен и смотрелся сказочно и таинственно в огненных бликах.

– Здесь весна… – с тихим изумлением проговорил Марко. – Мы что, попали в Навь?

– Нет, Одуванчик, – послышался спокойный голос Гвенделя за спиной Лины-Лин, – это магия.

– Как с вином? – все еще ошарашенно оглядываясь, уточнил Марко.

– Вроде того, – согласился Василечек, – только немножко сильнее.

От благоухания местных цветов у Кошки закружилась голова, а сердце защемило от воспоминаний. И тут же оно чуть и вовсе не остановилось, потому что им навстречу шел Данте в сопровождении старейшин.

Девушка попыталась найти изменения в знакомых чертах, но он был все таким же, каким она его любила.

Она смотрела ему в глаза, но Верховный Хранитель едва удостоил Лину-Лин взгляда. Он мельком поприветствовал ее традиционным Орденским способом – правая рука кладется на левую на уровне груди. Затем сдержанно, но крепко пожал руки своим наемникам, кивнул артистам. И замер напротив Шенена.

Некоторое время они просто смотрели друг на друга.

–Я очень рад видеть тебя здесь, Шенен, – искренне и просто произнес Данте.

– Спасибо, очень приятно. – Ответил воспитанный Шенни.

Он подошел к ближайшему кусту и аккуратно понюхал розу.

– Я попал на землю в холодный период и не знал, что в вашем мире есть такие прекрасные цветы.

– Это ты еще вино из них не пробовал, – хмыкнул Лапуля.

– Оно не из роз! – обиделся Василечек.

– Слуги разместят всех артистов в западном гостевом доме, – по-деловому заговорил Хранитель. – Джениус, Маркус, вы с труппой?

– Да, – ответил за двоих Одуванчик. – Фридрих наверняка в четыре поднимет нас на репетиции. Брат Джениуса, Ли, тоже с нами.

Последнюю фразу Марко добавил, видимо, для того, чтобы Хранитель случайно не выдал труппе ее секрет. Кошка глянула на друга с благодарностью, он улыбнулся ей в ответ.

– Шенен, тебе приготовили комнату в замке.

– Но я тоже играю в спектакле и должен ночевать со всеми. – Ровно возразил их подопечный.

– Мне говорили, у тебя совсем небольшая роль. – Мягко сказал Данте.

– В театре не бывает незначительных ролей. – Сказал Шенен фразу, которую как-то услышал от Фридриха.