В Нави все кошки серые

Режиссер умилился до слез. Да и Лине-Лин было ужасно приятно, что Шенни не хочет расставаться со всеми ними. К тому же, кто будет охранять их сны от Роланда?

– Хорошо, Шенен. – с улыбкой согласился Верховный Хранитель. – Ты будешь жить с труппой, пока вы не покажете спектакль на неделе Ордена. Я буду ждать твоего визита завтра после репетиции.

Затем Данте повернулся к Одуванчику и Лапуле.

– У гостевого дома будут дежурить мои люди, но личная охрана Шенена все еще на вас. Мне нужно, чтобы вы были максимально собраны. Я понимаю, как трудно устоять перед флавернским цветочным вином, я и сам большой его любитель…

Пока он произносил последнюю фразу нарочито ледяным тоном, Гвендель, стоя за его плечом, проговорил одними губами: "Верховный Зануда".

Лицо Джениуса приобрело тот суровый вид, который он принимал, когда скрывал свои эмоции. А Марко не выдержал и фыркнул.

– Гвендель, будь добр, встань так, чтобы я тебя видел. – С холодком произнес Хранитель, обо всем догадавшись.

И Василечек с самым невинным видом возник прямо рядом с Линой-Лин.

– Подвинься, Котенок, – шепнул он.

Девушке хотелось сказать этому человеку все, что она о нем думает, но вокруг было слишком много народу.

– Я по-прежнему на вас надеюсь. – Повторил Данте, глядя на Джена и Марко, – Вы действительно сделали невозможное. Я не зря выбрал вас – никто другой, я уверен, не справился бы с такой сложной задачей.

А Лины-Лин будто там и не было. Не единого взгляда в ее сторону. Она закусила губу от досады.

– Ладно, не буду вас более задерживать, всем надо поесть и отдохнуть. – Закончил Данте. – А Гвендель расскажет мне про сегодняшнее столкновение с Маршалом.

– С удовольствием! – усмехнулся Василечек. – Это была схватка века!

И Данте ушел. А Лина-Лин все глядела ему вслед. Она надеялась, что он сейчас обернется и посмотрит на нее. Или вернется со словами: "Лина-Лин, можно тебя на пару слов…"

Но он уже скрылся в лабиринте из розовых кустов, по которым они когда-то бродили вдвоем.

– Ну и жалкий же у тебя вид, сестра, – услышала она голос Джениуса.

Не глядя на него, девушка побрела в сторону западного гостевого дома, дорогу в который им указывали слуги с факелами.

Огненные блики расплывались и шли кругами от стоявших в глазах слез.

Вопрос без ответа

Верховный Хранитель смотрел в окно кабинета на море. Дел было столько, что он так до сих пор и не спустился походить босиком по песку.

После того, как Шенен оказался в поместье, у него с плеч словно гора свалилась. Он обошел всех – Роланда, Лионеля, даже саму Нинель. Потому что выбрал нужных людей.

Вчера он поблагодарил их, но не смог ни слова сказать Лине-Лин. Он старался даже не смотреть на нее, так как чувствовал, что ее присутствие может выбить его из колей.

Он в первый раз увидел Кошку без ее длинных красивых волос. С небрежной мальчишеской стрижкой она выглядела по-своему очаровательно…

Но сейчас его гораздо больше должен волновать Шенен. Сегодня они разговаривали. Данте заметил, что это чудесное создание уже довольно неплохо ориентируется в мире.

– Как дорога? – Начал разговор Хранитель. – Тебе было не слишком тяжело? Мои наемники хорошо обращались с тобой?

– Дорога? – Повторил Шенен, немного склонив голову набок, – я не думал о том, что это дорога, и что она имеет конечную цель. Для меня это и была жизнь. А твои наемники были ее значимой частью. Они учили меня, направляли… Наверное, так в вашем мире воспитывают детей. И если у детей обычно есть семья, то Джениус, Марко и Лина-Лин – моя семья.

Данте немного опешил от такого заявления. Наемники обычно утверждали, что их воспитанник не слишком-то склонен к эмоциям и чувствам. По правде сказать, Верховный Хранитель выбрал бы для небесного создания совсем другую семью, менее безбашенную.

Одетый в чистую одежду, вымытый, причесанный Шенен был необычайно красив. Он довольно уверенно расположился в мягком кресле в кабинете Хранителя, и Данте понял, что посланец Прави перенимает манеру Джениуса. Удивительно, учитывая сущность его наемника, что у них образовалась такая тесная связь.

– Ты уже немного увидел наш мир, Шенен. Скажи мне, что ты думаешь о нем? – спросил Данте, с некоторым волнением предвкушая ответ.

Надо было узнать, готов ли посланный Земле спаситель кого-нибудь вообще спасать. Хочет ли он что-то делать для этого мира или планирует тосковать по дому. Как Лионель, который в своей безысходной тоске по Прави ищет утешение во власти и жестокости.

– Я жил в лучшем из миров, а теперь оказался здесь. – Медленно произнес Шенен. – Незнакомые люди кидали в меня камни и делились со мной едой, обсыпали руганью и давали советы. Тогда я понял, что все души очень разные. В Прави все мои братья были похожи друг на друга. Если посмотреть на их ауры, то они тоже схожи – просто белые, иногда с легкими оттенками. Но стоило нам с моим братом Лионелем немного пожить здесь, мы с ним стали абсолютно разные. Здесь можно провалиться очень глубоко, но можно и очень высоко подняться.

Хранитель поймал себя на том, что заслушался. Плавная спокойная речь небесного создания текла, как живительный поток. И хотелось безоговорочно ей внимать. Скорее всего, такая реакция возникала у всех людей. И это, безусловно, можно будет использовать в благих целях.

– Я – Хранитель Данте Иллингтон, глава Ордена Хранителей, – пафосно начал Данте, – моя цель – следить, чтобы в нашем мире был баланс Света и Тьмы. Ты видел много зла, слышал о страшных событиях… Землю накрывает Тьма. Она действует плавно и постепенно, используя отдельных личностей. И если ей не помешать, то по всему миру начнутся войны, разорение, голод. В Великом Королевстве уже сжигают на кострах невинных людей, вспыхивают и жестоко гасятся восстания. И это только начало. От переизбытка негативных эмоции сюда потянутся существа из нижних слоев Нави. Вы видели авизотля, но он вполне безобиден по сравнению с остальными. Орден не ставит задачу полностью истребить Тьму. Это невозможно. Нам нужно лишь вернуть баланс, приумножить Свет и доброту. И тогда все встанет на свои места. И каждый житель Земли будет иметь прекрасную возможность не только падать все ниже, но и расти.

Шенен выслушал Хранителя очень внимательно. И, немного обдумав полученную информацию, задал вопрос:

– Твоя задача – хранить баланс. Сейчас ты борешься с переизбытком Тьмы в мире. Но если Свет начнет перевешивать, ты будешь бороться с ним?

Это был вполне логичный вопрос, но никто никогда не задавал его Верховному Хранителю. Впрочем, ответ на него всегда был готов:

– Это невозможно. – Уверенно сказал Данте. – Испокон веков Тьма рвется в мир, а Хранители изо всех сил пытаются ее остановить. Это и есть поддержание баланса. Были времена, когда Тьма почти побеждала, и на Земле или в отдельных странах, воцарялся хаос. Тогда Орден брал в руки оружие, искал героев, сотрудничал с Серыми Мастерами, тогда они еще не забыли, кто такой Творец. И постепенно хрупкий баланс возвращался. Чтобы через пару десятков лет снова покачнуться в сторону Тьмы.

– И все же, Хранитель Иллингтон, – вновь заговорил Шенен, – зимой ночи длиннее, а летом длятся всего несколько часов. Если наступят времена, когда в мире станет слишком много Света, что ты будешь делать?

Думал ли об этом Данте? В памяти всплыла картина из детства. Из того, которое было еще до рождения. Онори сидит у его кроватки и читает легенды о древних героях. Таких древних, что были еще до Великого Королевства и даже до богини Онори. Среди них есть обитатели Прави и жители ада, благородные рыцари и жаждущие власти короли. И во всех этих легендах, кому бы не служили герои – Свету или Тьме – они все убивают, убивают, убивают…

– Кто из них хорошие? – иногда путается Данте.

Онори объясняет, и все становится на свои места.

– Скажи, Нора, – снова спрашивает маленький Хранитель. – Я тоже буду сражаться с Тьмой, когда вырасту?

– Скорее всего, да. – мягко говорит богиня. – Ведь Тьма не дремлет.

– А когда я одолею Тьму, и в мире станет слишком много Света, потом мне придется сражаться со Светом?

Онори не отвечает. Она смотрит в книгу, которая лежит у нее на коленях, рассеянно перелистывает страницы. Наконец, она поднимает голову, на губах появляется улыбка:

– Не придется. Ты, милый мой, всегда будешь посланником Света.

Данте вполне удовлетворил этот ответ тогда. Но все же, что он значил? Что когда наступят Светлые времена, Орден Хранителей больше будет не нужен? Или что такие времена вовсе никогда не наступят?

– Я не могу ответить тебе на этот вопрос, Шенен, – негромко произнес Данте. – Я только знаю, что сейчас надо спасать мир от Тьмы. Ты с нами?

– Мне нужно подумать, Хранитель Иллингтон. – Ответил Шенен. – Я никак не могу вспомнить, для чего именно меня послали сюда… Я дам ответ до конца недели Ордена. Даже если сам так и не получу никаких ответов. А сейчас мне нужно идти на примерку.

Он встал и пошел к двери кабинета. Данте не сразу сообразил, о какой примерке идет речь. Но потом вспомнил, что обещал труппе Зеленого гуся прислать портных и декораторов, чтобы подготовиться к спектаклю. Не мешало, конечно, отсмотреть этот спектакль, можно ли его вообще выпускать на всеобщее обозрение, но пока что у Хранителя каждая минута была на счету.

Сейчас он должен был прочитать речь перед учениками Ордена. А что если кто-нибудь спросит про баланс? Про то, что будет, если Свет перевесит? Что он им ответит? Но никто не спросит. Ведь все знают, что это невозможно. Все, кроме Шенена. И Онори. И самого Данте.

Прекрасная танцовщица

Подготовка к спектаклю шла так бурно, что Марко забыл обо всем. Фридрих совершенно безжалостно заставлял их репетировать по три раза в день. Постоянно что-то менял, хотя пьеса от этого не стала более благочестивой. Да, они сменили название «В покоях знатной дамы» на «Свет Онори, Тьма Нинель», но суть осталась та же. Только Кошка должна была постоянно бегать переодеваться то в одну, то в другую богиню и читать монологи.

Марко покорно репетировал, но при этом с содроганием ждал, когда Данте отсмотрит постановку и запретит ее показывать.

Фридрих, тем временем, заказал роскошные костюмы, которых до этого никогда не было в его маленьком театрике. Когда принесли готовый расшитый золотом костюм Онори и позолоченную ветвистую корону с нарисованными глазами, у старого режиссера потекли слезы от восторга.

Несколько рабочих, художник и механик готовили для них меняющиеся декорации – царство Тьмы для Нинель, царство Света для Онори и будуар для знатной дамы.

Похожим был только будуар. Марко, который видел Навь, так и не смог переубедить Фридриха, что Нинель не обязательно изображать на веселеньком фоне из душ грешников. Эскиз художник с полными ужаса глазами срисовывал с рукоятки меча Джениуса.

Марко пьянила фальшивая весна в поместье Иллингтон, запах цветов, близость Кошки, которая была невероятно красива в костюмах Онори и Нинель. Он рад был, что вся труппа «Зеленого гуся» работала с таким воодушевлением. Даже Джениус был не таким мрачным, как обычно.

Шенена они и вовсе не узнавали. Он почти научился улыбаться, а один раз даже понял шутку Джениуса и сделал весьма сносную попытку рассмеяться.

Все шло так хорошо, что Марко старался не думать, что это завершение очередного этапа его жизни, после которого снова придется прощаться с дорогими ему людьми. Почему все время приходится прощаться?

– Вы все трудитесь? Я принес вам еды с ужина и вина.

Марко оглянулся и увидел Гвенделя. Они часто общались последнее время. Правитель погибшего города часто приходил посмотреть их репетиции или просто провести время с наемниками, Шененем, ребятами из труппы. Только с Линой-Лин у них отношения не ладились. Она считала друга своего дорогого Данте наглецом, выскочкой, еще и пьянчугой. Хотя сама вместе с ним пила его цветочное вино.

На поле для торжеств уже зажглись фонари, было людно. Здесь и там мелькали артисты и танцоры, кое-где шли репетиции. Места было так много, что никто никому не мешал. Чем ближе к началу представлений, тем больше выступающих толпилось здесь по вечерам. Все знакомились, болтали, обменивались историями. Кругом царила атмосфера дружелюбия, веселья и ожидания начала торжеств.

Фридрих только что закончил их мучить, и все присели в траву отдохнуть и полюбоваться танцовщицами. В некотором отдалении от них повторяли танец не меньше семидесяти девушек в белом. На них были крупные головные уборы с глазами, символизирующие Онори.

Все актеры радостно приветствовали Гвена, Мердок взял из его рук корзину с продуктами, Джениус тут же потянулся к бутылке, все сдвинулись в полукруг.

– Я жалею, что не выступаю в одном из представлений, – вздохнул Гвендель.

– На неделе Ордена не предусмотрено цирковых номеров, – мило улыбнулась Лина-Лин.

– Ты имеешь в виду Шоу уродов? – весело поинтересовался Гведель. – Вообще-то ты меня не дооцениваешь, Фридрих сказал, у меня отлично получились бы женские роли.

– Эй! – возмутился Анри, – Фридрих, у тебя уже есть актер на женские роли.

– Не переживай, Анри, я тебе не конкурент, пока у меня есть город Флаверн.

Все резко замолчали. Вообще-то Данте предупредил их, чтобы они не говорили с Гвеном о Флаверне. Вообще.

Но все же было совершенно не понятно, что творилось с их новым другом. Город Флаверн был жив, здоров, цвел и пах в голове у его правителя. Он рассказывал им про свою жену Лиз и дочку, хотя их, похоже, тоже не было в живых. И неизвестно, как самому Гвенделю удалось выжить.

– Хотя мне все чаще хочется бросить все на оставшихся трех правителей и податься в бродячие актеры, – как ни в чем не бывало продолжил Гвендель, не замечая замешательства своих слушателей.

– Для тебя всегда найдется место в моем балаганчике, – наконец выдавил из себя Фридрих.

– Посмотрите на этих танцовщиц, – быстро перевел тему Марко, – они двигаются, как единый организм.

Музыки почти не было слышно в общем оживленном шуме, тем диковинней выглядел танец. Семь рядов девушек одновременно поднимали руку, высоко взмахивали ногой, припадали к земле.

– Это очень красиво, – оценил Шенен.

– Шенни, хочешь, мы познакомим тебя с одной из этих девушек? – улыбнулся Гвендель.

Все захихикали. Кроме Лины-Лин, которая принципиально не смеялась над шутками Гвена.

– Данте отрежет нам голову за такие идеи. – Радостно проговорил Марко. – Гвен, не порти нашего блаженного.

– Ну чего, пора уже нашему мальчику повзрослеть. – Усмехнулся Джениус.

– Нашему мальчику уже несколько тысяч лет, – напомнила Лина-Лин.

– Посмотри, Шенен, какая тебе больше нравится? – Вкрадчивым голосом дьявола-искусителя произнес Гвендель.

Девушки были все одинаково одеты и так далеко находились, что лиц было не разглядеть. Марко, например, сильно затруднился бы в ответе на вопрос Гвена.

– Как насчет вон той, рыженькой? – продолжил искуситель.

Одна из танцовщиц и правда выделялась копной ярко-рыжих волос.

– Я с ней уже знаком. – Невозмутимо произнес Шенен.

В ответ раздался гул одобрительных голосов со стороны труппы, Джонни присвистнул.

– Когда это ты успел, ты же все время был с нами? – удивилась Лина-Лин.

– Это Джулия. – Ответил небожитель.

Марко опешил. Та рыжая жрица любви? Как она могла сюда попасть?

Джениус, да и все остальные так и приклеились взглядами к этой танцовщице.

– Да, это она, – удивленно подтвердила Лина-Лин.

Похоже, она использовала свои кошачьи способности, чтобы хорошенько рассмотреть девицу.

– Какого черта она здесь делает? – сквозь зубы произнес Джен.

– Кажется, мы тоже ее знаем. – Воскликнул Анри. – Мы с ней познакомились в таверне в Ашере, она забавная.

– Это жена Джениуса. – С удовольствием произнес Марко, наблюдая за реакцией.

Вся труппа так и опешила. Даже Гвен удивился, хоть и не знал Джулию. Видимо, само наличие жены у Джениуса казалось ему маловероятным.

– Жена? – наконец осторожно произнес Фридрих. – Но мы думали, она… как бы это сказать…

– Проститутка? – Подсказал Марко. – Так и есть. Неужели вы думаете, что Джен женился бы на приличной девушке?

– Я и на этой бы не женился никогда в жизни, – мрачно произнес Джениус. – Если бы не был так смертельно пьян.

Репетиция храмовых танцев закончилась, и девушки направились в сторону поместья. Когда Джулия оказалась на достаточном расстоянии, Лина-Лин вскочила и радостно закричала:

– Джууууу-лиии-яяяя!

Рыжая оглянулась и направилась к ним.

Ее, похоже, эта встреча ничуть не удивила.

– Здравствуй, сладкий! – с улыбкой сказала она своему мужу, наклонилась и смачно чмокнула его в губы.

Джен никак не отреагировал на этот ее жест.

Потом Джулия долго с радостными писками и визгами обнималась с Линой-Лин. Остальные тоже удостоились радушного приветствия, Шенена девушка даже поцеловала в щеку, чем изрядно его озадачила.

– Некоторые так здороваются, – подсказал Марко их подопечному, и тот убрал ладонь от лица.

– Так как же тебя сюда занесло, Рыжая сволочь? – не слишком приветливо спросил ее муж.

– По тебе соскучилась, милый, – ответила она.

Что было откровенной ложью, ведь она понятия не имела, что они здесь.

– А заодно решила сменить профессию. Я встретила храмовых танцовщиц по дороге, – весело сообщила она всем. – Одна из них сильно захворала, а их обязательно должно быть некое сакральное число для выступления. И я любезно согласилась заменить больную.

Рассказав эту странную историю о смене профессии, Джулия повернулась к Джениусу:

– Так что твоя жена теперь не какая-то там проститутка, милый, а храмовая танцовщица. А это что за красавчик с вами?

Последнюю фразу она протянула, глядя на Гвенделя.

– Ни одного красавчика я здесь не вижу, – хмыкнула Кошка.

Никто не научил ее, что глупо отрицать очевидное чисто из вредности.

– Гвендель. – Вежливо представился правитель погибшего города. – Вы просто прекрасно танцуете.

– А у тебя просто божественные волосы. И глаза. – томно заметила Джулия. – И, если что, я еще не совсем до конца сменила профессию, так что…

– Эй, тебе, кажется, уже пора, – грубо прервал ее притязания Джениус.

Потом обратился к труппе Фридриха:

– Кто-нибудь из вас спал с моей женой?

– Нет, нееет, – ответил ему дружный хор голосов.

Джонни нервно сглотнул, поглядывая на бугрящиеся под кожаной курткой мышцы Джена.

– По правде сказать, твоя жена нам не по карману, – аккуратно заметил Мердок.

– Так люблю, когда ты ревнуешь, Джениус, – улыбнулась Джулия.

– Я не ревную. – Холодно отрезал ее муж. – Я беспокоюсь за здоровье товарищей.

– Да неужели, – хмыкнула девушка. – А что это у вас? Судя по запаху, знаменитое Флавернское цветочное вино?

Гвендель расплылся в довольной улыбке.

– Прекрасная дама знает толк в не менее прекрасных напитках.

Дама сделала приличный глоток из горла и довольно причмокнула. Неужели кому-то и правда нравится это вино?

– Ладно, мне пора на вечернюю молитву, – вздохнула Рыжая сволочь, – хорошо хоть, благодаря вашему вину она будет не такая скучная, как обычно.

И жена Джениуса упорхнула вслед за остальными танцовщицами.

Шутки про идеальную семейную пару были в этот вечер весьма популярны. Вся их компания спустилась к морю и, по совету Гвенделя, все ходили босиком по песку. Только вот море было по-осеннему холодным. Похоже, на него древняя магия не распространялась.

– Правда, здорово? – спросил Марко у напарника.

Звезды над головой, песок под ногами, запах цветов, лица друзей рядом, даже это чертово цветочное вино…

– Угу, – неопределенно промычал Джен.

Он был подозрительно задумчив после внезапной встречи с Джулией.

– Правда, здорово? – повторил он свой вопрос Кошке.

– Да, здорово. – Ответила она таким апатичным голосом, которым можно говорить только фразы типа «Все тлен» и «скоро мы все умрем».

Опять страдает по Данте. На нее особенно накатывало по вечерам.

– Лина-Лин, прекрати жить прошлым, – не удержался Марко, – распробуй свое настоящее. Чувствуешь, как песчинки щекочут ноги? А с какой стороны дует ветерок? Запах каких цветов он доносит к морю?

– Отстань, Одуванчик, – вяло отмахнулась она.

Марко вздохнул. Никто не хотел разделить с ним радость от этой прогулки. Интересно, когда все кончится, будут ли они так же, как он, с сожалением вспоминать этот весенний вечер на берегу?

Еще один важный вопрос

– Здесь по-настоящему хорошо. Я пишу памфлеты на Короля, сидя на берегу моря. С помощью твоего артефакта, я смогу распространить их по Великому Королевству, не покидая поместья. И еще здесь волшебно пахнет цветами. Что это за сорт роз? Я хочу взять ростки для Флаверна и засадить ими несколько центральных клумб.

Хранитель Данте слушал своего друга вполуха, пытаясь разобраться в письмах. Они все утро сидели вместе с Гвенделем в беседке с видом на море, занимаясь каждый своими делами.

– А еще мне нравятся твои наемники. – Продолжал Гвен. – Ты не говорил мне, кто они на самом деле.

Данте кинул беглый взгляд на черноволосого мага. Как он узнал? Хотя, это, неудивительно. С Герцогом Бертраном он, кажется, был знаком лично. Да и отца Марко видел не раз.

– Хотел тебя удивить, – ответил Хранитель.

– Тебе это удалось. И твоя Кошка – просто прелестное создание. Герцогини ее возраста вышивают крестиком и учатся правильно держать веер. А она отлично управляется с арбалетом и одолевает меня язвительными замечаниями. Других талантов я, правда, пока не заметил, но не сомневаюсь, что они есть.

Хранитель Данте усердно читал письмо от управляющего замка в Столице. И не понимал ни единой строчки.

– Например, у нее есть редкий талант молчать, когда кто-то рядом занят важными делами. – Вздохнул Данте и отложил письмо.

– В жизни не поверю, – хмыкнул Гвен.

Да, Данте действительно соврал, за Линой-Лин и правда не наблюдалось такого таланта. Самым важным делом в жизни Хранителя она считала себя. И в чем-то, возможно, была права.

– Скажи мне, ты видел спектакль «Зеленого гуся»? – вспомнил Данте. – Никак не могу его отсмотреть.

– Да, я часто сидел на репетициях, – кивнул Гвен.

– И как? Совсем все плохо?

– Нет, это замечательный спектакль, – серьезно ответил друг.

И Верховный Хранитель не смог определить, шутит он или говорит серьезно.

– Соответствует ли постановка по теме? Пригодна ли она для показа на Неделе Ордена?

– Тебе ведь уже говорили, что спектакль называется «Свет Онори, Тьма Нинель». Куда уж еще больше соответствовать теме?

– Тебя вот тоже принято называть взрослым умным человеком, но это вовсе не означает, что ты соответствуешь этому названию.

– Нет, зато ты соответствуешь этому названию сполна, – улыбнулся Гвендель, – как и названию Верховный Зануда.

И они вновь погрузились в свои занятия – Гвендель с воодушевлением писал памфлет, коварно улыбаясь, а Данте погрузился в письмо управляющего.

Как он узнал, его жена, Миранда, больше не появлялась в их замке. Но зато его люди выяснили, что она сейчас гостит при дворе Короля. Вот это была новость. Данте несколько раз прочитал строчки, где это сообщалось. Как бы Миранда в своей обиде не рассказала чего-нибудь такого, что может навредить Ордену… Хотя Данте, конечно, не слишком сообщал ей про свои дела. И что ее вообще туда понесло?

Но больше всего Хранитель беспокоился не столько о том, что она будет говорить людям про него, их отношения, про его работу. Главное, чтобы она не начала пользоваться магией. Ее тогда сразу схватят. Хотя его жена всегда была весьма разумной.

Данте тяжело вздохнул и отложил письмо. В его жизни существовало три женщины – богиня, ведьма и кошка.

Первая была его матерью. И значила для него гораздо больше, чем женщина, которая действительно его родила.

Вторую он как-то укрыл в своем замке от преследования Серых Мастеров. И она так там и осталась на долгие годы. Миранда была древнего знатного рода, поэтому для всех их свадьба была вполне закономерной. Кроме Верховной Обители. Было много трудностей тогда, отношения с Роландом Серебряным портить было нельзя… Ну да что уж об этом вспоминать.

А третья сейчас была здесь. Совсем рядом. Репетировала в какой-то сомнительной пьесе, учила Шенена жить в этом мире, периодически дулась на своего брата, отвешивала язвительные замечания Гвенделю и при этом постоянно думала о Данте. Он точно знал это и почти физически чувствовал ее мысли.

– Пойду я все же посмотрю их спектакль, – решил Хранитель и отложил стопку писем. – А то что-то я не очень тебе верю.

– О, ты получил бы огромное удовольствие, – поднял голову Гвендель. – Только вот в двенадцать тебя ждут ученики твоего Ордена.