В Нави все кошки серые

– Вы слышали? Слышали?! – к ним подбежала совершенно ошалелая Джулия. – Конец света!

– Тоже мне новости… – пожал плечами Джениус.

Похоже, для него это было недостаточной причиной для омерзительного шумного утреннего сборища.

– Что случилось? – нахмурилась Лина-Лин.

– Конец света решил начаться в пяти днях пути отсюда. Город Флаверн целиком уничтожен ураганом. – Возбужденно рассказывала Рыжая. – В живых ни осталось ни одного жителя, все-все-все мертвы.

«Слава Творцу, что это случилось не с нами», – мелькнула у Марко малодушная мысль. И он недовольно ее прогнал.

Про конец света или что-то в этом роде Хранитель Данте уже рассказывал им. Собственно, Шенен, как понял Марко, являлся ключом к предотвращению подобных событий. Знать бы еще, каким таким образом…

Теперь Марко разбирал в общем гуле слова «ураган», «погибшие», «конец». Лина-Лин смахнула слезу. Может, у нее были знакомые в Флаверне. Джениус посерел еще сильнее.

– Четыре Правителя города Флаверна и их семьи тоже мертвы, провинции остались без хозяев. – Все тараторила Рыжая сволочь. – Люди говорят, если стихия взбушевалась так близко, где гарантия, что завтра Ашер не рассыплется, как карточный домик.

– Больше похоже на магию, чем на стихию. – Спокойно проговорила Лина-Лин, слез больше не было.

Может оно и так. Надо спросить у Хранителя Данте.

Рядом бесшумно возник Шенен. Он вышел из комнаты чуть позже, потому что утром никак не мог справиться со своим гардеробом, все время надевал что-то наизнанку или застегивался не на ту пуговицу, и Марко пожалел, что подобрал для него такое изысканное одеяние.

Шенену оказалось достаточно окинуть взглядом толпу и уловить пару слов, чтобы понять, что произошло.

– Огромное зло случилось в мире, – просто констатировал он, глядя куда-то на деревянные бочки с вином.

– Ты так спокоен. Где же твое хваленое милосердие? – упрекнула его Лина-Лин.

– Нельзя быть милосердным к мертвым, – шелестящим как ветерок голосом ответил их подопечный. – Я бы сделал все, чтобы их спасти, но зло уже свершилось, смерть вступила в свои права и нет смысла оглядываться назад.

Окинув взором примолкших товарищей, он добавил:

– Я бы съел немного свежих овощей и вареного картофеля, а вы?

– Как ты можешь думать о еде в такой момент? – покачала головой Джулия. – Вот я сейчас иду на площадь, там собираются плакальщицы со всего города, чтобы омыть слезами сотни загубленных душ. Я даже купила специально для этого случая траурное платье. Правда, я в нем чертовски хороша?

И она покрутилась перед друзьями, демонстрируя кружевное черное платье с глубоким декольте и приспущенными плечами.

– А это шляпка с траурной вуалью, – она взяла со стола изящный головной убор. – Как думаете – лучше на правый бок или на левый?

– Честно говоря, плакальщица из тебя так себе… – вздохнул Марко.

Ему фантазия до сих пор рисовала умирающих под обломками зданий людей, крики, матерей, прикрывающих детей. А еще тех, кто оказался заживо погребенными под рухнувшими домами. Раненные, придавленные камнями и балками, рыдающие и молящие о помощи. Которая не придет, потому что все мертвы. Человеческая плоть так хрупка…

– Что-то мне подсказывает, без вмешательства темных сил не обошлось. – Буднично проговорила Лина-Лин. – Война идет не только между Королевской семьей и повстанцами, но и между Светом и Тьмой. Вы видели, как изменила Нинель наших ночных гостей. Она дала им веру, способности, силу Нави. И это всего лишь горстка придурков. А если бы в ее руки попали бы по-настоящему мощные маги или ведьмы? Возможно, гибель Флаверна и есть результат взаимодействия темной силы и природного магического таланта.

Марко посмотрел на Лину-Лин – спокойная, рассудительная. И мыслит более чем здраво. Похоже, в Ордене от нее действительно есть прок. Видимо, только перед ними она предстает взбалмошной, капризной, пьющей и вечно всем недовольной.

Лина-Лин подошла к бочкам и, не дожидаясь помощи трактирщика, налила себе кружку вина. Потом еще одну.

– Чтобы не ходить два раза, – невозмутимо ответила она на недоуменные взгляды и пошла за столик.

– Я здесь сижу. – Сказала она двум здоровякам. – Двигайтесь. А если вам не нравится – сейчас мой брат вам всем начистит репу.

Джениус закатил глаза к небу и апатично потянулся к мечу, но ребята только усмехнулись наглости девчонки и действительно подвинулись.

Джулия упорхнула плакать на площадь, плавно покачивая бедрами по дороге. Марко и Джениус взяли еды, Шенен, как и собирался, какой-то вареной дряни, а Лина-Лин мрачно и молчаливо хлебала свое вино. Это был ее завтрак. Видимо, так выражалась ее скорбь по погибшему городу Флаверну.

– Надо валить отсюда. – Жуя кусок мяса, заметил Джениус. – Слуги Тьмы знают, где мы, и в любой момент могут снова наведаться за нашим голубоглазым красавчиком.

– Спасибо, очень приятно. – С отстраненной вежливостью отозвался на «красавчика» Шенен.

– Сейчас нас довольно сложно вычислить здесь. – Уже довольно бодрым от вина голосом сказала Лина-Лин. – В таверне много народу, и все они очень взбудоражены, здесь полно эмоций, кругом яркие пятна. Сияние Шенена теряется. Пока новость о Флаверне свежая и убийственная, мы можем раствориться в любой толпе.

– Значит, пока что Шенена могут вычислить разве что по его прекрасным голубым глазам… – задумчиво протянул Марко, и снова вспомнил свой сон, где эти глаза были еще более голубые, настолько, что невозможно было в них смотреть.

– Спасибо, очень приятно, – чуть погодя отозвался Шенен, видимо после некоторого мыслительного процесса решив, что прекрасные глаза – это тоже комплимент.

– Со слугами Тьмы все более-менее понятно, – снова заговорил Джен, – они просто могут в любой момент возникнуть ниоткуда и прикончить нас. Но нам так же необходимо разузнать обстановку с королевскими войсками и Серыми Мастерами.

– Идем на ярмарку. – Резко встала Лина-Лин и залпом допила последний глоток. – Во-первых, там всегда какофония эмоций, а, во-вторых, местная шушера не оставит незамеченным прибытие официальных лиц.

И снова она была права.

Они поднялись. Джениус помог Шенену справиться с застежкой плаща. Тот просто стоял смирно. Кажется, он начинал привыкать к опеке. Это еще ничего. Утром Марко с Линой-Лин наблюдали, как их суровый Лапуля учит Шенена шнуровать ботинки. В конце концов, Джен матюгнулся, опустился на колени и зашнуровал их своему подопечному собственноручно. А потом раздраженно вышел, оставив Шенни самому возиться с надетой наизнанку рубашкой.

– Надень капюшон и старайся не поднимать глаз. – Кинул Марко на выходе из таверны, и они двинулись в сторону ярмарки.

Как они и ожидали, там наблюдалась чрезвычайная активность, и повсеместно были слышны разговоры о конце света.

– Вон те бродяги, – с неприязнью проговорил Марко, увидев нищих, что указали им, где искать Шенена.

Не было только Ворсистого – того, кто и рассказал им историю Святоши. Марко запомнил этого болтливого нищего из-за странной клички.

– Лина-Лин, оставайся с Шененом, послушай разговоры в толпе. – Распорядился брат. – А мы пойдем к тем отбросам.

Сегодня у бродяг был неплохой день. В преддверии конца света, горожане активно подавали милостыню, пытаясь раздобрить небеса.

– Мы не нашли человека, которого искали. – Начал Марко, едва приблизившись к ним. Нам нужно больше сведений.

При их появлении нищие сжались и притихли. Даже наглый детина, который в прошлый раз сыпал сомнительными остротами, потупился и чуть загородил свою подругу – Королевишну, будто пытаясь защитить от них.

– Мы вас не тронем, нужны вы больно, – презрительно кинул Джен.

– Ага, тот тоже так говорил. – Недовольно и при этом со страхом в голосе проронила женщина в цветастых тряпках.

– Кто это – тот? – тут же напрягся Марко.

Тишина в ответ. И потупленные взгляды.

Джениус достал кошель, и мелкие монетки одна за другой посыпались в ноги бродягам. Вопреки обыкновению, они не кинулись их поднимать, только молча смотрели, как мелочь сыпалась в пыль. К счастью, нагловатый юнец, видимо в отсутствие Ворсистого он был главный, все же не выдержал. Он сделал жест, и нищие, все еще нерешительно, стали собирать мелочь.

– Приходил тут один… – неохотно начал оборванный юноша, так и не перестав загораживать Королевишну, – тощий, чернявый, бледный. Еще все время кашлял.

Женщина в цветных тряпках прокряхтела:

– Мы думали и силенок в нем на пару вздохов только…

Молодой нищий продолжил:

– Чужак спрашивал про Святошу. Сказал «я ищу своего врага». Так прямо и сказал. Щедро заплатил. Ворсистый ему все выложил, как и вам. Только вот, чтобы угодить этому вельможе, добавил описаний, как Святошу били, издевались над ним, унижали…

– А глаза у чужака так и горели, когда он это слушал. – Вновь встряла женщина в тряпках.

– Ага, – кивнул молодчик. – Мы еще подумали – никак доплатит Ворсистому за такой приятный рассказ.

– Он и доплатил. – Тускло вставила Королевишна.

– Все внимательно выслушал, расспросил, а потом попросил повторить, как Святоше в первые дни знакомства темную устроили, чтобы подаяния отобрать. – Юнец замолчал, видимо тоже не без удовольствия вспоминая этот момент, и продолжил. – Ворсистый с радостью принялся рассказывать – он ведь и сам там участвовал. И тут посереди рассказа чужак так проникся жаждой крови, что с силой ударил беднягу в грудь. А потом… несколько быстрых, почти незаметных ударов и вот уже наш Ворсистый лежит на земле и кашляет кровью.

– Вельможа этот только выглядел слабым и болезненным. – Пояснила Королевишна. – А на самом деле оказался воином.

Юнец чуть глянул на Королевишну и закончил свою историю:

– А потом он буквально за минуту и с явным удовольствием забил Ворсистого ногами до смерти. И никто даже не шелохнулся. Потому что все видели – один такой с легкостью справится с десятком. Да и слуги его стояли в отдалении…

Тетка в цветных тряпках всхлипнула и высморкалась.

– А потом… – с трудом произнесла она. – Чужак достал богато украшенный кошель, вытащил пару золотых монет и с усмешкой кинул на грудь мертвому. Изверг чертов.

Последнюю фразу женщина прошептала с ненавистью.

Марко и Джениус переглянулись.

Лионель был здесь. Да, к тому же, вел себя очень странно. Неужто так сильна была в нем ненависть к Шенену? Он ведь даже не видел его ни разу. Ведь не видел же?..

– Что вы сказали этому человеку про нас? – задал вопрос Джен.

Тишина в ответ.

– Перестаньте,– поморщился Марко, – мы вас не осуждаем. Просто расскажите, что именно.

– Описали вас, как могли. – Пожал плечами юнец. – Сказали, что вы тоже Святошу искали.

– Ясно. – Кивнул Джен.

– Мы сожалеем о вашей потере, – зачем-то сказал Марко и тут же поймал недоуменный взгляд Джениуса.

Юнец кивнул и с силой дернул за рукав свою Королевишну.

– Говорил я, от твоего Святоши только бед ждать можно.

А она отвернулась от него и посмотрела прямо в глаза Марко.

– И все же он хороший. – Почти прошептала она. – Самый лучший…

Ее молодчик аж покраснел от злости с таких слов.

– Дура! Да какой же он хороший? Ворсистый умер из-за него!

Королевишна упрямо покачала головой.

– Ворсистый умер из-за того, что причинил ему зло. – И снова девушка смотрела на Марко и обращалась только к нему. – Чужак не враг Святоше. Он мстил за него таким образом. Нам всем.

– Полоумная баба! Что ты несешь?! – прошипел юнец.

Марко тронул напарника за плечо, и они отошли, не слушая брани и возни за спиной.

– Странно все это… – задумчиво протянул Марко.

– Меня больше беспокоит другое. – Прервал его размышления Джен. – Узнал ли нас Лионель по описанию? Вспомнил ли троицу из таверны? Спасибо сестренке, она даже сказала ему, куда мы едем.

Да уж, ситуация складывалась прескверно. Хотелось посоветоваться с Хранителем Данте, но сейчас было не время и не место отключаться.

Лина-Лин возле палаточки с леденцами вовсю флиртовала с каким-то здоровенным мужиком. Марко был уверен, что если ей сказать о ее непристойном поведении, она с возмущением ответит, что добывала нужные сведения. Шенен сосредоточенно сосал леденец в стороне. Капюшон надежно прикрывал голубые глаза. Марко поймал себя на мысли, что умиляется его по-детски трогательным видом.

Джениус подошел к сестре и бесцеремонно оттащил ее от здоровенного детины, окинув его таким взглядом, что тот невольно попятился и принялся бормотать извинения.

Вся их четверка уселась в стороне на груде ящиков.

– Узнала что-нибудь? – грубо спросил Джен у сестры.

– О да. – Вздохнула она. – Серые Мастера подтягиваются со всего Великого Королевства. Как мы и предполагали, они сутками дежурят вдоль городских стен, где хоть как-то можно выбраться из города. И так как они толком не знают, кого ловить, некоторых голубоглазых и просто подозрительных предъявляют лично Мастеру Роланду Серебряному.

– А про Лионеля что говорят?

– Ничего. Если он здесь, то с неофициальным визитом.

– Маршал Лионель здесь, – вдруг заявил Шенен, оторвавшись от леденца. – Он и его небольшой отряд одеты не по форме, чтобы не привлекать внимание. В отличии от Серых Мастеров, отряд Лионеля довольно хорошо осведомлен о том, как именно выглядит Шенен… Как выгляжу я. Маршал отдал приказ – обязательно взять меня живым и невредимым. Они уже прочесали окраины и узнали, что я могу быть с двумя наемниками и молодым мальчиком. Или девочкой. Мнения расходятся, потому что Лина-Лин все время переодевается. Приметы моих спутников хорошо известны.

Он одним махом выдал все это абсолютно ровным тоном и вернулся к леденцу.

Марко недоуменно переглянулся со своими спутниками.

– Как ты узнал, Шенен? – Осторожно спросил Джениус.

– Я посмотрел, как Лина-Лин добывает сведения и тоже подошел к одному человеку. Я подумал, что про Маршала Лионеля лучше всего будет знать местный служащий королевской полиции.

– Чего?? – опешил Марко.

Видимо Лина-Лин была так занята "добыванием сведений", что вообще не следила за Шенни и даже не заметила, что их подопечный практически пошел сдаваться.

А голубоглазый, тем временем, продолжал:

– Так как, обращаясь к различным мужчинам, Лина-Лин улыбалась, сосала леденец и трогала себя за шею, волосы и другие части тела, я сделал вывод, что это специальные приемы и сделал так же.

Марко не знал начинать ему плакать или смеяться, представляя, как Шенен неумело заигрывает с полицейским.

Джениус ох как недобро посмотрел на сестру.

Лина-Лин упорно делала вид, что не при делах и сосредоточенно смотрела в сторону.

Шенен снова заговорил:

– Я начал разговор с человеком в форме. Сначала он мне тоже улыбался, но когда я прямо спросил его, что он знает о Маршале Лионеле, полицейский нахмурился. Я уже подумал было, что он мне ничего не расскажет, а потом вдруг взгляд его изменился, и он спокойно рассказал все, что знает. А потом опять нахмурился и велел мне убираться, пока меня не кинули в тюрьму. Я поблагодарил его за ценные сведения, но судя по его ответу, он не помнил, чтобы что-то мне рассказывал.

– Ого… – протянул Марко

– Как ты это сделал, Шенен? – оживленно спросила Лина-Лин. – Сможешь повторить?

Их подопечный задумался ненадолго.

– Я ничего осознанно не делал. А, значит, и повторить не смогу. Только те приемы, которыми я научился у тебя.

– Это-то как раз повторять никогда не надо, – мрачно проговорил Джен, буравя сестренку взглядом.

– Ладно, что мы имеем? – перевел тему Марко. – Выйти из города мы не можем. Если будем сражаться – привлечем внимание всех, кого только можно. Наши приметы известны, приметы Шенни известны. И если даже не заглядывать в его божественно голубые глаза…

–Спасибо, очень приятно. – Тут же отреагировал вежливый Шенен.

– …если не заглядывать в глаза, он все равно вроде как светится. И спрятать мы его можем только в толпе среди чужих эмоций.

– Значит, нам всего-то надо поселиться на ярмарочной площади, – улыбнулась Лина-Лин. – И сменить внешность.

– И как же ты намерена это сде…– Марко не договорил.

Ему в голову пришел ответ. Такой простой и внезапный, что он опешил и замолчал.

– Лина-Лин, надень мужскую одежду. Туда, куда мы пойдем не место женщинам.

Кошка презрительно фыркнула.

– Да я стою пятерых мужчин.

– Возможно. – Не стал спорить Марко. – Но сейчас ты должна стать мальчиком.

Заговор

– Ты проделал долгий путь… – осторожно начал Данте. – Я очень рад тебя видеть, но не понимаю, как ты смог отложить все управленческие дела и приехать…

– В славном городе Флаверне все под контролем, – отмахнулся Гвен, – я проснулся утром и понял, что не могу больше сидеть, сложа руки. Надо действовать.

После этих слов он счастливо улыбнулся и замахнул залпом полкубка своего любимого цветочного вина.

Верховный Хранитель не сразу понял, что его друг имеет в виду. А потом до него дошло.

– Гвендель, ты ведь понимаешь, как все это может обернуться? Чем тебе придется рисковать… – произнес Данте и осекся, вдруг четко осознав, что тот больше ничем не рискует.

Только вот он об этом вроде как не знает.

– Я понимаю. – Серьезно кивнул Правитель погибшего города. – За моими плечами целый Флаверн. Но какой смысл следить за клумбами родных улиц, высчитывать убыток от экспорта вина, благоустраивать тюрьмы, когда вокруг люди умирают от голода из-за огромных налогов, страдают от произвола королевских солдат, сотнями гибнут в правом восстании, горят на кострах Серых Мастеров. Я не призываю тебя помочь, но я должен хоть что-то начать делать, пока я не перестал себя уважать.

Данте спокойно смотрел на друга. Который не призывает помочь. Зачем тогда пришел и говорит ему все это? Человек, которому нечего больше терять. А ведь у Верховного Хранителя целый Орден за плечами. А так же все Великое Королевство. И весь мир… который медленно, но верно пытается поглотить Тьма.

– Чем я могу помочь тебе, Гвендель Энироуз?

– Я слышал, у Ордена есть артефакт. – Гвен заговорил демонстративно заговорщицким голосом. – "Облако пыли". Знаешь такой?

Разумеется, Данте знал. Это была одна из опаснейших вещиц. "Облако пыли" могло полностью скрыть следы присутствия магии.

Его изъяли у одного колдуна, который тридцать лет создавал с помощью чар уродов и мутантов, обреченных на муки и нескончаемую агонию. Его искали все – и Орден, и Серые Мастера и королевская полиция, но никак не могли найти.

Нарушителя быстро вычислили бы, ведь магия всегда оставляет следы, которые не сложно почувствовать при должном настрое. Но с помощью артефакта колдун скрыл само наличие магии. Даже существа, которых он плодил, первое время считались роковыми созданиями природы.

Когда его все же схватили, колдун объяснил свою деятельность тем, что пытался создать идеальное творение, некое живое существо, во всем превосходящее человека.

Ох, сколько их было, сумасшедших мечтателей, которые грезили идеалом. И хорошо, когда они рождались художниками или музыкантами, а не магами и алхимиками.

Верховный Хранитель слегка улыбнулся другу.

– Гвен, ты вообще понимаешь, о чем просишь?

– О да. – Правитель погибшего города улыбнулся в ответ. – Едва ли я смог бы обратиться с такой просьбой к кому-нибудь другому.

– Разумеется, не смог бы, "Облако пыли" есть только у меня. – Рассудил Данте. – Оно способно полностью скрыть все следы магического воздействия. Но разве я могу допустить, чтобы ты творил магию во зло?

– Ни один человек не погибнет. – Твердо проговорил Гвен. – Я лично поклялся себе в этом.

Хранитель глянул недоверчиво.

– Тогда как ты собираешься бороться с Королем и Серыми Мастерами?

Гвен хитро улыбнулся.

– Это будет долгая многоходовая игра. Надо подорвать их авторитет в народе, ослабить влияние, власть и хотя бы слегка опустошить кошельки. А деньги раздать семьям погибших повстанцев. А потом колесо закрутится само-собой, и, тем или иным способом, Король будет свергнут. А Серые Мастера потеряют свои полномочия сжигать людей налево и направо.

– Слишком уж все у тебя просто.

Похоже, друг во всем слегка повредился умом, раз собирался в одиночку бороться с устоявшейся многовековой системой.

– О нет, не просто. – Покачал он головой. – Говорю же, на это надо время. Может быть несколько месяцев, скорее даже лет, может десятилетий. Я только начну дело, а потом найдутся последователи.

– Уверен?

– Обязательно найдутся. А я с чистой совестью вернусь к своим делам в Флаверн.

– Ну да… – вздохнул Данте и снова не выдержал, – только вот нет больше никакого Флаверна…

– Так ты дашь мне артефакт?

Не слышит. Хранитель пристально посмотрел другу в глаза.

– Ты же понимаешь, что Орден запрещает выносить артефакты из Хранилища.

Гвен небрежно пожал плечами.

– Ты же глава Ордена и можешь делать, что хочешь.

– Действительно, – усмехнулся Данте.

Он уже забыл, когда в последний раз делал, что хочет. Вся жизнь его была посвящена служению Ордену. Только однажды он почти потерял голову. И ничем хорошим это не кончилось. Перед глазами снова встала его девочка, заплаканная, с потухшими глазами, молчаливая. Но не зря же все было… Данте вспомнил ее смеющуюся и пьющую вино из горла. Вспомнил, как она считала веснушки у него на плечах и насчитала двести шестнадцать.

"Мне не нравятся веснушки" – сказал он ей.

Она состроила кислую мордашку и ответила недовольно:

"Может, веснушкам ты тоже не нравишься".

Кошка часто тогда говорила, что никогда не была так счастлива. А когда все закончилось, она говорила, что ей никогда не было так больно. Сможет ли она когда-нибудь его простить?

– Прости. – Это был голос Гвена, выведший Данте из задумчивости.

– За что? – Рассеянно спросил он.

Друг нарочито виновато потупил глаза.

– Я прочитал твои мысли. И, кажется, случайно узнал твою самую заветную тайну.

Вот это было неожиданно. Хотя, Гвена, разумеется, никогда не волновали вопросы личного пространства. Хранитель нахмурился.

–Не ты ли еще десять лет назад обещал мне так не делать?

– Я же извинился. – Невинно посмотрел на него Гвендель. – Значит, Кошка? Я помню, ты искал какую-то кошку. И, видимо, нашел.

– Пообещай, что больше не будешь лезть мне в голову. – Данте все еще был немного раздражен.

– Не будь занудой, я уже дал тебе обещание десять лет назад.

– И с тех пор неоднократно его нарушил.

– Так пожертвуешь мне "Пыль"?

– Гвендель, я не могу тебе вот так просто дать ценный артефакт, обладающий…

– Давай пропустим часть твоего монолога, где ты предаешься занудству, и перейдем к той части, где ты соглашаешься дать мне этот ценный артефакт.

Данте не смог сдержать улыбки. Человек, которого он еще утром считал мертвым, сидел напротив него и, по обыкновению, хамил.

– У меня нет "Пыли". – Признался Хранитель. – Она не в этом Хранилище.

– То есть ты уже согласен отдать мне ее, – тут же сделал вывод Гвен, – только надо забрать ее из другого Хранилища.

– Ты сможешь пользоваться им только в моем присутствии. – Сдался Данте, хотя и произнес эту фразу максимально строго. – Через два дня я еду на ежегодную неделю Ордена. В подвалах замка Иллингтон на берегу моря лежит твоя "Пыль". И ради тебя мне придется выкрасть артефакт у собственного Ордена.

Гвен торжественно приподнял кубок, видимо, празднуя свою победу.

– Я еду с тобой. Мы так давно не путешествовали вместе.

На губах Данте мелькнула грустная улыбка.

– Боюсь, это будет наискучнейшее из наших путешествий. Чинная колонна служителей Ордена, и я в окружении охраны.

– Скучная у тебя жизнь, – покачал головой Гвен.

– Ну почему, есть в ней и веселые моменты. – Вздохнул Верховный Хранитель.– Видел бы ты мой головной убор для торжественных Церемоний.

– Вот за него мы и выпьем! – радостно поднял кубок Гвен.

– Ты всегда так красноречив в своих тостах.

– А ты долог и скучен.

– Ты любишь мои тосты, – убедительно проговорил Хранитель, – все любят мои тосты.

– Ну за твои тосты! – торжественно провозгласил его друг и допил уже, наверное, пятнадцатый кубок сладкой цветочной дряни.

Приют комедиантов

Был уже вечер, по-осеннему печальный и промозглый. Жизнь на ярмарке перестала бить ключом, гуляки переместились в теплые помещения. Лина-Лин и все остальные шли, стараясь не привлекать внимания, Шенен совсем исчез за своим капюшоном.

Марко был молчалив и сосредоточен. Он нервничал, и Лина-Лин догадалась, что ему предстоит встреча с прошлым.

Судя по тому, как ее друг глубоко вдохнул и медленно выдохнул, его просто переполняли эмоции.

На широкой лужайке недалеко от центра ярмарки стояли две большие повозки, к дереву были привязаны несколько осликов. Костер, запах еды и четыре мужчины у огня. Они смеялись и передавали друг-другу увесистую флягу.