В Нави все кошки серые

А потом эти странные омерзительные существа начали двигаться. Костлявые руки под широкими рукавами взметнулись вверх, крепко сжимая мечи. По два у каждого птицечеловека.

Лина-Лин почувствовала, как к горлу подкатывает приступ паники, когда она поняла, что едва успевает отражать удары. Существа, стоя спинами друг к другу, медленно передвигались по кругу, а руки с мечами так и летали, нанося удар за ударом. Они были настолько быстрыми, что казалось, будто у каждого зловещего создания по восемь рук с оружием, а не по две.

– Вот же черт! – с искренним удивлением воскликнул Марко.

Джен молча рубил своим огромным мечом, плотно сжав зубы.

Предательская мысль "мы так долго не выдержим" так и стучала в висках у Кошки. Главное было не подпустить их к Шенену.

Лина-Лин глянула мельком и увидела, что их подопечный стоит совсем близко. Он смотрел на происходящее, чуть склонив голову, и взгляд его был чрезвычайно сосредоточенным.

Резкая боль. Один из мечей полоснул Кошку по плечу, разорвав рукав новой ночной рубашки. Надо было признать, что силы начинают покидать ее.

Абсолютно неожиданно в комнату, как к себе домой, зашла Рыжая сволочь. При виде битвы ее брови лишь слегка приподнялись.

– Я тут вспомнила, что забыла пожелать мужу спокойной ночи! – она сделала несколько шагов и остановилась. Одно из существ медленно повернула к ней клюв.

Джулия ничуть не изменилась в лице.

– У вас гости? – приветливо спросила она. – А чего меня не позвали?

Она что, вообще ничего не боится? Может, у нее с головой не все в порядке?

Клюв швырнул Марко к стенке и направился к девушке. Рыжая стояла, не двигаясь, и сдержанно улыбалась. Когда он ринулся на нее, девушка ловко увернулась. Что уже было почти невозможно. И кинулась вперед на пол, туда, где лежал клинок Лины-Лин. Пока она тянулась к оружию, клюв уже бросился к ней, чтобы напасть со спины, но она легко откатилась, и противник распластался на полу. Джулия замахнулась было клинком, но тут уже создание Тьмы увернулось со свойственной ему молниеносностью.

Еще пару движений, и девушка выбила у птицечеловека один из мечей. И тут же подобрала его с пола и встала плечом к плечу с Кошкой.

Прибывая в полнейшем шоке с неожиданных маневров Рыжей сволочи, Кошка с трудом произнесла:

– Мы стараемся держать их в кольце.

Джулия усмехнулась и кивнула со знанием дела.

Теперь их было четверо против троих. Правда, каждый из клювов сражался за пятерых, так что силы все еще были неравные.

– Все нападаем на одного. – Шепнула Лине-Лин Джулия, оказавшись близко, и указала едва заметным жестом на самого крупного птицеподобного парня.

Лина-Лин поймала взгляд брата и подбородком повела в сторону выбранной жертвы. Лапуля понял ее без слов. Он тронул за руку своего напарника, и Одуванчик тут же нацелился в сторону нужного клюва.

– Давай! – не выдержав, крикнула Лина-Лин и они с четырех сторон накинулись на добычу, отбиваясь попутно от оставшихся его собратьев.

Наконец-то Кошка почувствовала, что меч не скользнул по воздуху, а уперся в плотную живую ткань. Она поглубже засунула оружие, и услышала сдавленные грудные звуки.

Раненный клюв повалился на землю. Видимо, он и правда был вожаком, потому что его собратья приобрели вид, несколько напоминающий растерянность. Потом один из них яростно зашипел и кинулся на Джениуса.

– Джен! –взвизгнула Кошка и кубарем бросилась под ноги нападающему. Он бы наверняка успел бы отпрыгнуть, но Джулия и Марко в этот же момент скрестили с ним мечи с двух сторон.

Падая, он проклокотал какое-то заклинание, и в комнате воцарилась полная тьма. К счастью, Лина-Лин хорошо видела в темноте. Напротив нее немного подсвечивались глаза ее брата. Но она опередила Лапулю. И в один прыжок очутившись возле противника, Кошка вонзила ему между лопатками клинок.

Свет от свечей и тусклого фонаря в окне тут же снова наполнил комнату.

Третьего клюва не было. Он сбежал. Все было кончено. На полу лежало два существа, одно было мертвым, другое еще подавало слабые признаки жизни.

Все участники событий ошарашено переглядывались.

– Джулия… наконец-то выдавил из себя Марко, – спасибо.

– Да я просто мимо проходила, – пожала она плечами. – Смотрю, у вас свет горит. Думала, вечеринка.

– Ты слишком хорошо для шлюхи владеешь оружием. – То ли похвалил, то ли оскорбил жену Лапуля.

– Девушка моей профессии должна уметь себя защитить. – Мило улыбнулась она. – Особенно если муж все время в разъездах.

– Кстати, как ты вообще вошла? – Вспомнил Марко. – Дверь была закрыта на замок.

– Нет, не была. Вы, наверное, забыли, – небрежно кинула Джулия и шагнула к еще живому противнику.

У Лины-Лин мелькнула было мысль, что она лично закрыла дверь и два раза дернула ручку, но ее внимание тут же переключилось на другое. Рыжая сволочь перевернула существо на спину, и всем стало видно его лицо.

Клюв уменьшался на глазах с характерным для ломающихся костей хрустом. Вся вытянутая форма черепа стала перестраиваться с этим отвратительным звуком, пока не приобрела вполне себе человеческий вид. Обычный нос, обычный рот, все обтянуто кожей, только в страшных синяках и кровоподтеках, будто по лицу били молотком. Из окровавленного рта донесся сдавленный стон.

Шенен из своего угла двинулся прямо к умирающему. Он присел рядом и бережно положил его изуродованную голову себе на колени. Провел рукой по его слипшимся и торчащим в разные стороны, будто перья, волосам.

Поверженный враг медленно приоткрыл заплывшие глаза. Они уже были не красного, а вполне человеческого серого цвета.

Мутным взглядом он скользнул по лицам своих убийц и задержался на Лине-Лин.

Их противник с трудом протянул к Кошке руку.

– Сестра…– прохрипел он.

У нее мурашки побежали от такого обращения. У нее был только один брат, и не дай ей Творец когда-нибудь увидеть его в таком состоянии… Но потом она поняла, что имел в виду умирающий. Никто не хочет покидать этот свет в одиночестве – он искал своих среди чужих. Оба они – и Лина-Лин, и он – были отчасти созданиями Нави, их общего дома. Только вот она могла находиться в Нави по праву рождения. А этот изуродованный тип, судя по страшным изменениям в лице, был сделан таким искусственно.

Кошка поделилась своим предположением с окружающими. Джулия, молча смотревшая на умирающего, сказала со смесью презрения и сожаления:

– Был обычным человеком, приносил убогие жертвы своей богине, мечтая, что когда-нибудь она явится к нему и его шайке неудачников…

– А великая Нинель возьми и явись. – Вставил Одуванчик.

Преодолевая брезгливость и отвращение, Лина-Лин присела и коснулась руки птицечеловека.

– Почему Нинель сделала это с тобой?

– Это был Ее дар, – прошептал человек. – Она пустила нас в Навь, где наделила меня и моих соратников силой ворона.

– Хорош дар… – отозвалась она, разглядывая изуродованное после трансформации лицо. – Лучше бы она наделила вас его мудростью. Сколько вас было?

Неудавшийся ворон молчал.

– Скажи мне. Ты же видишь, я тоже служу Нави. Ты поможешь мне, своей сестре, если скажешь. – Попросила Кошка, особо не надеясь на ответ.

Но что-то щелкнуло в его горячечном сознании.

– Нас было сорок избранных. – Еле проговорил он, но в голосе его слышалась неподдельная гордость. – Мы назвали себя Орден демонического ворона.

– Вот идиоты. – Прокомментировал Джениус.

Умирающий перевел на него свои едва видящие глаза и вскрикнул, его ноги судорожно засучили по полу. Потом Клюв утих и медленно протянул к Лапуле свободную руку.

– Ты… ты… – прохрипел он, булькая кровью на губах, – позволь коснуться…

Джен шарахнулся, как от огня. Лине-Лин тоже стало не по себе. Что именно увидел этот слуга Тьмы в своем предсмертном озарении. Какую из тайн, которые ее брат так тщательно оберегал даже от самого себя…

– Я прощаю тебя за то, что ты пытался нас убить. – Раздался в тишине мелодичный голос Шенена.

Он внимательно посмотрел в лицо птицечеловека. Потом медленно поднял голову на остальных.

– Никто не должен умирать не прощенным, – сказал он всем.

– Что ж, согласна. – Одобрила Джулия. – Я тоже прощаю тебя, слуга Тьмы.

Она налила немного воды из кувшина в горсть и смочила губы их врагу.

– Я прощаю тебя, – услышала Лина-Лин свой голос и чуть сильнее сжала чужую ослабленную руку в своей руке.

Она сама не понимала, откуда в ней столько милосердия к врагу. Может, это поведение Шенена было заразно?

– Я прощаю тебя, дружище.

Это и Марко поддался влиянию своего подопечного.

– Да вы что все с ума посходили? – сквозь зубы прошипел Джениус. – Эта чертова тварь нас чуть не угробила.

Шенен только посмотрел на наемника долгим взглядом, будто читая что-то по его лицу. И Лапуля, как ни странно, отвел глаза.

Умирающий задергался в последних конвульсиях, и его голова безвольно соскользнула с колена Шенена. Рука, крепко сжатая в Кошкиной ладони ослабла и обмякла. Изуродованное лицо теперь выглядело спокойным.

– Что будем делать с телами? – поинтересовался Марко. – Надо избавиться от них, не привлекая внимания.

– Не надо, – Кошка выпустила безжизненную руку и встала. – Навь не оставляет земле тех, кто сражался за ее богов.

– Хочешь сказать, они сами возьмут и испарятся в воздухе? – несколько раздраженно отозвался Марко.

– Вообще-то да, – кивнула Кошка.

Все, кто служил Хранителям, знали это. Обитая в Нави после смерти, члены Ордена, как и слуги Тьмы, имели право остаться в тех обличиях, к которым они привыкли.

– Если так, то это очень удобно. – Оценил Джен и спокойно завалился в постель, не обращая больше никакого внимания на трупы в центре комнаты.

Лина-Лин впервые на своем веку увидела, как возвращаются в Навь. Тела стали бледнеть, их прозрачность постепенно увеличивалась. Они стали похожи на вылитые из льда фигуры, а потом и вовсе исчезли одно за другим. Марко даже приоткрыл рот немного. Шенен не выразил никакого удивления. Похоже, весь этот новый для него мир ничуть его не впечатлял.

Сложно представить, чего такого повидала Джулия за свою недолгую жизнь проститутки, но она не просто выглядела невозмутимо, но и вполне искренне зевала.

– Их всего сорок. – Напомнил всем Марко. – Не придут ли к нам в гости сегодня остальные тридцать семь?

– Едва ли… – Кошка призадумалась. – Заклинание не перенесет больше трех человек, иначе они бы всей толпой к нам завалились. К тому же, только одна птичка живой вернулась в гнездо, их вожак мертв. Они не будут рисковать еще троицей.

Все присутствующие в комнате оживленно обсуждали разные версии еще где-то полчаса и решили, что едва ли за ними вернутся этой ночью. Шенен сказал, что никакой опасности больше не чувствует.

– Тогда я спать. – Решил Марко, хотя в его голосе слышалась некоторая неуверенность.

– Всем сладких снов. – Пропела Джулия. – С вас самый лучший завтрак, какой можно получить в этом заведении. Я заслужила.

О да, она заслужила. Лина-Лин покосилась на свою новую подругу, пытаясь как следует просмотреть ее энергетическое поле. Как ни странно, ничего такого. Обычный уверенный в себе человек, в меру приземленный, но и не совсем потерянный для небес, не смотря на профессию. А что вообще Лина-Лин ожидала увидеть? Сияние, как вокруг Шенена? Или может сгустки Тьмы?

– Спите, я посторожу. – Прервал ее размышления Шенен.

– Толку от тебя… – сквозь сон пробормотал Лапуля.

– Должен заметить, от тебя толку еще меньше, пока ты спишь. – Очень логично ответил Шенен.

Лина-Лин с удовольствием упала на кровать, закрыла глаза. Хотя спать после такой встряски не хотелось. Еще немного пахло тем черным дымом, который предварил появление людей-воронов. Она узнала этот запах, похожий на серу – так пахло в Нави. В том ее слое, где царила богиня Нинель. Котенком она часто там появлялась, надеясь встретить свою мать, но потом оставила эту идею. Едва ли она отличила бы ее от сотни других земляных кошек.

Навь мелькнула в сознании Лины-Лин перед сном. Она в этот раз явилась ей своим черным лицом. И, прежде чем уснуть, девушка некоторое время смотрела на женщину вдалеке на обрыве. Лица было не разглядеть, только черное платье развевалось, как знамя. Кошка подумала, что ей повезло увидеть саму богиню Тьмы Нинель.

А потом она уснула, и ей снилось, что она идет по этому черному берегу за руку с Данте. И романтику не омрачал даже парящий в небе черный дракон и падающие под ноги живьем зажаренные птицы. А запах серы казался им запахом лучших цветов.

Памяти друга

Данте проснулся с легкой улыбкой. Обычно он не видел снов, но сегодня ему снилась Кошка.

Правда пейзаж был так себе… Да и все эти мертвые птицы… Видимо, за такие сны ему следовало благодарить богиню Тьмы. Как и за вчерашние происшествия.

Хранитель чуть нахмурился, вспоминая рассказ о нападении. Он не предполагал, что горстка служителей Тьмы получит такую активную поддержку со стороны богини.

Перед пробуждением он был у Онори, и она сразу узнала почерк своей сестры, повелительницы темного обличья Нави, хотя встречаться вживую им никогда не доводилось.

– Сын мой, – вздохнула светлая богиня и печально посмотрела на Данте всеми своими глазами. – Нинель, похоже, вступила в игру.

Что же, Тьма всегда тянула одеяло на себя, видимо из-за этого века назад и был создан Орден Хранителей.

И сейчас глава этого самого Ордена выглядел не самым лучшим образом. Кажется, вчера он слегка переборщил с цветочным Флавернским вином. Он почти всю ночь сидел за своим письменным столом и думал о погибшем Гвенделе.

За всей этой суетой с Нинель, Лионелем, наемниками он не мог задержаться надолго мыслями на друге. И вот, наконец, нашел время.

Он вспоминал. Начиная с первой встречи.

Двое юношей познакомились на корабле с характерным названием «Навь».

Гвендель тогда был совсем молод, Данте на несколько лет старше – отец тогда отправил его в путешествие, чтобы сын воочию узрел и узнал мир, который будущему ему предстояло защищать.

Они сразу заметили друг-друга. По правде сказать, из-за длины волос и утонченных черт лица Гвена Данте поначалу принял его за переодетую хорошенькую девушку. В юные годы это было обычно для Гвенделя, и иногда даже становилось настоящей проблемой.

Молодые люди не общались друг с другом, у каждого была своя цель путешествия, но все же Данте все время чувствовал молчаливый интерес и одобрение со стороны этого странного парня. Казалось, в случае нападения пиратов, он не раздумывая стал бы с ним спиной к спине и сражался бы так, будто они знали друг друга с детства.

Они начали разговаривать, когда вокруг воцарился такой штиль, что можно было умереть от тоски.

– Мне кажется, что я живу в одном и том же дне, который все повторяется и повторяется, – с этой фразы начал разговор Гвен, по-свойски вставая рядом с Данте и облокачиваясь на перила. – Спорим, сейчас мимо нас пролетит чайка и прокричит три раза, как и вчера.

И Хранитель действительно замер в ожидании чайки. Они простояли молча около пяти минут, но чайка так и не пролетела.

– Спорим, сейчас мимо нас пройдет юнга и споткнется о ведро, как и вчера. – Сказал тогда Данте, и они лениво развернулись в сторону команды, драящей палубу.

Они опять долго ждали, благо, спешить было некуда. В конце концов, юнга действительно прошел мимо них, аккуратно обогнул полное ведро и исчез в каюте.

Гвендель слегка разочарованно вздохнул.

– А я-то думал, что время остановилось.

С этого и началась их дружба. Не прошло и недели, как им действительно пришлось сражаться плечом к плечу против пиратов, и никогда еще у Данте не было настолько умелого боевого товарища.

Впрочем, тогда им это не помогло. Они попали в плен к работорговцам. Причем, Гвенделя кинули в каюту к девушкам, что было довольно странно после того, как зверски он сражался. Но те из врагов, кому посчастливилось наблюдать искусство боя Гвена, уже не могли никого ни о чем предупредить. Так что из-за красивой мордашки он угодил к той части женщин, которых берегли и держали в относительно хороших условиях для продажи в гаремы. В конце-концов, не все рабовладельцы предпочитают девушек, а такие красивые молодые парни – настоящая редкость. Да за него дадут в два раза больше золота, чем за любую красавицу. Примерно такие разговоры слышал Хранитель, сидя в цепях в тесной и ужасно вонючей каюте. Данте отправили к тем рабам, которые предназначались для тяжелых физических работ.

Что же, кое в чем опытные торговцы все же ошиблись. Гвен настолько покорил сердца женщин в своей каюте, что ему удалось склонить этих красивых изнеженных дам к бунту. И, надо сказать, восстание рабынь было уж очень неожиданным и кровавым.

Когда Гвендель, перевозбужденный, смеющийся, с горящими глазами, явился на пороге каюты, где держали Данте , тот посмотрел на него с истинным восхищением. Этот его образ Хранитель пронес через годы знакомства с другом.

Так они захватили пиратский корабль.

Потом судьба занесла их вместе на какие-то дикие острова. Там он и узнал самую главную тайну Гвена.

Племя аборигенов нашло их утром на берегу. И хотя с собой у Данте и Гвенделя были их верные мечи, стрелы с ядовитым соком, мгновенно обездвиживающим тело, оказались покруче.

Правда, как только язык Гвенделя смог шевелиться, он просто сразил аборигенов своим остроумием. То есть наверняка сразил бы, если бы те понимали хоть слово. Но Данте определенно был впечатлен и наверняка посмеялся бы, если бы его так не напрягал ритуальный костер, в котором их, похоже, собирались жарить.

И когда уже не оставалось никакого шанса на спасение, Гвен вздохнул и проговорил нараспев несколько слов на древнем мертвом языке. Костер тут же потух. Потом Гвендель совершенно спокойно развел руки в стороны, будто мгновение назад они не были связаны. Он немножко размял кисти, потом прошептал что-то одними губами, и между ладоней у него стал расти искрящийся голубой шар.

Магия воздуха. Данте прекрасно разбирался в таких вещах, по крайней мере, по учебникам. И, разумеется, ему было известно, что это запрещено и карается смертью в пределах Великого Королевства и во многих других странах.

Гвендель не спешил воспользоваться опасным оружием. Он игриво перекатывал шарик с руки на руку, насмешливо наблюдая, как медленно аборигены пятятся назад. Все же он был тем еще позером и выпендрежником…

– Ну что уж там, – проговорил он с легким вздохом, – теперь можно сделать то, чего так давно хотелось.

И он опять забормотал слова на древнем языке, которые Данте частично понимал, но не мог объединить общим смыслом.

– Мы пришли к вам с миром. – Вдруг заговорил Гвендель с дикарями, будто забыв, что они его не понимают. – Мы не причиним вам зла.

Насмерть перепуганные аборигены нерешительно стали выглядывать из-за кустов и камней, где пытались спрятаться.

– Бог… – вдруг нерешительно проворила пожилая женщина с голой обвисшей грудью.

– Бог! – повторил кто-то более уверено.

– Бог явился! – важно провозгласил вождь племени. – На колени все!

И только тут, когда все повалились на землю, Хранитель понял, что они с аборигенами теперь говорят на одном языке.

– Как ты это сделал? – восхищенным шепотом проговорил Данте. –Почему они говорят на нашем языке?

– Они говорят на своем, – улыбнулся Гвен, – а мы на своем. Я просто сгладил грани восприятия. Пока заклинание действует, ты даже сможешь примерно догадаться, что имеет в виду слон, и чего от тебя хочет обезьяна или дикий разъяренный вепрь.

– О последнем, думаю, и без заклинаний можно догадаться, – рассудил Хранитель.

Да, потом им не слишком-то хотелось уплывать с островов. Дикари чистили им фрукты и предлагали своих женщин. Но самые красивые из них были многочисленные дочери вождя. Две из них как раз и были весомыми причинами для друзей, по которым они не хотели покидать благословенные земли. Да еще какая-то таинственная трава, которой здесь росли целые поля, и которая просто замечательно курилась.

Гвен предпочитал потягивать ее через резную деревянной трубку, которую он сам себе сделал, потратив на эту ерунду не меньше трех дней.

Да, Гвендель был тем еще позером и выпендрежником. А теперь Гвендель был мертв.

– К вам господин Гвендель! – внезапно объявил слуга Данте. – Я сказал ему, что вы только проснулись и что придется подождать полчаса, пока вы оденетесь и пройдете в свой кабинет.

Хранитель вскочил с постели, едва натянул штаны и выскочил в коридор, чуть не сбив своего озадаченного слугу с ног. Он быстро сбежал по лестнице вниз и замер в нерешительности.

Задумчиво созерцая статую богини Онори, в холле действительно стоял Гвен собственной персоной. Он совсем не был похож на пострадавшего от урагана или на убитого горем человека. На нем был изящного покроя фиолетовый сюртук под горло, волосы причесаны и уложены так ровно, будто он только что отпустил своего парикмахера.

Увидев Данте, друг насмешливо улыбнулся:

– Ты шикарно выглядишь с голым торсом. Сейчас те работорговцы смогли бы срубить за тебя целое состояние.

Да, это определенно был он…

Данте быстро преодолел оставшееся расстояние и сжал Гвена в объятьях. Тот, кажется, был удивлен такому пылу.

– Эй, полегче, ты испортишь мне прическу.

Данте отстранился, вглядываясь в лицо друга.

– Ты приехал с семьей? – с надеждой спросил он.

– Нет, они ждут меня дома. – Небрежно повел плечом друг.

Дома. Не было никакого дома. Неужели он не знал? Нет, это невозможно…

– Гвендель, где это "дома"? – медленно произнес Иллингтон.

– Да что с тобой сегодня? – фыркнул его товарищ. – В славном городе Флаверне, там мой дом.

В Погибшем городе Флаверне. Хранитель и не представлял, что ему придется сообщать лучшему другу подобную новость. Хотя еще пять минут назад он и мечтать не мог, что этот самый друг жив.

– Послушай меня. Я должен тебе сказать. – Данте сделал глубокий вдох и выдох, готовясь произнести вслух то, во что сам до сих пор не верил. – Твоего города больше нет. Страшный ураган…

– Я не привез тебе вина. Но, думаю, ты мне это простишь. – Весело перебил Гвендель. И пошел по направлению к лестнице.

Данте нахмурился. Что-то было не так. Он резко поймал друга за плечо, развернул к себе.

– Ты слышишь меня, Гвен, твоего города больше нет. Все жители мертвы.

Гвендель никак не изменился в лице. Только слегка улыбнулся.

– Заканчивай с этими объятьями. Теперь ты мнешь мне сюртук.

Он будто не слышал, что именно говорил Данте.

– Твоя семья мертва. – С нажимом произнес Хранитель

Спокойный взгляд в ответ.

– Твоя жена и дочь погибли. – Уже мягче сказал Данте.

И снова ничего. Никакой реакции. Только слегка приподнятая бровь и, как всегда, насмешливый голос:

– Может, ты наконец-то прекратишь трясти меня за плечи, и мы пройдем в твой кабинет?

Гвен легонько отстранился. Данте пошел следом.

– Принеси мне рубашку, – мрачно кинул он слуге.

Ситуация была пренеприятная. Гвендель, похоже, знал, что все погибли. Он просто сошел с ума. Не смог пережить потерю родных, подданных, за каждого из которых был в ответе, и города, который всегда был частью его души…

Или здесь что-то другое? Как бы то ни было, стоило попытаться сообщить ему. Или… наоборот – не стоило? Он такой довольный и счастливый, будто ничего не случилось… но это не могло продолжаться долго.

Данте очень хотел помочь своему другу, ведь не зря же он оказался с ним рядом в это тяжелое время. В глубине души Гвен наверняка знает, что кроме старого товарища в этом мире у него никого больше не осталось.

Правда, пока не понятно было, как действовать. Можно для начала просто продолжить радоваться, что единственным выжившем в славном городе Флаверн оказался именно Гвендель Энироуз Ланти Кроус.

– Знаешь, у меня в кабинете все еще стоит бочонок твоего вина с нашей последней встречи. – Сказал Хранитель, стараясь говорить в своей обычной манере. – Иногда я пытался напоить им посетителей, которые мне не нравились. Но там еще много осталось. Даже слишком.

– Это прекрасная новость. – Удовлетворенно улыбнулся Гвен, показав белые зубы.

Улыбка, которой не должно было существовать в природе. Один большой самообман.

День удивительных новостей

Несмотря на утро, в таверне было полно народу, и стоял страшный гомон. Даже для Ашера это было слишком. Не выспавшийся из-за ночного приключения Марко недовольно поморщился и покосился на Джениуса. Тот аж посерел. Он в принципе не любил скопления людей, если был трезв.

– Видимо, что-то случилось. – Предположил Маркус. – Может, новости о повстанцах?

– О каких повстанцах, Одуванчик? – угрюмо поинтересовалась Лина-Лин. – О тех, которые все погибли?