Звериный оскал

– Проваливай отсюда, Дан! Чтобы я больше видел тебя у моего крыльца!

Хозяин, розовощёкий, как и положено трактирщику, погрозил несчастному Дану кулаком, наблюдая, как тот отползает в сторону. Он хотел закрыть дверь, но взгляд его скользнул по нам и нашим удивлённым выражениям.

– А вам чего? – рявкнул он вместо приветствия.

– Солидно, ничего не скажешь, – проговорил я.

Корвус усмехнулся и, приподняв брови, ответил трактирщику:

– Есть ли места в сём чудном заведении?

Я готов поклясться, что Корвус задел привязанный к поясу кошель не просто так. Услышав звон монет, трактирщик изменился в лице и кивнул.

– Для господ всегда найдётся хорошая комната.

Он жестом пригласил нас войти.

Мы расседлали измученных лошадей в стойле. Корвус потратил ещё около получаса, чтобы вычистить Вальдру и Синицию копыта. Заметил, что подковы стёрлись.

– Нужно будет заглянуть к кузнецу, – прокряхтел я, проводя мокрой щёткой по блестящему пегому крупу Синиция.

– Значит, точно задержимся здесь на пару дней, – ответил Корвус.

К моему удовольствию он, кажется, забыл о том спектакле, который разыграл перед воротами. Главное – успеть сбежать из города до того, как нам начнут задавать вопросы.

Он похлопал Вальдра по шее, вытер со лба капли пота и, улыбнувшись, посмотрел на меня. Лицо его было бледным, но в глазах горел лукавый огонёк.

– Теперь можно и пообедать.

– А потом помыться, – хмыкнул я.

Несмотря на контингент, который изрыгнула «Драконья голова» в честь нашего прибытия, в таверне пахло просто изумительно. Аромат печёной картошки с луком, которым нас встретило это заведение, я не забуду, наверное, никогда. И воспоминание это не перебьёт даже то, что случилось после.

– Здесь… Довольно мило, ты не находишь? – спросил Корвус, оглядывая добротно сколоченные столы, некоторые из них даже не были засалены. По стенам развешаны гобелены, какие-то флаги, знамёна.

– Это подарки. От моих дорогих гостей, – проговорил подлетевший к нам хозяин таверны. – Многие останавливались тут на ночь – бывали рыцари, благородные лорды. Такие, как вы, мессир. Коли понравится вам в моей забегаловке, тоже оставите мне что-нибудь на память?

– Я не лорд и не рыцарь, – лукаво улыбнулся Корвус. – У меня с собой нет ни флага, ни знамени. Только я сам и несколько монет, за которые я бы хотел получить вкусный ужин, тёплую ванну и удобную кровать.

– Всенепременно! – раскланялся хозяин.

Мы выбрали стол поближе к огню. Несмотря на то что осень в этом году выдалась тёплой, и даже на улице (особенно после банных процедур в конюшне) нам было жарко, воспоминания о холодной ночи, должно быть, продолжали леденить кровь.

Компания сложилась совсем неплохая. Никто не ругался, не кричал, а менестрель, которому обычно полагалось развлекать гостей какой-нибудь пахабной песенкой, обняв лютню, беседовал с каким-то господином за барной стойкой.

Одни пили, другие играли в карты, кто-то просто сидел за столом, как и мы, должно быть, в ожидании обеда. Корвус обводил таверну взглядом. Мессира, как и меня, привлекли топоры, выложенные на стене кругом, точно острые лучи стального солнца. У основания рукоятей прямо по центру был вбит огромный гвоздь, на нём висела гигантского размера подкова.

Над прилавком у хозяина благоухали ветки каких-то трав, над входной дверью вбита подкова поменьше. Ничего нового – всё так же, как и во многих других тавернах, где нам приходилось останавливаться. Не считая странной тишины. Во всяком случае, непривычной для такого рода заведений.

– Они напуганы, – вдруг проговорил Корвус негромко. С губ его не сходила лёгкая улыбка, но в глазах его я прочитал любопытство и сосредоточенность.

– С чего вы взяли, мессир?

– Погляди, они задумчивы, говорят вполголоса. А ещё сильно напряжены. Даже хозяин.

Я проследил за его взглядом: трактирщик протирал тарелку невероятно белоснежным полотенцем, но хмурился так, будто та нанесла ему смертельное оскорбление.

– Вы полагаете, это из-за нападений?

Корвус нахмурился.

– А как иначе? Я хочу узнать, что происходит.

– Мессир, поверьте моему опыту: чем меньше вы знаете, тем крепче вам спится. И тем целее вы будете. Я не…

Но Корвус уже меня не слушал. По остекленевшему взгляду я понял, что мессир снова предался размышлениям, по обыкновению цепляясь левой рукой за старинный кулон на шее, точно за спасительную соломинку.

– Вот ваш обед, мои дорогие господа, – хозяин поставил перед нами две большие тарелки – из стекла, не из дерева, как остальным, что означало: к нам расположены серьёзно. Я тут же накинулся на картофель, а Корвус, повертев в руках вилку, вдруг подозвал собравшегося уходить трактирщика.

– Присядьте с нами, почтенный, – сказал он, склонив голову набок.

«О нет».

– Чем ещё могу служить господам? – спросил он без тени удивления. – Комнаты ваши будут готовы через мгновение, я приказал греть воду для ванны.

– Благодарю, – улыбнулся Корвус. – Видите ли, мы совсем не местные, о городе слышали только хорошее, но…

Корвус подозвал хозяина, заставив наклониться ближе, и почти шёпотом сказал:

– Мы узнали кое-что тревожное. Что-то, что происходит по ночам…

Трактирщик при этих словах переменился в лице. Он покраснел: не от стыда – от злости, усы его стали топорщиться, а губы дрогнули, точно он хотел что-то сказать, точнее, выкрикнуть нам, но Корвус невозмутимо продолжил:

– Я нисколько не сомневаюсь, что в вашем прекрасном заведении мне и моему другу ничего не грозит…

На лице трактирщика застыло смятение: его только что похвалили, а потому сворачивать даже с больной для него темы он уже не мог.

– Но это было бы так нечестно по отношению к нам, приезжим – не поставить в известность об имеющихся… Сложностях.

Корвус улыбнулся и кивнул. Вместе с тоном, которым он точно просил защиты, это стало для трактирщика контрольным ударом.

Хозяин таверны поджал губы, а его брови сочувственно выгнулись. Он помялся немного, огляделся по сторонам.

– Подождите минутку, – проговорил он нам.

Я снова принялся за картофель.

– Зря вы это, мессир, – с укором сказал я, забывая жевать. – Пойдут слухи, что вы интересуетесь…

Корвус ответил мне лёгкой улыбкой.

В этот момент со стороны барной стойки послышались звуки музыки.

– «Прекрасная Розита», господа, «Прекрасная Розита» от лучшего в Трассильхолле поэта Еноки Хвиберна! – возвестил мальчишка-менестрель и грянул песню. Её мы слышали на каждом шагу, но в этом исполнении она звучала вполне сносно. Тем временем вернулся трактирщик.

– Незачем нам чужие уши, господа, – виновато проговорил он. – Тем более что я сам запретил говорить об этом. Но, видят боги, Шандр Гациль никогда не откажет в помощи. Что вы хотите знать?

– Всё, – ответил Корвус уверенно. – О каких убийствах говорят люди?

– Слушайте, говорят…

Мы хотели склониться ближе, но Шандр помахал рукой и взглядом показал: не нужно.

Корвус улыбаясь, сделал странный жест, точно пытался потянуться, а я ещё ниже наклонился к тарелке, пытаясь оторвать от гусиной ножки кусок. Впрочем, так оно и было.

– Говорят, что в городе завёлся оборотень.

– Оборотень? – Корвус поднял брови.

– Да. Началось это в середине лета, после празднования Литы. Многие говорят: видели зверя на улицах. Кто-то слышал крики, но не решился даже к окну подойти и отворить ставни.

– Мы слышали, было несколько жертв.

– Последним убитым был сын командира городской стражи. Говорят, он пошёл патрулировать двор замка, но нашли его у одной из башен, растерзанного почти до неузнаваемости. Теперь никто на улицу ночью не выходит. Даже сюда с наступлением темноты не заглядывают.

При этих словах трактирщик приуныл: должно быть, на выручке это отражалось весьма плачевно.

– А кто был первой жертвой? – спросил Корвус со знакомым блеском в глазах.

– Не могу знать, господин. Слышали только вой и крик, а наутро вести из замка – что в городе и окрестностях объявился зверь. Ловили его тут, но никого не нашли. Запретили входить в город незнакомцам, закрыли Большой Круг. Без сопровождения стражи туда не войти.

– Большой Круг?

– Верхний ярус города, там замок Его Сиятельства, – пояснил Шандр. – Да только толку от этого не было. Потом ещё было нападение. Тихо ведь никто не умирает… Беднягу нашли у сточной канавы внизу. Без головы.

– То есть совсем? – я вздрогнул, вспомнив жертву в лесу.

– Совсем, – Шандр провёл пальцем по шее и тут же, испугавшись, смахнул невидимый след, сдул с ладони и постучал по столу. – Подчистую. Нечеловеческой силой надо обладать, чтобы оторвать человеку голову.

– Прямо-таки оторвать? – прищурился Корвус.

– Поверьте, я на казнях бываю, след от топора али оружия какого отличить могу. Нет, господа достопочтенные, оторвали, как пить дать.

– А я надеялся, что это медведь, – проговорил я хмуро.

– Да какой там медведь! – пробормотал трактирщик. – Медведи на такое не способны. Уж я-то, поверьте, ходил на медведя. Калечат, окаянные, но не так, совсем не так.

Шандр замолк. Корвус не выпускал из рук свой амулет и задумчиво глядел куда-то сквозь столешницу.

– Вот и всё, господа, что могу рассказать вам. Не судите строго, рассказчик из меня никудышный. Да только не советую вам выходить ночью за ворота.

– Да мы и не собирались, – побормотал я.

– Оставлю вас, господа, долг ждёт. Только, прошу, не говорите, что это Шандр вам рассказал.

Звякнул кошель.

– Будь уверен, добрый хозяин. Ты оказал нам большую услугу. Мы не забудем. В знак нашей признательности…

Корвус вложил в глиняный стакан десять золотых монет. Трактирщик уставился на них не веря своим глазам.

– Это останется нашей маленькой тайной, – улыбнулся он.

Шандр кивнул и удалился, а спустя четверть часа к нам подошла хорошенькая девочка лет двенадцати, должно быть, дочка Шандра, и провела в приготовленную нам комнату.

– Чудный городишко, ты не находишь? – спросил меня Корвус, когда мы устроились на кроватях. Мне, бывалому вояке, не привыкать спать на земле, но сколько бы битв ты ни прошёл, сколько бы лиг ни отшагал по вытертой ветрами и облитой кровью дороге, нет ничего приятнее, чем снова уложить свои кости на мягкий матрас, перед этим побывав в нормальной уборной. Отчего-то эти маленькие радости начинаешь замечать только после того, как жизнь перевалит за половину. И как бы ни заливал старик, говоря, что истинный воин должен класть под голову только собственный кулак, а греться мыслью о победе, знайте: он лукавит. Потому как там, в полях, по-настоящему греет лишь одна мысль – о доме.

Сейчас мы были не дома, но и этого жестковатого матраса мне хватило, чтобы снова ощутить себя человеком и вновь обнаружить в теле суставы, которые из-за нашего походного образа жизни уже точно подзабыли, что они у меня есть.

– Ага, ещё бы поменьше крови, и можно было бы остаться здесь навсегда. Купить дом с мельницей, пару коров… Кстати, тех денег, что вы, мессир, дали трактирщику, вполне бы хватило на эти скромные нужды. Могли бы обойтись серебром.

Я прямо почувствовал, как мессир улыбнулся.

– Не так уж и много я отдал, мой друг. Золото – лучшая плата за молчание. Оно реже возвращается ножом в спину.

– Вы твёрдо намерены влезть в это дело? – спросил я осторожно.

Корвус немного помедлил с ответом, и я даже успел порадоваться, что его пыл слегка подостыл, и теперь мальчик, сражаясь с собственной совестью, думает, как бы сказать мне об этом.

– Что-то привело нас туда, мой друг, – задумчиво проговорил Корвус, машинально перебирая пальцами по амулету на шее. – В лес той ночью.

– Вы привели, – буркнул я. – И чёртова карта.

– Что-то столкнуло нас с этим несчастным, – продолжил он, не заметив моего сарказма, – позволило войти в закрытый со всех сторон город. Не кажется ли тебе, друг мой, что вмешаться и помочь этим людям – часть моего пути?

– Мне кажется, что свой путь вы выстраиваете сами. Иногда игнорируя карты и здравый смысл. Почему вы считаете, что им нужна помощь? У них завёлся оборотень. Медведь. Или что там ещё? При чём тут вы, мессир?

– Он завёлся у них ещё в середине лета, а сейчас – разгар осени. Они не могут справиться сами. Быть может, у судьбы, мой друг, своя карта. И сейчас я вижу на ней явный знак.

– Хорошо. И что вы намерены делать?

Корвус пожал плечами и вдруг повалился на подушку.

– Сейчас я намерен хорошенько выспаться, а завтра – прогуляться по городу, поспрашивать людей и… Попытаться поймать зверя.

Глава 2

Несмотря на то, что вечер на мягкой постели показался мне волшебным, утро в комнатушке под крышей встретило шквалом ледяных осенних сквозняков, прорывающихся сквозь огромные щели. Я плотнее закутался в одеяло, пробормотав что-то невнятное, но в сознание вновь вернулась ночь в лесу, предсмертные крики разорванного на кусочки парня и Трассильхолл – город, куда мы с мессиром прибыли накануне.

С трудом я разлепил глаза.

– Ну и ночка…

И тут я осёкся, потому как Корвуса в комнате не было. Меня тут же охватило волнение.

Ругая себя за то, что, кажется, превращаюсь в престарелую няньку, я спустился в таверну. Мессир стоял у барной стойки и беседовал с трактирщиком. Судя по выражению их лиц, разговор был крайне беззаботный.

– …А потом костёр! Огромный костёр прямо на площади!

– Ну надо же! – с детским восхищением сказал Корвус.

– О чём это вы? – буркнул я.

– Алви, друг мой, вот и ты, – улыбнулся Корвус. – А любезный Шандр рассказывает мне, как тут празднуют Литу, День середины лета. Очень увлекательно! На главной площади собирается почти весь город, всюду – столы с угощениями. А потом – театрализованное представление и огромный костёр.

– В нём сжигают плохих актёров? – буркнул я.

Шандр уставился на меня с изумлением, но мне было наплевать: с утра мои шутки могут быть только такими.

– Вообще-то, это традиция, – улыбнулся мессир. – Не обращайте внимания, мой друг ещё не до конца проснулся.

Готов поклясться, Корвус подмигнул трактирщику, потому что через пару мгновений передо мной появился большой стакан с ароматным пряным вином.

– Это отлично помогает согреться и проснуться, – улыбнулся Шандр. – А насчёт площади… Она там, в Нижнем Круге. Спуститесь по серпантину и попадёте на рынок. А дальше – сами увидите.

Корвус кивнул, а я, почти бездумно поглощая завтрак (поджаренный в яйце хлеб и пара ломтей бекона), посмотрел на мессира с удивлением. Он что, собрался осматривать достопримечательности?

Как оказалось, нет, но вид удивлённых путешественников у нас получалось делать превосходно. Во всяком случае, город сам помогал нам в этой нелёгкой миссии. Трассильхол был не похож на Эльтозиан так же, как морская черепаха не похожа на сухопутную. Город как город, с одной стороны, но с другой – странная его конструкция, состоящая из лестниц, спусков, серпантинов, заканчивающихся внезапными участками совершенно ровных улиц, составляли впечатление, что мы ходим по какому-то огромному дворцу без крыши. Или лабиринту.

Когда мы, наконец, подошли к большой серой стене, судя по рыхлости камня, выстроенной из известняка, я понял, что значат все их эти Круги.

Трассильхолл был выстроен на холме. Ещё в незапамятные времена это была огромная крепость – и перевалочный пункт для армий и регулярный сторожевой пост, и рубеж, способный долгие месяцы удерживать осаду. Легенды гласили, будто она выдержала множество битв, о которых вспомнят разве что библиотечные старцы, изучающие от скуки старинные записи, однако однажды её просто покинули. Крепость разрушили не войны, а время. Спустя годы на никому не нужные руины пришла армия короля Гвендора, одного из легендарных героев, которому приписывают несчётное количество подвигов, половина из них совершалась только в голове менестрелей. И, если верить самим жителям и местным преданиям, просто решил основать здесь город.

Руины крепости стали так называемым Первым кругом, где находился замок и трон Гвендора, а улицы пришлось выколачивать прямо в холме, который оказался огромным куском скальной породы. Местами – очень мягкой, а местами – такой, что даже сравнять улицы не представлялось возможным. Оттого и клали серпантины и лестницы.

Город был выстроен в три яруса. На первом жили самые что ни на есть простые крестьяне. Тут в основном стояли жилые дома, на втором, куда мы поднялись сразу от северных ворот, минуя крестьянские дворы (вот почему стражник не хотел нас пускать), обитали люди посостоятельнее. Кроме того, здесь был большой рынок, таверны, даже театральные подмостки.

Об этом всем мы узнали от местных торговцев, которые с удовольствием делились своими сказками и байками с любыми свободными ушами.

Корвус слушал, пожёвывая яблоки, конфеты и прочую ерунду, которую скупал то у одного, то у второго торгаша на рынке Нижнего круга.

Рынок в городе был один, но располагался на двух ярусах просто потому, что на одном не хватало места. И так уж повелось, что наверху, в Среднем круге, где располагалась и наша таверна, себе местечко занимали торговцы посостоятельнее. А здесь, за известняковой стеной, на Нижнем круге жили рыболовы, земледельцы, пекари, мелкие лавочники и бедняки. Их, к слову, было не так много, что меня порадовало. Вероятно, местный герцог заботится о своих людях. Я не мог сказать, что Трассильхолл произвёл на меня впечатление захудалого и бедного городишки. Скорее, наоборот, жилось им тут крайне неплохо. Только, на мой взгляд, очень уж тесно. Я с тоской вспоминал просторные улицы Эльтозиана, где, чтобы натолкнуться на прохожего, нужно было бы специально идти на него тараном.

Когда мы, обойдя, наверное, едва ли не весь рынок, прибыли на Народную площадь, я не сразу узнал её.

Это был свободный от домов и прилавков круглый участок каменной улицы, обнесённый невысокой деревянной изгородью. Посреди – круг обугленной земли. Видимо, здесь они жгут свой летний костёр. Судя по размерам, костёр этот был величиной с хорошую обзорную башню, а на самой площади можно было устроить маленькое сражение, места хватило бы даже для пары командирских шатров.

Вероятно, во время праздников узнать место гуляний было проще, потому как сейчас она напоминала проходной двор.

Впрочем, так оно и было, ведь площадь упиралась в главную городскую стену, и из центральный ворот по ней двигался нескончаемый поток людей. Одни уходили, уводя под уздцы лошадей, уезжали на повозках, гружёных товаром, другие, напротив, заходили с Песчаного тракта, оставляя на камнях грязные следы. Можно было встретить нескольких разместившихся по периметру торговцев – из тех, что предпочитали ночевать в своих повозках, детей, бегающих по неровным плитам, а их матери и отцы сидели неподалёку прямо на камнях, раскинув свои немногочисленные пожитки – отдыхали с дороги.

– Любопытно, – проговорил Корвус, оглядывая этот балаган.

– Да уж. Прекрасное место, чтобы подхватить какую-нибудь болезнь, – мрачно проговорил я, глядя на кашляющих неподалёку бедняков. Я сразу вспомнил свои военные годы. Тогда люди бежали от войны, прячась в безопасных городах, ночевали у ворот, в ожидании своей очереди – чтобы пройти за безопасные стены, а там их ждала такая же нищета и неизвестность. Разве что, вокруг было ещё больше таких же несчастных, которые, чаще всего, были ранены или больны. В таких условиях зараза распространялась со скоростью пули. Впрочем, признаю, я преувеличиваю. На Народной площади Трассильхолла было многолюдно, но общая атмосфера была, скорее, густой и слишком наполненной движением, суетной, но не гнетущей.

– Давайте-ка осмотримся здесь получше, – сказал мне мессир.

– Расскажите мне, что именно вы хотите тут найти, – проговорил я.

Корвус немного помедлил с ответом.

– Трактирщик сказал: первая жертва чудовища погибла в ночь празднования Литы. Праздник отмечают здесь, на Народной площади. Мне хочется понять, как вышло, что никто из многочисленной толпы не заметил мощную и, должно быть, страшную тварь, убившую человека.

– Тот торговец, что закидывал вас сказками про Трассильхолл, сказал: жертву нашли не на площади.

– Но не сказал, где именно.

– Неподалёку, – уточнил я.

Корвус обошёл кругом место костровища, делая вид, что прогуливается – лишнее внимание стражников, которых тут было немало, нам совершенно ни к чему.

– Кибитки, люди, ограда, да и со стены площадь как на ладони. Праздник длился почти всю ночь. Если бы тварь появилась здесь, кто-то наверняка бы заметил её.

– Выходит, она поджидала жертву там, где не было людей, – проговорил я.

– Укромный уголок на празднике, где собрался весь город, – задумчиво протянул Корвус и огляделся.

– Да где угодно, только не здесь. Ведь город пуст, пока все гуляют.

– Выходит, он шёл либо с гуляния, либо на него. И попался неподалёку.

Корвус отмерил ещё несколько шагов вдоль площади, словно разглядывая стену.

– Взгляните, Алви.

Прямо за костровищем меж двух домов, прилегающих к стене почти что вплотную, шёл небольшой переулок с лестницами.

Корвус подошёл ближе.

– Если это оборотень или что побольше, то он вряд ли сюда пролезет, – проговорил я. – Прекрасное место для убийц и насильников, но не для монстра, отрывающего людям головы.

– Идёмте! – Мессир двинулся в сторону переулка и, дождавшись, пока нас скроет от глаз стражников проезжающая мимо повозка, нырнул в полумрак.

Сначала над нами нависали каменные балкончики, а затем вдруг стало слишком темно и холодно, точно резко наступила ночь. Я провёл рукой по стене и почувствовал под пальцами известняк.

– Похоже, в стене трещина, – проговорил Корвус. – Выясним, куда она приведёт.

Послышалась возня, а затем запахло серой, и тут же перед глазами у меня возникло лицо мессира.

– Серные палочки? – спросил я, чуя запах.

– Удобная вещь, не правда ли?

Я не удержался и хмыкнул: Корвус, к неудовольствию его отца, тесно сошёлся с одним полубезумным, как мне казалось, эльтозианским художником Гарифоном. Он всегда придумывал какую-то ерунду, много путешествовал ещё до войны, а потом, когда осел в Эльтозиане, начал использовать свою фантазию на полную катушку. Самопишущие стержни, серные палочки, светящаяся краска, даже крылья – всё это он придумывал, как сам утверждал, во снах. А Корвус с удовольствием испытывал безумные изобретения. Иногда рискуя собственной жизнью.

Тонкий фитилёк горел около минуты, именно столько нам понадобилось, чтобы осторожно пробраться по узкому ходу, который до нас явно эксплуатировался не раз. А потом…

– Свет, взгляните! – прошептал Корвус.

И правда, впереди маячил яркий дневной свет. Корвус осторожно подошёл к выходу из лаза и огляделся. Мы вышли в переулок, но уже в Среднем круге. Тут, между двумя домами, стояли старые бочки с непонятной жидкостью, свалены в кучу деревяшки и другой хлам. Кому и для чего понадобилось пробивать стену, чтобы попадать в это место?

Мы с мессиром недоумённо переглянулись.

– Что ж, во всяком случае, мы знаем одну из загадок этого города, – проговорил я недовольно.

– А ещё мы знаем, что попасть на площадь можно почти незаметно, как и сбежать оттуда.

– Крайне полезная информация.

– Любая мелочь может оказаться полезной, Алви, друг мой, – задумчиво проговорил Корвус. – Особенно в таком деле.

– Куда теперь?

– Туда, где погибла вторая жертва. Во всяком случае, место нам известно наверняка, – отозвался Корвус.

Город уже тонул в сумерках, когда мы вновь пересекли стену Малого круга и вышли к реке. Хотя это, скорее, был грязный ручей, делящий пополам две улицы, а чуть дальше он образовывал небольшое болотце, поросшее камышами. Судя по камням, запруду сделали специально, чтобы стирать тут бельё или ещё боги знают, для чего. Чуть дальше озеро вытекало тонкой струйкой через небольшую канавку.

Из окон пары рыбацких домишек, закрытых рыбьим паюсом вместо стёкол, на эту деревенскую запруду лился слабый свет. В полумраке я увидел деревянные мостки у самого края озера. Корвус направился прямо туда.

– Должно быть, здесь, – проговорил он негромко. – Подержите-ка.

Он вручил мне пахнущий маслом факел, а через пару секунд он загорелся тусклым огнём. Топливо почти выгорело.

Мы обошли озеро вдоль. Следов в глинистой земле было видимо-невидимо. Что ещё можно разглядеть здесь? Корвус осмотрел камыши.

– Осторожнее, мессир, не сожгите их!

Факел опасно трепетал рядом с сухой травой.

– Кто здесь? – вдруг грянул сквозь тьму хриплый мужской голос.

Мы вздрогнули и резко обернулись. В темноте, сжимая внушительного вида дубину, стоял человек.

– Кто такие, спрашиваю? Воры?

– Совсем нет, милый господин… – начал, было, Корвус и сделал пару шагов.

– А ну стой! – скомандовал крестьянин. – Сейчас приложу тебя и узнаешь, какой я милый человек! Кому говорю, назовись, а не то позову стражу!