Горсть синего овса

Катя

И не то, чтобы Катя умышленно подслушивала своих директоров, она шла по коридору и, услышав гневную речь Александра Васильевича, просто приблизилась к двери. Совсем не для праздных сплетен в коллективе, а для того, чтобы развести по углам разгоряченных противников. Она, конечно, догадалась, кто находится в противоположном углу ринга, привычку друзей покидать офис последними знали все. В конце – концов, рабочий день закончился и сейчас можно без оглядки броситься унимать разбушевавшегося Директора. Но, когда юрист вникла в суть скандала, её женская гордость поднялась на дыбы.

– Вот тебе и раз, я обхаживаю его столько времени без толку, а какая-то проститутка за одну ночь всколыхнула в нем безумную любовь.

Катя была унижена и оскорблена. Её совсем не испугало то, что недавняя обида на Городецкого, спрятанная в глубине души, прямо сейчас начала перерождаться в настоящее зло.

Весь вечер Катя обдумывала план мести ничего не подозревающему Коммерческому директору. Гнев её был так велик, что перед её мысленным взором начали проноситься картины физического уничтожения Вадима. Эти красочные картины совсем не пугали её, и были вполне допустимы для её взбудораженного ума. Она пыталась смотреть телевизор, но не могла сосредоточиться на том, что видела на экране. Потом она устала от своих раздумий и решила лечь спать пораньше. Но даже во время сна мысль о мести, продолжала долбить её мозг, трансформируясь в причудливые кошмары и видения, не приносящие полноценного отдыха.

Проснувшись утром, Катя была утомлена ничуть не меньше вчерашнего. Взглянув на себя в зеркало, она ужаснулась. На неё смотрела убогая копия того успешного юриста, которого она привыкла видеть в зеркальном отражении. Кожа на лице стала землистого цвета, тени под глазами сгустились и приобрели фиолетовый оттенок, даже волосы стали менее блестящими и какими-то жалкими. Но все эти перемены она не отнесла к той гадости, которая поселилась внутри неё. Всё это она свалила на бедного Вадима, реально веря, что он виноват в её загубленной жизни.

Утром кровавых сцен уже не рисовалось, её воображение устало, да и разум, который вчера был отключен, сегодня взял инициативу.

– Никакой крови, – вспомнила она цитату из любимой книги, – немного ненависти, настоящей ненависти под кожей. (А.Баррико «Легенда о пианисте»)

Поэтому она решила пока ничего не предпринимать, а занять позицию стороннего наблюдателя. Если вчерашняя ссора между друзьями закончится трещиной в их отношениях, то она непременно вобьет свой клин для расширения этой трещины, а если ничего не произойдет, и друзья помирятся, как это случалось и раньше, вот тогда она и начнет обдумывать свой план мести коммерческому директору.

– Ладно, поживём-увидим. Если ничем серьезным этот скандал не закончится, буду искать другой вариант. Это будет посильнее, чем «Ваша жена вам изменяет…»

Вадим

Стоя под душем с закрытыми глазами, Вадим снова и снова «просматривал кадры последних событий». Неожиданно ему вспомнилась цитата из старого фильма: «На протяжении жизненного пути всякого мужчины встречаются роковые мгновения, когда он беспощадно рвёт со своим прошлым…»

– Интересно, и как часто такое происходит в жизни всякого мужчины? – подумал он и тут же вспомнил свадьбу и первый год супружеской жизни. Они были счастливы, но сейчас казалось, что это было давным-давно… в одной сказочной стране …

Тогда он воспринимал семейное счастье совсем по–другому. Оно органично вплеталось в его молодую жизнь и сочетало в себе радость обладания и наслаждение физической мощью своего тела, каждая молекула которого излучала энергию, рождая чувство всемогущества. И восхищение, которое он видел в глазах молодой жены, доставляло удовольствие не меньше физического удовлетворения.

Теперь всё было иначе. Та встреча в «Меркурии» разбудила в его душе нежность. Настоящую нежность из далекого детства, которая была спрятана глубоко внутри, и совсем не растрачена.

Сейчас, как никогда до этого, ему хотелось иметь полноценную семью с детьми и общими заботами, хотелось, чтобы рядом были близкие и родные люди, чье существование стало бы важным и ценным для него. Он вдруг понял, что хочет нежно заботиться о них и оберегать. Это желание сложилось в яркий образ, в своих мечтах он почти ощущал в руке крошечную детскую ладошку своего ребенка.

Теперь он думал о своей жизни с Наташкой, как о детской соске-пустышке, которая была лишь жалкой заменой настоящей семейной жизни и отвлекала его от внешних раздражителей.

«Думаешь ты жил? Ты просто плохо спал, и наконец, проснулся…» 9– пришли в голову строки из когда-то прочитанного стихотворения.

– Значит, пришло время проснуться, – подумал он, – и всё, что произошло со мной в последнее время, не случайно. Давно чувствовал необходимость всё изменить, но тянул время, боялся выйти из зоны комфорта. А теперь я действительно проснулся. Но ведь это не означает, что я должен разрушить всю свою прошлую жизнь до основания. В ней по-прежнему есть Сашка, любимая работа. Нужно просто бережно оградить от разрушительных действий то, что не требует корректировки. А для этого в первую очередь нужно помириться с Директором и начать работать, так же как и раньше, получая удовольствие от того, что ты делаешь.

Тут же под душем он стал обдумывать план на сегодняшний день.

– Сначала попробую исправить косяк с несостоявшейся сделкой. Если клиент еще не определился с выбором конторы, его можно вернуть. Этим я и займусь с утра. И если получится вернуть клиента, то примирение с Сашкой случится само собой.

Его настроение улучшилось и, выходя из ванной, он уже напевал под нос одну из навязчивых мелодий.

Сашка

Стремительный водоворот, закруживший друзей этим летом, затих. Жизнь вернулась к привычному для всех ритму. Теперь необходимо было исправить всё исправимое и привыкнуть жить с тем, что исправить нельзя.

Наумов сидел в своем кабинете, развернув кресло к окну и закрыв глаза. Из состояния задумчивости его выдернул телефонный звонок. Сообщение из юридического отдела о том, что сделка, которую провалил Вадим, состоялась, не удивило Директора. Догадывался, что произошло это не само собой. Он знал Городецкого, как самого себя и не сомневался в его профессионализме.

Анализируя произошедшую между ними ссору, Сашка пришел к выводу, что она произошла очень даже кстати и оказала благотворное влияние на обоих. Вадим сумел переключиться с личной жизни на работу, а он сам почти смирился с романтическим образом, поселившимся в мозгах друга. Конечно, случилось это не вдруг, он много думал о событиях уходящего лета и, наконец, принял мудрое решение в духе китайских философов:

– Предоставлю всему идти своими путями.

Директор снова закрыл глаза и начал посылать Вадиму телепатические сообщения с приглашением на обед. Он уже скучал без него.

Поэтому, когда улыбающийся Городецкий открыл дверь в его кабинет, Наумов ответил ему такой же искренней улыбкой. Никаких слов не нужно, если при встрече люди радуются друг другу.

После случая с букетом друзья перестали бывать днем в своем любимом ресторане. Но сегодня Сашка вдруг предложил снова вернуться к старой традиции. В глубине души он надеялся, что сегодняшнее примирение с Вадимом откроет широкий путь Примирения со всеми окружающими. Но чем ближе подходили они к ресторану, тем задумчивее становился Директор.

Женя давно не сердилась на Наумова, ей хотелось снова увидеть его смеющиеся глаза, услышать его голос. Ей было жаль, что она так и не узнала его по настоящему, потому что этот человек ей нравился. В глубине души девушка надеялась, что друзья возобновят свои обеды в ресторане. Но дни шли за днями, а они так и не появлялись. А сегодня, когда она совсем перестала ждать, они вдруг пришли.

      Женя была искренней девушкой, поэтому не стала скрывать радость от встречи с директорами. Вадим ответил на её улыбку и приветствие. Но Директор…

Реакция Жени на их появление смутила его. Каким – то животным чутьем он угадал, что простив его, она обрела над ним силу. И он не может противостоять этой силе. Робость, которую он испытывал, была так удивительна для него, он даже не помнил, когда испытывал это чувство в последний раз.

Весь обед Сашка молчал, стараясь не поднимать глаза на подходившую к ним Женю. Заговорил он, когда друзья покинули ресторан.

– Знаешь, Вадим, давай искать другое заведение для обедов, не могу я сюда ходить. Под её взглядом я ощущаю себя настоящим говнюком, и это противно.

– Решай сам, директор, но Женька нам обрадовалась. Скажи, много ты знаешь людей, которые радуются, когда ты приходишь?

Директор молчал и хмурил брови.

– Женька относится к той категории людей, которые живут с радугой в душе. А я, заглянул в свою душу, там – темнота, полное отсутствие какого – либо цвета.

– Черный цвет, начало всех начал, когда нет еще ничего. «Начало» – это звучит многообещающе, – улыбнулся Вадим.

Арина

Утро Арины началось со спасения паука, попавшего в их ванну. Она уже делала это раньше, поэтому процедура была отработана до мелочей. Сначала нужно взять лист бумаги и свернуть из него кулек. Затем поднести кулек к измученному насекомому и быстро подхватить его, как совком. Паук при этом совершенно не сопротивляется, так как, бегая по ванной, поднимаясь вверх и соскальзывая вниз, он измучен и обессилен. Потом нужно перенести бедное насекомое в новое место обитания. У Аришки это было пространство под ванной. Там темно, сухо и таинственно. И судя по тому, как часто повторялась спасательная операция, «мир под ванной» был густонаселен пауками и мокрицами.

У человека, принимающего решение в такой ситуации, всегда есть выбор: добро, зло и равнодушие. Арина никогда не выбирала путь зла, уверенная в том, что забирая жизнь у другого, ты отклоняешь весы Вселенной в темную сторону. Иногда она выбирала путь равнодушия и потом ругала себя за это. В большинстве случаев ею выбирался путь добра, после этого внутри словно включался яркий свет, преображающий не только её душу, но и внешность. Аришке казалось, что на долю секунды она превращалась в сказочную красавицу. А еще появлялась надежда на то, что в этом взаимосвязанном мире ей тоже протянут руку помощи в трудную минуту.

Сегодня она ехала в Москву, всю дорогу убеждая себя, что она уже почти студентка и в столице должна ощущать себя уверенно и по-хозяйски. Но выйдя из электрички, снова, как и раньше почувствовала себя маленькой девочкой, до которой в этом городе никому нет дела.

Август расшвыривал по асфальту жухлые листья. Они еще не были желтыми, но уже начали падать с деревьев, словно самоубийцы, не дожидаясь своей естественной смерти.

– Скоро осень, – грустно думала Арина, – впереди жизнь, с новыми встречами, знакомствами, а у меня на душе такая тоска, словно меня как безбилетника высадили из автобуса, следующего на праздник.

Осень 2006

Арина

В город нагрянула осень. Усталые солнечные лучи осторожно бродили в рыжих прическах деревьев, уже не обжигая их листву. Природа, закончив летние хлопоты, отдыхала. Москва же, наоборот, постепенно набирала свои деловые обороты. Тут и там мелькали разноцветные ранцы школьников. Загорелые москвичи, пытаясь стряхнуть с себя остатки летней беззаботности, деловито спешили на работу.

Арина любила осень за ее яркие краски и грустно-лирическое настроение. Она брела по тротуару, опустив голову и разглядывая на мокром асфальте разноцветные листья. Этот красочный коллаж на черном фоне вызывал у неё настоящее восхищение. В душе Арина была художником и, наверное, расстроилась бы, узнав какие чувства вызывает этот разноцветный гербарий у дворника, с упорством соскребающего его с асфальта.

Ей совсем не хотелось поднимать голову и приобщаться к суетливо-деловому настроению города.

– Осенью нужно быть с природой, – думала она.

После занятий девушка не торопилась идти в общежитие. Она гуляла по улицам, пытаясь запомнить сочетание красок на палитре осени.

      Арине до сих пор не верилось в то, что она студентка. Комната в общежитии, в которую её поселили, была рассчитана на двоих. Её соседку звали Машей. Это была стройная темноволосая девушка, приехавшая, как и Арина, из Подмосковья. У неё были шоколадного цвета глаза, и губы, с чуть приподнятыми уголками, в которых притаилась улыбка.

Они подружились, но у Марии в Москве учился парень из её города, « любовь всей её жизни» и свободное время она проводила с ним. Арина видела, что им хорошо вдвоем, и когда они приглашали её с собой, отказывалась, понимая, что делается это из вежливости.

– Я так и буду одна в этом огромном и чужом городе, – грустно думала она, перешагивая лужи на тротуаре.

Тут её внимание привлекла огромная кошка, сидевшая у самой дороги. У нее были желтые глаза и серая шерсть с рыжими подпалинами.

– Кошка-Осень, – сразу окрестила ее Аришка.

Девушка, как завороженная смотрела на эту кошку. По мере приближения к ней, в душе нарастало непонятное беспокойство. Кошка медленно встала и уверенно ступила на проезжую часть. Арина сразу вдруг поняла, что сейчас произойдет.

Темно-синяя иномарка резко затормозила совсем рядом. Девушка бросилась на дорогу, схватила прижавшуюся к мокрому асфальту кошку и, заскочив на тротуар, побежала во двор. По ее лицу катились слезы, и она не понимала, были это слезы испуга или радости.

Арина уселась на мокрую лавочку в одном из дворов и, уткнувшись в пушистую шерсть, зашептала что-то, успокаивая то ли себя, то ли прижавшееся к ней животное.

Вадим

Фиксация зрительных образов и защитная реакция у Вадима сработали одновременно. Перед его глазами застыла огромная серая кошка и синяя джинсовая куртка ребенка. Потом сознание рухнуло в темную яму страха.

Он вышел из машины, и бездумно зашагал в переулок, куда стремительно скрылась маленькая фигурка с кошкой. Мысленно Вадим утешал себя, что с ребенком все в порядке, но хотел убедиться в этом. Как-то не верилось в то, что он найдет их, но он шел и шел, все дальше углубляясь в московские дворы. Его сознание медленно выползало из ямы. Он вспомнил свое странное состояние, перед тем, как все случилось.

С самого утра внутри сидело какое-то беспокойство, или предчувствие.

– Что-то сегодня будет не так, – подумалось тогда, – хорошо, если это «не так» будет со знаком «плюс».

– Вот оно то, что должно было случиться, – вслух подумал Вадим, – осталось определить, какой у него знак.

Он вошел в очередной двор и на лавочке увидел долгожданную джинсовую куртку. Но когда эта «куртка» повернулась в его сторону, на него «напал столбняк».

На лавочке, прижимая к груди серую кошку, сидела Она, девушка из «Меркурия» и его мечта. Та, которую он искал так долго.

Его страх трансформировался сначала в безудержную радость, а потом в растерянность. На ватных ногах он подошел к лавочке:

– С вами все в порядке, – спросил он.

– Да, – очень тихо ответила «его мечта».

Ее глаза были заплаканы и прекрасны. Вадим подумал, что нужно срочно что-то сказать, иначе молчание, повисшее между ними, накроет их, словно штормовая волна.

– Можно поближе рассмотреть этого отважного зверя, решившего умереть под колесами моего автомобиля. – улыбнулся он.

Девушка осторожно посадила кошку на лавочку рядом с собой.

– На ошейнике написано, что ее зовут «Трёшка», – тихо сказала она, совсем не отреагировав на улыбку Вадима.

– А Вас как зовут? – он еще раз попытался улыбнуться.

– Арина, – собеседница совсем не смотрела на него и, казалось, думала о чем-то своем.

– Ну не грустите, Арина, трагического конца у этой истории не получилось, и я предлагаю отметить это в ближайшем кафе, а потом я отвезу Вас домой.

– Спасибо не нужно. На ошейнике есть адрес, и я хочу вернуть ее хозяину.

Вадим повертел ремешок вокруг мохнатой шеи «зверя».

– Но тут только название улицы и номер дома, а номера квартиры нет. Я не могу отпустить Вас с кошкой по такому неконкретному адресу, это, во-первых, а во- вторых, вы ведь не знаете, где находится эта улица, а я – знаю. Поэтому мы идем вместе, тем более что это совсем недалеко. Но сначала мне нужно сделать один важный звонок. Он набрал номер Директора и, сказав, что его сегодня не будет, тут же нажал отбой.

Потом он легко подхватил на руки кошку и осторожно взял за локоть Арину.

По пути Вадим говорил о всякой ерунде: о природе, о погоде, о кошках и их повадках, говорил сумбурно, лишь бы не молчать. Между тем, в голове у него был полный кавардак: мысли толкались, налезая одна на другую. Его переполняли чувства, в которых он сам еще не разобрался. Мечтая о своей незнакомке, он представлял её почти небесным созданием и готов был бросить к её ногам всё, а теперь, шагая совсем рядом, он вдруг вспоминал её бесстыдные ласки, её обнаженное тело, горячее и упругое.

Арина шла, молча, опустив голову и, казалось, совсем не слушала его.

А он всё говорил, говорил…, словно замолчи он, и исчезнет девушка из его мечты, так неожиданно воплотившаяся в реальность.

Они вошли во двор дома, указанного на ошейнике безрассудной кошки. На детской площадке копошилась стайка ребятишек в разноцветных курточках, рядом, оживленно беседуя и не особенно обращая внимание на своих чад, стояли молодые мамы. К ним и направился Вадим, бережно держащий кошку Трёшку. Арина остановилась в нерешительности, и ему вдруг показалось, что она сейчас просто повернется и уйдет.

– Пожалуйста, подожди меня, – оглянувшись, попросил Вадим, стараясь скрыть своё волнение за улыбкой. Улыбка получилась робкой и конфузливой.

Арина, улыбнулась, так же робко и конфузливо, и кивнула ему в ответ.

Из беседы с приветливыми жительницами дома, Вадим Сергеевич узнал, что уютно сидящий у него на руках зверь является любимым иждивенцем небольшого магазинчика, расположенного в торцевой части их дома. Именно туда и направился он в компании Арины и кошки.

Арина

Всю дорогу до магазина Арина мысленно ругала себя за то, что согласилась идти с ним на поиски владельца кошки. Она, конечно, сразу узнала Вадима. Увидев его, ей стало плохо, почти до обморока. Когда Аришка в своих мечтах представляла их встречу, она как-то упускала из виду тот факт, что познакомились они в публичном доме, и что он, как-бы, переспал с ней за деньги. Теперь ей было ужасно стыдно за себя, за всё то, что случилось тогда. Горечь обиды подступала к горлу, и мысли были все, как одна отчаянно грустные.

– Ну почему в образе проститутки я встретила именно его? Что, нельзя было встретить кого – то другого, а с ним познакомиться где-нибудь в электричке, в кино или просто на улице. Что теперь он думает обо мне? Зачем я послушно, тащусь за ним, – спрашивала она себя, – нужно было отдать ему кошку, если уж он такой любитель животных, а самой быстро уйти. Что теперь делать? Он думает, что я – проститутка, и что дальше? Как ведут себя мужчины с проститутками, случайно встреченными на улице?

На душе у неё было скверно, хотелось убежать от него на край света, спрятаться в самый укромный уголок.

– Или, как в сказке, умереть «как будто», чтобы хрустальный гроб с твоим телом подвесили где-нибудь в таинственной пещере, а он отыскал бы ту пещеру, всё тебе простил и оживил страстным поцелуем, – горько думала она, совсем не слушая его пустую болтовню.

Магазин назывался « Питомец» и скорее напоминал живой уголок. Во всех его витринах копошились какие-то зверушки, в подвешенных к потолку клетках гомонили разноцветные птицы, а по углам стояли мешки с различными кормами и зерном.

Маленькая девочка показывала книжку-раскраску вислоухому кролику, сидящему в клетке. Её мама разглядывала экзотическую шиншиллу. За прилавком стояла миловидная девушка с короткой стрижкой. Увидев на руках посетителя кошку, она очень обрадовалась. Оказывается, зверь исчез два дня назад, и весь коллектив магазинчика безутешно горевал по этому поводу. Пока Вадим торжественно возвращал Трёшку в родные пенаты, Арина бродила по мини-зоопарку, рассматривая смешных зверюшек.

– Когда же он напомнит о нашей первой встрече, – думала она, – и как он это скажет? И скажет ли вообще? Может мне первой начать разговор на эту тему? А что я скажу, что случайно оказалась в публичном доме, что я не проститутка и что спала с ним не я? Да это бред какой-то, сказки для самых маленьких. И почему я должна перед ним оправдываться, я ведь ни в чем не виновата? В конце концов, это он таскается по публичным домам и покупает продажных девок. Казанова хренов!!!

Её размышления прервал голос Вадима, он попросил у продавца немного овса из большого мешка, стоящего прямо на полу.

– Конечно, возьмите, – улыбнулась девушка, дружелюбно кивнув.

Он зачерпнул пригоршню овса и протянул её Арине.

– Возьмите это для синего коня, которого вы однажды встретите.

Арину словно обожгло. Щеки её запылали. Она дерзко посмотрела ему в глаза:

– Вы забыли, что овёс должен быть синим.

– Я ничего не забыл, Арина. После нашей встречи я всё время думаю о вас, вспоминаю каждое сказанное вами слово, каждый жест, вашу улыбку. Мне ни с кем никогда не было так тепло и уютно, как с вами. Я очень долго мечтал об этой встрече, пожалуйста, не уходите из моей жизни.

Арина растерялась. Ещё ни один человек не говорил ей этого, еще никто не признавался в своих чувствах так открыто и просто, как этот взрослый мужчина. Было ощущение, словно что-то большое и необъятное рухнуло на неё с потолка этого «зоопарка», а она такая маленькая и беспомощная еле стоит, держа на руках своё огромное счастье. Она молчала, машинально крутя пуговицу на джинсовой куртке.

Он высыпал в карман её куртки горсть овса, наклонился и нежно коснулся губами её щеки.

Всё, что было потом, казалось каким-то нереальным. Они бродили по городу и говорили, словно старые друзья, неожиданно встретившиеся после разлуки. Она рассказывала ему о своей маме, о соседке по общежитию и о других событиях в её жизни. Единственное, о чем они не говорили, это о той ночи в Меркурии. Они вели себя так, словно это была перевернутая страница их жизни, к которой возвращаться не нужно.

– Скажите, Арина, чего вы боялись в детстве

– Была одна книжка со сказками, в которой я склеила края двух страниц, потому что внутри была иллюстрация с Бабой Ягой, и я её очень боялась.

– Вот и с той ночью, давайте поступим также, просто заклеим эту страницу. Она вроде бы есть, но как бы нет.

Сашка

Директору снился странный сон. Он словно сверху смотрел в глубокое черное озеро, пытаясь что-то разглядеть. Видел неподвижную воду и знал, что она густая, как асфальтовый вар. Берега были высокими и поднимались над водой почти вертикально. Сашке было страшно, но отвести взгляд от этого водоема он не мог. Вдруг у самого берега черная вода зашевелилась, и из неё вынырнуло странное совершенно белоснежное существо, похожее на улитку без раковины. Оно огляделось по сторонам и начало карабкаться по отвесному берегу, совсем не оставляя за собой следа от черной воды.

– Наверное, оно покрыто жиром, поэтому чернота к нему не пристает, – подумал Наумов, продолжая наблюдать за странным созданием.

Преодолев подъем оно, наконец, выбралось на берег и легло, уютно свернувшись клубочком.

И тут в Сашкиной душе родилась безграничная жалость к этому белоснежному чуду, из глаз полились слёзы, и он проснулся.

Мимические мышцы были напряжены, как будто он и вправду плакал во сне.

– Что это было?– подумал он, и тут зазвонил мобильник.

Вадим заговорил быстро и обо всём сразу, пытаясь справиться с эмоциями. Директор даже не сразу понял, о чем рассказывает его друг. Но когда понял, испытал настоящий шок.

– Неужели это правда? – спрашивал он снова и снова.

– Да не вру я, – снова и снова кричал в трубку Вадим, – её имя Арина.

– Сказочное имя, – отвечал обалдевший Директор.

– Да всё, что со мной сегодня произошло сказочно, я от этого почти рассудка лишился, пребываю в состоянии эйфории, будто под кайфом. Думаю, что уснуть не смогу.

– Зачем же спать? Попробуй музыку писать или стихи.

– Пойдём куда-нибудь, Сашка, не могу я один с этим восторгом справляться.

– Спасибо, конечно, что хочешь поделиться своим огромным счастьем, но думаю, что одна пара крыльев двоих не выдержит.

– Мне нужно рассказать тебе, как мы с ней встретились.

– Начни прямо сейчас писать мемуары, а завтра зачитаешь мне самые интересные места из них.

– Да не могу я ждать до завтра, мне надо рассказать об этом сейчас, – не отставал Городецкий.

– Ну ладно, если ты отказываешься провести эту ночь наедине со своим счастьем, рассказывай свою волшебную историю прямо сейчас по телефону, – согласился Директор.