Горсть синего овса

Вадим прекрасно понимал, что репутация заведения, в котором он встретил свою мечту, совсем не вязалась с темой безумной любви.

Так трезво думал коммерческий директор, укладывая вещи в дорожную сумку, но когда устроился на кухне с чашкой кофе, все недавние здравые мысли моментально улетучились, перед глазами снова её лицо, в памяти строчки про синего коня: «И будет жить он в синей дали…»7 и такое отчаяние…

Проблемы с временным жильем не было, у Городецкого было много знакомых, успешно работающих в этой сфере. Несколько звонков профессионалам и Вадим определился с квартирой. Она располагалась недалеко от его места работы, в современном благоустроенном доме. Быстро одевшись и подхватив сумку, он сбежал по лестнице и сев за руль еще раз подумал о том, что за эти дни его жизнь начала меняться, как причудливые узоры в калейдоскопе.

Квартира Вадиму понравилась сразу, это была просторная однокомнатная квартира с огромной кухней и минимумом мебели.

Все запланированные дела решились без заминок, и к обеду Вадим уже освободился. Он уже вошел в тонус и погрузился в кипучую деятельность. Совсем не хотелось останавливаться, всё крутилось и вертелось, как в хорошо отлаженном механизме. Его мобильник молчал.

– Значит результат встречи Директора с УЕФА отрицательный. Если бы было наоборот, Сашка давно бы позвонил. Он не может долго носить хорошие новости, сразу делится с другими, а вот плохие вытряхивать не торопится, – думал Городецкий.

Словно ответом на его мысли прозвучал телефонный звонок, Наумов был немногословен, и просто сказал, что информации о той девушке нет, и искать её, бесполезно.

– Директор так и не понял, что значит для меня «ТА ДЕВУШКА», и я его не виню. Чужая душа – потёмки. Кроме того нарисовалась тема большого и светлого чувства, в которое Сашка не верит. Ладно, поживём, увидим, – Вадим прервал грустные размышления и посмотрел на часы.

Время приближалось к полудню, и он решил после обеда ехать на работу. Встречаться с другом совсем не хотелось, но курьерская доставка книги, о которой он помнил всё утро, была для него, как встреча с прекрасной незнакомкой.

Звонок от курьера раздался, когда Вадим поднимался по офисной лестнице. Он тут же круто развернулся и снова спустился в холл. Охранник вопросительно посмотрел на коммерческого директора, но тут появился курьер и Вадим направился к нему.

Наверное, ничего в жизни Вадим не ждал с таким нетерпением, как эту посылку. И, получив её, заспешил к себе в кабинет, забыв обо всём на свете.

Он бережно распаковал книгу, её плотная шероховатая бумага пахла типографской краской. Это был подарочный экземпляр, огромный и красиво иллюстрированный. Городецкий открыл его на случайной странице, прочитал несколько строчек и закрыл глаза.

– Я так скучаю по тебе, – вслух сказал он, мысленно рисуя образ потерянной незнакомки.

Сашка

Идти на обед одному Сашке не хотелось, и он заказал доставку пиццы в офис. Одно из правил их корпоративной этики касалось того, что все курьерские доставки сотрудники получают в холле, и распространялось это правило на всех, без исключения.

Когда Сашка спускался вниз встречать посыльного из пиццерии, он подумал о книге, которую заказал Вадим. Обратившись к охраннику, Директор узнал, что Городецкий только что сам получил заказ.

– Интересно… Вадим в офисе, а поздороваться не зашел, – вслух подумал он, и мысленно добавил: витает в облаках и боится, что я его приземлю с предельной жестокостью. А мы его, голубчика, пиццей приманим, – улыбнулся Директор своим мыслям и энергично зашагал по лестнице, перешагивая через ступеньку и неся перед собой коробку с пиццей.

– Пицца Капричиоза, – объявил Сашка, заходя в кабинет друга. Тот сидел в кресле, развернутом к окну.

– Привет, Директор, – Вадим вернул кресло в обычное положение и улыбнулся, но эта улыбка показалась Наумову отсутствующей, и совсем не относилась, ни к нему, ни к его визиту.

На рабочем столе лежала открытая книга огромного размера, и во весь разворот – лошадь пронзительно синего цвета.

– Вот это фолиант, – округлил глаза Наумов, – если эта книжка для детей, то ребенку её в руках не удержать, а если для взрослых, то почему лошадь синяя?

– Не лошадь, а Синий Конь, эту сказку рассказывала мне девушка из Меркурия, так странно исчезнувшая.

– Почему странно, просто исчезнувшая, – ты придаешь этому событию слишком большое значение. Сотни людей появляются в нашей жизни и исчезают из неё в «никуда». Почему ты думаешь, что эта встреча была какой-то особенной?

– Извини, Директор, но ты так ничего и не понял.

– Ладно, давай оставим романтическую тему и начнем есть пиццу, пока она не остыла.

Александр Васильевич действительно не понимал своего друга, он не был циником, но реалистом был. Поэтому восторг Вадима относил на счет гормонального всплеска, мастерства партнерши и психологического настроя. Как говорится, всё сошлось в одной точке и дало такой взрыв эмоций, что встряхнулась каждая молекула его тела.

– И почему это «эмоционально-физическое» удовлетворение Вадим вдруг воспринял как Огромную Всепоглощающую любовь? – спрашивал себя Директор и не находил ответа.

Этот вопрос всё чаще всплывал в его сознании, и когда Наумов начинал об этом размышлять, на него накатывало такое возбуждение, какого не вызывал ни один эротический журнал.

– Надо присмотреться к этому заведению, вдруг и мне случится нырнуть в чувственное безумство – решение было неразумным, но удовлетворило Директора.

– Такая жирная точка в конце этой истории была бы самой логичной,– решил он.

Как часто мысли «хочу так же как он, как у него, мне б такую женщину» возникают из-за страха принять самостоятельное решение. Всем известно, что противоположный пол чаще обращает внимание на женщину, если она с другим мужчиной и наоборот, женщины чаще заглядываются на мужчину, если его сопровождает партнерша. Подсознательно те и другие боятся выбора, а здесь трудный этап выбора уже сделан, и совсем неважно по каким критериям.

Алешка

Успешная карьера Алексея была напрямую связана с благополучием компании, в которой он работал. Начиналось всё с двух магазинов, удаленных от центра города на приличное расстояние. Впоследствии, выйдя на рекордное количество продаж, появилась возможность открыть в центре Москвы огромный магазин с люксовыми товарами. А год назад открылись еще два магазина в Санкт-Петербурге.

Питерская команда негласно соревновалась с Московской, но несмотря ни на что, отношения у них были хорошими.

В это утро на работе Алексея ждали две новости, которые обычно ходят парой. Плохая заключалась в том, что питерский менеджер по продажам сломал ногу. А хорошей новостью было то, что Алешку посылали в длительную командировку в Санкт-Петербург. Продолжительность, которой зависела от процесса заживления перелома у пострадавшего.

Хорошая новость по всем статьям весила больше. Во-первых, он давно мечтал съездить в Питер, а во-вторых, командировочные, которые ему выплатили, составили приличную сумму.

– Ну да, я посылал просьбу Вселенной о предоставлении финансовой помощи, но перелом кости голени со смещением … это слишком жестоко, – досадовал Алексей, – в дальнейшем свои желания нужно формулировать конкретнее. Хотя это, видимо, так и работает: чтобы сделать хорошо одному, нужно сначала сделать плохо другому.

Перед отъездом ему нужно было вернуть долг Ринату. Предварительно созвонившись, они встретились в том же кафе.

Когда Алексей по телефону сказал, что уезжает в длительную командировку и хочет вернуть долг, ему показалось, что собеседник слегка растерялся, но на встречу согласился.

И теперь, положив на стол возвращаемые деньги, ему опять показалось, что на лицо УЕФА упала лёгкая тень. Но через мгновение перед ним снова сидел веселый и жизнерадостный Ринат.

После того, как Алешка вернул долг, он позвонил Арине. Она очень обрадовалась его звонку, но во время разговора несколько раз спросила, всё ли у него в порядке. При этом в её голосе слышалась настоящая тревога. А когда он сообщил ей, что уезжает в командировку, она забеспокоилась еще больше.

– Алешка, это настоящая командировка, или ты меня обманываешь?

– Зачем мне тебя обманывать?, – никак не мог взять в толк Алексей, – я действительно еду в Питер, потому что их менеджер сломал ногу, и руководство решило, что я должен заменить его на время болезни.

– Это из-за меня у тебя в жизни начались неприятности.

– Неприятность случилась у бедного менеджера из Санкт-Петербурга, ты к этому отношения не имеешь, а я очень даже рад возможности пожить в этом городе какое-то время, это моя давняя мечта.

– Алешка, скажи мне еще раз, что у тебя всё хорошо,

– Говорю еще раз, у меня всё хорошо, буду звонить тебе из города на Неве, а когда вернусь, обязательно увидимся.

Разговор с Ариной получился странным. Алексей так и не понял, почему она так беспокоилась о нем. Но разбираться с этим сейчас ему не хотелось, его уже полностью захватила предстоящая поездка в город белых ночей. В мыслях он уже гулял по его набережным.

Катя

Август заканчивался. Ночи стали холодными, но днем еще стояла летняя жара.

Работа в офисе шла своим чередом. Население города Москвы, по-прежнему, интересовалось покупкой земли, оформлением и переоформлением документации, загружая агентство делами «под завязку».

Всё было по-прежнему, кроме отношений Кати и Вадима. Из их общения исчезла непринужденность. Теперь коммерческий директор старался держаться от неё подальше, а если случалось общаться по работе, был серьезен и немногословен.

Катино отношение к этому было двояким.

С одной стороны, её устраивал такой официоз – охота закончилась, «зверь» вопреки всем правилам, вырвался за флажки, и теперь держится на безопасном расстоянии.

Но с другой стороны, как всякая женщина, она нуждалась в выяснении отношений. После памятной ночи оно было таким же необходимым, как наконечник на новогоднюю ёлку.

Различие женской и мужской логики не позволяло ей даже предположить, что для Вадима точкой в их ночном приключении стала та записка, которую он оставил на кухонном столе.

– Собственно ничего ведь не произошло, просто две разнополые особи не смогли спариться по причине побочного эффекта химического отравления организма, – утешал она себя. Но память настойчиво подсовывала в мозг картинку тех событий, когда она, вернувшись из ванной в дорогом белье, застала Вадима крепко спящим в её постели. И красная лампочка с сигналом « Вас проигнорировали» всё еще мигала в её сознании.

– Видимо, хорошим человеком я не являюсь,– думала Катя. Потому что ей очень хотелось отомстить Городецкому, сделав какую-нибудь гадость. Но пока она решила отложить это до подходящего случая.

Обида ушла в самый укромный угол её души, и там, свернувшись клубком, ждала своего часа. Она думала, что этот монстр будет тихо сидеть в отведенном ему месте, но приручить зло внутри себя невозможно.

Катя стала плохо спать, совсем перестала получать удовольствие от еды, одежды, и если раньше она долго вертелась перед зеркалом, одеваясь на работу, то теперь её это совсем не волновало. Образ успешного юриста, который она создавала так долго, начал разрушаться. И в этом была виновата она сама. Проще говоря, она приняла яд и наивно полагала, что от этого яда умрет кто-то другой.

После той ночи она начала болезненно воспринимать своё одинокое существование, и никакие методы самовнушения уже не помогали.

Одиночество представлялось ей некой обволакивающей субстанцией с повышенной липучестью. Слой за слоем эта субстанция, как паутина, окутывала всё в её доме. Кате стало казаться, что одиночеством пахнут её вещи, предметы интерьера и всё окружающее пространство. Она живо представляла, что уходя из дома, уносит на себе толстую шубу из одиночества. Постепенно вне дома эта воображаемая шуба растворялась в окружающем мире, и ей становилось легче, но когда Катя возвращалась домой, всё повторялось снова. Перед сном, закрывая глаза, она думала о том, что поверх одеяла её укрывает плотный слой одиночества и утром просыпалась совершенно разбитой и одинокой.

Сашка

Верный своему обещанию Директор, стал постоянным клиентом «Меркурия». Сначала девчонки относились к нему с осторожностью. Он был VIP клиентом, а этот статус обязывал держать дистанцию в отношениях. Но постепенно Наумов сумел завоевать их доверие. Благодаря природной общительности и хорошему отношению к Человечеству, он не обращал внимания на статусное различие в обществе. Он мог без церемоний приехать с подарками «для всех» и провести вечер в «Меркурии», просто сидя в баре за разговорами.

Жизнь Александра Васильевича Наумова кипела, как густой борщ, в ней было много знакомств, связей. Его голова была постоянно занята поиском креативных решений для самых разных задач. Основная масса этих задач касалась бизнеса и получения денег. Он успешно справлялся с этой многозадачностью. Но иногда ему хотелось забыть о своей трудовой деятельности и просто подумать о жизни. Необходимый антураж для размышлений он нашел в баре «Меркурия».

Во второй половине августа в салоне наступило затишье. Состоятельные граждане косяками потянулись в жаркие страны, продлевать короткое лето.

УЕФА, часто жаловавшийся на избыток общения, улетел на дикий остров, чтобы насладиться одиночеством. Свои полномочия он передал Ольге-Стрекозе.

Вечера в салоне Директор проводил без Вадима, тот категорически отказывался посещать заведение после памятного события. И сегодня, сидя в полупустом баре «Меркурия», Директор грустил.

Главную роль в его жизни играла дружба с Вадимом. Он воспринимал Городецкого, как часть себя и не представлял существования без него. Их судьбы переплелись так крепко, что распустить это макраме можно было только с помощью ножниц без дальнейшего восстановления узора. Поэтому любую угрозу для их отношений он воспринимал, как посягательство на личную жизнь. Теперь этой угрозой стала загадочная незнакомка, так неожиданно появившаяся в жизни друга.

Грустные размышления Директора прервались с появлением в баре Ольги-Стрекозы с глазами полными ужаса.

– Помоги, Директор, срочно нужно в больницу, там мой сын.

Ни о чем не спрашивая, Сашка схватил её за руку и они понеслись к выходу. Уже в машине Стрекоза рассказала ему о телефонном звонке из больницы.

Оказалось, ребята во дворе разбили футбольным мячом окно, и осколок стекла попал мальчишке в глаз. Скорая уже доставила его в больницу, но ситуация серьезная.

Уже в больнице им сообщили, что необходима операция. Вариантов было два: либо они будут ждать бесплатной квоты на следующий год, так как на этот год квоты уже распределены, либо согласны на срочную платную операцию. Врач, беседующий с ними, предупредил, что операция высокотехнологичная и стоить будет дорого. Директор, не раздумывая, велел Ольге подписать все необходимые документы на срочную операцию, а сам поехал в банк переводить деньги со счета.

Когда он вернулся в больницу, операция уже началась. Ольга сидела в вестибюле зареванная и совершенно потерянная. Директор сел рядом и обнял её. Так и сидели они, молча, пока шла операция.

Закончилось всё благополучно. Мальчик пришел в себя после наркоза, но на эту ночь его оставили в реанимационной палате. Поэтому свидание матери с сыном разрешили только на следующий день.

На Стрекозу было жалко смотреть, даже сейчас, когда самое страшное миновало, она никак не могла прийти в себя. Надо было срочно спасать человека, и Директор предложил ей выпить где-нибудь поблизости. Уже в ближайшем баре, её начало отпускать, сначала чуть-чуть, потом всё больше. Когда прекратился поток слёз, Ольга торжественно сообщила, что отныне никакого секса с Директором не будет:

– Ты Святой, а со Святыми этим не занимаются, – резюмировала она и, с трудом поднявшись со стула, попыталась преклонить перед ним колени.

Тут Сашка понял, что пора заканчивать этот пьяный вечер.

Он отвёз Ольгу домой, долго умывал её в ванной, укладывал спать, утешал и убаюкивал. А она продолжала говорить о своей благодарности Директору и никак не могла успокоиться. Речь её была непонятной, и Наумов особо не прислушивался, думая о своём. Потом она затихла, и Сашка подумал, что сон окончательно спеленал её пьяный рассудок, но неожиданно Стрекоза подняла голову и совершенно отчетливо произнесла:

– А знаешь, я ведь не сволочь, какая-нибудь, у меня совесть имеется, – она посмотрела на Директора почти разумным взглядом, – а ещё я хороших мужиков сразу вижу. В последнее время мне везет на хороших, только тебя я никогда не обману, как того мужика с синим конём. Но отказывать УЕФА нельзя, он тоже хороший мужик. Был бы здесь, помог, не задумываясь.

Потом её голова рухнула на подушку, сон наконец-то справился с пьяной женщиной.

Фраза про синего коня резанула слух Директора, где то он это уже слышал, видел, знал… Его память услужливо воссоздала образ книги на столе Вадима с изображением синего коня.

– Так, «придется отложить опрос свидетелей до утра» 8– подумал он, глядя на спящую Стрекозу, – завтра необходимо выяснить всё, что касается «того мужика» и Синего Коня.

Он подложил под голову маленькую диванную подушку и, не раздеваясь, устроился с другой стороны разложенного дивана.

В голове закружились последние события и образы …Вадим, Наташка, Стрекоза и Синий Конь.

– Синих коней не бывает, – подумал он перед окончательным погружением в сон.

Проснувшись утром, Директор обнаружил, что Стрекозы на диване уже нет. На тумбочке рядом он увидел записку «Уехала в больницу», тут же лежал ключ от квартиры.

– Доверяет – самому себе сказал Сашка.

Наспех умывшись, он заспешил в больницу. Он привык доводить все дела до конца. Прежде всего, его заботило здоровье ребенка.

– Сначала надо убедиться, что сделано всё необходимое для выздоровления мальчика, а потом приступать к расследованию истории с Синим Конем. Наконец надо расставить все точки в этой сказке, – подумал он, но в душе шевельнулось сомнение.

Ольгу он нашел в вестибюле офтальмологического отделения. Её лицо без макияжа и стянутые резинкой волосы были непривычны и придавали её образу беззащитность. Увидев Директора, она заулыбалась.

–Как дела у сына, – первым делом поинтересовался Наумов.

– Хорошо, после осмотра врачом я смогу его увидеть. Спасибо, Директор, я теперь у тебя в неоплатном долгу, можешь на меня рассчитывать при любом раскладе.

– Слушай, Стрекоза, то, что я не бросил тебя в трудную минуту – нормальная человеческая реакция, ну или первая реакция нормального человека, так что ты мне ничем не обязана, и хватит меня благодарить. А ценность денег состоит в том, что их можно поменять на любые товары и услуги. Когда они выполнили свое предназначение, мне их не жаль. Расскажи мне лучше, про Синего Коня, которого ты вспоминала вчера в «нелегком» подпитии.

– УЕФА сказал, что клиенты хотят разыграть своего друга и просят подменить ему девушку так, чтобы он этого не знал. Ничего особенного, просто дружеский розыгрыш. Ну я её и заменила. Так тот мужик меня всё просил закончить сказку про синего коня.

– А что за девушка была?

– Не знаю, Ринат познакомил нас с ней в тот вечер. А потом она исчезла.

– Как её звали?

– Имя у неё какое-то странное, вроде сказочное,

– Сказочное… в русских сказках все Маши, Насти да Аленушки, а конкретнее.

– Нет, не вспомню.

– Ладно, и на том спасибо,

Всю дорогу пока Директор ехал на работу в его голове крутились мысли о том, что он услышал от Стрекозы. Первый порыв его был рассказать обо всем Вадиму, но теперь обдумывая всё это, он решил пока ничего не говорить.

– Бойтесь первых порывов, они самые искренние, – думал он, – сначала всё выясню сам,– и тут же поймал себя на мысли, что порочность незнакомки была главным аргументом за то, что Вадиму не следовало принимать всерьез встречу с ней. Теперь при отсутствии этого аргумента, вся его теория о «смешном приключении в публичном доме» рушилась, как карточный домик. И снова в его душе зашевелилась ревность.

– Торопиться не буду, Рината сейчас в городе нет, а без него в этой истории не разобраться, так что отложим распутывание этой головоломки на будущее, – решил Сашка.

Вадим

Последние дни уходящего августа были хмурыми, иногда принимался моросить противный дождь, создавая полную иллюзию осени.

На душе у Вадима было холодно и пусто. Еще совсем недавно ему казалось, что счастье совсем рядом, стоит только протянуть руку. Но все мечты разбились о реальность.

Наваждение той ночи в Меркурии не покидало его, и всё остальное казалось мелким и несущественным.

Работа, еще недавно доставлявшая ему удовольствие, совсем не радовала его теперь. В это утро у Городецкого была встреча с потенциальным клиентом, но он никак не мог сосредоточиться и не среагировал, когда при обсуждении сделки появились тревожные моменты. Его доводы были слишком расплывчаты и не убедительны.

В результате клиент не подписал договор и, мило улыбаясь, пообещал, как следует всё обдумать. Это было верным признаком того, что он засомневался в надежности кампании и примет к рассмотрению другие варианты. Вариантов было много, так как в этом бизнесе, предложение преобладало над спросом. Но если раньше факт провала сделки жутко расстроил бы Вадима, то сейчас это вызвало лишь досаду.

Совсем другие чувства вызвал провал сделки у Директора. Тот был взбешен. Весь день он пытался унять свой гнев, чтобы побеседовать с другом, не используя ненормативную лексику и оскорбления, друзья всё-таки. Но это у него не получалось и к концу рабочего дня, когда Вадим открыл дверь его кабинета, чтобы как всегда подвести итоги, Директор был на пике неадекватности.

– Слушай, Вадим, если тебе на хрен не нужна эта фирма и эта работа, оставь её мне. У меня есть деньги, чтобы выкупить твою долю, только после этого наши отношения уже будут другими. До этого случая я был уверен в тебе, как в себе, но в свете последних событий вижу, как изменилось твое отношение к бизнесу, к нашему общему бизнесу. Я не собираюсь это терпеть и делать вид, что ничего не происходит.

– Сашка, прости, я действительно всех подвёл, а тебя в первую очередь. Словно размяк я в последнее время, сам себе противен. Провалился в какую-то яму и выбраться оттуда не могу. Такая апатия ко всему, не могу справиться.

– Да в штаны ты свои провалился! Был мужик-мужиком, а сейчас нет тебя. Был и кончился. Будь проклят тот день, когда я привел тебя в тот публичный дом. Знал бы, что ты таким муд…м окажешься, лучше бы дома мастурбацией занялся. Что ты слюнявишься от этой проститутки?

Вадим резко вскинул голову, словно его хлестнули по лицу, на его скулах заиграли желваки. Хотел что-то сказать, но Директор его опередил

– Ублажила? Так их на это натаскивают, как собак охотничьих. Любовь у него случилась в публичном доме, да кому сказать, засмеют.

– Заткнись, Директор, можешь смешивать меня с грязью, обзывать последними словами, но её даже мыслями не касайся, она здесь ни при чем. Это только моя проблема. Я сам себе всё придумал.

– Сам – это когда ты о большой любви размечтался и сопли по своей роже размазал, тогда нас это не касалось, а когда сделку завалил и весь коллектив подвел, это уже всех коснулось. И каждый из нас имеет право тебе сейчас в морду плюнуть. И прав будет, когда ты в упряжке, о себе не х… думать, думай о других.

– Посчитай убытки от несостоявшейся сделки, я возмещу всё, – резко выпалил Вадим, – можешь прибавить сюда и моральный ущерб, причиненный мною каждому сотруднику.

– А вот после этих слов, наш разговор окончен, вали из моего кабинета и с глаз моих. Ни видеть, ни слышать тебя не хочу.

Вадим развернулся и направился к выходу. Последняя фраза Наумова прозвучала одновременно с захлопнувшейся дверью:

– Убирайся и подальше, лучше в эмиграцию.

Но Городецкий её уже не слышал. Он шел по коридору, быстрым шагом и старался глубоко дышать, пытаясь справиться с эмоциями.

Размолвки случались между ними и раньше. Вадим знал, что Директор, так же как и он, будет болезненно переживать из-за этой ссоры. Потом страсти утихнут, и они помирятся.

Но сейчас он вдруг осознал, что на разных чашах весов оказались его старая дружба и недавно родившееся чувство к девчонке, которую он видел всего раз в жизни. И самым удивительным для него было то, что чаши этих весов уравновесились.

– Выходит, я не могу сделать выбор между ними, – подумал он, и это откровение поразило его больше, чем только что произошедшая ссора с другом.

Конечно, разговор в кабинете Наумова предполагал некоторые неприятные последствия, но вполне обратимые. Их дружба была проверена годами. Единственное, чего не предполагали друзья, это того, что их скандал не был конфиденциальным. Дверь кабинета была полуоткрыта, и любой, задержавшийся на работе коллега, проходя мимо, мог быть свидетелем их диалога. Этим «любым» в тот вечер оказалась юрист Екатерина Андреевна.